Робин Хэтчер - Навсегда твоя роза

Может, и так. Роза боялась правды.

Джон Томас молча наблюдал за девушкой довольно долгое время. Потом склонил голову.

— Похоже, я ошибся насчет тебя и прошу прошения.

Силы ушли, как воздух из проколотого шарика.

Роза вцепилась в спинку стула, молясь, чтобы ноги не подвели.

Дело было в том, что мистер Рафферти рассуждал вполне разумно. Их мнения совпадали: Майкл совершает ошибку, о которой пожалеет. Когда-нибудь жена ему надоест, и муж бросит Розу, чтобы вернуться к настоящей жизни. В Сан-Франциско, туда, где отели «Палас», где можно жениться на женщине, подобной Лилиан Оверхарт. Чувства к Розе не выдержат испытания временем. Не смогут.

Но девушка еще не была готова к неизбежному. Во всяком случае, пока.

— Надеюсь, ты не передашь наш разговор сыну? — тихо спросил Джон Томас.

— Нет, сэр.

— Спасибо, — и он вышел из кухни.

«Я не могу, — опять подумала Роза. — Еще не время. Почему ты заставил меня полюбить себя, Майкл? Да еще навсегда…»

Мистер Рафферти казался необычайно тихим, когда они с Кэтлин собрались ложиться спать. Да и весь вечер Джона Томаса не было слышно, что не могло не показаться необычным, учитывая его натуру.

— Ужин получился очень вкусный, — сказала Кэтлин, расчесывая густые каштановые волосы перед зеркалом.

— Да, да… — Джон Томас рассеянно смотрел на улицу.

Жена повернулась на пуфике.

— Скажи, что тебя беспокоит?

Он обернулся и встретился со взглядом жены.

— Помнишь, в письме Майкла мы прочли о том, что он стыдится некоторых поступков, которые совершил, дабы заполучить отели?

— Да.

— Я тоже сделал нечто подобное, чтобы вернуть его, — Джон Томас провел пальцами по соломенным волосам.

— Что бы ты ни сделал. Роза зла не затаит. Она любит Майкла и простит все, потому что ты его отец.

Рафферти удивленно поднял брови и молча задал себе вопрос, откуда жена знает, что он разговаривал именно с Розой.

С ласковой улыбкой Кэтлин поднялась со стула и направилась к окну. Фалды шелкового халата шелестели при движении.

Она обняла мужа и положила голову ему на грудь.

— Я слишком хорошо тебя знаю, Джон Томас. Ты упрямый и от своего не отступишься, а поэтому часто навязываешь свои решения и мне, и детям. Но, к сожалению, ты не всегда знаешь, что нам действительно нужно. Майкл же в себе уверен. Ты воспитал его умным, да еще и с добрым сердцем. Это ему пригодится в жизни.

— Хм… — его объятия сжались.

— Перестань волноваться, у меня хорошее предчувствие по поводу твоего сына и его жены. Оно такое же, как о нас, когда мы познакомились.

Рафферти погладил волосы жены.

— Это чудо, что ты в меня влюбилась.

— Как прекрасно, что в нашей жизни случаются чудеса.

Он ласково улыбнулся и заговорил с сильным ирландским акцентом, который тщетно пытался изжить с годами:

— Ей-ей, моя любовь, Кэтти. Все именно так.

В ту ночь Майкл не пытался заниматься любовью с Розой. И не потому, что не хотел. Она постоянно притягивала его физически. Однако жена казалась особенно хрупкой. Ему хотелось спросить, что произошло, но Майкл страшился ответа.

Лежа в постели, он прижимал Розу, положив ее голову себе на грудь, а потом просто целовал волосы и гладил спину.

В принципе, расспросы были не нужны. Младший Рафферти догадался обо всем.

Дело не в его семье в целом: что-то явно случилось между Розой и отцом. Поначалу Джон Томас отнесся к ней крайне недружелюбно. Но сегодня вечером все поменялось. Когда они уходили с постоялого двора, Майкл уже не сомневался, что жена завоевала сердце отца так же, как его собственное.

Ее родственников это тоже не касалось, хотя Майкл подозревал, что Глен Таунсенд будет причинять неприятности при любой возможности. Тестю не поздоровится, если слухи дойдут до Майкла.

Рафферти не сомневался, что жена в состоянии противостоять обоим мужчинам, не глядя на ум первого и животную силу второго. Его Роза настоящий борец. Ей пришлось им стать. Она сражалась всю жизнь.

Но Майклу хотелось, чтобы вечное противостояние прекратилось. Он надеялся, что они не будут ссориться, и мечтал о доверии не только к себе, но и к ее собственным чувствам, и хотел, чтобы жена высказала их вслух. Надеялся, что она признается ему в любви.

«Когда-нибудь ты заговоришь, — думал он, лаская ее волосы. — Я заставлю тебя признаться. И буду ждать, сколько потребуется».

Следующая неделя стала самой необычной в жизни Розы. Семейство Майкла оказалось шумным, смешливым, живым и склонным к шуткам. Родственники открыто демонстрировали свои чувства, частенько обнимались, целовались и вскоре вовлекли девушку в свой магический круг. На постоялом дворе запульсировала жизнь. Даже Вирджиния слегка вылезла из своей скорлупы, чем сняла беспокойство дочери.

Поначалу Роза чувствовала себя неловко с четой Рафферти и их отпрысками, а особенно с Джоном Томасом, но свекор словно забыл, что предлагал ей деньги взамен ухода от Майкла. Иногда девушке казалось, что она сама придумала эпизод на кухне. Джон Томас начал казаться ей тем отцом, которого должен иметь счастливый ребенок.

Постепенно Роза стала частью этой семьи.

Они покорили ее разговорами о детстве Майкопа и рассказами о его триумфе в мире бизнеса, очаровали своей заботой, весело подшучивали, но не терпели критики от других. Все относились к девушке, будто она давным-давно жила рядом.

В свою очередь, Майкл продолжал относиться к Розе с любовью и нежностью, гася ее страхи и шаг за шагом подавляя сопротивление. Несмотря ни на что, Роза начинала верить в вечную любовь, существовавшую не только для Кэтлин и Джона Томаса, а и для нее самой. Ей казалось, что Майкл будет любить ее не только сегодня, но и завтра. Что впереди счастье, которого никогда не было, что стоит ей протянуть руку — и она получит его.

Роза стала доверять мужу.

— Куда это ты везешь меня? — уже в пятый раз спрашивала девушка, пока бричка тряслась на дороге.

— Подождешь и увидишь, — отвечал Майкл.

Она улыбнулась, раздумывая, что за сюрприз приготовил ей муж. Ожидание тоже приносило удовольствие.

Роза помогала матери с Кэтлин готовить обед, когда Майкл ворвался на кухню, ухватил ее за руку и заявил, чтобы их не ждали к столу, а потом повел к бричке, стоявшей у ворот.

— Что ты задумал? — спросила девушка, когда муж усаживал ее на сиденье.

— Мне надоело делить тебя с семьей, — ответил он, берясь за поводья. — Проведем вторую половину дня вдвоем, — Майкл подмигнул и таинственно улыбнулся. — Кроме того, у меня для тебя сюрприз.

Конечно, Роза догадывалась, куда он ее везет. Они ехали по дороге к скале, где во время пикника Майкл подарил ей Герцогиню, но не могла представить, что ее ждет теперь. Не собирается ведь муж дарить ей нового щенка, шляпки, туфли и платья?

Когда они стали подниматься в гору, Майкл потянул за поводья.

— Закрой глаза, — сказал он, не глядя на Розу.

Она подчинилась, чувствуя глупое волнение, которое дарило увлекательное приключение. Никто никогда не преподносил ей подарков, не говоря уже о том, чтобы освобождать от домашних дел.

Повозка выехала из тени деревьев на открытое место, и Роза почувствовала теплые солнечные лучи на лице.

— Можно открыть глаза?

— Нет еще.

Движение замедлилось, а потом бричка остановилась.

Девушка услышала, как скрипнули рессоры, когда Майкл соскочил с сиденья. Потом послышались шаги по гравию к тому месту, где она сидела.

— Не открывай, — напомнил муж, обнимая ее за талию и опуская на землю.

Его поцелуя Роза не ожидала. Сердце подпрыгнуло от радости, дыхание участилось. Так происходило всегда, когда Майкл целовал ее. Потом муж подхватил девушку на руки. Она прижималась к нему, упиваясь вкусом любимых губ и теплотой объятий.

Когда поцелуй завершился, Роза открыла глаза и посмотрела на Майкла.

— Зачем ты это сделал? — прошептала она.

— Потому что люблю вас миссис Рафферти, — ухмыльнулся он. — А теперь закрывай глаза.

— Майкл…

— Закрывай.

— Ну…

— Придется ублажить меня.

Девушка со вздохом подчинилась, положила голову ему на плечо, и муж понес ее дальше. Она честно призналась себе, что ей все равно, куда он ее несет и зачем. Наконец Майкл остановился и губами дотронулся до волос Розы.

— Я знаю, что твой день рождения еще через три месяца, но все равно не мог удержаться, — он поставил ее на ноги и обнял. — Открой глаза, Роза… Тебе уже не десять, но я надеюсь… — он замолчал.

Роза сделала шаг к великолепной золотистой лошади, которая паслась на поляне. Та подняла голову, а потом уткнулась носом в землю. Девушка дотронулась до крупа, оглядываясь назад.

— Этот жеребец твой, — сказал Майкл, отвечая на молчаливый вопрос.

— Мой? — она опять посмотрела на животное.

— Теперь ты сможешь кататься верхом с Ларк, когда захочешь.

Как он догадался? Как проник в секретные уголки ее сердца, узнал старые обиды, похороненные мечты и надежды? Видимо, Майкл понял ребенка, столь отличного от других, девочку, которую никто не любил, молодую женщину, работавшую так много и имевшую так мало. Роза никогда не признавалась даже себе, что хотела иметь собственную лошадь, но муж догадался, также как о собаке.

Руки Майкла сжали плечи жены.

— Я хочу сделать тебя счастливой, Роза. Только скажи, чего ты хочешь, — и это станет твоим.

— Какой он прекрасный, — прошептала девушка дрожащим от волнения голосом.

Майкл повернул ее к себе.

— Но не такой красивый, как ты, — он взял лицо жены в руки. — Никто не сравнится с тобой.

Майкл подарил Розе поцелуй, показавшийся таким же сладким, как сон утром, и нежным, как летний ветерок.

«Я люблю тебя, Майкл».

Она хотела сказать ему о своих чувствах.

Заговорить вслух. Объявить о них всему миру. Но слова застряли в горле, потому что казались слишком странными и непривычными. И девушка поведала ему о своих ощущениях по-женски, как смогла.

Рафферти вернулись в Хоумстэд уже к вечеру.

Майкл смотрел на жену, сидевшую рядом. Она постоянно оборачивалась, чтобы взглянуть на жеребца, привязанного к бричке.

— Не могу поверить, что он мой, — сказала девушка, заметив, что муж наблюдает за ней. — Хочу съездить на ранчо и показать его Ларк.

— Только со мной. Скажем, в воскресенье после церкви.

— Не могу ждать так долго.

— Он еще молод, Роза, да и ты не умеешь ездить верхом, — Майкл увидел, как она заупрямилась. — Пообещай, что не будешь кататься без меня. Во всяком случае, до тех пор, пока вы не привыкнете друг к другу.

Девушка смотрела то на мужа, то на жеребца и обдумывала просьбу Майкла. Тот не сомневался, что жена согласится с ним, ведь в последнее время они отлично ладили. Ей нет смысла поступать вопреки.

Именно в этот момент Майкл увидел человека на крыльце своего дома. И узнал его прежде, чем бричка повернула на дороге. Роза, должно быть, почувствовала внезапное напряжение и заерзала на месте. Она ничего не сказала, но вопросительно посмотрела на мужа.

— Это Диллон, — ответил он.

Брат спустился с крыльца. Темные волосы спутались, одежда казалась пыльной, лицо ничего не выражало.

Майкл потянул за поводья, и лошадь остановилась. Не сказав ни слова, он бросил поводья Розе и соскочил с брички.

— Диллон…

— Привет, Майкл, — брат усмехнулся. — Дорога из Ньютона оказалась тяжелой. Мне туго пришлось, хотелось побыстрей попасть сюда.

Майклу было приятно видеть Диллона и, заметив его ухмылку, почувствовать, что брат больше не враг. Но что у Диллона на уме?

— Я слышал, все семейство здесь?

Майкл кивнул.

— Да. Они приехали неделю назад.

— Джон Томас согласился с твоим решением?

— Думаю, что да.

— Ты уверен в том, чего хочешь?

— Безусловно.

Диллон повернулся к бричке, в которой ждала Роза.

— Никогда не думал, что ты поставишь удовольствие выше бизнеса, но теперь причина понятна, — он сделал шаг вперед, на лице засияла улыбка. Диллон Рафферти всегда слыл любимцем женщин и считал себя неотразимым. — Вы, должно быть, Роза. А я ваш брат Диллон, — он подал руку и помог девушке выйти из брички.

Роза переводила взгляд с Диллона на Майкла и наоборот.

— Не верю своим глазам, — наконец сказала она.

Диллон хмыкнул и склонился к Розе.

— Я красил ему волосы обувным кремом, чтобы Майкл выглядел, как я. Люди принимали нас за близнецов. Если он только не смывал краску, — мужчина подмигнул ей. — Но когда мы повзрослели, то стало очевидно, что я значительно красивее.