Франсин напряженно вглядывалась в глаза великана-шотландца, пытаясь понять, можно ли ему доверять. И если да, то до какой степени. И вообще, насколько женщина может доверять мужчине?

Глядя на его мускулистые руки, украшенные татуировками, она вспомнила, что этот человек — пират. Его серьга с огромным рубином — такие украшения носили вожди языческих племен — поблескивала в мерцающем свете свечи. Широкая, без единого шрама грудь шотландца, покрытая густыми каштановыми волосами, которые образовывали нечто похожее на конус, вершина которого была скрыта под пледом, завязанным на его бедрах, выдавала в нем грозного, непобедимого воина. От него исходила мощная, чисто мужская энергия, и ею, казалось, была наполнена вся комната.

Франсин видела многих мужественных воинов. Однако Кинрат не был похож ни на одного из них.

В отличие от английских рыцарей, служивших при дворе Тюдоров, он не кичился своими подвигами, хотя молва о нем как о храбром воине распространилась по всей Европе. Его приезд в Англию тоже произвел фурор. Решительность, твердый характер и уверенность в себе шотландца вызывали уважение и восхищение мужчин. Причем всех, кому посчастливилось познакомиться с ним лично. А придворные дамы… Что же. Господь свидетель… они, позабыв всякий стыд, просто вешались на шею шотландскому графу.

Итак, она должна поцеловать его.

И он, похоже, не отступит и будет ждать своей награды хоть до второго пришествия.

Положив руки на плечи своему стражу, Франсин наклонилась к нему еще ближе. Его рыжевато-каштановые волосы, выбившись из косы, щекотали ее пальцы.

— Так лучше? — хриплым шепотом спросила она, испуганно вздрогнув.

— Намного лучше, — признался Кинрат. Он по-прежнему стоял неподвижно и, похоже, не собирался ей помогать.

Женщина вертела головой из стороны в сторону, выбирая удобную позу. «Я должна вручить награду так, чтобы это ему понравилось. А вдруг он подумает, что у меня нет совершенно никакого опыта в любовных делах?» — размышляла она.

Франсин решила, что нужно как можно скорее покончить с этим неприятным делом, и обхватила ладонями лицо Кинрата. Уколовшись о жесткую щетину, покрывавшую его подбородок, она с удивлением почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Собравшись с духом, женщина осторожно прижалась губами к его теплому, зовущему рту.

Воодушевившись его молчаливой покорностью, она обняла горца за шею и прижалась к твердой, мускулистой груди, желая выразить ему свою благодарность за то, что днем он так помог ей.

Его обнаженное тело пахло сандалом и кожей.

О Господи! Франсин всегда нравилось, как пахнет сандаловое дерево и кожа.

Чуть отстранившись от мужчины, она вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

— Сегодня вы всем показали, что просто непревзойденно стреляете из лука, — прошептала она. Его губы были так близко, что она чувствовала его дыхание. — Некоторые считают, что это было похоже на чудо.

Не сказав ни слова, Кинрат наклонился и осторожно сжал губами нижнюю губу Франсин.

— М-м-м, вы знаете, что ваши губы пахнут медом?

— Конечно, — не отвечая ему, Франсин продолжала говорить о прошедшем дне, — мне тоже пришлось поверить в это. Ведь я собственными глазами видела, как все двадцать стрел попали в центр мишени.

Не говоря ни слова, он притянул ее ближе и начал целовать. Его, похоже, больше интересовала награда, чем рассуждения о его успехах в стрельбе из лука.

Франсин снова отстранилась и попыталась заглянуть в глаза шотландцу, чтобы найти разгадку этой тайны.

— В общем, ваше мастерство кажется просто… волшебным.

— Я чувствую только то волшебство, красавица, которое происходит сейчас в этой комнате, — сказал Лахлан и хрипло засмеялся.

Сидевший до того на корточках, он выпрямился и встал перед леди Франсин. Обхватив руками ее маленькую, округлую попку, горец поднял женщину вверх и посмотрел на нее глазами, полными восхищения.

Длинные локоны, закрывавшие ее изящные плечи, выразительные глаза, которые смотрели на него с удивлением и восторгом — ее, видите ли, поразило то, как он мастерски стреляет из лука, — белоснежная ночная рубашка, вздувшаяся, словно парус… Да она — олицетворение женственности и нежности!

Она — Афродита, Афина, Изольда, Елена…

Эта упрямая и норовистая англичанка, которую он держал в своих руках, воплощала все, о чем только мог мечтать мужчина.

И это не иллюзия. Все было настолько реально — до боли, до дрожи, — что Лахлан просто боялся дышать.

К огромной радости графа, Франсин обхватила его лицо ладонями, наклонилась и нежно поцеловала. На этот раз она провела по его губам кончиком своего розового языка. Когда же он откликнулся на ее призыв, женщина засунула язык в его рот и принялась исследовать его, как когда-то он исследовал ее рот.

Пьянящий аромат ударил в голову, и Кинрат почувствовал, как в жилах забурлила кровь. Непреодолимое желание овладеть ею прямо здесь и сейчас обожгло все его тело.

Лахлан медленно, очень медленно опустил ее, и мягкий живот прижался к его животу. Плед, которым были обмотаны бедра, не позволял увидеть, насколько мужчина был возбужден. Каждый его мускул, каждый нерв были напряжены — в нем боролись два чувства: долг и неукротимое желание.

— Скажи, что ты хочешь меня, Фрэнси, — прошептал он ей на ухо. — Скажи только одно слово…

Как только Франсин почувствовала, насколько сильно возбуждена его плоть, она вздрогнула и словно проснулась от волшебного сна. Женщина уперлась руками ему в грудь, отчаянно пытаясь оттолкнуть, и с ужасом поняла, что не может освободиться.

— Хватит, — прохрипела она.

Издав тихий, сдавленный стон, он отпустил ее и отступил назад.

— Да, хватит, — задыхаясь, прошептал граф, согласно кивнув головой. — На сегодня.

Грозный шотландец подошел к кровати и откинул одеяло, потом сгреб женщину в охапку своими ручищами, осторожно опустил на матрас и укутал теплым, набитым гусиным пухом одеялом, словно маленького ребенка.

— Вам нужно немного поспать, миледи, — сказал он и, наклонившись, поцеловал ее в лоб и в самый кончик носа. — Скоро начнет светать. Завтра нам придется целый день провести в седле.

Он ласково погладил Франсин по щеке, и она инстинктивно закрыла глаза.

Перед тем как погрузиться в мир сновидений, ей пришла в голову мысль, что вот уже целых полгода — с тех пор, как умер Матиас, — она не чувствовала себя так спокойно и расслабленно. У нее появился надежный защитник.


Франсин смотрела на статую, стоявшую у алтаря церкви Святого Вульфрема, возле которой она только что зажгла свечку.

— Прошу тебя, святая Сесилия, — прошептала она, глядя на лицо статуи, безмолвно взирающей на нее каменными глазами. — Помолись за душу несчастной женщины, моей дорогой сестры, и утешь ее там, на Небесах, где вы обе теперь живете. Эту молитву я возношу за всех девственниц, которые пострадали от мужского насилия. Аминь.

Протянув руку, Франсин прикоснулась к мраморной лире, стоявшей у ног обутой в сандалии статуи. Она вспомнила, как ее младшая сестра играла на лире, и едва заметно улыбнулась, ощутив в душе легкую грусть. Как и ее святая покровительница, Сесилия любила музыку. Друзья и соседи часто говорили, что у нее ангельский голос…

Вернувшись из прошлого в день сегодняшний, Франсин посмотрела туда, где по другую сторону от узкого центрального прохода рядом с Анжеликой сидела Люсия Грациоли, перебирая четки своими скрюченными от старости пальцами.

Позади них, сурово сдвинув брови, стоял хмурый Уолтер. Дикость и свирепость исходили от его могучей фигуры. В руках он сжимал рукоять своего палаша и, казалось, в любую минуту был готов вступить в бой.

Такие же вооруженные, готовые ко всему, Колин и Касберт стояли неподалеку от Франсин. Они находились на почтительном расстоянии, так, чтобы она могла побыть наедине со своими мыслями и помолиться, но достаточно близко, чтобы, в случае необходимости, мгновенно прийти ей на помощь.

За дверями церкви, украшенными резными узорами, их ждали лошади и мулы, нагруженные поклажей. Они должны были отправиться в Ньюарк-на-Тренте, но их план, предполагающий покинуть Грентам на рассвете, был сорван.

Услышав, как за спиной по каменному полу гулко застучали тяжелые сапоги, Франсин обернулась и увидела, что в церковь, под ее высокий сводчатый потолок, вошел Кинрат. Еще двое других Мак-Ратов следовали за ним.

Шотландский граф вошел в божий храм, как и полагается, с непокрытой головой. На нем был костюм для верховой езды: камзол, бриджи и длинные лосины. Он шел по центральному проходу, и свет, пробивавшийся сквозь стрельчатые, украшенные цветными витражами окна, окрашивал его заплетенные в косу волосы в красновато-желтый цвет. Все мужчины были вооружены мечами, кинжалами и палашами.

Кинрат махнул Уолтеру, чтобы тот подошел к нему, потом кивнул Франсин, призывая присоединиться к ним.

Женщина со всех ног бросилась к горцу.

— Что вам удалось узнать? — спросила она, стараясь говорить как можно тише, чтобы не услышала Анжелика.

— Слухи подтвердились, — коротко ответил Кинрат. — Ночью кто-то напал на мадам Сибилу и убил ее. Тело цыганки нашли в лесу за кибиткой.

— Черт бы побрал этого мерзавца, — возмущенно прошипел Уолтер.

— Кто же мог совершить это гнусное преступление? — спросила Франсин, пытаясь унять дрожь. Ради своей дочери она должна держаться мужественно и сохранять спокойствие.

Сердце Франсин сжалось от боли, когда она узнала о смерти цыганки, которая еще вчера днем так лукаво улыбалась Кинрату, предсказывая их будущее. Проницательные черные глаза мадам Сибилы вспыхнули огнем, когда она, весело смеясь, с неимоверной ловкостью поймала монету, которую он бросил ей в качестве награды. Никто и предположить не мог, что эта женщина уже никогда не увидит восход солнца…

На рассвете новость о том, что убили какую-то цыганку, облетела весь город. Позже, когда вся свита принцессы Маргарет собралась на завтрак в главном зале замка Беддингфелд, стало известно, что это преступление совершил какой-то шотландец.

Увидев, как побледнело прелестное личико леди Франсин, Лахлан испугался. Стоит ли рассказывать ей всю правду? Ее глаза выражали муку, голова была понуро опущена, и женщина казалась хрупкой и беззащитной. Однако она все равно узнает подробности. Если не от него, то от кого-нибудь другого.

— Ее изнасиловали, а потом перерезали горло, — сказал он.

С мертвенно-бледным, искаженным от ужаса лицом, Франсин, шатаясь, попятилась назад и, чтобы не упасть, схватилась рукой за спинку ближайшей скамьи.

— Господь милосердный, — прошептала она. — Удалось узнать, кто это сделал?

Лахлан покачал головой, приготовившись подхватить Франсин, если она упадет в обморок. Казалось, это страшное известие потрясло женщину до глубины души. Он и предположить не мог, что она так испугается.

— Нет, — спокойно ответил Лахлан. Он изо всех сил старался успокоить ее. — Однако выяснилось, что это был не грабитель. Когда нашли тело женщины, то кошелек, доверху набитый монетами, по-прежнему висел у нее на поясе.

Граф замолчал, раздумывая над тем, стоит ли рассказывать ей все, что известно об этом деле. Однако его минутное замешательство не прошло незамеченным. Леди Франсин, подозрительно прищурившись, смотрела на него. Догадавшись, что знает не все страшные подробности, она испугалась еще больше. По тому, как исказилось ее лицо, было понятно, что все это вызывает у нее глубокое отвращение.

Собрав всю волю в кулак, Лахлан продолжил свой рассказ.

— Рядом с ее телом нашли мешочек с шотландскими монетами, — сказал он.

— С шотландскими монетами… — повторила Франсин. Казалось, она не поняла, что он сказал. Коснувшись рукой лба, женщина покачала головой, пытаясь оправиться от замешательства. — Я уверена… уверена, что это не ваши люди. Ведь это не их мешок, правда?

— Нет, не их, — резко ответил он. — Я поговорил со всеми до единого и точно знаю, что вечером никто из них даже близко не подходил к кибитке гадалки.

Лахлан не обиделся на Франсин за то, что она усомнилась в честности его соплеменников. Он понимал, что человек, который убил мадам Сибилу, намеренно обставил все так, чтобы подозрение пало на шотландцев.

«Что-то подобное я уже когда-то видел. И тело жертвы лежало в таком же положении, и горло было перерезано так же — от уха до уха», — подумал Кинрат и тут же вспомнил другое преступление. Он вспомнил коварное убийство, которое произошло на его глазах несколько лет назад на пустынном поле боя. Он не стал рассказывать об этом испуганной графине, понимая, что лишние волнения могут довести ее до нервного срыва.

Судя по всему, с мадам Сибилой так жестоко расправились из-за того, что она предсказала им с Франсин счастливую совместную жизнь.