Андрей заинтересованно вздернул брови, наблюдая за растерянностью жены. Та вдруг вспыхнула, покраснела, рассердилась и на себя, и на всех вокруг, и из-за стола вскочила.

— Я не понимаю, что значит: он приехал меня забрать! Я не его вещь.

— Ты жена, — громогласно провозгласил Валерий Сергеевич. — Вот и будь любезна, веди себя, как взрослая!

Посмотрела на родителей.

— Вы меня из дома гоните? Хорошо, я уеду, это вообще не проблема. Сниму квартиру…

— Катюш, никто тебя не гонит, ты что. Просто мы с папой…

— Встали на его сторону. Я поняла, мама, спасибо.

— Катя.

Пушкарева вскинула руку, прося мужа замолчать, а потом оповестила родителей:

— К вашему сведению, уже поздно, документы подписаны, осталось только дождаться самого факта.

Пушкаревы уставились на зятя, а тот, после секундной паузы, просто пожал плечами.

— Я ничего не подписывал.

В кухне воцарилась тишина, и смотрели все на Катю, наблюдали за тем, как вытягивается от удивления ее лицо.

— Что ты говоришь? — пробормотала она, всей душой желая, чтобы этот мерзавец, который еще минуту назад был бывшим мужем, а теперь снова превратился в настоящего, провалился сквозь землю, ко всем чертям, прямо у нее на глазах. — Как это ты не подписывал? Мы вчера ездили!..

— Ты сказала: езжай. Я поехал, адвоката выслушал, но ничего не подписал.

— Почему?

— Не хочу.

— Ты не хочешь?!

— Да, я не хочу разводиться. Имею право.

Она стояла, закусив губу, и смотрела на него. Потом ни слова не говоря, вышла из кухни. А Елена Александровна наконец выдохнула.

— Что теперь будет?

Жданов взглянул на тещу, улыбнулся ободряюще и из-за стола поднялся.

— Ничего, я с ней поговорю.

— Ребенка вам надо, — неожиданно заявил Валерий Сергеевич, и Андрей в удивлении обернулся. А Пушкарев кивнул, подтверждая свои слова. — Надо, и срочно. И про всю дурь позабудете, особенно Катерина.

Выйдя из кухни, Андрей вытер вспотевший лоб. Сюрприз за сюрпризом, честное слово.

Катя металась по комнате. Андрей в дверях притормозил, задумавшись о том, что еще никогда не видел ее такой разозленной. А это не к добру. Он сам не знал, чего ожидал от этого вечера, ведь не того, что Катя радостно кинется собирать вещи и сегодня же вернется? Но все же не такого явного раздражения.

Когда он дверь за собой прикрыл, Катя наконец остановилась и на него посмотрела.

— Ты ведь соврал? Ты все подписал…

— Нет.

— Ну, почему?!

— Не кричи так. Родители услышат.

— Андрей, ты должен был.

— Я ничего не должен, — не удержался он от резкости. — Разве не так? — Приблизился к ней вплотную и выдохнул прямо в лицо: — Ты мне говорила: женитесь на мне, Андрей Палыч, и грех свой искупите. Разве нет? Я женился. Я все сделал, как ты хотела. Теперь твоя очередь.

Катя даже задохнулась.

— Что? Ты мстить мне собрался?

— Я твой муж, как я могу мстить родной жене?

Катя отступила на шаг и уперлась в стол.

— Я все равно с тобой разведусь.

— Посмотрим.

— Я подам в суд.

— Хорошая идея, это затянет развод еще на несколько месяцев. А может, даже год.

Она в гневе стукнула его кулаком по груди. Жданов руку ее поймал и обнял ее кулак своей ладонью.

— Милая…

— Я тебя ненавижу!

Он покладисто кивнул.

— Хорошо, пусть так. Но ты все равно будешь прислушиваться к моим словам и просьбам, правда?

— Иначе что?

Он внимательно вглядывался в ее лицо.

— Иначе я все расскажу твоим родителям. И своим тоже. И будь, что будет.

Она решительно освободила свою руку.

— Иди, рассказывай!

— Ты уверена? Про шантаж, про то, как мы спали в одной постели, как ты врала всем и каждому, а потом меня соблазнила…

— Про инструкцию не забудь рассказать. И про «Зималетто»! — в сердцах выдохнула она.

Жданов невинно улыбнулся.

— А твой папа еще не в курсе, как мастерски ты строчишь фальшивые отчеты и умеешь уходить от налогов?

Катя нервно кашлянула, поняла, что комок в горле только увеличивается, и вот сейчас она начнет всерьез задыхаться, и поспешила отвернуться. Чтобы не встречаться взглядом с торжествующим Ждановым.

— Катюш, — особым рокочущим от нежности голосом, проговорил Андрей, снова к ней приблизился, и обнял за талию. Прижался губами к Катиной шее, был настойчив, и ей даже пришлось голову на бок склонить, чтобы ему удобнее было ее целовать. — Мой тебе совет: займи выжидательную позицию, сейчас тебе крыть нечем.

— И где я должна ее занять?

Андрей довольно хмыкнул, убрал с шеи ее волосы и еще раз поцеловал.

— Об этом мы с тобой отдельно поговорим. Когда родителей рядом не будет.

От его близкого присутствия дрожь по телу пошла. Катя знала, что Жданов все это специально делает, дразнит ее, прикасается нежно, соблазняет, и она невольно поддавалась на все его ухищрения, тело реагировала, и из-за этого предательства хотелось закричать, но это лишь показало бы Андрею, насколько слаба и беспомощна она перед ним. И поэтому позволила развернуть себя, не оттолкнула, только зажмурилась ему назло, не собираясь на него смотреть и быть свидетельницей его триумфа. Услышала выразительный смешок и еще больше напряглась. Потом почувствовала прикосновение его губ к своим губам, сжала их, не собираясь отвечать на поцелуй, а когда получила шлепок по ягодицам, все же оттолкнула этого нахала от себя.

— Это уже переходит всякие границы, Жданов!

— Ладно, я не буду настаивать. Тебе и, правда, нужно все обдумать, успокоиться… Выспись, завтра Совет, послезавтра показ.

— На показе меня уже не будет!

Он удивленно вскинул одну бровь.

— А куда ты денешься? Нам с тобой еще предстоит придумать, что мы людям скажем, когда так быстро помиримся.

— Ты… — в гневе начала она и замолчала, когда Жданов согласно кивнул.

— Я. — Наклонился к ней и поцеловал в щеку. — Спокойной ночи, любимая. — Театрально вздохнул. — Всю ночь буду думать только о тебе.

Катя с силой захлопнула за ним дверь своей комнаты.

За ночь столько слов в ответ мужу придумала, столько планов мести разработала, что, в итоге, абсолютно не выспалась. Проснувшись по будильнику, в первый момент решила, что лучшим ответом на шантаж Жданова будет настоящий бунт. То есть, она сейчас поворачивается на другой бок, накрывается с головой одеялом и снова засыпает. Засыпает крепко, чтобы проспать Совет. Вот не явится она, и что он будет делать? Первым прибежит!.. Но разве ей нужно, чтобы он снова в доме родителей появился, да ещё по такой причине? Тогда она окончательно превратится в глазах родителей в капризную и вздорную особу, которая совершенно не уважает мужа, а тот всё терпит и продолжает любить. Нет, он, конечно, не любит, любил бы — так не поступил, не стал бы в ответ её шантажировать, потому что это банальнейшая месть, но вот родители её об этом не знают, и получится так, что Жданов снова прав.

Катя так разозлилась при мысли, что Андрей снова будет прав, что одеяло решительно откинула и встала с кровати. Она пойдёт на работу, пойдёт и всё ему скажет. Что не собирается поддаваться, и вообще… Это она ему нужна, а не наоборот. Скажет ему, что излечилась, что разлюбила и просто мечтает о разводе. Даже сказала вслух, глядя на себя в зеркало:

— Я мечтаю о разводе. — Получилось несколько мрачно, и она попыталась растянуть губы в улыбке. Поняла, что нужно срочно что-то делать с недовольным выражением лица.

В офис входила с опаской. Уже у входа в здание начала с опаской оглядываться, словно ожидая, что Андрей вдруг появится из-за какого-нибудь угла, схватит её в охапку, и она от него уже не вырвется. С Потапкиным поздоровалась, приостановилась рядом с ним ненадолго, слушая его рассуждения об испортившейся вдруг погоде, кивала, а сама продолжала оглядываться. На этаже «Зималетто» стало ещё хуже. Прямо у лифта её встретила Маша, кивнула в знак приветствия, а сама Катю сочувственным взглядом окинула, и взгляд её будто говорил: «Ничего, подруга, ты справишься». Катя и не спорила, она готова была справляться — и с тоской, и с любовью, но в одиночестве, без Жданова поблизости. Занимался бы он своей жизнью, а она бы со своими проблемами сама справилась. Всегда ведь справлялась.

— Маша, он пришёл? — шёпотом поинтересовалась она у подруги.

Тропинкина, чересчур громко, как Кате показалось, переспросила:

— Андрей Палыч? Да, минут двадцать назад.

— Хорошо, я у себя…

— И Ждановы тут, Кать. Сегодня же Совет.

Будто она забыть могла!

По коридору до своей приёмной почти бежала. Не повезло только перед самой дверью, когда уже до ручки дотянулась, из-за угла Кира и с Малиновским вышли, и на неё, конечно же, уставились. Пришлось гордо вздёрнуть подбородок и чинно войти в свою приёмную. Только там дыхание перевела.

До начала Совета оставалось два часа. Они тоже прошли в переживаниях. К ней за эти два часа кто только не заглянул. Первым гостем была Маргарита, которая, к счастью, не принялась сетовать, как в последние дни без конца делала, а наоборот постаралась Катю подбодрить, за что та свекровь вполне искренне поблагодарила. Следом заглянул Воропаев, снова начал намекать и требовать честного ответа: что в «Зималетто» на самом деле происходит. Катя лишь пожимала плечами, постукивала ручкой по столу, а потом спросила Александра: что люди говорят об их с Андреем расставании.

Воропаев зубами скрипнул, уставился на неё с большой претензией, а затем сообщил:

— Ты меня не проведёшь.

— В смысле?

— Думаешь, я не знаю, зачем вам всё это понадобилось? Очередной спектакль. Внимание отвлекаете.

Катя ручку отложила.

— Александр Юрьевич, вы бы уже определились, что и для чего мы делаем. То женимся, чтобы внимание отвлечь, то разводимся.

Он кивнул и неприятно ухмыльнулся.

— Вот-вот, в очередной раз убеждаюсь в том, какая скудная у Жданова фантазия. Он и Кире врал также не умело.

— Но она ведь верила? — невинно спросила Катя.

— Я тебя съем и не подавлюсь, — порадовал он её, а когда дверь за ним захлопнулась, Пушкарёва, наконец, смогла вдохнуть полной грудью.

Последним визитёром оказался Пал Олегыч, но того интересовали рабочие моменты, и о личном он не говорил, хотя Катя и замечала, какие взгляды свёкор иногда на неё кидает, ему явно было что сказать, но он, как человек интеллигентный, предпочитал держать своё мнение о чужой личной жизни при себе.

Только вот Андрей не пришёл и даже не попытался с ней созвониться, чего Катя, вообще-то, ждала. Думала, что он явится, как только узнает, что она пришла на работу, и начнёт раздавать ей указания — как смотреть, что говорить и что при этом врать. А его молчание заставляло нервничать. Хотя, может, он этого и добивался?

Когда она вошла в конференц-зал, её изнутри всю трясло. Правда, силилась этого не показать, уверенно улыбнулась Ждановым-старшим, кивнула Маше, которая споро раскладывала на столе папки с распечатанными копиями отчёта, а когда, наконец, осмелилась взглянуть на мужа, который уже сидел за столом, поняла, что тот её разглядывает. При этом так хитро-хитро щурится. Конечно же, она сразу краснеть начала! Попробовала мимо него проскользнуть, при этом стойко игнорировать пристальный взгляд Воропаевой, которая за ними следила неотрывно, но Андрей всё испортил, отодвинув для неё соседний стул, и почти приказным тоном произнёс:

— Садись.

Малиновский, пристроив на краю стола загипсованную руку, заметил:

— Последний Совет, Катенька. Жаль?

Пока она соображала, что бы ему такое ответить, чтобы следующий час он к ней не лез, Пал Олегыч заговорил:

— Мы скорее пожалеем, чем Катя. В этом я на все сто уверен.

— Не жалей, пап, — отозвался Андрей, ловко сворачивая крышку на бутылке с минеральной водой. — Мы с Катей поговорили и решили, что она остаётся.

В зале ненадолго повисла тишина, все посмотрели на неё, а Катя вдруг поняла, что лицо у неё, наверное, сейчас странное, не радостное и не согласное. Пришлось растянуть губы в улыбке. На секунду встретилась взглядом с Кирой, и вот тут улыбка стала более искренней.

— Правда, остаёшься?

— Да. Пока…

— Пока никто не против, — закончил за неё Андрей и довольно хмыкнул. — А ведь никто и не против! Так что, не переживай, милая.

После «милой» она изловчилась и двинула ему по лодыжке. Жданов чуть водой не поперхнулся, но от болезненного возгласа, и даже укоризненного взгляда, удержался. И только Александр Юрьевич в ладоши пару раз хлопнул, аплодируя.

— Молодцы. — И тут же поинтересовался: — Пал Олегыч, неужели вы не понимаете, что всё это было задумано специально?