– Может, они увидели нас и хотят развернуться, – предположила я. Мое сердце все еще бешено колотилось от притока адреналина.

Грэй кивнул. Мы долго не отрывали глаз от неба. У меня даже заболела шея. Но время шло, а самолет не возвращался. Я вспомнила про фотографии и снова взялась за камеру. Может, я что-нибудь пропустила. Может, это была ошибка. Я решила взглянуть еще раз и досмотреть остальные фотографии в альбоме, но экран был темный. Я выключила и включила камеру, но тут же поняла, что аккумулятор наконец окончательно сел.

– Что с вами? – спросил Грэй.

Я не знала, что и сказать. Мне казалось, что я разучилась говорить; внутри меня что-то застыло. Я вдруг заплакала. Это были бурные, сотрясавшие душу рыдания, рвавшиеся откуда-то из глубины души, из тайной каморки, которая так долго была заперта, но теперь открылась, и поток заплесневелых, презренных эмоций яростно вырвался на поверхность.

Грэй обнял меня и утешал словно ребенка.

– Ну, ну, – нежно говорил он; я даже не подозревала, что он способен на такую нежность. – Не плачь, Шарлотта. – Шарлотта. Он впервые назвал меня по имени или, вернее, правильным именем. – Все будет хорошо, у тебя и у меня, вот увидишь. Скоро мы приплывем к какому-нибудь острову. Я уверен. – Я лишь кивала, рыдая на плече у этого незнакомого мужчины. Я не говорила ему, что плакала из-за разбитого сердца. Не говорила, что мне уже было все равно, доплывем ли мы когда-нибудь до суши. Я сдалась. – Не плачь, Шарлотта, – повторял он вновь и вновь. Его голос звучал возле моего уха, а меня захлестнула волна усталости. Я закрыла глаза и слышала его шепот: – Пожалуйста, Шарлотта, держись. Еще немножко. Мне надо, чтобы ты держалась.

* * *

Когда я открыла глаза, солнце уже поднималось над горизонтом. Грэй спал рядом со мной. Я была смущена, ведь я спала в его объятиях, и удивилась, что он обнимал меня все это время. Удивилась, что он не отпустил меня.

Я потерла глаза. Прошлый вечер казался мне кошмарным сном. Я вспомнила про снимки в фотоаппарате и решила, что их, вероятно, снял кто-то другой. Эрика на них не было, так что, может, не он держал тогда камеру. Возможно, снимки имели какое-то отношение к его работе в рекламном агентстве.

Грэй зевнул рядом со мной, потом улыбнулся.

– Еще один день, – сказал он.

Я кивнула.

– Я вот что подумал, – продолжал он. – Мы можем есть морские водоросли.

– Водоросли?

– Да, – ответил он. – Например, ламинарии.

Я наморщила лоб:

– Ты можешь есть такую дрянь?

– Но ведь они продаются в «Лавках здоровья»?

– Пожалуй, да, – ответила я со скептической улыбкой.

– Тогда почему бы нам не вытаскивать их из океана и не есть свежими?

– Пожалуй, – согласилась я, пожав плечами. Честно говоря, я была такая голодная, что могла съесть что угодно. И ела. Вчера мы с Грэем поделили вишневую помаду Луизы. Даже на вкус она была не слишком плохая, и мы решили, что нефтяное желе дало нам несколько калорий.

Грэй перегнулся через край плота и подцепил веслом плеть ламинарии, длинную, зеленую и покрытую слизью.

– Ты первый, – сказала я, разглядывая круглую шишку на плети. Я сжала ее и решила, что она напоминала кухонную спринцовку для индейки.

Грэй оторвал полоску ламинарии и положил в рот. Он жевал медленно, методично.

– Знаешь, – сказал он, – в общем, не так плохо. – Он оторвал другой кусок и протянул мне. – Вот. На вкус это как… цыпленок. Попробуй.

Я немедленно попробовала. Ламинария была солоноватая и слегка отдавала рыбой. Странно, но она была на удивление сытная, если учесть, что я не ела много дней. Мы поделили остатки водорослей, потом Грэй стал вытаскивать другие. Он доставал разные морские растения, одни были длинные и гибкие, другие грубые с какими-то пузырями. Мы пробовали их, потом решили высушить их на солнце, чтобы они стали хрустящими.

Позже пошел дождь, и мы набрали в ведро несколько дюймов воды, потом черпали ладонями воду, собравшуюся на плоту, и добавляли ее к нашему запасу. Я попила, потом Грэй сделал то же самое. Не знаю, сколько прошло времени, когда у меня начались боли в животе. Через несколько часов, может, больше. Судороги были частые и свирепые, словно кто-то резал ножом мои внутренности. Грэй тоже схватился за живот.

– Это водоросли, – сказал он. – Может, мы съели что-то несъедобное.

Я сердито посмотрела на него, потому что это была его идея, потом застонала, когда начались новые судороги. Я тосковала по туалету, имодиуму, уединению.

– Мне срочно надо в ванную, – сказала я. Я велела Грэю отвернуться и решила, что самый простой и безопасный способ – это… сделать свое дело прямо в ладони. Я присела на корточки, подставила руки, рассчитывая поймать то, что выйдет из меня, тут же бросить в волны и помыть руки. Но из меня вырвался только громкий треск. Я почувствовала себя просто ужасно, потому что Грэй это слышал. Я была страшно унижена.

– Мне тоже надо, – сказал он.

– Что нам делать? – спросила я.

– Прыгнуть в воду, – сказал он. – По очереди, чтобы не опрокинуть плот.

– Нет, – отказалась я. – Я не хочу прыгать. Боюсь акул.

Он кинул мне скомканную розовую майку Луизы.

– Тогда воспользуйся вот этим.

Я кивнула, а он спустился в воду. Он пробыл возле плота несколько минут, а я подложила майку под себя и сделала свои дела. Судороги почти прошли. Пока Грэй залезал на плот, я выбросила майку в океан. Плот зачерпнул немного воды, но мы быстро вычерпали ее.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.

– Намного лучше, – ответил он.

– Я тоже, – сообщила я. Но при этом я чувствовала себя опустошенной, растерянной, невероятно отчаявшейся. Нам оставалось недолго. Мы оба это понимали.

Глава 8

Вокруг было темно. Я не понимала, то ли это середина ночи, то ли скоро забрезжит рассвет. Я была слабая, сонная, и, вероятно, у меня мутилось сознание. Я посмотрела на Грэя, но в тот же миг увидела лицо Эрика и не сразу поняла, что это галлюцинация. Эрик спал рядом со мной. Почему я проснулась? Я что-нибудь услышала? И тут же мои глаза различили вдалеке искру света. Она плясала под поверхностью океана, словно дразня меня, и сначала показалась лучом фонарика, направленным на воду. Может, близко от нас плывет лодка? Я подергала Грэя за руку, но он даже не пошевелился.

– Проснись, – сказала я. Теперь даже разговор забирал у меня энергию, которой уже не осталось. – Я что-то увидела.

– Что такое? – пробормотал он.

– Видишь те огни?

Грэй потер глаза и кивнул.

– Да, что это? – спросил он.

– Не знаю, – ответила я.

Он схватил весло и начал грести в сторону огней, но они ускользали от нас. Они двигались, словно хотели, чтобы мы следовали за ними.

Грэй вгляделся в огни, потом повернулся ко мне:

– Вероятно, это фосфоресценция.

– Фосфор… что?

– Химическая реакция, которая происходит в воде, – объяснил он. – Ее вызывают бактерии или крошечные морские организмы. Вроде океанских светлячков.

– Да? – разочарованно отозвалась я.

Грэй кивнул.

– Я видел такое свечение ночью возле дома моего деда на острове Каталина, – сказал он. – Думаю, это означает, что мы находимся недалеко от суши.

– Правда? – воскликнула я, вглядываясь в ночной мрак. Луна скрылась за облаками, и я не понимала, правда ли мы находились близко от берега или дрейфовали дальше в открытый океан. Пожалуйста, пусть земля будет близко. Пожалуйста.

– Возможно, – ответил Грэй. Он греб и греб, следуя за огнями. Через час или, может, больше, он устал. Я поняла это по его дыханию, хриплому и затрудненному.

– Давай я буду грести, – сказала я. Он неохотно протянул мне весло, и я стала грести быстрее – по одному гребку по обе стороны плота. Вскоре у меня заболели плечи, руки сводили судороги. Меня мучила жажда, но у нас опять кончилась вода. Голод был моим привычным состоянием, он сидел внутри меня и глодал своими челюстями мое нутро. У меня сильно болела голова. Я мечтала о таблетке адвила. Я мечтала о многих вещах. Я опустила весло в воду справа от плота и вдруг за что-то задела.

– Грэй! – закричала я.

– Что? – спросил он, садясь.

– Я ударилась обо что-то веслом.

Грэй нашел зажигалку и посветил ею за край плота, туда, где мое весло наткнулось на что-то. Огонек мигнул и погас, но Грэю этого хватило, чтобы все понять.

– Обломок дерева, – разочарованно сказал он.

– Ох, – вздохнула я. Не знаю, что я ожидала увидеть. Риф, скалу, может, землю?

Я перестала грести. Странные, фосфоресцирующие огни мерцали вокруг плота, словно ждали, когда я продолжу путь. Но я слишком устала и приуныла. У меня болело все тело. Я потеряла надежду. Грэй тоже. И только я хотела рухнуть без сил рядом с ним, как в просвете между облаками показалась луна. Она выглянула ненадолго из-за темных туч, словно бакен, словно давно забытый друг, но, скорее всего, как гигантский прожектор, осветивший темную ночь. Я поглядела влево, вправо и ахнула, когда увидела, что находилось перед нами.

– Грэй! – закричала я. – Грэй! Проснись! Смотри!

Он снова сел, сонный, и вот – перед нами был остров, прекрасный остров. Песчаный берег находился всего в нескольких сотнях ярдов от нас. Я слышала плеск волн. Грэй схватил весло и стал быстро грести до мелководья. Там он спрыгнул в воду и подтянул плот, на котором оставалась я, ближе к берегу. Я соскочила с плота, а Грэй вытащил его из океана. После этого мы без сил упали на теплый, нежный песок. Я обессилела и дрожала от холода. Грэй обнял меня своей теплой рукой. У меня не осталось ни унции энергии, я боялась засыпать, потому что могла уже не проснуться. Но я все равно закрыла глаза. У меня не было выбора.

* * *

Мне снилось, что я плавала в лагуне. Потом мы с Грэем брели в ласковых волнах и увидели вдали лодку. На ней был Эрик. Не один, а с незнакомой женщиной. Я видела только ее спину, ее красное бикини со стрингами. Мы махали им, но они нас не видели.

– Помоги! – кричала я, когда волны плескались вокруг моего лица. – Помоги мне, Эрик!

Я открыла глаза. Был день. Светило солнце. Мы лежали на песчаном берегу. Наступило время прилива. К нам подбирались волны. Грэй не шевелился. Волны подбегали к нам и отступали. Скоро они захлестнут нас.

– Грэй! – закричала я. – Проснись. Нам надо отойти подальше от воды.

Он не шевелился, и меня охватила паника. Он дышит? Я поднесла ладонь к его губам. Дыхание было совсем слабым.

– Грэй, – снова сказала я. – Пожалуйста, проснись. – Он не отзывался. Я схватила его под мышки и потащила к невысокому дереву с восковыми листьями размером с обеденную тарелку. Он был тяжелый, почти вдвое крупнее меня, и у меня подкосились от усталости ноги, когда он оказался вне досягаемости волн. Мне на лицо сел москит, я прихлопнула его. Я снова хотела закрыть глаза, но тут мена пронзила паническая мысль – плот! Я вскочила и побежала к берегу. Он уже плыл на волнах примерно в пятнадцати футах от берега. У меня мелькнула мысль – пускай уплывает, но там были все наши вещи – лекарство, одежда. Моя камера. Я не могла позволить, чтобы море похитило наше единственное имущество. Я зашла в воду и сразу оказалась на глубине. Я быстро подплыла к плоту и пыталась ухватиться за его край. Не сразу, после трех попыток мне это удалось, и я потащила его к берегу. Там немного перевела дыхание и отволокла плот ближе к Грэю.

Песок был странный, совсем не похожий на тот, что я видела раньше. Он словно состоял из соли и перца: мелкие, белые гранулы, какие можно видеть на любом тропическом пляже, но смешанные с крошечными черными кристалликами, которые сверкали на солнце словно черные алмазы.

Я опустилась на песок рядом с Грэем. Я понимала, что нам надо найти воду, если мы хотим выжить, но я так устала, ужасно устала. Я прилегла рядом с Грэем и снова закрыла глаза.

* * *

Мне на щеку упала дождевая капля, и я проснулась. Солнце было в зените. Была середина дня, вероятно, полдень. Грэй все еще спал возле меня. Темная туча у меня над головой надвигалась на солнце. Я подползла к плоту, схватила ведро и подставила его под дождь, мгновенно превратившийся в ливень. Море стало мрачным и почти скрылось за дождевой завесой. Через десять минут в ведре уже набралось воды на несколько дюймов глубиной, еще больше воды было на плоту. Я вернулась к Грэю, который так и спал, не просыпаясь. От ливня его защищали широкие листья. Я приподняла его голову и поднесла к губам край ведра.

– Пей, – сказал я. – Давай. Ты должен попить воды, иначе ты… – Я не могла произнести эти слова.

Его веки затрепетали и чуточку приоткрылись. Я наклонила ведро, и немного воды попало в его рот. Он машинально проглотил ее, и я повторила все снова. Немного воды пролилось на его грудь, но он хотя бы чуточку попил. Я опустила его голову на песок, попила сама и опять рухнула на песок. Так я лежала в странном состоянии между сном и бодрствованием, и мне почудилось, что у меня над головой летала бабочка. Она была глубокого синего цвета, поразительно красивая и напоминала мне о другом времени, счастливом, но моя память была подорвана, и я не знала точно, снилось ли это мне или я видела это в реальной жизни. Бабочка села на ветку соседнего дерева, но тут же улетела.