В первое мгновение Франческа растерялась, но в конце концов, видимо, решила, что этот визит не таит в себе никакой опасности. Они приедут в четверг, сказала она, если Чарли не имеет ничего против, и Чарли кивнул — у него оставался еще целый день, чтобы привести шале в порядок.

Всю среду он только тем и занимался, что мыл, чистил, убирал, пылесосил и носился по всему дому с аэрозольным баллончиком полировочной жидкости и куском мягкого фетра. Половики и коврики он расстелил на снегу за домом и несколько раз прошелся по ним сплетенной из прутьев колотушкой, изгоняя из них остатки пыли и легкий запах затхлости. Вернув благоухающие свежестью ковры на место, он помчался в Дирфилд, чтобы купить продукты, легкое вино и сладости для Моник. Из-за этого у него почти не осталось времени для чтения, но Чарли хотелось, чтобы к приходу гостей все было безупречно.

Его усилия не пропали даром. Когда в четверг вечером он привез их в шале, Франческа сразу заметила, что Чарли постарался на славу. Но самое сильное впечатление произвело на нее не столько убранство комнат, которое, собственно говоря, было более чем скромным, хотя Чарли и подкупил кое-что из мебели для своей спальни, сколько сам дом. Каким-то образом дом нес на себе печать уюта и тепла, которые чувствовались даже в гостевых спальнях, в которых давно никто не ночевал и которые стояли пустыми, наверное, с тех пор, как здесь ненадолго поселился Джимми Палмер с семьей. И, как и Чарли, Франческа ощутила здесь чье-то незримое дружелюбное присутствие, которое встречало здесь каждого — даже того, кто не знал, кто такая Сара Фергюссон.

— Чей это дом? — спросила Моник, с интересом оглядываясь по сторонам, и Чарли ни минуты не сомневался, что она тоже почувствовала волшебную ауру бывшей хозяйки шале.

Чарли объяснил девочке, что сейчас этот дом принадлежит его доброй знакомой, которая живет в Шелбурн-Фоллс, но когда-то много лет тому назад здесь жила другая женщина, которая приехала в Америку из Англии.

— Это которая потом стала призраком? — деловито уточнила Моник, и Чарли со смехом покачал головой. Ему очень не хотелось, чтобы девочка чего-то боялась здесь, хотя он и признавал, что напугать ее было бы трудновато. Впрочем, он с самого начала знал, что Моник, наверное, будет скучно сидеть с ними весь вечер, поэтому он заранее приобрел для нее в Дирфилде несколько альбомов-раскрасок и набор пастельных карандашей. Он также предложил Моник включить ей телевизор, если мама не возражает. Франческа не возражала, телевизор был включен, и Моник тут же уткнулась в него, с увлечением следя за приключениями каких-то космических рейнджеров. Воспользовавшись этим, Чарли устроил для Франчески небольшую экскурсию по дому, показывая и рассказывая ей все, что знал сам. Единственно, о чем он не упомянул, это о дневниках Сары.

Наконец они вернулись на второй этаж, и Франческа — точь-в-точь как когда-то и он — остановилась перед высокими французскими окнами.

— Как здесь красиво! — воскликнула она, любуясь открывшимся видом на заснеженную поляну.

— Я рад, что тебе нравится, — сказал Чарли. Он действительно был очень этим доволен.

— Теперь я понимаю, почему ты влюбился в этот дом, — продолжила Франческа, и по ее голосу Чарли угадал, что она благодарит его за внимание, с которым он отнесся к их приезду. В самом деле, он не упустил ни одной мелочи — он купил альбомы и карандаши для Моник, он приготовил ее любимые макароны и даже сам попробовал испечь печенье, — и Франческа не могла не признать, что Чарли — просто прелесть.

Когда мультфильмы кончились, Чарли пригласил Франческу и Моник в гостиную и там рассказал им немного о Саре. Впрочем, Моник быстро потеряла интерес к его рассказу и основательно занялась мороженым. Франческа же, напротив, слушала его со все возрастающим вниманием.

— Мне бы очень хотелось взглянуть на те книги, из которых ты узнал все это, — вставила она с нарочитой небрежностью. — Кое о чем я узнала, когда готовила свое исследование по истории местных индейских племен, но о многих событиях, о которых ты сейчас говорил так подробно, мне неизвестно. Этот Франсуа де Пеллерен… Я знаю, что он играл заметную роль в политической жизни восемнадцатого века. В частности, благодаря его усилиям было подписано несколько важных договоров с индейскими племенами, которые обеспечили быстрое развитие колонизации Америки. Хотела бы я знать, какими источниками ты пользовался…

Она вопросительно поглядела на него, и Чарли, который буквально сгорал от нетерпения, не сдержал улыбки.

Выждав, пока Моник с головой ушла в очередное телевизионное шоу, Чарли отправился в кабинет, где он держал дневники Сары. Открыв чемодан, он достал оттуда первый томик и на несколько секунд прижал его к груди. Эти записи значили для него много, очень много. Они не просто наполнили содержанием его жизнь, но и, возможно, спасли его от безумия, которого, может быть, он не сумел бы избежать, если бы сидел в четырех стенах и думал только о своей беде и о предательстве Кэрол. Теперь Чарли чувствовал, что стал спокойнее и мудрее, как будто Сара сумела поделиться с ним своим жизненным опытом и, что было гораздо важнее, мужеством.

Теперь в том же самом нуждалась и Франческа.

Чарли был уверен, что чудесный дар Сары поможет и ей смириться со своей потерей и начать жизнь сначала. И, быть может, тогда в ее сердце отыщется уголок и для него.

Прежде чем вернуться в комнату, в которой он оставил Франческу, Чарли ненадолго остановился в большой гостиной. Сейчас комната была почти пуста, но, глядя на французские окна, высокие потолки и блестевший в полутьме натертый паркетный пол, легко было поверить, что Сара была графиней.

Франческа встретила его мягкой, задумчивой улыбкой, и Чарли готов был поклясться, что она в полной мере ощущает волшебную атмосферу старого шале, которое он сам так полюбил. По-другому просто не могло быть. Любовь Сары и Франсуа, о которой он прочел, была такой сильной и горячей, что она не могла не согреть собою их дом.

И даже сейчас, через столько лет, она ощущалась здесь.

— У меня есть для тебя один подарок, — сказал Чарли, приближаясь к Франческе. — Собственно, это не совсем подарок, потому что я не могу отдать тебе это насовсем, и тем не менее это нечто совершенно особенное. Взгляни-ка… Об этом еще никто не знает.

Франческа озадаченно уставилась на него.

Чарли начал так издалека, что она немного растерялась, и ему захотелось обнять ее и поцеловать, но он не посмел, пока не посмел. Сначала ей предстояло прочесть дневник Сары Фергюссон.

И он протянул ей толстую книгу.

— Что это? — спросила Франческа, заинтригованная. Ей было так хорошо, уютно и спокойно с ним, что она даже начала бояться, как бы Чарли ничего не испортил, поддавшись настроению минуты. Она еще не была уверена, что сможет простить ему какую-нибудь вольность, хотя волшебная атмосфера дома уже начала оказывать на нее свое действие. Франческа была к этому абсолютно не готова. Она не могла предвидеть, что старое шале подействует на нее подобным образом — согреет душу и вызовет в ней влечение к его обитателю.

А Чарли уже протягивал ей небольшую, старинную на вид книгу, переплетенную в бурую потрескавшуюся кожу. Ни на корешке, ни на обложке не было ни имени автора, ни названия, но Франческа подумала, что их, должно быть, стерло время.

Не успев даже подумать, что бы это могло быть, Франческа протянула руки и бережно взяла книгу. Она открыла ее не сразу — сперва она огладила ладонями шершавую, высохшую кожу и только потом увидела на титуле имя Сары Фергюссон.

Это была ее самая первая тетрадь — та, которую Сара привезла с собой из Англии, заполняя страницы в тесной каюте «Конкорда» при тусклом свете масляной лампы или свечи. Чарли уже понял, что существовали, должно быть, и другие, более ранние дневники, но они скорее всего были навсегда утеряны. Впрочем, они относились к прошлой жизни Сары — к той, с которой она без сожаления рассталась.

— Что это, Чарли? — повторила Франческа, хотя она уже, кажется, догадалась. Бережно перевернув несколько страниц, она подняла на него сияющие зеленые глаза.

— Боже мой, Чарли, ты нашел ее дневник!

— Да, нашел! — торжественно подтвердил Чарли и объяснил, когда и при каких странных обстоятельствах это произошло.

— Невероятно! — ахнула Франческа. — Ты прочел их все?

— Нет, — признался Чарли. — Их было довольно много, целый чемодан, и, как я думаю, в них описана вся ее жизнь. Но и то, что я уже прочел, просто удивительно! Сара была исключительной женщиной, и мне иногда кажется, что я немножко в нее влюблен. — Тут он улыбнулся неловко и несколько смущенно. — Для меня она, конечно, несколько старовата, к тому же она так любила своего Франсуа… По сравнению с ним у меня, наверное, не было бы ни одного шанса, даже если бы мне удалось вернуться во времени на двести лет назад.

— Потрясающе! — Франческа бережно положила тетрадь на кухонный стол, предварительно смахнув со скатерти невидимые крошки. Моник погрузилась в раскрашивание картинок, и им никто не мешал.

— Больше всего, — сказал Чарли, — меня поразила сила ее духа. Сара не только хотела добиться счастья, но и не побоялась начать жизнь сначала, хотя для этого ей пришлось через многое перешагнуть. В том числе и в себе. Я думаю, что не каждая современная женщина решится на такое — что уж говорить о восемнадцатом веке, когда женщины были совершенно бесправными и целиком зависели от своих мужей и от общественного мнения.

Но и это не главное, Франческа. Когда я читал описание ее жизни в Англии, я подумал, что ей, наверное, пришлось намного тяжелее, чем нам с тобой. Ее муж был настоящим чудовищем — по сравнению с ним даже Пьер может показаться ангелом. Муж избивал ее, насиловал, старался всячески унизить, но она выстояла. Он заставлял ее рожать снова и снова, и дети ее умирали, но Сара не сломалась. Она бросила вызов — нет, не мужу, а своей злосчастной судьбе, она уехала в Америку, чтобы быть там свободной и счастливой, и она нашла Франсуа, которого полюбила и который полюбил ее. Не знаю, может быть, это глупо и смешно, но Сара подарила мне надежду… и поделилась со мною своей силой и мужеством. А мне захотелось поделиться этими драгоценными дарами с тобой.

Франческа была так тронута его взволнованной речью, что даже не сразу нашлась что ответить.

Потом ей пришел на ум вопрос, который она ему уже задавала, и теперь она, кажется, знала на него точный ответ, ", .

— Значит, ты все-таки видел ее, да? — спросила она тихо, чтобы Моник в соседней комнате не услышала ее.

Чарли медленно кивнул, и Франческа чуть не задохнулась от волнения.

— О боже, я знала, я чувствовала!.. — вырвалось у нее. — Когда же ты ее видел?

Ее глаза сияли от волнения, на щеках проступил румянец, и Чарли подумал, что никогда еще она не была так прекрасна, как в эти мгновения.

— В Сочельник, — ответил он. — Я тогда только что переехал. Мы с миссис Палмер поужинали в Шелбурн-Фоллс, и я вернулся в шале что-то около полуночи. Когда я поднялся в спальню, она стояла на середине комнаты и была… абсолютно реальной. Я даже слышал, как шуршит ее платье. Потом она отступила за портьеру и исчезла… — Чарли немного помолчал, как бы вспоминая. — Сначала я думал, что это кто-то из местных решил подшутить над городским дураком, — сказал он почти сердито, вспоминая свою тогдашнюю растерянность и гнев. — Окно в спальне было открыто, хотя я точно помнил, что запер его перед уходом. Я обыскал весь дом, но никого не нашел, да и на снегу не было никаких следов, кроме моих собственных. Только потом я догадался, кто это мог быть.

Он вздохнул и отпил из чашки остывший чай.

— Она была такой реальной… и такой красивой. У нее были черные волосы и голубые глаза, но тогда я не знал, как она выглядит. Только потом, когда я увидел в книге ее портрет, я убедился, что догадался правильно. Это была Сара Фергюссон…

Или ее призрак.

Он замолчал, вопросительно поглядывая на Франческу. Он опасался, что вопреки всему ее трезвая, рассудительная натура возьмет верх, и она либо высмеет его, либо, что было еще хуже, решит, что он спятил, однако Франческа слушала его с таким вниманием, что у Чарли не осталось сомнений. Она поверила в его рассказ — от первого до последнего слова. Желание поскорее попасть домой и начать читать дневник Сары было так ясно написано на ее лице, что Чарли даже слегка расстроился — он-то надеялся, что она посидит еще. Впрочем, он твердо знал, что Сара, которая так много сделала для него, поможет и Франческе, и ему лишь нужно только проявить терпение.

Они еще немного поговорили об обстоятельствах удивительной жизни Сары Фергюссон, а в десять часов Чарли отвез Франческу и Моник домой.

Девочка была очень довольна тем, как прошел вечер, и без умолку болтала; Франческа же молчала, но по блеску ее глаз Чарли понял, что она тоже получила удовольствие, и даже, может быть, больше, чем ожидала.