Я понимаю, что мужчина прав, но как это сделать, если я о нем ничего не знаю?

— Мне нельзя выходить на улицу, — уверенно говорит он. — И вот этим людям на фото лучше не звонить. Черт, — он сдерживается, хотя я вижу, что он держится из последних сил. — Я не знаю, как все это узнать.

— Я поспрашиваю у знакомых, Вадим.

Называю его по имени, но мужчина лишь растерянно смотрит на меня. Я вздыхаю и встаю, чтобы уйти в свою комнату, но неожиданно цепляюсь за провод зарядного устройства, и лечу вниз. Мужчина подхватывает меня и прижимает к себе горячими ладонями. Несколько мгновений глаза в глаза. Я не в силах отвести взгляд и сделать что-либо, а он… он просто смотрит, а затем говорит:

— Останови меня, Женя, потому что я намерен тебя поцеловать.

Глава 8

Вадим

Жду, когда она с ужасом оттолкнет меня, назовет долбанным извращенцем или мудаком, желающим воспользоваться ее слабостью и своим положением. Видит бог, я жду именно этого, но никак не робкого шепота, едва долетающего до моих ушей:

— Поцелуй меня, Вадим.

Прежде чем что-то обещать, будь готов это выполнить, тут же всплывает в памяти. Не знаю, откуда это возникает и кто это говорил, но я понимаю, что облажался. Конкретно так.

Женя смотрит на меня своими огромным голубыми глазами с такой надеждой, что я чувствую себя мудаком. Эдаким кукловодом, который заставил куклу танцевать, но она его переиграла, и у него отказало управление. Я хочу ее поцеловать. До безумия хочу впиться в ее пухлые губы и попробовать ее рот на вкус. Хочу прижать к стене и зацеловать каждую клеточку тела. Остается надеяться, что это просто нормальное мужское желание, и я не чертов маньяк-насильник, который просто не в силах сдерживаться.

— Жень…

— Спокойной ночи, Вадим, — тихо говорит она и обходит меня, скрываясь в комнате.

Обзываю себя идиотом и упираюсь руками о столешницу, пытаясь прийти в себя. Ее присутствие, запах, глаза. Именно ее взгляд заставляет чувствовать себя последним идиотом, мужиком, который даже не принимает свое имя, не говоря уже о том, чтобы всерьез думать о новых отношениях. Куда, если у меня вполне могут быть старые?

Я запускаю руку в волосы и раздраженно расправляю непослушные пряди. Мне нужен холодный душ, но даже там пахнет ею. Ее душистым мылом и яблочным шампунем. Решаю сходить проветриться. Хватаю с крючка куртку, обуваюсь и выхожу на улицу. Вдыхаю морозный воздух и немного прихожу себя. Знаю, что ходить мне нельзя, но проветрить мозги и яйца будет не лишним, особенно, учитывая тот факт, что я хочу женщину, с которой живу в одной квартире.

Бесцельно брожу по городу, захожу в какой-то магазин, осматриваю прилавки и возвращаюсь назад. Я забываю о собственных словах о том, что мне лучше не выходить и не показываться. Почему-то именно после того, как Женя узнала мое имя и показала мне фото, я еще больше уверился в том, что мне не просто так дали по голове, хотя и пытались скосить под ограбление: ни бумажника, ни телефона, ничего. Странно, что дорогие часы оставили.

Я обещал Жене найти выход и придумать, как узнать свое место жительства, но не знаю, как это сделать без обращения в полицию. А вот это я хотел бы делать в последнюю очередь, да и вообще… лучше без них.

Я возвращаюсь в квартиру через несколько часов. Не знаю, сколько времени было, когда я ушел, но пришел, видимо, поздно, потому что в доме почти у всех нет света. Тихонько открываю дверь квартиры и захожу, снимаю ботинки и вешаю куртку на место, прохожу в гостиную и натыкаюсь на праздничный стол. Женя сидит в его центре. Перед ней полупустая бутылка мартини и полный бокал.

— Ты плакала? — задаю самый идиотский вопрос, потому что ее лицо, как ничто другое, говорит об этом: красные глаза, разводы туши и потерянный взгляд.

— Встречала Новый год, — горько говорит Женя. — Внезапно поняла, что так его и не встретила.

Она улыбается, обнажая ряд белоснежных ровных зубов и берет со стола бокал. Делает большой глоток и закусывает виноградом, а мне это все не по душе. Муж, измена, незнакомец, ведущий себя как хозяин. Я хорошо понимаю ее состояние, но алкоголь — не выход.

— Жень, — я подхожу ближе и сажусь на стул рядом.

— Давай просто встретим Новый год? — вдруг говорит она. — Ты не станешь читать сопливые нотации о том, что алкоголь это зло и вообще, мне лучше отдохнуть, поспать и завтра подумать обо всем на свежую голову, — она быстро-быстро тараторит, а я улыбаюсь, не понимая, откуда она такая взялась.

— Я не хочу больше думать, — продолжает Женя. — Устала размышлять над тем, что со мной не так, раз собственный муж решил погулять на стороне. Не хочу думать, хочу просто жить.

И, вроде, обычная женщина. Красивая, даже слишком, с фигурой и, судя по всему, с мозгами, но такая искренняя, чистая. Ей как-то удается прочитать мои мысли, потому что примерно все это я и хотел ей сказать.

— Иди умывайся и сделаем вид, что сегодня тридцать первое декабря. У тебя украшена елка, приготовлен стол… хорошая компания, — после запинки продолжаю я. — Нельзя встречать год со слезами на глазах.

Женя лишь кивает и уходит, а я вздыхаю и провожу рукой по лицу, пытаясь прийти в себя. Мне чертовски хочется порадовать ее. Сказать, что все будет хорошо, что в Новом году у нее начнется другая жизнь. Я и скажу, но она не поверит. Снова грустно посмотрит и горько улыбнется, пробирая до самых костей.

Она заходит в комнату совершенно другой: смыла разводы туши и нанесла легкий макияж, переоделась в короткое платье, доходящее до середины бедра и шпильки. Неловко улыбается, но все же проходит в комнату и садится на стул рядом со мной.

— Прости за… это, — она кивает на бутылку с алкоголем и отводит взгляд.

— Есть что покрепче? — спрашиваю, потому что пить мартини уж точно не буду, а выпить нужно, и в первую очередь ей. Я хочу, чтобы она выговорилась. Высказала все, что ее терзает, поплакала, устроила истерику и перестала вести себя так робко и неуверенно.

— Виски. Там на полке, — она кивает на шкаф, откуда я извлекаю стакан и бутылку алкоголя.

Открываю ее и наливаю в бокал, поднимаю стакан и легонько касаюсь фужера с мартини.

— За Новый год, — говорю я и отпиваю из стакана.

Женя мнется, но все же подносит бокал ко рту и отпивает. Мы не говорим. Молча едим, кстати, довольно вкусные блюда. Салаты, бутерброды, закуски. Мне кажется, что все это заказано из ресторана, но я уверен, что Женя готовила сама. Почему-то мое воображение говорит, что такие женщины отлично готовят сами, особенно, если хотят удивить мужчин. А она хотела. Очень хотела. Явно не меня, но так уж получилось, что я тот, кто может это оценить, а ее муж…

— Ждала гостей на Новый год? — спрашиваю, чтобы разрядить обстановку и отвлечь ее от грустных мыслей.

— Подругу с парнем. Она несколько раз пыталась нас познакомить, но все никак не получалось. И в этот раз не вышло. Он куда-то уехал.

— А подруга почему не приехала к тебе? — осторожничаю, чтобы не сказать ничего лишнего.

— В новогоднюю ночь я хотела побыть одна, а после она улетела на отдых.

— С парнем?

— Угу, — кивает она. — Будет через неделю где-то.

Между нами снова повисает неловкая пауза, которую я не знаю чем нарушать. Помнил бы все, наверняка, нашел чем завлечь женщину, но сейчас… я молчу и пью виски. Знаю, что наверняка нельзя, но когда рядом такая женщина, как она, удержаться практически невозможно, да и не дело это пить ей одной без компании.

— Это так… необычно, — говорит Женя. — Я знаю только твое имя, но совершенно не боюсь тебя, не думаю, что ты опасен. Я странная, да?

Я улыбаюсь.

— Ты не странная, — уверенно заявляю. — Я ведь тоже тебя не знаю. И испытываю смешанные чувства, — признаюсь.

— Какие? — Женя смелеет и уверенно спрашивает.

— Ты нравишься мне, — признаюсь, хотя и не уверен, что это ей нужно.

— Почему ты меня не поцеловал? — набирается смелости и выдает на одном дыхании, а я впервые думаю о том, что вот такой — раскрепощенной и открытой, она нравится мне гораздо больше, чем зажатой, скрытной и шугающейся малейшего моего движения женщиной.

Глава 9

Женя

“— Тебе нельзя пить, Жень, — говорит Дима, улыбаясь.

— Почему?

— У тебя развязывается язык. И ты хочешь трахаться, — не подбирая выражений, отвечает он. — Даже не представляю, что было бы, пей ты в компании, где нет меня.

— Дим, зачем ты так?

— Как? — удивляется он. — Вы бабы все такие. Алкоголь, компания, мужчины, и вот вы уже готовы раздвинуть ноги.”

Наверное, он говорил правду. Иначе как объяснить то, что мне нравится присутствие Вадима. Нравится, как он говорит: немного медленно, но уверенно и так, будто разбирается в теме наверняка. А еще я замечаю, как во время разговора на его щеках появляются ямочки. Они едва заметны, но они добавляют ему привлекательности и делают его лицо открытым и добрым.

Он располагает к себе настолько, что я забываю о том, что мы чужие друг другу. Что между нами финансовая пропасть, а Вадим из мира, где законом правят деньги. Что на такого, как он, работают такие, как я. Я благополучно не думаю об этом, просто наслаждаясь его компанией, разговаривая и позволяя себе то, что еще несколько дней назад никогда в жизни бы не сделала и не сказала.

— Ты очень интересная, Женя, — улыбается Вадим. — Открытая, добрая и искренняя.

Я не смущаюсь, потому что алкоголь действует на меня как-то странно. Я становлюсь смелее и мне совершенно не хочется опускать взгляд и тушеваться, как это обычно происходит, стоит незнакомому мужчине сделать мне комплимент. Я то ли изменилась за сутки, то ли просто перепила, потому что мне хочется разговаривать, общаться, и я совершенно не хочу смотреть на Вадима, как на незнакомца, которого я боюсь.

Пока я думаю, что сказать, мужчина обхватывает рукой стакан и подносит его ко рту. Делает медленный глоток, наслаждаясь напитком, и неотрывно смотрит на меня, после чего едва слышно произносит:

— И мне сносит от тебя крышу.

Воздух вокруг нас электризуется, и я буквально чувствую, как тело покрывается мурашками. Я не сразу нахожусь с ответом, потому что взгляд пары карих глаз прожигает меня насквозь. Он смотрит уверенно и дерзко, словно точно знает, что именно этим заявлением выбьет меня из колеи.

Мы знакомы всего несколько дней, я знаю только его имя и то, что он безумно привлекателен и наверняка в обычной жизни знает, как себя вести с девушками. Знает, как сводить их с ума взглядом, словами, ласками.

Да что там!

Он и сейчас это прекрасно знает. И вот на фоне всего этого я теряюсь. Знаю, что должна встать и уйти, или попросить его помолчать, потому что такие слова не стоит говорить замужней женщине, пусть она и стоит одной ногой в разводе. Но вместо всего этого я просто молчу. Смотрю на него, не в силах отвести взгляд, а в голове роится множество слов и возможных вариантов ответа. От “боже, Вадим” до “прекрати это немедленно”.

— Что, прости?

Я даю ему возможность забрать свои слова обратно. Сказать что-то другое и сделать вид, что ничего такого не было. Но он упорно игнорирует мой выпад и повторяет, на этот раз увереннее:

— Говорю, что у меня сносит от тебя крышу, Женя.

— Тогда почему?

Если он не отступает, то и я не буду. Мне интересно, почему он проигнорировал меня, почему не поцеловал, когда я его об этом попросила. Знаю, что никогда не решусь на такое второй раз. Никогда не скажу “Поцелуй меня, Вадим” еще раз. Не скажу не потому что меня отвергли, а потому что не уверена, что мне хватит смелости произнести это повторно. И потому что боль, нанесенная изменой Димы все еще сильна и не дает мне покоя. Это удивительно сложно: понимать, что у тебя больше нет семьи, нет человека, которому можно довериться, с которым можно поговорить.

— Потому что это неправильно, Женя, — глухо говорит он и отпивает из стакана еще. — Неправильно просто делать то, чего хочется. Ты можешь принимать решения и отвечать за них, а я скован тем, что ничего не помню. И дело не в том, что мы разные, что после того, как ко мне вернется память, я вдруг перестану к тебе что-либо испытывать, просто я не хочу быть Димой, — на одном дыхании говорит он. — Не хочу предавать девушку, невесту или жену, если она у меня есть.

Он заканчивает объяснение и непрерывно смотрит на меня. Я киваю и улыбаюсь, а еще тянусь за бокалом и отпиваю шампанского, чтобы хоть как-то убрать возникшую неловкость.

Я думала о том, что хочу этого поцелуя. Взвесила все за и против своего внутреннего я, вспомнила о Диме, который с таким пылом целовал ту женщину с работы. Я подумала обо всем, кроме него. То, что у Вадима может кто-то быть я даже не предположила. И сейчас чувствую себя виноватой. Я знаю, что он поступает правильно, что это именно то, что должно произойти в нашем случае: празднование, разговор и отсутствие чего-либо большего. Так у него будет возможность остаться честным перед той, которая, я уверена, ждет его дома.