Сюзан Таннер - Навсегда

Но, дьявол, где же Уилкинс? Он не подумал, что у этого олуха что-то получилось с проституткой, которую он поволок наверх. Этот дурень много раз уже сам убеждался в том, что ни на что не способен. Айк почти хохотал, представляя, в какой ярости была девка. А может, это ее вполне устроило – получить денежки и просто поваляться с ним рядом. Внезапно улыбка сползла с его лица. Посмотрев наверх, где было темно и тихо, Айк ощутил Томительное чувство тревоги. Уилкинса там нет. Айк мог поспорить: что-то случилось.

Чертыхаясь, он вышел из бара и направился в конюшню. У входа он остановился, осмотрелся и прислушался. Город спал, но, несмотря на мирную тишину, неприятное чувство не покидало его.

Услышав тяжелое сопение Уилкинса, Айк вошел в конюшню, где царила кромешная тьма. Немного привыкнув к темноте, он осторожно стал пробираться вглубь.

– Леон, – толкнул он храпевшего Уилкинса, который заснул полусидя в стойле. Возможно, его дурное предчувствие было ложным. Айк пихнул его носком ботинка. – Проснись.

– Какого черта? – Уилкинс разлепил глаза. Он чувствовал себя по-дурацки. – Айк?!

– А кто же еще, черт побери! И почему это ты спишь здесь? Что, та девчонка убежала от тебя, ты опять не смог?

При упоминании о той проститутке, Леон испытал вспышку гнева. Затем гнев обернулся страхом, что когда Айк узнает, как он убил девчонку, то рассвирепеет. Теперь они не смогут остаться в городе и охотиться за женой проповедника и за Уэллзом.

Уилкинс нервничал явно неспроста. И чутье Айка, наверное, и на сей раз его не подвело.

– Так что случилось? – Айк даже не попытался скрыть отвращение, звучавшее в его голосе. Когда Уилкинс не ответил, тревожное чувство усилилось. – Вот черт! Какого черта, ты здесь?

– Она смеялась надо мной, Айк. – Он вовсе не так хотел обо всем рассказать Айку, объяснить, почему им надо как можно быстрее убираться из города.

– Ты избил ее? – Ответа не было. – Сильно?

– Ей не надо было смеяться надо мной, – хныкал Уилкинс, – я лишь хотел заткнуть ей рот, но когда мои руки оказались на ее шее, как тут… – он замолк.

– Ты убил ее?! – Айк почти орал. – Ты, паршивый ублюдок!

Леон знал, что Айку все это не понравится.

– Я… не… не… хотел этого, Айк. Это случилось само по себе… – заикался он.

– Тебе, болван, не надо было притрагиваться к ее шее и душить ее! Теперь надо уносить отсюда ноги.

– Мы не можем уехать, – обеспокоенно произнес Уилкинс. – Уэллз и жена проповедника в городе.

– Здесь?! – Айк не мог поверить в такую удачу. Уэллз был здесь, но Уилкинс сделал так, что они не могут остаться. Он бы не мучился угрызениями совести, если бы бросил Уилкинса на растерзание «волкам», в данном случае, шерифу. Но он не надеялся, что ему позволят далеко уйти, когда кое-что узнают о его прошлом, о том, что на его руках человеческая кровь.

Он посмотрел на Уилкинса.

– И как же, черт тебя побери, мы сможем околачиваться здесь в поисках Уэллза и этой рыжей суки? – Айк не ждал ответа. Уилкинсу нечего было ответить.

Он уставился в темноту, в которой утопала улица. Уэллз и та жена проповедника могли быть где угодно.

– Мы сможем найти ее, Айк. Я знаю, мы сможем.

– Ну, понятно, что да, если Уэллз или шериф не найдут нас первыми. Неужели ты думаешь, после того, что ты сделал, они не будут нас искать?

– Ну, она ведь была просто проституткой.

– А ты – просто кусок никчемного коровьего навоза. Пошли. Надо линять отсюда. – Айк вывел из стойла свою лошадь.

– А что делать с девчонкой? – хныкал Уилкинс. Он должен найти эту суку, и она снимет с него порчу.

А потом он убьет ее. Он схватил бы ее за шею, как ту проститутку, которая издевалась над ним, и сжимал бы ее, пока она тоже не стала бы лиловой.

Айк не представлял себе, что значит душить. Он тоже раньше не представлял. Под тяжелым взглядом Айка Уилкинса трясло.

– Рано или поздно они уедут отсюда. Или Уэллз уедет один. Тогда мы доберемся до девчонки. – «И до Уэллза», – подумал Айк. Закончив седлать лошадь, он вскочил на нее.

Уилкинс удивленно посмотрел на него:

– А что мы будем делать до тех пор?

Айк ухмыльнулся.

– Мы скроемся где-нибудь за городом и будем ждать. И молись, чтобы из-за этой проститутки не подняли большого шума, я не хочу умирать из-за тебя.

Уилкинс понимал, что Айк мог бы запросто в любую минуту принести его в жертву. Он никогда в этом не сомневался, а сейчас тем более. Он вытер пот со лба и взял в руки вожжи.

Следуя за Айком по темной улице, он чувствовал, как его гнев растет. Во всем была виновата только она, эта жена проповедника. Во всем.

Джерихо поднималась по лестнице, чувствуя, как ноет каждый дюйм ее тела. Она сощурилась от яркого солнечного света, падавшего через окно прямо ей в глаза. Может быть, она становится старой для этого занятия. Потом она вспомнила, как Херк пялился на нее, когда натягивал брюки и застегивал ремень. Она могла бы спорить, что он ни за что бы не ушел от нее, если б не знал, что уже больше часа бар находится без присмотра. Правда, в это время клиентов обычно почти нет.

Ее ухмылка исчезла, когда она вспомнила об этом сероглазом парне. Херк не научил ее тому, что умел тот сероглазый, он не заставил ее тело пылать от желания, как это было во время близости с тем парнем. Но то, что Херк дал ей вместо этого, было более значимо. Он смотрел на нее, словно она была золотой жилой, он дотрагивался до нее так, как прикасаются к хрупкому хрусталю.

Когда Херк вошел к ней в комнату, его сердце остановилось. Он никогда не видел ее обнаженной, а тем более в такой позе, в какой она лежала, и ее рука все еще была там, где оставил ее тот парень – у нее между ног. Однако непривычное чувство смущения, охватившее ее, было напрасным. Вместо того, чтобы с отвращением отвернуться, бармен стал быстро расстегивать рубашку.

– Позволь мне это сделать, крошка, – шептал он, глядя на нее жадными глазами.

Сейчас, вспоминая о тех минутах, Джерихо улыбалась. Она никогда не думала о Херке как о мужчине, которому могла бы отдаться. Но почему же? Ей ведь нравились крупные мужчины с такими бычьими огромными руками. Но у Херка не только его руки напоминали ей быка, но и еще кое-что.

Боже, Коралл не поверит ушам, когда Джерихо все расскажет ей. Она зевнула и взялась за ручку первой двери. Она лишь надеялась, что в этой комнате не Хлоя. Если бы она разбудила Хлою, та выцарапала бы ей глаза. Нельзя сказать, что они не дружили с Хлоей. Нет, у них были нормальные отношения, но Хлоя предпочитала всегда хорошо утром выспаться.

На ее стук ответа не последовало, но дверь медленно приоткрылась. Джерихо вошла в комнату. Сделав еще шаг, она увидела, что керосиновая лампа еще не погасла, но ее фитиль почти что уже весь прогорел. Что-то не похоже на Коралл, чтобы та столь легкомысленно оставила лампу зажженной.

– Коралл?

Мороз пробежал у него по коже, когда она увидела, что Коралл даже не пошевелилась. Девушка лежала на спине с подвернутой под себя ногой. В такой позе никто не спит. Джерихо сделала еще шаг. Угол простыни, лежавший на груди Коралл, был неподвижен. Глаза безжизненно смотрели в потолок. Джерихо опять остановилась, ее зубы начали нервно стучать.

– Коралл??! М… милая?

О, Боже! Она мысленно повторяла это слово, пока силой не заставила себя закричать.

– О, Боже, Боже! Кто-нибудь, помогите!

– Ну что, доктор?

Мужчина в очках посмотрел на ожидавшего решения шерифа. Он отошел от трупа девушки, снял очки, достал носовой платок и стал протирать стекла.

– Задушена, – вынес он свое заключение. Темные синяки на шее у покойной не оставляли ни малейшего сомнения в этом. У нее также была сломана шея, но доктор уверен, что она была уже мертва, прежде чем убийца сделал это.

Как-то однажды он уже бывал в этом притоне, когда одна из девиц пострадала от Грубого клиента. Еще раньше, другая девушка, случайно забеременев, пыталась сделать себе аборт. Несмотря на все усилия доктора, она умерла, что стало поучительным примером для других девиц этого заведения.

Сейчас впервые одну из девиц Херка убили. Доктор посмотрел на бармена. Видно было, что он сильно переживал из-за случившегося. Глаза его покраснели, а лицо стало серым.

– Все произошло быстро, – сказал доктор. Херк посмотрел на него. Все не могло случиться так быстро. Ведь сначала Коралл испытала ужас, осознав, что она оказалась перед лицом смерти. И это была его вина. Осознание своей вины не отпускало Херка. Девушки всегда доверяли ему. Это Коралл он должен был предоставить ту комнату, что за баром. И, если бы он не ушел к Джерихо, как…

Дэниель Гастингс опустил руку на плечо Херка.

– Ты знаешь, кто это сделал? Херк угрюмо кивнул:

– Да!

– Тогда пойдем ко мне в контору. Мне нужно составить точное описание. – Дэниель, конечно, мог бы записать необходимую ему информацию прямо здесь, но он хотел поскорее увести отсюда Херка, из этой комнаты, где лежало неподвижное тело девушки.

Он повернулся и кивнул доктору. Доктор знает, что надо сделать, пока они будут отсутствовать. Дэниель подтолкнул Херка локтем, чтобы тот вышел первым. Трое девушек, прижавшись друг к другу, плакали в холле. Херк колебался, затем начал о чем-то говорить. Но, увидев, что Джерихо, словно обвиняя, посмотрела на него, он тут же замолчал и пошел к выходу.

– Эй! – крикнула ему Джерихо, но он даже не повернулся. – Херк, – позвала она опять.

Он остановился и обернулся, опасаясь того, что мог сейчас прочитать на ее лице. Джерихо заставила себя улыбнуться, но губы ее дрожали.

– Возвращайся быстрее, ладно? – Слезы уже блестели у нее на глазах, когда она добавила. – Мне страшно.

– Я долго не задержусь там, – пообещал он, немного расслабившись. Значит, Джерихо не винила его. Она все еще доверяла ему.

К тому моменту, когда у Дэниеля Гастингса было уже точное описание, он знал, что имеет дело с теми же бандитами, которые сделали Ханну Барнс вдовой. Это те двое, которых Джеб Уэллз поклялся найти. Теперь стало ясно, что Уэллз был прав, думая, что эти люди примутся искать миссис Барнс. По случайному стечению обстоятельств они прибыли в Шерман тогда, когда Уэллз и миссис Барнс уже, слава Богу, уехали отсюда.

Впервые шериф без колебания согласился с ним, что вдова Барнс приняла правильное решение, отклонив предложение о замужестве. Его преподобие Солтерс никогда бы не смог обеспечить ее безопасность, тем более противостоять таким типам, как Айк Нельсон и Леон Уилкинс. Дэниель боялся представить эту прелестную женщину со сломанной шеей. Он и думать не хотел, какие бы муки и ужас пришлось бы испытать ей, почувствовав то, что и Коралл. Он лишь надеялся, что Джеб Уэллз будет крайне внимателен и заметит, если кто-то станет преследовать их.

Дэниель вместе с Херком вышли на улицу. Не меньше чем две дюжины мужчин уже стояли перед зданием тюрьмы. У этих мужчин были угрюмые лица, строгий взгляд, и оружие их было наготове. Это были добровольцы, находившиеся в распоряжении шерифа. Их не пришлось созывать. Они сами были уже готовы и ждали дальнейших приказаний. Дэниеля это не удивляло. Шерифу уже несколько раз требовалась их помощь, и каждый раз они быстро собирались в ожидании его команды. Это ведь был их город, здесь жили их семьи, в этом состояла их жизнь. Среди них были фермеры и владельцы магазинов, но они прекрасно знали, как стрелять и как догонять бандитов, они знали, как защитить то, что принадлежало им.

Помощник шерифа переходил через улицу, где только что разговаривал с пожилым человеком, который тоже хотел бы помочь в поимке убийц, но был уже слишком стар. Дэниель кивнул старику головой, выражая свое понимание и сочувствие. Он подождал, пока его помощник встанет с ним рядом, и тогда он стал говорить громко, так, чтобы слышали все.

– Прежде, чем мы направимся искать их следы, мы обыщем все здесь, в городе: каждое здание, каждый переулок, – он запнулся, а затем добавил, – в поисках этих двоих. – Шериф не хотел настраивать людей так, чтобы они хватали каждого, кто вызовет у них сомнение.

Кое-кто был удивлен тем, что они не направляются тотчас за город. Двое мужчин удовлетворенно кивнули головой, но никто не выступил против решения шерифа.

Дэниель взглянул на своего помощника.

– Возьми половину людей и начните с другого конца города, – тихо сказал он ему.

Помощник подошел к середине шеренги и разделил мужчин на две группы. А Дэниель зашагал на окраину города, где находился ресторан Дженни. За ним последовала группа ополченцев.

Очень скоро он уже стоял напротив ресторана. В его соображении опять возник образ мертвой проститутки, он мучительно думал о том, Что любая женщина, занимающаяся подобным ремеслом, подвергает себя такому же риску. Даже то, что Дженни Район была очень осмотрительной в выборе посетителей, не означало, что она не может допустить подобной ошибки. Только потому, что он любил Дженни, он не хотел бы, чтобы когда-нибудь подобное случилось с ней.