- Ты серьезно решил?

   - Серьезнее не бывает, - заверил Мишка.

   - Куда? - перебил Кирилл.

   - В другое место. В большой дом. Ты хочешь в большой дом, Кирюх?

   Ребенок от греха подальше отполз от него к своей тетке.

   - Кать, - громко зашептал он той на ухо. Катя поморщилась от щекочущего ощущения и втянула голову в плечи, - а в какой он дом собрался?

   - Понятия не имею, - она переглянулась с мужчиной. - В большой, наверное.

   - Очень большой? - уточнил Кирилл у тетки, но ответил именно Миша.

   - Очень.

   - Тогда почему только я должен брать самые-самые нужные игрушки? - надув губы, закончил Киря. - Почему не все? У меня мало. А дом большой.

   Подольский грохнул смехом. Признаться, он начал опасаться, что встретит сопротивление именно со стороны Кирилла. Катя выглядела смирившейся и по-прежнему слегка виноватой. Мишка даже внутренне позлорадствовал, правда, самую малость. Она его месяц доставала так, что спать невозможно было. Хорошо, что вину чувствует. Глядишь, мозги на место встанут и строить из себя мать Терезу она наконец-то прекратит.

   - Хорошо, давай так. Берешь все, которые сможешь унести. А за остальными мы потом приедем.

   Мелкий удовлетворенно кивнул и сполз с кровати. Подбежал к своим двум коробкам, доверху наполненным игрушками, и деловито в них зарылся. Если не считать бледность, так и не скажешь, что ночью он задыхался. Во всяком случае, Кирилл, как и его тетка, был бойцом. И сдаваться - и уж тем более, показывать свою слабость - был не намерен.

   Они с Катей еще пару минут молча наблюдали за хаотичным выискиванием "самых важных игрушек", и только потом девушка решила нарушить тишину.

   - Дом далеко?

   - Километрах в тридцати.

   - Он что, действительно такой большой, как ты говоришь? - ее, казалось, вопрос серьезно волновал.

   Миша глядел, как она задумчиво покусывает губу и наматывает волнистую прядь на тонкий палец.

   - Побольше этого. А что?

   - Этим вопросом я преследую исключительно корыстные цели.

   Он притворно нахмурился и грозно расправил плечи.

   - Ах так? Ты оказывается корыстная.

   - Очень, - она согласно кивнула, ничуть не впечатленная его игрой. - Надо же мне представить объем работы. Это тебе не две комнаты и кухня.

   - Действительно, комнат там больше.

   - Миш? - Катя к нему подползла и доверчиво обняла за шею, уткнувшись губами в щеку.

   Миша невозмутимо застыл памятником самому себе.

   - Что?

   - Не злись на меня, ладно?

   Вот как на нее злиться, когда она сидит рядом, такая доверчивая, теплая, пристыженная и неимоверно родная? Успела такой стать за это время. Подольский тяжело вздохнул и затащил ее к себе на колени. Шелковая рубашка приподнялась, открывая вид на шикарные ножки.

   - Посмотрю на твое поведение, - губы задрожали в улыбке, но изо всех сил пытался быть серьезным.

   - Злыдень.

   - Довела.

   Она фыркнула, но ничего говорить не стала. Обхватила двумя руками его лицо и поцеловала, нежно, как будто старалась залечить те раны, которые сама и наносила. Он пытался по-прежнему строить из себя недосягаемую и почти невозмутимую статую, но его старания сразу же сошли на нет, стоило теплому язычку скользнуть в его рот.

   Подольский безумно соскучился. И нежная, осторожная ласка подействовала на него как разряд тока. Всю неделю он злился, психовал, себя накручивал, но стоило ей коснуться его, погладить как ребенка по голове, прижаться покрепче и вся злость, до конца не испарившаяся из души, в момент исчезла, как будто ее и не было.

   - Больше не буду, - между медленными, тягучими поцелуями произнесла девушка. Прислонилась к его лбу, глаза закрыла и тяжело вздохнула. - Нам очень плохо было без тебя.

   - Прости.

   Катя с легкой, чуть грустной улыбкой покачала головой.

   - Перестань. Зачем это говоришь? Я сама все испортила. Думала, как лучше будет, но...

   Он прервал ее, приложив палец к губам.

   - Хватит, Кать. Это в прошлом, и я надеюсь, там же и останется. Да? - многозначительно приподнял бровь.

   - Да. Там и останется. Но никогда так больше не уходи.

   - Вы чего сидите? - Кирилл возмущенно упер руки в бока. - Я тут собираюсь, а вы сидите!

   - Непорядок, - хохотнул Мишка и отпустил Катю, перед этим поправив ее ночнушку. Уж больно отвлекала. - Не возникай, Кирюх, мы уже собираемся.

   До Катерины, казалось, только сейчас дошло, что им предстоит настоящий переезд. Навсегда. В другое место. Подольский был как никогда решительно настроен и давать слабину не собирался. Тем более, он надеялся, что, начав жить в его доме, - теперь уже их - Катя успокоиться и расслабиться. Возможно, даже доверять станет больше. А то Мишка себя уже стал неуютно чувствовать, когда приходилось каждый вечер к себе за вещами заезжать.

   - Миша, - голубые глаза потрясенно расширились, - как мы все повезем? Подожди, прямо сейчас все собирать? Вот так сразу?

   - Да. Ты думала, я пошутил? - она медленно покачала головой, все также задумчиво уставившись в одну точку. - Бери самое необходимое - остальное мы купим.

   - А еда?

   - Какая еда, Кать? Я вас голодом морить не собираюсь.

   - Так пропадет же! Надо ведь...свет отключить, воду перекрыть и еще...

   Миша встряхнул ее слегка, прерывая бессвязный лепет.

   - Или собирай вещи. Нужные! - с нажимом повторил. - Никаких одеял, продуктов, мебели...Только одежда, лекарства и какие-то свои штуки. Все. Поняла?

   - Но еда!

   - Много там? - страдальчески закатив глаза, сдался Миша.

   - Ну так.

   - Я сам посмотрю.

   - Мы приедем голодные, а мне некогда будет готовить, - пригрозила Катя, убегая в зал. Дверь шкафа стукнулась об стенку. - Помни об этом.

   - Пиццу закажем, - Подольский перевел взгляд на ребенка, с серьезным выражением лица перебирающего машинки. Не то сказал. - Ладно, возьми. Но только то, что мы все есть будем. Остальное отдай. Вон, Куцовой давай отнесу.

   - Ее нет.

   Миша заинтересованно выглянул из детской.

   - А где она?

   - Уехала. Со своим...как его...Артуром...

   - Артемом.

   - Точно. Миш?

   - Что?

   - А диски с плеером брать?

   - Диски возьми, а плеер оставь.

   - Совсем?

   - Катя! - прогрохотал Подольский. - Не трепи мне нервы! Я еще злой.

   Как оказалось переезд, пусть и налегке, - дело исключительно выматывающее и нервотрепительное. Они за неполные три часа успели переругаться, столько же раз перемириться, разбить хрустальную салатницу (салатница осталась на его совести) и чуть не сломать телевизор. Телевизор - уже Катина заслуга.

   Налегке тоже переехать не удалось. Подольский честно думал, что получится уехать, прихватив с собой только одежду, кое-какие лекарства ну и некоторые мелочи. Все остальное у него вроде как было, да и докупить при необходимости можно. Но Катя, как запасливый, прижимистый и старый ворчливый хомяк расставалась с вещами очень неохотно. За каждый предмет обихода Мишке приходилось буквально воевать.

   Лучше всего было Кириллу. Он утащил к себе старые альбомы Катькиной семьи и сидел рассматривал фотки. Его игрушки давно были собраны.

   Наконец, когда Миша понял, что просто так девушка не сдастся и попробует-таки увезти все, пришлось применять тяжелую артиллерию. Кирилла с его игрушками - подмышку, Катю - в охапку, и быстрее, пока оба не опомнились. Стоит сказать, что ребенок воспринимал все как игру и развлечение, радостно повизгивал и похихикивал, наблюдая, как Миша с Катей спорят из-за огромного одеяла.

   Через сорок минут они подъехали к его дому.

   Первым из машины выбежал Кирилл, сразу приближаясь к воротам. Катя с задумчивым интересом рассматривала витые кованые ворота, двухэтажный коттедж из красного кирпича и серебристую черепицу.

   - Это твой дом?

   Миша не сдержал усмешки.

   - Нет, чужой. Конечно мой, Кать.

   - Красивый, - признала девушка и обернулась к нему, одновременно расстегивая ремень безопасности. - Слушай, а зачем ты тогда у нас все время оставался ночевать, если у тебя такой дом классный?

   - А ты со мной бы поехала? - скептично поинтересовался Подольский и сам же ответил: - Мы оба знаем, что нет.

   - Справедливо.

   - Пойдем.

   Миша видел, как Кате трудно привыкнуть к новому дому, хотя он ей нравился. Девушка с интересом и любопытством осматривала каждый уголок, каждую комнату и даже кладовую, везде суя свой милый носик, и к концу этой же недели знала лучше него, что где лежит. И хотя ее глаза загорались от восторга и удовольствия от увиденного, Катерина по-прежнему чувствовала себя неуютно и как будто в гостях. Как будто это теперь не ее дом, где, как он планирует, она проживет долгую и счастливую жизнь, а квартира друга, в которую она заскочила в гости.

   Она побаивалась что-то менять и трогать, а уж тем более, о чем-то просить его, хотя Миша с радостью предоставил бы ей полную свободу, потому что, во-первых, безоговорочно доверял, а во-вторых, сам бы никогда лучше не сделал. Но Катя все равно мялась и не решалась ничего переставлять и приспосабливать под себя.

   Подольский как-то заметил, что кухонные шкафчики не подходят ей по росту - Катя приходиться или на носочках вытягиваться, или стульчик подставлять.

   - Ты почему не сказала, что тебе неудобно? Мы бы поменяли.

   Катя от него только весело отмахнулась.

   - Ерунда. Мне несложно. Какая разница, если они будут висеть на пять сантиметров ниже?

   - Вообще-то это тоже твой дом, Катюш, - мягко заметил мужчина. Давить на Катерину не хотелось, к тому же она сразу бы надела свои колючки, и тогда вообще никакого компромисса не вышло бы. - Тебе тут жить. Разве не легче сразу все подогнать под тебя? Я и Кирилл сюда вообще не заходим. Ну почти. Это целиком твоя территория.

   Она нерешительно повела плечами и прикусила губу, вскидывая голову на высоко висящие ящики.

   - Я как-то не знаю...Не знаю, Миш, правда. Потом подумаю.

   Следующим утром все было переделано. Первый шаг к "дому" был сделан.

***

   Вот ведь упрямый. Как стадо баранов. И ведь не переспоришь его, никак причем. Если Подольский вбивал себе что-то в голову, то переубедить его - тяжелый и адский труд. Хотя не скажешь, что он сделал хуже. Что скрывать - ей только удобней стало.

   Но все равно Катя чувствовала себя в Мишкином доме некомфортно. Она всю жизнь прожила в той квартире, правда, если не брать во внимание те несколько лет, когда она жила у Митьки. Но опять же, переезд к парню был постепенным, плавным процессом, растянувшимся на некоторое время. И уж никак не походил на стихийное "собирайся, мы уезжаем". И ведь почти ничего не дал увезти. А техника? А вещи? А если что-то случится? Правда, Подольский все равно потом все сделал как надо, предложил даже Кате сдавать ее в аренду, но тут уже она воспрепятствовалась. Эта квартира столько воспоминаний хранила, и теперь ее отдать какому-то чужому, пусть и на время? Катерина твердо решила оставить квартиру Кириллу. Вот вырастет племянник, сам решит, что с ней делать. А сдавать не станет.

   Миша не возражал, ее внимательно выслушал и согласился с ее решением.

   Племянник же вообще не вспоминал о прошлом доме. На втором этаже, рядом с их - теперь уже их спальней - Кириллу выделили просторную, светлую комнату с большим окном, выходившим на солнечную сторону. На следующий день Миша повез их в мебельный магазин, и уже там они всей семьей выбрали детскую, которую сразу же и установили. Такими вот темпами - не всегда быстрыми, но и не медленными, - Катя здесь обживалась и обустраивалась, неосознанно тут и там оставляя безделушки, которые создавали что-то новое, делали большой уютный дом еще теплее и роднее.

   Единственное, что было тяжело - ездить в город. Михаил все-таки работал, поэтому не всегда мог отвозить и привозить их с Кириллом домой.

   - Давай машину купим, - предложил Миша после того как в очередной раз пришлось добираться домой на такси. К тому же на следующий день, вернее, ночь, у Кати выпадала ночная смена, что особого оптимизма не внушало. - Будешь сама ездить.

   Признаться, Кате было боязно самой садиться за руль. Это же такая ответственность. Вдруг она что-то не заметит, что-то упустит или, не дай бог, попадет в аварию. Вождение автомобиля - серьезное дело, требующее максимальной сосредоточенности и внимания.

   - У меня прав нет. Да и страшно мне, если честно.