– Академия ненужных девиц миссис Эптон.

Джорджиана разразилась смехом.

– Это же ужасно… – начала Элиза, но потом не удержалась и тоже расхохоталась.

Софи снова раздала карты, и девочки поупражнялись в сложении в веселой и дружеской обстановке. Вскоре Софи принялась учить новых подруг правилам игры и тому, как подсчитать разницу между набранными игроками очками. Уверенность Элизы росла с каждой минутой, и она уже подкидывала карты почти так же быстро, как Джорджиана.

– Что будешь делать со своими картами? – спросила Софи.

Элиза посмотрела на трефовую десятку и пятерку червей.

– Возьму еще одну, потому что почти половина карт имеет достоинство в шесть и менее очков?..

– Совершенно верно! У тебя прекрасно получается! – воскликнула Софи, когда дверь в комнату внезапно распахнулась.

– Юные леди, – ошеломленно произнесла миссис Эптон. – Что это такое?

Элиза побледнела, Джорджиана поморщилась и тяжело вздохнула. Все трое встали с кровати. Миссис Эптон пересекла комнату и откинула край одеяла, которым Софи машинально прикрыла карты.

– Азартные игры? Подобное поведение в высшей степени непристойно.

– Не азартные, – возразила Софи. – Ведь ни у кого из нас нет денег.

– Разница слишком незначительна, мисс Грэм, так что я не приму оправданий. Азартные игры не просто аморальны. Играя в них, люди рискуют не только своей репутацией, но и состоянием. Ни один уважаемый джентльмен не захочет обратить внимание на леди, увлекающуюся азартными играми. Ведь сразу станет понятно, что такая леди склонна к безнравственным поступкам, и оплачивать ее долги никто не пожелает.

– А если она будет выигрывать? – пробормотала Софи.

Миссис Эптон бросила на нее предостерегающий взгляд.

– Любого игрока, рассуждающего подобным образом, ждет фиаско. Соблазнительный звон выигранных денег заставляет людей рисковать все большими суммами до тех пор, пока они не становятся банкротами. Каковы шансы выигрывать каждый кон, мисс Грэм?

Софи не ответила. Она прекрасно помнила вечера, когда отец возвращался домой слишком поздно и в дурном расположении духа, потому что не выиграл достаточно.

– Азартные игры разрушили жизнь многим приличным джентльменам, – продолжила миссис Эптон. – Вы даже не представляете, насколько хуже выглядит ситуация в случае с женщинами. Запомните мои слова, юные леди. Азартные игры до добра не доводят. Избегайте их.

– Да, мэм, – со слезами прошептала Элиза.

– Да, мэм, – отозвалась Джорджиана.

Миссис Эптон вскинула брови.

– Мисс Грэм?

Софи хотела пожать плечами, но вовремя одумалась.

– Да, мэм.

Директриса внимательно посмотрела на девочек.

– Поскольку вы еще не знакомы с нашими правилами, мисс Грэм, я не стану вас наказывать. Но не оступитесь снова. – Она забрала карты и вышла из комнаты, погасив перед уходом лампу.

– Я придумаю другой способ поучиться сложению, – сказала Элиза, когда девочки забрались в свои кровати. – Папа расстроится, если миссис Эптон напишет ему, что я играла в карты. Он надеется, что я выйду замуж за джентльмена. А это означает, что я должна вести себя как леди. Ну почему для джентльменов так важно умение считать?

– Им это неважно, – заявила Джорджиана. – Не знаю ни одного джентльмена, которому нравилось бы считать. Они даже стараются не обсуждать цифры со своими секретарями, выполняющими бухгалтерскую работу вместо них.

– Несколько конов в карты никому не повредят. К тому же мы не играли на деньги, – произнесла Софи, мысленно поблагодарив Всевышнего за то, что миссис Эптон забрала старую колоду карт, а не ту, что принадлежала отцу. В противном случае Софи сражалась бы за нее точно дикий зверь, что непременно привело бы к исключению из академии и возращению в мрачное жилище лорда Мейкписа. Однако эта колода карт была едва ли не единственным напоминанием о родителях.

При мысли о родителях у Софи вновь защемило сердце. Еще четыре месяца назад они были живы и полны энергии. Средств к существованию порой не хватало, но их семья жила счастливо. А потом все закончилось. И виной тому чахотка. Софи просто повезло, что она не заразилась.

«Повезло»… Как же она ненавидела это слово!

Софи заставила себя глубоко вздохнуть. Все в жизни дело случая. Счастье человека зависело только от его собственных усилий, ведь судьба редко бывает добра и великодушна. Софи рано уяснила это, и теперь помнит, что на удачу рассчитывать нельзя.

– Миссис Эптон не стала бы обучать нас арифметике, если она не пригодится леди в будущем, – продолжила Элиза, не подозревая о душевных терзаниях Софи. – Нужно придумать способ научиться правильно складывать и вычитать. Хотя я надеюсь, что это мне не понадобится…

Джорджиана тихо засмеялась:

– А все потому, что твои шансы найти себе красивого и обаятельного мужа весьма велики, Элиза. Он будет обращаться с тобой как с настоящей герцогиней независимо от того, умеешь ты вести бухгалтерские книги или нет.

– Надеюсь, – кивнула Элиза. – Ведь у меня нет ни твоей красоты, ни ума Софи.

Натянув одеяло до подбородка, Софи слушала, как девочки обсуждают женихов и замужество. Слова Элизы, что она считает Софи умной, пробудили в ее душе тепло. Софи чувствовала себя такой одинокой, когда родители умерли, дед оказался жестоким чудовищем, а семья матери находилась в другой стране. Знала, что у нее есть дядя или два и, наверное, кузены, однако никто из них не пришел ей на помощь.

Да, у нее не было семьи как таковой, так что верные и настоящие друзья не помешают. Софи была твердо уверена, что Элиза и Джорджиана посланы ей самой судьбой, и вскоре они станут хорошими подругами.

Глава 1

Лондон, 1819 год


Клуб «Вега» располагался в весьма необычном месте Лондона. Примостившись в тупике недалеко от Сент-Джеймс-сквер, он находился на невидимой границе, отделявшей богатство и изысканность Мейфэра от грязи и нищеты трущоб Уайтчепела. Клуб не гнушался верно служить этим двум противоположным мирам. Поговаривали, будто членом клуба может стать кто угодно, будь то герцог или портовый грузчик, благородная леди или продажная девица с улицы. К тем, кому посчастливилось быть обладателем серебряного жетона члена клуба, предъявлялось всего два требования: выплачивать долги и держать язык за зубами.

Утверждали, что с членов клуба требовали дать клятву о неразглашении того, что происходит в его стенах. Однако подтвердить это не мог или не хотел никто. Если бы к членам клуба напрямую обратились с подобным вопросом, они ответили бы, что ничего не знают, прежде чем поспешно уйти. Но поскольку даже самые отъявленные любители сплетен потерпели фиаско в попытках выведать что-либо о клубе, окутывавшая его аура секретности стала поистине легендарной и породила множество домыслов и догадок.

Джек Линдевилл, герцог Вэр, знал о клубе «Вега» все. Клуб стал проклятием его жизни, хотя сам он там не бывал. А вот младший брат Филипп частенько захаживал в «Вегу» с многочисленными друзьями. Они приглашали и Джека, но тот всегда отказывался. Джек знал, почему эти юнцы жаждут видеть его за своим столом. И причиной тому были вовсе не его обаяние и ум. Молодые люди с фиксированным содержанием, пусть даже и весьма щедрым, всегда искали соперника посостоятельнее, а семейство Вэр, как неоднократно напоминал им Филипп, слыло одним из богатейших в Англии.

Таким образом Джек расценивал себя как мишень для друзей Филиппа с их вечно пустыми карманами. К несчастью для них, Джек был не настолько глуп, чтобы соглашаться. Ведь он знал, что стоит удаче отвернуться от человека хотя бы раз, и его жизнь может быть разрушена навсегда.

Джек презрительно скривил губы, наблюдая, как экипаж сворачивает с Сент-Мартинс-лейн на ведущую к клубу улицу. По словам Филиппа, причиной его последнего крупного проигрыша стало банальное невезение. А ведь для выигрыша была нужна карта достоинством выше трех. Филипп утверждал, будто все рассчитал верно, а игрок, раздававший карты, совершил ошибку, хотя молодой человек и не стал указывать ему на это, не желая лишиться дружбы. В результате ему пришлось подписать вексель на почти две тысячи фунтов, которых он не смог выплатить.

Филипп ужасно раскаивался и просил прощения за то, что вынужден обращаться к брату с подобной просьбой, клятвенно обещал, что этого больше не повторится, хотя проигрыши случались и раньше. Он рассказал о своем несчастье матери, а та ворвалась в кабинет старшего сына, кипя от негодования и требуя уладить дело, чтобы не подвергать Филиппа унижению и угрозе банкротства.

Сначала Джек ничего и слышать не хотел. Филипп устроил все это сам. И уж коль у него хватило мужества подписать вексель на столь внушительную сумму, то должно хватить ума решить проблему и защитить свою честь. Однако мать с ним не согласилась, стала умолять Джека помочь, а потом и вовсе расплакалась, обвиняя его в бесчувствии и безразличном отношении к своим обязанностям. После этого Джек сдался. Если герцогиня что-то вбивала себе в голову, то никакие доводы не помогали.

Экипаж остановился. Лакей открыл дверцу, и Джек спустился на землю. Он заплатит долг брата, однако не безвозмездно. Благодаря матери у Филиппа был независимый доход, но он получал и денежное содержание из доходов принадлежащей семье недвижимости, которое контролировал Джек. Семь лет Джек заботился о поместьях семьи, и будь он проклят, если позволит невезению брата за карточным столом свести все эти усилия на нет.

Поджав губы, Джек переступил порог клуба. Не успел он сделать и несколько шагов, как перед ним возник дородный мужчина в безупречном вечернем наряде.

– Добрый вечер, сэр! Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Мне нужно увидеть Дэшвуда, – ответил Джек и протянул дворецкому визитную карточку.

– Он вас ждет?

Джек холодно улыбнулся.

– Полагаю, он не удивится моему визиту.

Филипп, не смущаясь, торговал именем семьи Вэр. И если Дэшвуд был действительно настолько проницателен, как о нем говорили, то наверняка предвкушал визит Джека с того момента, как Филипп поставил свою подпись на треклятом векселе.

Дворецкий смерил гостя оценивающим взглядом:

– Пожалуй. Не изволите ли подождать в гостиной?

Господи, нет. Там он мог встретить знакомых, с которыми непременно завяжется беседа. Джек хотел быстрее покончить с этим делом, и по возможности без лишних свидетелей.

– Я подожду здесь, – ответил он тоном, свидетельствующим о том, что долго ждать не собирается.

Дворецкий отвесил поклон:

– Может, желаете сыграть пару конов, чтобы скоротать время?

Поверх плеча дворецкого Джек мог заглянуть в главный зал клуба. Вопреки ожиданиям, он выглядел не кричаще ярким и безвкусным, а изысканным и утонченным, и вполне мог бы сойти за обычный мужской клуб, если бы не… присутствие женщин. Однако это были не продажные девицы, жмущиеся к своим кавалерам, а настоящие леди. Джек удивленно вскинул брови, заметив игравшую в вист леди Ротервуд.

– Мы не против присутствия дам в клубе, – заметил дворецкий, проследив за взглядом Джека. – Для многих джентльменов это оборачивается полной неожиданностью, однако вскоре они понимают выгоду.

Джек поджал губы. Легкомысленные дамочки проигрывают состояния так же легко, как и беспутные молодые люди.

– Не сомневаюсь.

Интересно, проигрывал ли Филипп женщине? Это наверняка было драматично, хотя теперь не имело значения. Что проиграно, то уже не вернешь.

И все же в душе Джека проснулось любопытство. Женщины, играющие в карты наравне с мужчинами? Необычно. Дворецкий ушел, чтобы сообщить мистеру Дэшвуду о посетителе, а Джек приблизился к залу, желая рассмотреть клуб из-за стоявших в кадках пальм.

Среди играющих он узнал Энгуса Уитли и Фергюса Фрейзера – закадычных друзей Филиппа. Они делили стол с еще одним мужчиной и дамой в ярком, кроваво-красном платье, сидящей к Джеку спиной. Ее темные волосы, собранные на затылке в пучок, являли окружающим молочную кожу. Шею украшала тонкая черная ленточка, завязанная сзади изящным бантом. Кончик ленты соблазнительно змеился по спине, так и маня потянуть за него.

Взгляд Джека задержался на незнакомке. Что за женщина захотела стать членом этого клуба? Любая благовоспитанная дама пришла бы в ужас от одной лишь мысли об этом. Джек не брал в расчет леди Ротервуд, которая, будучи виконтессой, считалась в обществе дамой фривольной. Какие требования предъявлялись претендентам на членство в клубе? Были ли они одинаковыми для мужчин и женщин? Вероятно, не слишком строгими, коль Филиппу не составило труда стать членом клуба. А ведь брат Джека не мог представить никаких рекомендаций, кроме своего громкого имени, обаяния и отвратительного везения в картах.

Уитли издал громкий возглас и бросил карты на стол. Фрейзер рассмеялся, довольный выигрышем. Он уже потянулся к высившейся в середине стола стопке денег, когда женщина остановила его легким прикосновением пальцев к запястью. Джек не слышал, что она сказала Фрейзеру, но, судя по отразившемуся на его лице изумлению, ничего хорошего. Сидящий с ней по соседству мужчина положил карты на стол и рассмеялся, причем так громко, что присутствующие начали оборачиваться. Похоже, дама обыграла их всех. Однако вместо того, чтобы прийти в смятение при виде такого внимания к собственной персоне, она присоединилась к общему веселью. Дама что-то сказала Уитли, и тот рассмеялся, заразив своим настроением присутствующих. Джек не видел лица незнакомки, но понимал, что она довольна происходящим. Чуть склонив голову набок, дама стала сгребать со стола свой выигрыш, а Уитли снова принялся сдавать карты.