Адалин Черно - Наваждение, или Мой чужой мужчина

— Ой, да какая беременность. Я печень с детства терпеть не могу. Не первый раз тошнит, — я смеюсь и успокаиваю маму.

— А вот жаль, — неожиданно говорит она. — Я все внуков жду. Этот твой непутевый так и не смог заделать тебе ребеночка, а ты…

— Мама, — прерываю ее тираду. — Ты обязательно понянчишь внуков. Чуть позже.

Слышу в трубку какое-то кряхтение, затем плач, стук, после чего мама говорит:

— Ты извини, мне идти нужно, Ивановна совсем приуныла.

— Давай. Жду тебя завтра.

Я отключаюсь и некоторое время гуляю по территории. Сижу в беседке и жду, пока тошнота отпустит, а в доме проветрится. Как только это происходит, я захожу внутрь, вымываю посуду и складываю все, что приготовила, в холодильник.

На кухне все еще стоит этот тошнотворный запах, поэтому я поднимаюсь на второй этаж, а оттуда на крышу. Устраиваюсь поудобнее на гамаке и не замечаю как засыпаю. Будят меня какие-то подозрительные звуки. Не сразу понимаю, что это звук автомобильного двигателя. Я тут же вскакиваю, голова чуть кружится, так что я не сразу поднимаюсь на ноги, отсиживаюсь и жду, когда мне станет легче. Только после этого спускаюсь на первый этаж и слышу шум у входа.

Вспоминаю о том, что Сергей говорил о госте, поэтому останавливаюсь и осматриваю себя в зеркале. Волосы немного растрепались, а так выгляжу отлично. Ступаю в зал, вижу сумки, брошенные у входа, пиджак, валяющийся на диване и часы на барной стойке. Самого мужчины нет. Кричать решаю нецелесообразно, поэтому просто остаюсь стоять на месте и ждать, когда он придет за вещами.

Тем временем наливаю себе свежевыжатого сока, делаю пару глотков, когда слышу:

— Да, Сергей, я понял. Спасибо за жилье.

Я с грохотом ставлю стакан на стол и поворачиваюсь к источнику звука. Несколько минут ошарашенно смотрю на мужчину, представшего передо мной, а после в глазах меркнет. Нет, это не может быть правдой — последнее, о чем я думаю, прежде чем сильные руки хватают меня, а я проваливаюсь в небытие.

Женя

Он изменился: на нем черные классические брюки, белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и лакированные туфли с круглым носком. Я замечаю это, пока Вадим ходит туда-сюда по комнате и что-то высматривает в телефоне. После он поворачивается ко мне и я тут же закрываю глаза. Я не готова пока с ним разговаривать, не готова встретиться лицом к лицу.

Он снова вышагивает, а я уже не решаюсь приоткрыть веки и посмотреть, смотрит он в мою сторону или нет. Я стараюсь дышать равномерно, но не получается. Его близость нервирует меня: я чувствую запах его парфюма и не могу понять, что мне кажется незнакомым. Через минуту, когда я таки решаю открыть глаза снова, моментально понимаю, что именно меня настораживало.

Вадим смотрит на меня в упор, прожигает своим колючим взглядом и проворачивает телефон в руке.

— Не думал, что ты трусиха, Женя, — спокойно говорит он.

— Не думала, что ты мудак, Вадим, — не остаюсь в долгу я и встаю с постели.

Ох, это была плохая идея, потому что едва я сажусь на свою подкачанную пятую точку, как к горлу подступает тошнота, а голова начинает кружиться. Причем с такой скоростью, что мне кажется, Вадим вращается вокруг меня.

Несмотря на плохое самочувствие, я таки подтягиваю свое тело к краю кровати и спускаю ноги на пол. Честно, я не чувствую в себе сил, чтобы встать, поэтому просто остаюсь сидеть. Сидеть и смотреть на Вадима, который удивленно смотрит на меня.

— Ты что здесь делаешь? — внезапно спрашивает он.

— Проект дома рисую, — спокойно отвечаю. — Меня наняли месяц назад. Предупредили, что здесь поживет знакомый, но честно, знала бы, что будешь ты, ни за что бы не согласилась.

Вадим удивленно изгибает левую бровь и смотрит на меня так, будто я соринка в его глазу.

— Ты когда стала такой стервой? — интересуется мужчина, на что я только усмехаюсь.

— Сразу, как только поняла, что теперь свободна, — я, наконец, прихожу в себя.

Меня больше не тошнит с такой силой, будто я вулкан и готова извергать лаву, да и головокружение, кажется, прошло. Это все печень, я уверена, не зря же я ее терпеть не могу с самого детства. Я встаю с кровати, поправляю постель и, даже не поинтересовавшись, как я попала в чужую постель, прохожу мимо Вадима и выхожу в коридор. Захожу на кухню, наливаю себе воды и слышу за спиной:

— Же-ня, — вот оно, еще одно изменение: произношение моего имени по слогам.

— Слушаю, — безучастно говорю я.

— Ты должна уехать, — с ноткой уверенности говорит Вадим.

— Прости, — мотаю головой. — Я… что? Должна уехать?

Я даже улыбаюсь, потому что точно знаю, что Сергей будет против моего отъезда, да и я… наверное, раньше я бы с радостью собрала вещи и свалила, едва его фигура возникла бы на пороге, но те времена давно прошли. Сейчас у меня нет такого желания, к тому же проект получается действительно профессиональным. Лучшим, что я делала в последнее время.

— Именно, Же-ня, — снова он так говорит.

Растягивает мое имя, разделяя его по слогам. Непривычно.

— У меня проект, — напоминаю ему на всякий случае. — Это моя работа. Здесь двухэтажный дом. Думаю, мы даже не будем пересекаться.

Я пожимаю плечами и отворачиваюсь, заглядываю в холодильник, открываю дверь, наклоняюсь, чтобы достать тарелку с приготовленной едой и, когда закрываю холодильник, натыкаюсь взглядом на Вадима. Он зло смотрит на меня и тяжело дышит.

— Ты. Уедешь. Отсюда, — ставит мне ультиматум ровным голосом.

— Нет.

Я достаю еду, закидываю ее в микроволновку, чтобы подогреть и опираюсь руками о столешницу.

— Я заплачу тебе денег. Столько, сколько предложил Сергей.

Я изгибаю одну бровь от удивления. Я ожидала чего угодно, но точно не того, что слышу. Он собирается заплатить мне, чтобы я бросила работу?

— Не в деньгах дело, Вадим. Мне нравится проект и то, каким он получается, так что.

— Женя! — Вадим больше не разделяет мое имя на слоги, чуть повышает голос и зло смотрит в мою сторону. — Здесь может быть небезопасно!

— А твой друг знает, что ты подвергаешь его дом опасности? Да и его самого, вероятно.

— Хватит ломать комедию, Женя. Ты уедешь отсюда сегодня же.

Сказав это, Вадим быстро достает из кармана телефон и что-то нажимает в нем. Я держусь из последних сил, чтобы не броситься в комнату и не набрать Сергея Владленовича, сказав ему, что его гость — напыщенный индюк, решивший, что он вправе вертеть человеческими жизнями так, как ему того пожелается.

Я держусь даже тогда, когда Вадим что-то быстро говорит в трубку, а после выходит из кухни и его голос доносится до меня со второго этажа. Плевать! Я никуда не уеду. Я получила деньги, я идеально выполняю свою работу. Нужно будет — поселюсь на крыше и даже не буду спускаться на второй и первый этажи.

Разогрев еду, беру в руки контейнер, хватаю вилку и решаю поесть на крыше. По правде аппетита нет совсем, но не пропадать же продуктам. Я поднимаюсь по лестнице, иду по коридору, когда слышу:

— Сергей, она не может здесь остаться. Ты же знаешь об опасности, — он делает паузу, слушая, по всей видимости, абонента по ту сторону, после чего продолжает: — Да плевать мне на проект. Потом закончит, а сейчас пусть убирается!

Я сжимаю руки в кулаки. Да как он вообще смеет распоряжаться моей жизнью? И что это за опасность? Снова он куда-то влез?

— Ты офонарел? Ладно, понял. Понял, говорю, — резко выдает Вадим и швыряет телефон в сторону.

— Зря, — я привлекаю к себе внимание и сильнее толкаю дверь. — Вдруг новый купить не сможешь.

— Тебе мало, да? — вдруг резко выдает Вадим. — Мало приключений? Слежки, похищения? Ты хочешь быть рядом до конца?

От его тирады я даже теряю дар речи. Стою и, как выброшенная на берег рыба, открываю и закрываю рот. Затем беру себя в руки и говорю:

— Я понятия не имела, что ты будешь здесь — раз. Мне плевать на твое присутствие — два. Не имею ни малейшего желания находиться рядом — три. Все решено? Счастливо оставаться.

С этими словами я разворачиваюсь и таки поднимаюсь на крышу. Только здесь я могу вдохнуть полной грудью и почувствовать не пустоту и боль внутри, а свободу.

Женя

— Давай попробуем договориться, — произносит Вадим спустя несколько часов после того, как я высказалась.                                                                         

— Я никуда не уеду, — решительно говорю, даже не глядя в его сторону.

Лишь на мгновение я отвлекаюсь от работы, после чего возвращаюсь к проекту и вношу несколько штрихов.                                                                         

— Здесь небезопасно, — в который раз произносит Вадим.

— Тебе не надоело? — я таки поворачиваюсь к нему. — Ты как попугай: здесь небезопасно, здесь небезопасно. Уезжай, тогда сразу станет безопасно.                                    

— Я не могу уехать.                                                                         

— Какое совпадение, представляешь, я тоже не могу уехать!                                    

Я резко раздражаюсь. Не помню, чтобы замечала за собой такого, но сейчас меня не просто раздражает, а даже бесит присутствие Вадима, а еще его уверенный тон и учительский тон.

— Женя, я хочу обсудить все цивилизованно.                                    

— Что сказал Сергей? — спрашиваю, потому что если бы Сергей согласился на мой отъезд, он бы уже звонил и говорил собирать свои вещи.                                    

— Он не понимает всей серьезности ситуации, — раздраженно произносит мужчина. — Сказал, что ты можешь оставаться здесь. Тут, видите ли, охрана.                                    

— Он прав, — киваю головой я. — Здесь есть охрана, большой забор, камеры, к тому же двери автоматической блокировки и…                                    

— Женя, — перебивает меня Вадим. — Ты маленькая? Это все не поможет. Пока никто не знает, где именно я нахожусь, но как только моя локация станет известна, сюда заявится Березовский. И вот эта охрана, двери… все это станет неважным.                                    

— Значит, тебе здесь безопасно? — спрашиваю я, а сама чувствую, как внутри разливается неприятное тепло, свидетельствующее о напряжении от одного упоминания фамилии.

— Не безопасно, — поясняет он. — Но у меня нет выбора.

Я поджимаю губы. Уезжать не хочется хотя бы потому, что мне действительно нравится проект.

— Женя, ты должна понять, пожалуйста.                                    

Я лишь вздыхаю и отворачиваюсь. К проекту душа не лежит хотя бы потому, что я действительно не знаю, как быть. Что делать?                                                                          

— Куда ты влез… снова?                                    

— Женя… — он делает паузу, после чего чертыхается и говорит: — Послушай, тебе нужно уезжать. Сейчас.Я не знаю, когда станет известно о моем месте пребывания. И я не хочу, чтобы ты оказалась в самом эпицентре, понимаешь? Ты должна уехать.

— Вадим, я…                                                                         

Наш разговор прерывает звук въезжающей на территорию машины. Мы оба поворачиваем голову, но отсюда ничего не видно. Вадим приседает и аккуратно подходит к краю, после чего выравнивается и машет кому-то рукой.                                                                         

— Это друг, — поясняет он. — Побудь пока здесь.                                    

С этими словами он уходит с крыши, а я откидываюсь на подушках и пытаюсь прийти в себя. Появление Вадима выбило меня из колеи, а его поведение и вовсе обескуражило меня. Я совершенно не понимаю, почему он ведет себя так некорректно по отношению ко мне. Как не понимаю и того, почему он появился здесь именно сейчас, когда моя жизнь, кажется, стала налаживаться. Когда я нашла идеальный проект и место, приносящее мне умиротворение.

Я даже стала забывать!                                    

И все вернулось снова. Он вернулся.                                    

Я лежу так некоторое время, после чего решаю спуститься и собрать вещи. Если здесь и вправду небезопасно, то мне лучше уехать. Это лучшее, что я смогу сделать, а проект… попробую поработать над ним дома, в конце концов.                                    

Я спускаюсь на второй этаж, иду в свою комнату, но на полпути останавливаюсь, потому что ко мне доносится фраза, вынуждающая меня буквально прирасти к месту.