– Черт побери! Ты думаешь, они лгут?

– К сожалению, нет. Они ничего не знают.

– Вы уверены? – спросила Аманда. Кузены переглянулись.

– Уверены.

– Но как? Люди все время лгут.

– Не нам, они… – начал было Дэниел, но замолчал под пристальным взглядом Рекса.

– Это… гм… новейшие научные разработки.

– Да? – хором спросили Дэниел и Аманда.

– Да, мы проводили обширные исследования во время Пиренейской кампании. Люди, которые лгут, выдают себя. Они быстрее моргают, у них бегают глаза, затруднено дыхание. Меняется тембр голоса.

Дэниел начал чесать ухо. Аманда была в восхищении.

– Так вы не мучили заключенных?

– Конечно, нет!

От негодования зуд у Дэниела прошел.

– Я вызвал бы на дуэль любого, кто осмелился бы сказать мне в лицо, что мы это делали. Но сплетни не остановишь!

– Я не верила, что эти обвинения справедливы, вы так добры. Но зачем позволять распространяться рассказам о жестокости?

Потому что они не додумались до гениальной мысли Советника о научных исследованиях, подумал Рекс. А вслух сказал:

– Потому что сплетни работали на нас. Если пленные боялись, что я им отрежу… мм… уши, а Дэниел просто сядет на них, они охотнее рассказывали нам то, что мы хотели знать. Блеск ножа, – Рекс вытащил лезвие из сапога, – и огромные кулаки Дэниела производили нужное впечатление. И пленные говорили. Дорога была каждая минута, генералы ждали информацию, чтобы развернуть наши отряды или выстроить оборону. Они должны были знать, где враг и каковы его планы. Если пленные знали это, узнавали и мы.

– Я ничему другому не верила.

Да, она почти не верила кровавым историям. Рекс мог сказать это по оранжевым вспышкам.

– И ваша матушка никогда не верила слухам.

Леди Ройс знала правду, но Рекс не желал думать об этом.

– Вы можете мне показать?

– Что показать?

– Как определить правду?

– Гм… Исследование не было опубликовано в интересах национальной безопасности, но поскольку мы друзья… Внимательно смотрите на Дэниела. Я буду задавать ему простые вопросы, он иногда солжет, иногда скажет правду.

– Я?

– Да, ты. Как зовут твою мать?

– Кора.

– Вы видели?

– Что?

– Смотрите внимательнее. Дэниел, как зовут твою мать?

– К… – Увидев, что Рекс покачал головой, он ответил: – Кэролайн, – и почесал нос.

– Ага! Видите, он чаще заморгал.

– Я, должно быть, просмотрела. Позвольте мне попробовать! Дэниел, какое ваше второе имя?

– Я его никогда никому не говорю!

Рекс рассмеялся. Аманда умоляла. Дэниел посмотрел на кузена, который одними губами сказал: «Солги».

– Ролстон.

Аманда отложила букет фиалок.

– Не могу определить.

– Верно, – сказал Дэниел и перестал чесать нос. Аманда повернулась к Рексу:

– Я вам нравлюсь?

– Боже милостивый, что это за вопрос? – Рекс заморгал. Его голос поднялся на октаву. Глаза метались от Аманды к усмехающемуся Дэниелу, потом к фарфоровым собачкам на каминной полке.

– Да, – хрипло ответил он. – А я вам нравлюсь?

Она не колебалась, не заморгала, голос у нее не дрогнул.

– Да.

Синий! Сердце запрыгало в груди Рекса.

Аманда даже не подозревала, что она такая смелая и дерзкая. Приличная молодая леди, которую она пестовала в себе двадцать два года, казалось, исчезла в тюрьме. Ни одна женщина благородного происхождения не задаст подобных вопросов джентльмену, которого знает два дня и который вдобавок должным образом ей не представлен.

Однако каково бы ни было решение суда, в глазах света она больше не леди, так что до некоторой степени может свободно говорить, что думает, и не скрывать своих чувств. Надвигающаяся смерть и жизнь в тюрьме меняют взгляды. Вежливость, условности, жеманство… у нее нет времени на эту чепуху.

Она нравится лорду Рексфорду, Рексу, и, значит, не такая уж она для него обуза. Аманда с трудом верила, что богатый, высокородный джентльмен мог бы оказать дружескую поддержку женщине без гроша, с погубленной репутацией, к тому же обвиненной в убийстве.

Он принес ей подарки. Он сказал, что она ему нравится. Мир не так жесток, когда цветут фиалки и честные синие глаза улыбаются ей.

Глава 14

Няня выпроводила джентльменов и отвела Аманду назад в спальню. Завтра, объявила няня, мисс можно разрешить спуститься вниз и позавтракать с виконтом и его кузеном, хотя нельзя гарантировать качество пищи, приготовленной экономкой.

И завтра, пробормотала, выходя, няня, графиня возвращается домой, к всеобщей пользе.

– Знаешь, она права, – сказал Рексу Дэниел, потягивая херес в гостиной.

– Что мисс Карвилл, Аманде, завтра будет значительно лучше? Она очень окрепла, правда? Она еще слишком худа, и вид у нее такой, будто ее ветром сдует, и все-таки она противостоит шторму. Для женщины она храбрая. Как думаешь?

Дэниел нахмурился над бокалом.

– Я думаю, что ты не думаешь головой. И еще я думаю, что няня права, здесь нужна компаньонка. Не хорошо девушке оставаться одной с нами.

– Почему? Мы здесь, чтобы помочь ей, а не губить ее здоровье.

– Когда это ты так отупел? Няню волнует репутация девушки, а не ее здоровье.

– Когда это ты стал волноваться из-за светских формальностей? – возразил Рекс. – Прямо оплот респектабельности. А не ты ли пару дней назад лакал скверный джин в свинарнике?

– Я никогда не говорил, что являюсь эталоном пристойного поведения. В том-то и проблема. Мы оба – неподходящая компания для приличной женщины. Молодой, незамужней женщины, – добавил Дэниел на случай, если кузен забыл.

Рекс в ответ поднял бокал. Он едва сдерживался, чтобы не ворваться к ней в спальню только ради того, чтобы увидеть ее ангельские кудри и нежную улыбку. Он не остановился бы в дверном проеме, во всяком случае, не в своих мечтах. В действительности он никогда не переступит черту в буквальном и переносном смысле. Рекс без напоминаний сознавал опасность.

– Уже поползли слухи, что ты сделал ее своей любовницей, – продолжал Дэниел.

– Проклятие! – Рекс, может быть, этого и хотел, но как смеют скверно говорить о мисс Карвилл?! И о нем! – Они считают, что я способен погубить леди? И привез любовницу в дом графини? За кого они меня принимают?

Широкие плечи Дэниела поникли.

– За шпиона и подонка, как и меня. Это плохо отражается на твоей матери, да еще станут болтать, будто тетя Маргарет потакает твоим прихотям.

– Графини даже нет здесь!

– Точно. Я предлагаю немного развлечься сегодня вечером.

Рекс потрогал распухший нос.

– Я не готов к новой драке. И не понимаю, как выход в свет изменит мнение публики обо мне или Аманде. Или леди Ройс, – Хотя последнее его меньше всего волновало.

– Драки не будет, но если тебя увидят в клубах, на каком-нибудь приеме, в каком-нибудь фешенебельном месте, люди поймут, что ты не прячешься. Ты должен убедить всех, что вы с мисс Карвилл чужие друг другу и просто гостите под одной крышей, и только до тех пор, пока ее здоровье не поправится, а ситуация не разрешится.

– Все так и есть, мы чужие друг другу.

Дэниел почесал ухо.

– Лучше, если ты станешь рассказывать, что она почти все время находится без сознания под постоянным наблюдением сиделок и горничных, и это почти правда. Ты можешь разглагольствовать об этом на первом балу дочери леди Арбатнот, который состоится сегодня вечером. Твою матушку обязательно пригласили бы. Ты ведь знаешь, что тетя Маргарет и леди Арбатнот закадычные подруги.

Откуда Рексу знать друзей графини?

– Бал? Ты и я?

– Вообще-то я надеялся, что ты пойдешь один.

– Не торопись, подумай еще. Если пойду я, то пойдешь и ты. Иначе могут подумать, что ты остался дома, чтобы совратить леди.

Дэниела это развеселило.

– Вполне могут подумать, почему нет?

Рекс про себя поклялся больше никогда не оставлять кузена наедине с Амандой.

– Ты идешь. Мы будем веселиться и станем, не искажая фактов, всем рассказывать, что Аманда больна и лежит в постели под присмотром няни. Хорошенько подумав, я решил, что выход в свет нам поможет в расследовании дела. Мы могли бы узнать кое-что о сэре Фредерике.

– И поесть что-нибудь повкуснее, чем стряпня здешней экономки. Надеюсь, твоя матушка скоро вернется домой вместе с поварихой.

Рекс ждал возвращения графини с тем же чувством, с каким хотел выставить себя напоказ на балу у леди Арбатнот. Но и то и другое неизбежное зло.

Дэниел уже начал дергать галстук, который Мерчисон завязал восточным узлом. Кузены только что миновали хозяйку дома. Леди Арбатнот, приветствуя гостей, лгала без зазрения совести. Правдивой была только фраза, что одиноким джентльменам всегда рады на балах дебютанток. Все знали, что она имела в виду состоятельных джентльменов.

Леди Арбатнот обещала представить их подходящим партнершам, как только начнутся танцы, но у ее дочери, конечно, все танцы уже заняты. От ее сожалений по этому поводу у Рекса перед глазами замелькали красные вспышки, а у Дэниела на шее появилась зудящая сыпь. Несмотря на репутацию кузенов, их титулы и состояния достаточно хороши для чьей-нибудь дочери, но не для ее собственного цыпленочка.

Пробормотав благодарности хозяйке дома, кузены пообещали друг другу не попадаться в поле ее зрения, когда она станет подбирать пары для не пользующихся успехом девиц. Рекс торопился найти карточную комнату.

– Там мужчины, которые могут знать о долгах сэра Фредерика.

– Но именно дам мы должны убедить в респектабельности мисс Карвилл.

Оба оглядели переполненный бальный зал, украшенный цветами. Девицы в замысловатых нарядах пастельных тонов тоже напоминали диковинные цветы. Все они хлопали ресницами и обмахивались веерами, пока их матушки сплетничали, делясь друг с другом сведениями об интересах и доходах того или иного холостяка. Много, слишком много расчетливых взглядов было направлено на кузенов.

– О Боже, – пробормотал Рекс, – лучше назад на фронт. Мы торчим здесь как мишени.

– Это все твой красный мундир и золотые галуны.

– Это все твои габариты. Тебя не пропустят.

Без дальнейших разговоров они ретировались в комнату с закусками.

– Пирожки с омарами! Мои любимые.

Забыв о матримониальных планах мамаш и зуде, Дэниел положил себе на тарелку половину пирожков. Рекс был тоже не прочь поесть, но налил себе стакан пунша, оказавшегося сладким и безвкусным. Они стояли в стороне, разглядывая гостей, замечая каждого, кто смотрел на них.

Несколько женщин постарше улыбнулись им. Намерения и намеки дам были ясны без слов. Несколько джентльменов, направившись к столу, кивнули. Скорее из уважения к его мундиру, подумал Рекс. Возвращаясь, джентльмены хмуро взглянули на тарелку Дэниела. Один из них, оглянувшись, удостоверился, что его никто не слышит, и справился об отце Рекса. И тут же со всех ног бросился назад, забыв про пунш, за которым, видимо, пришел.

– Мы добились бы большего успеха за картами, – вслух решил Рекс. – Здесь никто не будет с нами разговаривать.

Дэниел снова наполнявший свою тарелку, не ответил, но кто-то сделал это за него:

– И вы кого-то в этом вините? Я изумлен, что у вас достало наглости появиться в приличном обществе.

Оглянувшись, Рекс увидел, что его насмешливо разглядывает сквозь лорнет сэр Найджел Терлоу. Именно он погубил карьеру отца Рекса, поспешно упрятал мисс Карвилл в тюрьму и, казалось, имел зуб на все семейство Ройсов. Это был мужчина средних лет, с редеющими каштановыми волосами, тонкими губами, острым носом, белесыми бровями и ресницами. Он напомнил Рексу ящерицу.

Рекс не поклонился.

– Я сам удивлен тем, как неразборчива в гостях леди Арбатнот.

Сэр Найджел прищурил водянистые глаза. Его ноздри затрепетали. Рексу казалось, что изо рта вот-вот появится раздвоенный язык. Вместо этого он сказал:

– Вина мисс Карвилл легко доказуема, это дело решенное. Не лезьте в него.

– У меня другое мнение на этот счет.

По желтым вспышкам перед глазами Рекс понял, что адвокат верит в свои слова, а оранжевый оттенок сомнения, вероятно, вызван неожиданным вмешательством в это дело. Значит, сэр Найджел полагает, что действия Рекса могут изменить результат, и это обнадеживало.

– Меня не интересуют ваши диковинные воззрения, – снова глумливо усмехнулся сэр Найджел. – Галантность и сочувствие к свойственнице леди Ройс или ваша черная магия фактов не изменят. Женщина виновна и должна сидеть в тюрьме. Если она не появится на суде, вы ответите за это своей честью, если от нее еще что-то осталось.

Рекс машинально опустил правую руку туда, где должна быть шпага, а левой поднял бокал, чтобы плеснуть пунш в лицо негодяю. Ни один человек, считающий себя джентльменом, не мог снести такое оскорбление.