Они до вечера ездили по магазинам, выбирая мебель и бытовую технику. А так же разные мелочи, делающие жизнь комфортнее и уютнее.

Вернувшись, обнаружили, что Анастасия Викторовна уже дома и вовсю переписывается с кем-то в ВКонтакте. Убедившись, что мама съела все, что ей было оставлено, Денис вернулся в свою комнату, где на диване сидела Милена, старательно делавшая вид, что увлечена чтением.

Он осторожно вытянул из ее рук книгу и лукаво спросил:

– Тебе не скучно?

– Ннет…, – заикаясь, протянула она.

– А вот мне скучно, даже тоскливо, – и Денис обнял ее и принялся пылко целовать.

Она запустила руку в его волосы, несмело отвечая. Он так боялся испугать ее своим напором или причинить боль, что… не выдержав, Милена сама предложила ему больше не тянуть…


На следующий день дочери позвонил Александр Иннокентьевич. Сконфуженно извинился и сказал, что не настаивает на свадьбе, если она не хочет. Но в его голосе звучала такая обида и огорчение, что Милена неожиданно для себя сказала, что свадьба будет.


…Играли ее в ресторане сразу после регистрации, не объезжая памятники, нарушая тем самым свадебный ритуал. Но Милена чувствовала, что столько впечатлений не для нее. И без того народу была тьма, но предварительная обработка гостей Никитой Владимировичем дала свои плоды: никто себе лишнего не позволял. Родственники Александра Иннокентьевича, сидевшие обособленно, вели себя прилично, не желая давать повода для осуждения новой родней.

Уже поздней ночью, вернувшись в свою квартиру, Денис сказал молодой жене:

– Ну вот все и кончилось, а ты переживала.

– Хорошо, что кончилось. Я боялась до последнего. Но, может быть, теперь и Таня согласится на свадьбу. В принципе, было весело.

– Да. И тебя никто украсть не смог. Это ведь очень плохая примета, если невесту крадут на свадьбе. Это значит, что жизнь у молодых не задастся.

– А почему тогда это делают?

– А это проверка жениха и его платежеспособности. Ну и чтоб типа веселее было. То есть обычай-то остался, но первооснова забылась. А в свадебном ритуале есть небезобидные моменты. Но у нас с тобой все прошло хорошо.

Милена от всей души с ним согласилась.


Витек, дождавшийся Веронику возле ее универа после учебы, со злостью стукнул кулаком по стволу. Липа зашумела, и на охальника упало несколько молодых листочков.

– Не уродуй дерево, оно тут ни при чем! – сердито выговорила ему Вероника.

– Да я на нее пять лет жизни потратил! Пас, как овечку! А результат?

– Я на Дениса вообще целых три года убила! Уже о свадьбе родным рассказала, а он… И то я деревья не уродую.

– Не понял, – Витек озадаченно посмотрел на Веронику. – Три года и пять? Что больше?

– Смотря чьи это годы, – холодно осадила его Вероника. – Если мои, то больше, естественно.

– Почему это естественно?

– Потому что девичьи годы в два раза тяжелее мужских.

– Это как на северах, что ли? Год за два?

– Верно. – Вероника сердито нахмурилась и тут же обижено всхлипнула. – Я для него… а он…

– Да ладно тебе! – он внимательнее всмотрелся в ее тонкие черты. – Ты же настоящая красавица! Что, на этом типе свет клином сошелся, что ли?

– Ты что, себя вместо него решил предложить, что ли? – с пренебрежением воскликнула она.

– А чем я плох? – Витек приосанился, распрямил плечи и встал поровнее. – Весьма даже ничего. А если учесть, что у меня свой бизнес есть, то для семейной жизни вполне гожусь. Не хуже этого заумного типа.

– Какой бизнес? – Вероника безутешно махнула рукой.

– Автосервис. Худо-бедно, но пару миллионов в год имею. Но учти, что я еще на подъеме, мне еще расти и расти. Через пару лет я столько в месяц иметь буду.

Вероника замолчала, нервно терзая платок.

– Давай для начала в ресторан закатимся? – предложил он, почему-то вдруг засмущавшись. – Не против?

– Меня отец не отпустит, – вяло отговорилась она.

Виктор понял, что напор надо усилить.

– А я у него разрешения попрошу. И паспорт покажу. Все как полагается.

Вероника удивленно посмотрела на него.

– Даже так?

– А почему бы и нет? Ты мне очень нравишься. Красивая ты. Куда до тебя Милене! Да и для тебя я куда предпочтительнее этого кандидатика. Я вот немного окрепну и в политику подамся. Сначала в местные депутаты, а потом куда повыше. А для политика умная и красивая жена – первое дело.

Вероника решительно сложила платок и убрала его в сумочку.

– А в какой ресторан? – это прозвучало уже прагматично, и Витек понятливо осклабился.

– Здесь неподалеку «Занзибар» есть, но там кормят плоховато. В немецком кормят получше, но пища тяжелая, не для девушки, хотя пиво там хорошее. А вот «Маленький Париж» очень даже неплох. Гарантирую – тебе понравится. Ну, едем к папе?

Еще немного подумав, Вероника кивнула и направилась к автобусной остановке.

– Ты куда? – остановил он ее. – Я на машине! Странный был бы я владелец автосервиса, если б разъезжал на автобусах. Хотя пара автобусов у меня есть.

Он подвел ее к своей «тойоте», усадил и повез к ее дому. Андрей Иванович долго не мог поверить, что такой тип может понравиться его дочери, но был вынужден ее отпустить, взяв с Виктора слово, что ровно в одиннадцать тот привезет ее обратно.


Анастасия Викторовна зашла в квартиру и почувствовала очень, очень вкусный запах. Если учесть, что она не ела нормально со дня ухода сына, то понятно, что обоняние у нее было, мягко говоря, обострено. Сразу захотелось есть.

Первой ее мыслью было: неужели вернулся Денис? Или он просто приехал, чтобы ее накормить? Но это вообще-то непорядочно бросать молодую жену одну ради голодной мамочки.

Она поспешила на кухню. К ее удивлению, там стоял бывший муж.

– Что ты тут делаешь? – удивилась она.

– Разве не видишь? Готовлю ужин, – спокойно ответил Никита Владимирович. – Когда ты ела в последний раз?

Анастасия Викторовна, не колеблясь ни минуты, заявила:

– Сегодня!

Последовал контрольный вопрос:

– А что ты ела конкретно?

Это уже было сложно. Анастасия Викторовна сомневалась, что сегодня вообще что-то ела, но зачем ему об этом знать?

– Я не помню, что я ела. Я не имею привычки обращать внимания на еду. Еда и еда, какая разница, какая? Я не могу понять, по какому праву ты тут хозяйничаешь?

– Если ты вспомнишь, то эта квартира куплена на мои деньги для тебя и для сына. То есть, по сути, я имею полное право здесь жить.

– Нет, мой дорогой, – чопорно провозгласила Анастасия Викторовна, не заметив, как подействовало слово «дорогой» на Никиту Владимировича. – Ты купил ее для нас, а не для себя, поэтому жить ты здесь не будешь.

Но воодушевленный Никита Владимирович мирно осведомился:

– А как ты будешь вообще питаться? Ты же не умеешь готовить.

– Ну и что? В наше время это не проблема. Я буду покупать еду где-нибудь, в кафетерии, к примеру. Или вообще буду есть в кафе.

– Да? Если не забудешь. Ведь для того, чтобы ты там поела, тебе об этом нужно сказать. А кто тебе об этом напомнит, дорогая? – последнее слово прозвучало у него с такой нежностью, что Анастасия Викторовна поневоле зарумянилась.

Это был удар под дых.

– Нууу… эээ… – протянула она. – Я буду посылать себе напоминалки. И мне мой смартфон будет говорить, что я голодная.

– Да? И он проследит за исполнением своего напоминания? Ну и что, что он тебе напомнит о еде? Это же ничего не значит. Ты тут же об этом забудешь, лишь только в твою голову придет новая выдающаяся идея.

Анастасия Викторовна не нашлась, что сказать.

– В общем, так, – заявил он. – Я буду жить здесь в качестве повара. Буду следить за твоим питанием. Тебя это устроит?

Он знал, что она всегда терялась в бытовых вопросах. А при достаточно сильном напоре тем более. Поэтому она сконфуженно протянула:

– Ну, если только поваром…

Он ее заверил:

– Только поваром! А сейчас садись есть.

Она переоделась, вымыла руки, села за стол и с удовольствием съела все, что он ей дал, только тут поняв, что столь зверский голод есть продукт голодания не одного дня. Потом пошла к себе. Принялась диктовать очередной доклад.

Одним ухом прислушиваясь к ее неторопливой речи, Никита Владимирович довольно потер руки и неизвестно кому доложил:

– Операция «Внедрение» прошла успешно.


Смена закончилась. Уставшая Милена медленно спустилась по лестнице и вышла в широкий больничный двор. Светило солнце, текли ручьи, зеленели первые листочки, первая мурава покрыла газоны. Суровая затяжная зима кончилась. Она улыбнулась и вышла через служебные ворота.

Не успела опомниться, как оказалась в сильных руках Дениса. Покрутив ее вокруг себя, он поставил ее на асфальт, чмокнул в нос и повел к стоящей неподалеку машине.

– Здорово устала? – обеспокоенно спросил, глядя на ее бледное лицо и тени под глазами.

– Как обычно. Отосплюсь и все пройдет.

– Мне ужасно не нравится твоя работа по ночам. А давай ты уже уволишься, а? Хотя бы для того, чтобы я спал спокойно.

Она устало улыбнулась.

– Хорошо, но попозже. Сейчас все в отпусках и уходить было бы просто непорядочно. Найти медсестру не так-то легко.

– Сколько ты еще собираешься работать? Кстати, я взял отпуск на август, куда поедем?

– Еще месяц проработаю точно. А поехать… – она немножко подумала. – Я всю жизнь мечтала поездить по Австрии. Вена, Зальцбург, это волшебно.

– А почему не Париж? Как там «увидеть Париж и умереть»?

– Не хочу умирать. Париж как-нибудь потом.

– Твое желание – закон. Выспишься, посмотрим, куда лучше заказать путевки. А сейчас домой!

Они приехали в свою новую квартиру. Милена уже без удивления съела все, что ей приготовил муж, и ушла спать.

Денис с сожалением посмотрел ей вслед, но настаивать на близости не стал, жена и без того была измучена. Похоже, смена была бурной.

Прибрав на кухне пошел в спальню, хотя компьютер стоял в кабинете. Хотелось быть поближе к Милене, видеть ее, слушать ее дыхание. Вынул ноутбук, устроился рядом с кроватью в глубоком кресле и принялся работать, иногда взглядывая на спокойное лицо спящей жены. Улыбался каким-то своим мыслям и продолжал заводить в программу все новые и новые задания.

Все-таки здорово, что он провел этот эксперимент и понял, отчего тонет в ее глазах.

Конец

Приглашаю всех на свою страничку Вконтакте http://vk.com/public48311961


Татьяна Герцик