Пытаясь восстановить равновесие, Франсин наклонилась и резко выпрямилась.

При этом длинный чешуйчатый хвост пришел в движение. Развернувшись с громким шелестом, он со всего размаху ударил Кинрата под колени.

Великан-шотландец свалился за борт, сжимая в руках голову дракона. Когда он скрылся под водой, голова из папье-маше медленно поплыла вниз по течению.

— Не волнуйтесь, миледи, — задыхаясь от смеха, крикнул Родди. — Наш лейрд плавает не хуже, чем эта чертова морская змеюка.

«Слава богу», — подумала Франсин, облегченно вздохнув.

— Тогда хватай голову! — крикнула графиня слуге. — Быстрее, а то она уплывет!

В этот момент из воды вынырнул Кинрат. Он интенсивно работал руками, пытаясь удержаться на плаву. Его мокрые волосы прилипли к голове, вода стекала с носа и подбородка, а на лице застыло выражение полного недоумения. Увидев его в таком необычном виде, Франсин не удержалась и расхохоталась. Это был почти истерический хохот.

— О… господи, — пробормотала она, давясь от смеха. — Вы сейчас похожи на мокрого кота.

Франсин следовало бы насторожиться, когда она увидела хитрое выражение его лица, но женщина не придала этому никакого значения.

Не раздумывая ни секунды, Кинрат протянул руку, схватил длинный драконий хвост и дернул его так сильно, что тот увлек за собой графиню, которая по-прежнему крепко держала в руках свой трофей. Истошно закричав, она упала в реку, но, коснувшись воды, плотно закрыла рот и отпустила наконец свое сокровище.

Увидев, что женщина начала тонуть, Кинрат поймал ее, обхватил обеими руками, и они скрылись под водой. Воспользовавшись моментом, он быстро поцеловал ее, затем резко вытолкнул на поверхность и вынырнул сам.

— Я… я не умею плавать, — жадно глотая ртом воздух, крикнула Франсин.

— Вам следовало вспомнить об этом перед тем, как вы столкнули меня в эту чертову реку, — сказал он, давясь от смеха.

— Не отпускайте меня! — взмолилась она. — Не смейте этого делать!

Вцепившись обеими руками в кружевные оборки его рубашки, она попыталась вскарабкаться по его длинному телу. Желая освободить свои руки, Кинрат разжал пальцы Франсин и заставил ее обхватить его за шею.

— Черт тебя побери, маленькая англичанка, — сказал он. — Ты наконец сообразила, что нужно отпустить этот чертов хвост. — Он громко захохотал, но тут же поморщился. — Любимая, прошу тебя, не дергай так сильно. Ты можешь лишить меня волос.

Когда Франсин барахталась в воде, его коса случайно обмоталась вокруг ее руки, и она держалась за нее, как за спасательный трос.

Женщина посмотрела ему в глаза, которые сейчас находились прямо напротив ее лица.

— К-кажется, я не могу отпустить к-косу, — пробормотала она, заикаясь. — П-похоже, моя рука запуталась в ваших волосах. Мои п-пальцы не ш-шевелятся. Их с-свело от холода.

Кинрат снова поморщился.

— А вы попробуйте, — сказал он мягко, но настойчиво, потерся своей холодной щекой о ее щеку и осторожно прикусил мочку ее уха.

Милосердный Боже, она хорошо знала, к чему может привести это покусывание, и, собравшись с духом, резко дернула рукой, освобождая запутавшиеся в его волосах пальцы.

В это время Родди, ловко орудуя веслом, подплыл к ним.

— Миледи, хватайтесь за мою руку! — крикнул он Франсин. Наклонившись, парень попытался втащить ее в лодку.

— Мне к-кажется, я н-не смогу залезть обратно, — ответила она дрожащим голосом, чувствуя, что выбивается из сил. — Мое платье н-намокло и стало очень тяжелым.

— Тяни ее сильнее! — крикнул Кинрат слуге.

Обхватив женщину руками за бедра, он вытолкнул ее из воды, а Родди через борт втащил в лодку, словно форель, которая попалась на крючок.

Хватая ртом воздух, Франсин рухнула на скамью. В ее бархатных туфельках, которые были безнадежно испорчены, хлюпала вода. Оглядев лодку обезумевшими от ужаса глазами, она испуганно воскликнула:

— А где хвост дракона?

— Его поймал Берти. И голову тоже. Обе половины подплыли к его лодке, и он подцепил их веслом, — ответил Родди, посмотрев на нее через плечо, так как помогал Кинрату перелезть через борт.

Граф, с которого ручьями стекала вода, сел напротив Франсин. Он потерял свои башмаки, а может, просто сбросил их. Влажная рубашка прилипла к его груди. Увидев мускулистое тело, несчастная вдова почувствовала, как ее охватывает желание. Он тряхнул головой, и во все стороны полетели брызги; потом ладонью вытер лицо и посмотрел на нее. Их взгляды встретились.

— Черт бы вас побрал, леди Уолсингхем, — сказал он, язвительно усмехнувшись. — Вы глупая и упрямая баба.

Откинув с лица мокрые волосы, Франсин скрестила на груди руки и, сурово сдвинув брови, накинулась на него:

— Если бы вы, мой прекрасный шотландский лейрд, помогли мне сесть в лодку, то ничего бы не случилось. Я думаю, что этот морской дракон так вымок в воде, что уже ни на что не годен. Если вечерний спектакль провалится, то это будет по вашей вине.

Кинрат, вместо того чтобы раскаяться и признать свою вину, громко захохотал, запрокинув назад голову.

— После горячей ванны вы будете чувствовать себя гораздо лучше, и у вас поднимется настроение, — заверил он ее, продолжая смеяться. — Я заверну вас в мягкое полотенце и расчешу ваши волосы перед жарко натопленным камином.

— Ничего этого не будет, — огрызнулась Франсин.

Втянув голову в плечи, светловолосый слуга молча разглядывал пассажиров, переводя взгляд с одного на другого. Однако перед тем как Родди повернулся к мачте и поднял парус, женщина все-таки успела заметить смущенную улыбку на его лице.

Она тут же отвела взгляд и, повернув голову, посмотрела на другую лодку. Там на корме лежал подмокший дракон и осуждающе смотрел на нее своими огромными глазищами.

Не сдержавшись, Франсин засмеялась. Прижав руку к губам, она пыталась унять смех. Когда же Кинрат, посмотрев на нее, тоже добродушно усмехнулся, женщина вдруг поняла, насколько комично они выглядели, барахтаясь в воде, и залилась веселым смехом. Она хохотала до тех пор, пока из глаз не потекли слезы.


Вечером того же дня был дан спектакль. Вопреки опасениям леди Уолсингхем, он прошел с большим успехом. «Корабль Счастья» величественно вплыл в тронный зал Ньюаркского замка. Его тянули шесть морских коньков вместе с тритонами, водяными нимфами и поющими сиренами.

— Великолепное Зрелище, леди Уолсингхем, — сказал Лахлан своей упрямой и чрезвычайно деятельной спутнице.

— О да, — согласилась она, просияв от гордости, а потом добавила: — Чарльз Берби просто гений. Все это придумал Главный королевский комедиант вместе со своими сообразительными и ловкими помощниками.

Она стояла рядом с Кинратом в роскошном шелковом платье цвета спелого персика. Ее золотистые локоны были собраны на макушке в высокую прическу, скрепленную двумя украшенными бриллиантами гребнями. В ее маленьких розовых ушках красовались бриллиантовые серьги. Каждый раз, когда раздавались восхищенные зрительские возгласы «о-о-о!» или «а-а-а!», на ее щеке появлялась прелестная ямочка.

Днем, когда они вернулись в замок, леди Уолсингхем, как и предсказывал Лахлан, приняла горячую ванну. Однако ему не было позволено завернуть ее в полотенце и расчесать перед огнем длинные волосы. Эта честь была оказана синьоре Грациоли, которая то озабоченно кудахтала, словно мать-наседка над своим потерявшимся цыпленком, то метала гневные взгляды в сторону Лахлана, постоянно осыпая его ругательствами на своем родном языке.

— Scozzese barbaro! — шипела она. Ее черные глаза пылали, как адские костры.

Лахлан понимал каждое ее слово. Выражение «шотландский варвар» было самым распространенным ругательством. Как он и предполагал, Франсин не стала заступаться за графа, но это его совершенно не расстроило.

Анжелика, которая вприпрыжку носилась по комнате, с радостью перевела их шотландским гостям ту брань, которую извергала няня. История о том, как спасали ее маму, которая свалилась в реку Трент, привела девочку в полный восторг. Сначала она засыпала Лахлана вопросами, а потом звонко рассмеялась, выводя своим детским голоском пронзительные трели.

— Мне бы очень, очень-преочень хотелось быть там вместе с вами, — пропела она, пританцовывая в такт своей песне.

После того как Франсин уложила Анжелику в кровать (Лахлан видел, с какой нежностью и любовью она поцеловала девочку), они спустились в тронный зал, чтобы посмотреть спектакль. Ему когда-то очень хотелось иметь семью, но он уже почти забыл об этом. Однако трогательная сцена, когда мать целовала перед сном свою дочь, вновь возродила давнишнюю мечту. Тупая боль пустоты внутри вернулась, и вместе с ней вернулись досада и неудовлетворенность.

И вот теперь в огромном зале ньюаркского замка леди Диана Пемброк стояла на палубе «Корабля Счастья». Она изображала прекрасную и строптивую Леду, а Колин, на голове которого красовалась маска лебедя, а все шесть с половиной футов его тела были покрыты перьями, играл роль пылкого Зевса.

Вдоль верхней палубы корабля стояли юные девицы — дочери самых знатных фамилий Англии. Их головы были украшены венками из желтых маргариток, а длинные распущенные волосы развевались на ветру. Они были в костюмах русалок и исполняли кантату, которая была написана специально для этого спектакля. Под аккомпанемент десяти скрипок девушки выводили хвалебные рулады в честь принцессы Маргарет Тюдор. Кроме скрипок, звучавших радостно, светло и величественно, заунывное пение шотландской волынки, на которой играл Нед Фрейзер, укрепляло тему ее статуса будущей королевы Шотландии.

Лахлан был уверен, что именно Франсин сочинила эту музыку, хотя та упорно настаивала на том, что хвалить за это нужно Берби и его помощников. Кто бы ни был автором музыки и слов, было ясно, что этот человек — талантливый композитор.

Огромное мифическое морское чудовище, которое извлекли из недр городского склада Ньюарка, слегка подмокшее после того, как поплавало в реке, но по-прежнему величественное, придворные дамы и кавалеры встретили громкими аплодисментами. Услышав такую искреннюю реакцию, графиня Уолсингхем засияла от радости, словно молодая мамаша, которая смотрит, как священник крестит ее первенца.

За «Счастьем», размахивая трезубцем, Посейдон в своей колеснице рассекал струящиеся голубые атласные волны, за ним плыли, прыгая в волнах, дельфины и поющие русалки.

Когда спектакль закончился, Лахлан повернулся, чтобы поздравить леди Франсин с несомненным успехом.

Однако ее рядом не оказалось.

Черт! Она весь вечер стояла рядом с ним.

И вот теперь куда-то исчезла.

Кинрат быстро оглядел переполненный людьми тронный зал, не мелькнут ли где-нибудь ее золотистые волосы, скрепленные гребнями со сверкающими бриллиантами. Черт побери! Она не могла далеко уйти. Он категорически запретил ей отходить от него этим вечером. Уолтер и Касберт остались наверху охранять Анжелику и няню, которая так любит браниться.

Лахлан подал знак Колину. Тот по-прежнему был одет в костюм лебедя, а белую маску, которая во время спектакля была у него на голове, держал под мышкой, точнее, под покрытым перьями крылом. Его кузен тотчас подошел к нему.

— Ты случайно не видел леди Уолсингхем?

Колин утвердительно кивнул.

— Ага, видел. Несколько минут назад графиня пошла к Диане, чтобы поздравить ее. Они обе о чем-то шептались. Я потерял их из виду, когда другие люди набежали, чтобы поздравить женщин с успехом сегодняшнего спектакля.

Лахлан снова осмотрел зал, с тревогой вглядываясь в лица людей.

— Я же, черт возьми, сказал ей, чтобы она не отходила от меня, — прорычал он, обращаясь, скорее, к себе самому. — Ладно, давай посмотрим в коридоре.

С трудом протискиваясь сквозь плотную толпу, они вышли в коридор. Там тоже было многолюдно. Перед закрытой дверью, которая вела в соседнюю комнату, стоял один из слуг Франсин — крепкий, широкоплечий парень, охраняя вход от любопытных и назойливых незваных гостей.

— Сукин сын, — едва слышно пробормотал Лахлан. — Кажется, мы нашли ее.

Не сказав ни слова, он отпихнул слугу в сторону и вошел в комнату. Колин последовал за ним.

В маленькой комнатке он увидел леди Франсин Уолсингхем, которую восторженно обнимал Эдмон де ля Поль — юный граф Саффолк, впившись губами в ее губы. Не заметив, что в комнате появились два шотландца, она отошла от своего кавалера и покачала головой, выражая тем самым недовольство, и подошла к следующему джентльмену, сгорающему от нетерпения.

Леди Диана, не в меру активная легкомысленная подруга графини, радостно представила следующего счастливчика.

— Теперь очередь Чарльза Сомерсета, — сказала она, заливисто смеясь. — Мне кажется, он тебе понравится. Лорд-камергер замечательно целуется. — Женщина слегка подтолкнула к нему Франсин. — Ну же, дай Чарльзу шанс поразить тебя.