Джэсмин Крейг - Наваждение страсти

Англия, Сассекс.

На полпути между Гастингсом и деревушкой Сент-Леонардс.

Май 1826 года.

Они догнали его, когда впереди уже замаячила пристань, и сбросили с измученной лошади на ведущую к морю каменистую дорогу. Падая, он вывихнул руку и услышал, как хрустнули кости пальцев. Но, слава Богу, на его левой руке.

Правой же рукой Александр стиснул маленький кинжал, спрятанный за поясом, и поглубже засунул его в потайные ножны. К счастью, вероятность того, что преследователи попытаются его пристрелить, была невелика. Вряд ли они позволят ему легко отделаться и слишком быстро вкусить радостей рая. А коли так, то, может, ему удастся убить перед смертью хотя бы одного из этих мерзавцев?..

Трое всадников, окруживших Александра, были одеты в неудобные, тесные костюмы для верховой езды, какие носят в Англии. Однако Александр мог побиться об заклад, что перед ним не англичане. До него донеслось лишь несколько отрывистых команд, но и этого вполне хватило, чтобы распознать их язык. Всадники говорили по-турецки, на классическом османском диалекте, на котором принято изъясняться при дворе султана.

Не удостоив Александра ни единым словом, враги поставили его на ноги и принялись хлестать плетками по лицу, давая понять, что дальше его ждут еще более страшные муки. Когда по щекам Александра обильно заструилась кровь, главарь приставил к его груди шпагу. Двое других всадников спешились, сорвали с него куртку и жилет, а затем сняли и сапоги. Ловко разрезав ножами мягкую кожу, негодяи издали победный клич – в каблуках были спрятаны документы. Трясущимися руками мерзавцы развернули тонкие листки, торжествующе смеясь, пробежали глазами текст и на радостях принялись подбрасывать бумаги высоко в воздух.

Вожак довольно усмехнулся и, слегка откинувшись назад в седле, на какую-то долю секунды ослабил бдительность. Именно это мгновение и стало решающим. Острие шпаги, нацеленное на горло Александра, слегка отклонилось в сторону, а железная хватка руки, вцепившейся в его волосы, ослабла. Александр только этого и ждал. Он рванулся, увернулся от лошадиных копыт и выхватил кинжал из ножен.

Кожаная плетка, со свистом рассекая воздух, полоснула Александра по плечам, но он стерпел боль и не выпустил кинжал из рук. Плетка засвистела вновь, но Александр этого уже не услышал. Боль – адская, лютая, обжигающая боль – переполняла его, однако он превозмог ее, приподнялся и… исчез за чахлой живой изгородью. Оказавшись вне досягаемости, Александр упал на живот и притворился, будто лежит без чувств. Он понимал, что смерть совсем близко, и из последних сил старался на самом деле не потерять сознания. Раз уж судьба распорядилась так, что ему предстоит покинуть этот мир, надо хотя бы прихватить с собой одного из своих убийц…

Александр так сосредоточился на борьбе с захлестывавшей его болью, что, даже услышав скрежет железных колес по камням, не сразу обратил внимание на этот звук. И только когда его преследователи разразились громкими ругательствами, он понял, что к ним приближается какой-то экипаж.

Главарь резко осадил свою лошадь и торопливо приказал по-турецки двум другим всадникам:

– Вы доставьте бумаги на корабль, а я позабочусь о предателе.

Подчиненные вскочили на коней и, не оглядываясь, помчались прочь.

«Теперь или никогда», – сказал себе Александр. Стремительно выпрямившись, он метнул в турка кинжал, и в тот же момент враг нажал спусковой крючок.

Колючая, острая боль прожгла плечо Александра. Затем раздались приглушенный крик врага, ржание испуганной лошади и топот копыт. Но все доносилось издалека, словно эти звуки заглушал вой зимнего ветра, дувшего из-за Кавказских хребтов. Александр удивился – ведь до Кавказа было несколько тысяч миль, сейчас он… Да, кстати, где же он все-таки находится? Александр никак не мог сообразить. В памяти осталось только, что он должен передать вексель Хенку Баррету и отвезти морские карты на корабль, который с минуты на минуту войдет в бухту возле Гастингса.

Вексель… Вексель мистера Каннинга… Александр усмехнулся.

«Знали бы эти мерзавцы, как ловко я провел их!» – уже в полузабытьи подумал он.

О, если бы солнце не закатывалось так стремительно, он, конечно, нашел бы в себе силы поскакать туда, где спрятаны секретные документы. Ведь не может же он разлеживать здесь, на дороге, хоть тут и очень удобно… Однако его ждут Хенк и соотечественники… Вот-вот наступит лето, они уже голодают…

Как странно умирать!

Солнце скрылось. Темнота сгущалась и обнимала его ледяными пальцами, так что от ее холодных прикосновений кровь стыла в жилах. Александр содрогнулся. Почему никто не предупредил его, что в раю такая стужа? Но слугам-то, наверное, разрешено разводить огонь в жаровне! Хотя бы в такие холодные дни… И почему он тут один? Где гурии, которые должны вывести его из земных пределов и препроводить в рай?

И тут Александр вспомнил! Красивые девушки не будут ублажать его на небесах. Он отказался от веры отцов и потому не попадет в сад вечных наслаждений. Он отступник, предатель, неверный! Он принял христианство! Увы, у райских врат его теперь не встретят пылкие, любезные гурии. Придется довольствоваться бесстрастным христианским ангелом. Только бы этот ангел не вздумал петь! А то голова и так раскалывается, да и звуки арфы всегда действовали ему на нервы.

Александр не мог бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем ангел коснулся крылом его щеки. Но когда это произошло, он вздохнул с облегчением.

«Наконец-то я дождался!» – подумал он и открыл глаза, желая встретить ангела с улыбкой.

В том, что перед ним именно ангел с нежным девичьим лицом, Александр не сомневался, ибо у гурий не бывает золотистых волос и голубых глаз, сияющих, словно Эгейское море в солнечный день. Глаза у гурий карие, а волосы как вороново крыло… Интересно, Господь никогда не ошибается? А что если он по ошибке пошлет христианину гурию, а мусульманину – ангела?

– Том! Скорее принеси одеяло! – громко произнес ангел.

Александр изумился. Он и не подозревал, что ангел будет отдавать распоряжения на варварском английском наречии. По его представлениям, все уважающие себя ангелы должны говорить по-гречески.

– Боже мой! Том! В бедняжку стреляли!

«Похоже, у ангелов плохо работает служба связи», – решил Александр.

Ведь о событии, приведшем его к вратам рая, должен был уже знать целый сонм божественных слуг… Александр попытался привстать, чтобы получше разглядеть ангела. Ангел ласково подложил ему под голову ладонь, погладил по лбу, и от этого прикосновения по истерзанному телу Александра разлилось тепло.

Когда помощники ангела клали Александра на пухлое грозовое облако, ангел стоял рядом, держал его за руку и шепотом успокаивал:

– Не тревожьтесь. Все будет хорошо.

«Какой прелестный голос! – подумал Александр, поглубже зарываясь в темное облако. – Под стать лицу…»

И закрыл глаза.

Увидев, что новая голубая ротонда Шарлотты залита кровью, леди Аделина истошно завопила. Шарлотта кинулась ее успокаивать, стараясь уберечь от обморока, однако опыт подсказывал девушке, что это вряд ли удастся. Три месяца назад, в день двадцатипятилетия Шарлотты, тетя Аделина хлопнулась в обморок просто потому, что ее расстроило упорное нежелание племянницы выходить замуж. В прошлом месяце Аделина лишилась чувств, когда кухарка объявила о своей беременности, а неделю назад обморок был вызван отказом Шарлотты связать себя узами брака с архидиаконом. Поэтому девушка сочла маловероятным, что теперь, обнаружив на дороге полумертвого человека, тетя Аделина упустит удобный случай и не потешит свою чувствительную натуру.

Грум и кучер перепачкались кровью и дорожной пылью не меньше хозяйки, а мужчина, которого они втроем подтащили к карете, был в таком плачевном состоянии, что даже хладнокровная Шарлотта почувствовала приступ дурноты. Однако тетя Аделина каким-то чудом сохранила самообладание, – видимо, любопытство все-таки возобладало над слабыми нервами, – и хотя кровь лилась рекой, она не потеряла сознания. Пользуясь тем, что ее родственница неожиданно проявила стойкость, Шарлотта поспешила забраться в карету и села напротив леди Аделины.

– Том, – сказала она кучеру, – если вы с Гарри затащите этого несчастного в карету, я положу его голову себе на колени. Думаю, так ему будет удобнее.

– Мисс Шарлотта, а куда девать его ноги?

– Действительно, он такой высокий, что не поместится на сиденье. Боюсь, его ноги будут свешиваться на пол.

Тетушка Аделина тревожно выглянула в окошко и поинтересовалась:

– А вы уверены, что все разбойники разбежались?

– Да, хозяйка, – уверенно заявил Том. – Они ускакали полями, я сам видел. Их было двое, и они так нахлестывали лошадей, словно за ними гналась нечистая сила. А потом еще один бандит поехал туда же на гнедой лошади, но он держался в седле гораздо хуже своих приятелей. Похоже, негодяй ранен. – Том мрачно посмотрел на потерявшего сознание незнакомца. – Сдается мне, этот бедолага не из их числа… Господи, он еле дышит, того и гляди, отправится к праотцам. И все-таки… вдруг он тоже разбойник?

Шарлотта спокойно перебила слугу:

– Этого не может быть. Ведь они напали на него. Да и потом, раненый не представляет никакой опасности. Ни для нас, ни для кого другого. Давайте не будем долго рассуждать и заберем его. Том, занесите с Гарри беднягу в экипаж.

Но едва Том и Гарри начали протаскивать покрытое одеялом бесчувственное тело в узкую дверь кареты, тетушка Аделина разразилась серией нервических восклицаний. Том наклонился, чтобы поправить одеяло, и Шарлотта обратила внимание на струйку крови, сочившуюся из пулевой раны на плече незнакомца.

Попытка Тома укрыть раненого одеялом оказалась безуспешной: оно было слишком коротким, чтобы прикрыть и широкую волосатую грудь, перепачканную кровью, и длинные ноги в расшитых льняных подштанниках. Одна из двух неподходящих для девичьего взора частей тела должна была остаться на виду. В конце концов, Шарлотта решила, что молодой человек более нуждается в тепле, чем в соблюдении благопристойности. Она подтянула одеяло к самому подбородку раненого и приказала кучеру как можно быстрее возвращаться к дому. Леди Аделина стыдливо вспыхнула и отвела взор.

Как только экипаж тронулся с места, раненый пошевелился и застонал. Он напрягся из последних сил, но уже через несколько секунд тело его обмякло, и молодой человек снова потерял сознание. К несчастью, последним усилием незнакомец забросил длинную мускулистую ногу на любимую юбку леди Аделины, а затем его босая ступня коснулась ноги Шарлотты и остановилась чуть выше лодыжки. Посмотрев вниз, леди Аделина обнаружила, что лишь шерстяной носок отделяет ее голень от обнаженной мужской плоти. Это оказалось последней каплей, переполнившей ее душу, и без того испытавшую за день немало переживаний. Тетушка взвизгнула и, словно ошпаренная, отдернула ногу. Потом, побледнев, схватилась за сердце и без чувств распростерлась на сиденье.

Шарлотта вздохнула и в который раз задала себе риторический вопрос: неужели у женщин нет более серьезных поводов для переживаний? Она решительно оторвала лоскут от своей нижней юбки и одной рукой прижала его к ране, а другой пошарила вокруг в поисках сумочки. Вынув из сумочки флакон с ароматическими солями, Шарлотта зубами выдернула из него пробку и, стараясь не побеспокоить раненого, поднесла флакон к тетушкиному носу.

Леди Аделина несколько раз глубоко вздохнула, закашлялась и открыла глаза. Она поморгала, с рассеянным видом взмахнула носовым платком и обреченно посмотрела на племянницу.

– Дорогая, – прошептала она, – он все еще здесь? А я-то надеялась, что это лишь дурной сон.

Раненый неожиданно поднял руку и… опустил ее на грудь Шарлотты. Леди Аделина вздрогнула. Шарлотта поспешно протянула ей флакон с ароматическими солями, но тетушка отвела ее руку и с нескрываемым удивлением посмотрела на племянницу.

– Боже милосердный! Шарлотта, он такой… такой мускулистый! И смуглый. Кто его знает, может, он цыган, разбойник или даже… убийца! Почему ты не приказала Гарри посидеть здесь и последить за ним? Детка, ты совсем не думаешь о своей репутации.

– Я не понимаю, как раненый человек может повредить моей репутации.

– Но он же обнажен! – воскликнула леди Аделина. – Дорогая девочка, ты ведь держишь на руках обнаженного мужчину! А его голова?! Неужели ты не замечаешь, что она лежит… э-э-э… самым неделикатным образом?

– Но, тетя, я положила его голову себе на колени, потому что так удобно, ведь я должна прижимать к ране этот кусок ткани. И почему вы говорите, что он обнажен? Разве вы не видите, что молодой человек в подштанниках?

Леди Аделина ярко покраснела.