Джэсмин Крейг - Наваждение страсти

– Прости, Том, мне некогда объяснять, – пробормотала Шарлотта, отрывая полоску материи от нижней юбки и обматывая раненое плечо кучера. Душераздирающие вопли леди Аделины, по счастью, заглушали ее слова. – Отвези эти бумаги мистеру Генри Баррету в Лондон. Портман-сквер, дом девять. Скажи, что человек, который назвался сэром Клайвом Коллинзом, на самом деле сэр Клайв Боттомли и что он насильно увозит нас в Стамбул. Ты все запомнил, Том?

Слуга нахмурился, но вид у него был скорее жалкий.

– Я еще не выжил из ума, мисс Шарлотта. Девушка улыбнулась и захлопала ресницами, прогоняя подступившие к глазам слезы.

– Спасибо, Том. Ты доберешься до Танбридж-Велса? Позовешь кого-нибудь на подмогу, Вилли? До городка-то еще около двух миль.

– Добреду, мисс. Спаси вас Бог.

Шарлотта сжала здоровую руку Тома и начала, было, осматривать раны Вилли, но услышала хлюпанье сапог Джема по мокрой траве.

– Иди в карета, красивый леди, – приказал Джем. Внезапно он заметил полоски материи и грозно прищурился. – Что ты здесь делал, а?

Пожалуй, впервые в жизни Шарлотта порадовалась, что дамам позволено по любому поводу падать в обморок.

– Я хотела помочь раненому слуге, – пролепетала она. – Но… тут столько крови… и грязи… и… и… О, все это так ужасно!

Она прижала окровавленную руку к груди и часто-часто задышала, старательно подражая тете Аделине. Потом испустила театральный стон и рухнула на холодную землю рядом с Вилли. Слава Богу, оба кучера обрядились в дорогу в теплые плащи, и Шарлотта умудрилась упасть точно на полу расстегнувшегося плаща Вилли. Это было очень кстати, иначе ее ротонда моментально бы промокла. А так… Может, ей все же удастся обойтись без воспаления легких?

– Иди сюда, Берт, – позвал Джем. – Этот девушк тоже с копыт долой. Придется его таскать карета. Хорошо хоть он не кричит, как тот, старый женщин.

Шарлотту подняли, поднесли к стоящей неподалеку карете, бесцеремонно опустили рядом с теткой и захлопнули дверцу. Вокруг царила кромешная тьма, поскольку занавески были плотно задернуты. Шарлотта обратилась в слух, стараясь понять планы разбойников. (Хотя и сама не понимала, зачем ей это нужно.) Однако, трое негодяев упорно хранили молчание. До нее доносились лишь цоканье конских копыт и дребезжанье сбруи. Шарлотта предположила, что похитители запрягают в карету своих лошадей.

Вскоре сэр Клайв приказал: «Трогай!», и карета покатилась по дороге.

Шарлотта чуть-чуть отодвинула занавеску, но в узкую щелочку ей были видны лишь темные контуры деревьев, уходящих за черный горизонт. Конечно, можно было выпрыгнуть из кареты, но даже если бы она не расшиблась, и разбойники не сцапали бы ее снова, рисковать, пожалуй, не стоило. Ведь тетушка Аделина и Александр все равно оставались в руках похитителей. Ну, доберется она до какой-нибудь деревни. А дальше что? Она ведь понятия не имеет, куда направляются негодяи. Сэр Клайв упомянул в разговоре порт, но на английском побережье полно портов.

О том же, чтобы удрать и просто бросить мистера Александра и тетушку на произвол судьбы, не могло быть и речи. Да, мистер Александр, наверное, способен позаботиться о себе, но тетушка-то не перенесет путешествия в Стамбул, если ее некому будет поддержать!

Слабая улыбка тронула губы Шарлотты. Бедная тетя Аделина, скорее всего, даже не знает, где этот Стамбул находится. Шарлотте, по крайней мере, было известно, что Стамбул – столица Оттоманской империи, расположенная на берегу Босфорского пролива, на стыке Европы и Азии. Однако мысль о том, что ее увозят в Азию, совсем не радовала девушку.

Путешествие казалось бесконечным. Впрочем, поразмыслив, Шарлотта решила, что у нее просто сместилось понятие времени, ведь ни тетушка, ни мистер Александр до сих пор не пришли в сознание, а значит, не так уж и долго длится эта поездка.

«Не мистер Александр, а Карим, – напомнила себе Шарлотта. – Карим, принц Оттоманской империи».

Она постепенно начала свыкаться с мыслью, что путешествие будет длиться вечно, но тут лошади неожиданно остановились. Дверцы распахнулись, и в карету ворвался соленый морской воздух. Шарлотта хотела было позвать на помощь рыбаков – она надеялась, что в порту всегда кто-нибудь есть, – но Джем заткнул ей рот своей вонючей ручищей.

– Тихо, молодой леди, а то капитан уронить тебя в воду.

Джем засунул ей в рот кляп, надел на голову плотный мешок, а затем грубо вытащил из кареты и поволок куда-то в кромешную тьму.

Придя в сознание, Александр страшно разозлился на себя за то, что недооценил сэра Клайва и не предвидел засады на дороге. Потом его пронзила боль. Проку ни от одного из этих чувств не было, а посему принц постарался сосредоточиться на другом.

Голова болела довольно сильно, но он стиснул зубы и заставил себя приподняться на правом локте. А чуть погодя, когда боль немного утихла и стала более или менее переносимой, Александр уже смог открыть глаза.

Он сразу понял, что лежит в тесной каюте корабля. В крошечном иллюминаторе виднелись серые волны и свинцовое небо. Александр облегченно вздохнул, сообразив, что его мутит не от слабости, а от морской качки.

На узкой полочке рядом с койкой стояли графин и оловянная кружка. Александр принялся жадно пить тепловатую воду. Напившись, откинулся на тощую подушку и разразился проклятиями. Ну почему его организм так медленно восстанавливает силы? Будь Александр здоров, для него не составило бы особого труда справиться с двумя тупоголовыми бандитами и одним денди, горделиво гарцующим на лошади. Но, увы, сил у него пока маловато, а потому вчера вечером он был вынужден покорно терпеть издевательства сэра Клайва, грозившего убить женщин, которым он, Александр, обязан своей жизнью.

Александр спустил ноги на пол и попробовал встать, не обращая внимания на адскую боль в левом плече. Но струйка крови, потекшая по руке, послужила ему грозным предупреждением: рана открылась. Внимательно осмотрев свою рубаху и найдя относительно чистое место, Александр зубами оторвал полоску ткани и плотно прижал ее к ране, надеясь остановить кровотечение.

«Хватит быть немощным калекой, – мрачно приказал себе Александр. – Пора найти сэра Клайва и потребовать от него ответа на некоторые вопросы. А главное – разузнать о судьбе Шарлотты и ее тетушки».

Только выяснив, какая участь постигла Шарлотту, он сможет узнать, куда делись драгоценный банковский чек и секретные навигационные карты, которые он должен был передать Баррету.

Если сэр Клайв выполнил свою угрозу и убил женщин, то… Однако Александр сразу же отмел эту безумную мысль. Он считал, что незачем заранее переживать и тем более предаваться бессмысленным сожалениям. Это было его девизом. Если Шарлотта и леди Аделина живы, он постарается их защитить. Если же их уже нет в живых… если их нет в живых, то ему останется только одно: позабыть о них. Он не может позволить себе роскошь скорбеть, потеряв друзей. Во всяком случае, до тех пор, пока ему и Хенку Баррету не удастся благополучно доставить в греческий порт продовольствие и оружие.

Но, черт побери! Выкинуть Шарлотту из головы оказалось нелегко. Память не желала расстаться с ее образом. Лицо красавицы с возмутительным упорством маячило перед мысленным взором Александра. Прохладное прикосновение пальцев Шарлотты к его лбу было абсолютно реальным. Как тогда, когда он метался в бреду. А еще Александру страстно хотелось услышать ее нежный, серебристый смех. И сколько бы он ни напоминал себе, что в борьбе за свободу Греции пострадало много невинных людей и Шарлотта не исключение, в глубине души, несмотря на многолетнюю привычку к суровой дисциплине, Александр надеялся, что Шарлотта и леди Аделина не пополнили длинный список мучеников.

Он встал на ноги, отчаянным усилием воли заставляя себя стоять прямо, хотя ему безумно хотелось повалиться обратно на койку. Да, он порядком изменился в доме Риппонов. И не только ранение тому причиной. Благодаря Шарлотте он впервые узнал, что значит жить в обстановке искренности, доверия и заботы друг о друге. Счастливица Шарлотта даже не подозревает, как тяжело все время быть начеку, в каждом госте, каждом случайном знакомом подозревать врага, гадать, а не подослали ли его специально, чтобы убить тебя… Порой, оставаясь наедине с Шарлоттой, Александр поддавался соблазну и начинал мечтать об обычном человеческом счастье. Но тут же спохватывался и говорил себе, что такие мечты невероятно опасны. Физическую слабость еще можно преодолеть, но стоит дать душевную слабину – привязаться к каким-нибудь людям или к месту – и человек уже становится послушным орудием в чужих руках, становится способен на измену и предательство. Он слишком часто бывал свидетелем подобных перемен и не допустит, чтобы это случилось с ним самим! Нельзя позволить, чтобы иррациональные желания взяли верх над доводами разума! И хотя он желает добра Шарлотте, это никоим образом не должно влиять на его действия!

Александр допил остатки воды и распрямил плечи, намеренно игнорируя боль. Какие странные последствия у этого ранения! Он никогда прежде столько не думал о женщинах. Не принимая взглядов отца, считавшего, как и положено верным мусульманам, что у женщин нет души, Александр, тем не менее, не думал, что счастье мужчины зависит от женщины. С Шарлоттой у них была приятная интерлюдия, но ведь это ничем не завершилось. И лучше ему больше не видеть эту девушку! Надеясь, что сэр Клайв пощадил ее, Александр одновременно лелеял надежду на то, что Шарлотта осталась с тетушкой в Англии.

Взбудораженный тем, что его мысли упорно ходят по кругу, Александр остановился у массивной дубовой двери. Она, естественно, была заперта. Он заколотил по двери кулаками. Как и следовало ожидать, стоявший неподалеку часовой немедленно явился на шум.

– Будет вам, будет! Я и так бегу. Не стучите!

В каюту вошел пожилой моряк с обветренным лицом. Его товарищ остался караулить вход в каюту.

– Я – Сэм, а это ваш обед, – сказал моряк, ставя на узкую полочку возле койки деревянную миску.

В миске лежали ломоть овсяного хлеба и кусок засохшего сыра. Александра это не смутило. Ему доводилось питаться и хуже.

– Спасибо, Сэм. А который сейчас час, не подскажешь?

– Только что пробило два. Вы проспали пятнадцать часов кряду. А может, и больше.

– Послушай, а что случилось с дамами, которые ехали вместе со мной? Они тоже на корабле?

– Не могу сказать. Спросите у капитана.

– А кто тут капитан? Сэм явно удивился.

– Как кто? Сэр Клайв Боттомли. Разве вы не знали?

– Нет, я не знал, что сэр Клайв – моряк. Это его корабль?

– Понятия не имею. Тут вся команда новая, он нанял нас только на один рейс в Стамбул. И сразу выплатил половину жалованья. А такое куда как редко бывает!

– Не сомневаюсь. Сэм, а ты не мог бы принести мне воды, чтобы я помылся, и чистую рубаху? А то моя рваная и грязная.

– Ну… я могу подогреть на огне морскую воду. Запас пресной воды у нас строго ограничен.

– Что ж, думаю, помыться теплой морской водой будет очень приятно.

Сэм, чья кожа была шоколадного цвета не только от загара, но и, несомненно, от грязи, по-видимому, счел желание Александра поплескаться в морской воде извращением.

– Да вы не особенно испачкались!

– Мы, турки, обожаем чистоту. Неужто ты не слышал про знаменитые турецкие бани?

– Слышал, – презрительно фыркнул Сэм. – Это места, где язычники творят всякие безобразия. Говорят, женщины ходят в банях голыми!

Александр усмехнулся.

– Совершенно верно. Но когда рядом мужчины, женщины голыми не ходят. В публичных банях женщины и мужчины моются в разные дни. Сходи туда хоть разок, и тебе, я уверен, там очень понравится.

– Да чтобы я при всех разделся и дышал паром?! Нет, это верный способ подхватить простуду.

Александр отломил кусочек хлеба и принялся молча его жевать.

– Ну, так что? У меня есть шанс получить чистую рубаху?

– Есть. Я принесу ее, когда подогрею воду.

Нельзя сказать, чтобы еда была аппетитной, но голод она все-таки утолила. Едва Александр проглотил последние крошки, Сэм вернулся и принес горячую воду, гребень и чистую рубаху. Он был так доволен своей исполнительностью, что Александр не осмелился обратить его внимание на отсутствие мыла и полотенца. Поставив ведро с кипятком посреди каюты, Сэм, сурово критикуя чистюль, глядел, как Александр причесывается, окатывает себя водой и вытирается рваной рубахой.

– Не очень-то вы похожи на турка, – заметил Сэм, протягивая Александру чистую рубаху. – И бороды у вас нет, и ростом вы повыше, чем они.

Это явно следовало расценить как комплимент, И Александр ответил в том же тоне:

– Одна моя бабушка была родом с острова Скирос, а вторая – из северной Европы, поэтому неудивительно, что у меня не очень типичная внешность.

– Значит, вы полукровка? – дружелюбно спросил Сэм, кладя грязную рубаху в ведро. Гребень для волос он оставил на полочке. – А вот я чистокровный англичанин. Мои родичи искони жили в Лондоне. Да вы побыстрее одевайтесь, а то капитан ждет вас в своей каюте. Я пообещал привести вас сию же минуту.