Я сбрасываю его руки со своей талии и оборачиваюсь к нему.

Мое сердце предательски екает от поверженного, несчастного выражения на его лице.

– Я здесь не как федерал, я…

Я останавливаю его слова поднятой рукой. Как мог мужчина, которого я знаю меньше часа, поднять

во мне все эти чувства? Я хочу кричать и вопить ему в лицо. Я чувствую, что он только что забрал у

меня что–то, чего я не хочу отдавать. Я не планировала пытаться удержать его, но осознание того, что

не смогу, вызывает во мне желание врезать кому–нибудь снова. С моим везением, от этого он станет

только привлекательнее.

– Имя, – произношу я, желая подтвердить свои страхи, когда «Пятерка Тузов» назвали его федералом.

Того, о ком говорил мне През несколько дней назад.

– Винсент Касано.

Закрываю глаза от боли, перед тем как открыть их снова, чтобы свирепо уставиться на него. Винсент

Касано. Федерал, который разнюхивал насчет пушек, тот же, кто расспрашивал обо мне. Тот же, из–за

кого През говорил мне быть начеку.

– Ты, твою мать, пытался поиграться со мной?

– Нет! – рявкает он, делая шаг ко мне, синхронный моему шагу назад.

– Хочешь допросить меня, вызывай моего адвоката. Я рассказала все, что должна про оружие и все

остальное… – я позволяю последней части повиснуть, задумываясь, правда ли это про Техас. Я знаю,

что разыскиваюсь для допроса, но они не могут вернуть меня обратно без процесса экстрадиции.

Кроме того, они никогда не отправляли никого, чтобы допросить меня лично. Только всего несколько

вопросов по телефону, когда я так же давала им понять, чтобы больше мне не звонили, или я наберу

своего адвоката.

– Клянусь, дело не в этом, я никогда не сделал бы ничего, что причинит тебе боль, – он говорит это с

такой убежденностью, что я хочу поверить ему, но не могу. Я не должна злиться на него, потому что

хочу сделать все для своих братьев, и возможно он сделает все для федералов. Я не могу злиться на

такого рода преданность. По сути, я должна в какой–то степени уважать это, но не могу понять этого

через всю свою злость.

– Держись, твою мать, подальше от меня. И мне плевать, почему ты здесь, – произношу я,

разворачиваясь, чтобы покинуть бар. В моей голове сейчас только одна мысль. Моим братьям нужно

знать о том, что произошло сегодня, и нужно узнать об этом прямо сейчас.

***

Рванув с парковки, я направляюсь в бар, где тусуется большинство членов моего клуба. Он находится

в миле от полигона и клуба, расположенных на окраине Канзас–Сити, и это самое близкое место для

парней, чтобы найти какую–нибудь свободную попку. В баре есть несколько небольших комнаток, и

чем темнее становится ночь, тем больше пьяных девчонок желает снять свою одежду. През не

позволяет «сладким попкам» находиться в клубе, поэтому здесь они все и тусуются. Все пошло

наперекосяк, когда он встал у власти, и большинство проблем начались из–за случайных женщин в

клубе. Он подавил это дерьмо в зародыше, поэтому только старухам1 сейчас позволялось находиться в

клубе. Если вы хотите по–быстрому перепихнуться, то спускаетесь вниз по дороге, или надеетесь, что

одной из старух нравится быть общей. Для них это как ловля рыбы из бочки. Женщины знают, где

«Призрачным Всадникам» нравится зависать, и стекаются все туда. И как бы сильно я не любила

своих братьев, я предпочитаю не видеть, как они трахаются. И тем более никогда, блин, я не трахнусь

ни с одним из них.

Припарковавшись перед баром, я не замечаю чоппера Преза у входа, поэтому объезжаю бар к

черному ходу. Я вижу Пинча, нового проспекта2, прислонившегося к стене бара с женщиной у его

колен, которая сосет его член.

Остановившись, я опускаю стекло и свищу, чтобы привлечь его внимание.

– Каспер, – произносит он, все еще удерживая женщину, чтобы та продолжала сосать. Он вцепляется

в ее волосы жестче, насаживая ее глубже на свой член.

– Видел сегодня Преза?

– Я, блять, не его надзиратель. Ты следишь за его задницей или что? Ты что его подстилка? – его

слова треплют мои нервы хуже, чем это обычно бывает.

Несколько секунд спустя он кончает в рот женщины, раздражая меня еще больше, потому что он

заводился от того, что по–хамски разговаривал со мной. Прошло много времени, с тех пор как я имела

дело с чьим–то мнением насчет своего нахождения в клубе, но этот малец новенький, поэтому,

возможно, он не умеет по–другому. Пришло время преподать ему урок или парочку об уважении.

Женщина поднимается с колен, стреляя в меня убийственным взглядом, как будто я хочу отобрать у

нее этот кусок дерьма. Пинч что–то шепчет ей на ухо, прежде чем она убегает обратно в бар. Именно

этого я и ждала.

Достав сигарету, которую поджигает, он прислоняется спиной к кирпичной стене бара.

– Нечего сказать, Каспер? Сейчас, когда весь клуб не стоит за тобой, чтобы заткнуть кого–то, видимо,

ты не можешь так много трепать языком.

Он на сто процентов прав. Я не хочу вылезать из своего грузовика в поисках драки. Кто–то может

назвать меня трусихой из–за этого, но мне глубоко насрать. Он так же прав в том, что если кто–то

1

«Старуха» - в байкерской терминологии - девушка/женщина, которая стала женой члена клуба. Причем

свадебная церемония может и не включать в себя официальную регистрацию брака.

2

«Проспект» - кандидат в мотоклуб, который имеет право учувствовать в пробегах. На него ложатся

любые задачи от полноправных участников байкерского клуба.

попытается применить ко мне физическую силу, мои братья дадут им по морде, потому что, будем

честны, я не смогу победить. И меня не беспокоит то, что я позволяю им делать это за меня. Как и их

не беспокоит отправлять меня на холмы, или на крышу зданий, чтобы заняться тем, в чем я хороша. У

нас у всех есть свои способности, и мы пользуемся ими.

Потянувшись за пояс своих штанов, я вытягиваю свой девятимиллиметровый Smith & Wesson и

нацеливаю прямо на Пинча. Боже, я обожаю закон Миссури о ношении оружия.

Единственный фонарь в конце парковки не дает мне лучший обзор, но мне он и не нужен с такого

близкого расстояния.

Пинч выкидывает свои руки вверх, когда замечает мою пушку. Он немного медленно соображает, из

чего я делаю вывод, что он принял больше парочки бутылок пива.

– Видишь, Пинч, ты ошибочно решил, что я не буду драться по–честному. Да, ты, наверняка, бы

уложил меня в драке, в этом сомнений нет. Но мне кажется, тебе стоит кое–что уяснить. Они

называют меня Каспером не просто так, ты никогда не догадаешься, когда я выйду на тебя и отстрелю

твои долбаные яйца.

– Ты не… – до того, как он успевает закончить свое предложение, я стреляю в его промежность. Он

сгибается пополам и сильно прикладывается об землю.

– Ну, черт. Разве это не классно? Эти резиновые пули даже отдачи не дают, – произношу я, наклоняя

свою пушку, чтобы заглянуть в дуло. – Жалко, что я могу только однократно его зарядить, – говорю я,

и вкладываю еще одну.

– Блять, Кас. Умоляю, прости.

Я стреляю еще одной в его задницу, и он верещит, как сучка.

– Возвращайся домой, Пинч, – произношу я, когда он начинает стонать громче. Я – руководитель

службы безопасности клуба, и тебе лучше научиться долбанному уважению, если надеешься увидеть

нашивку.

Не дожидаясь ответа, я поднимаю окно и возвращаюсь в клуб. Эти чертовы, резиновые пули стоят по

три бакса за штуку, но это лучшие шесть долларов, которые я потратила.

***

– Твою мать, Кас, я ненавижу, когда ты творишь подобное дерьмо, – выплевывает През из–за стола.

Он так увлекся своим занятием, что не сразу заметил, как я прислонилась к дальней стене в его

кабинете, пока я не прочистила горло. Мне не сложно подкрадываться к людям, но обычно я не могу

проделать это с Презом. Могу сказать по тому, как его волосы торчат в шести разных направлениях,

что он прочесывал их своими пальцами. Темные круги под его глазами говорят о недостатке сна,

потому что обычно През не так тяжело смотрит.

– Что, блять, за долбаного кобеля я завел, раз ты можешь попасть сюда, а он и не заметит?

– Я же говорила тебе, не заводить эту дворняжку, – отвечаю я.

– Проклятье, Кас. Я знаю, что не самый симпатичный, но не обязательно называть мне «дворняжкой»,

– говорит Дикарь, ВицеПрез клуба, проходя в кабинет Преза и плюхаясь на диван. Не удивительно,

что они оба здесь сегодня. Дикарь никогда не ходит в бар, а През, похоже, никогда не покидает клуба.

Я знаю, что Дикарь никогда не покидает клуб, потому что у него есть проблемы. Они появились с тех

пор, как он ушел со службы в морской пехоте, когда самодельное, взрывное устройство отправило его

домой, слава богу, не в мешке. Тот день, когда с Эйбом произошел несчастный случай, все еще

выжжен в моей голове.

Иногда, самая худшая часть работы снайпера – что все, что ты можешь, это просто смотреть. Видеть

последствия хаоса, того, что он оставлял после себя. В тот день взрыв забрал Эйба и заменил его

Дикарем. Ушел спокойный человек, который мог часами говорить о женщине, которая осталась дома.

Он всегда говорил, что женится на ней, когда вернется в Штаты. Теперь же мы не можем произносить

ее имя, чтобы он не встал и не покинул помещение.

Что касается Преза, не уверена, почему он не мог вытащить себя из этого места, но сегодня я рада, что

он здесь.

– Я столкнулась сегодня с парочкой из «Пятерки Тузов», – оба, През и Дикарь, изучают мое тело на

предмет повреждений. – И агента Винсента Касано, – заканчиваю я.

– Да ну нахер, – рычит Дикарь.

– Пришла беда, отворяй, блять, ворота, да? – произносит През, вставая из–за стола. Он обходит его и

прислоняется спереди. Вытащив телефон, он нажимает несколько кнопок, и несколько минут спустя

Скрайб, клубный секретарь/казначей, входит в помещение, стреляя в меня быстрым подмигиванием,

перед тем как сесть рядом с Дикарем.

– Выкладывай.

Я рассказываю им практически все детали того, что произошло. Я опускаю количество раз, сколько

Винсент заставил меня кончить, но они итак достаточно узнали. Не время скрытничать. Всегда

намного лучше, когда твоя команда знает все, чтобы не осталось сюрпризов.

– Он хочет тебя, – говорит През, когда я, наконец, заканчиваю свой рассказ.

Я только киваю согласно. Не думаю, что Винсент хочет меня только из–за работы, кажется, он,

действительно, меня хочет. Я нахожусь среди мужчин всю свою жизнь, торчу в замкнутых

пространствах вместе с ними часами, поэтому я научилась читать их довольно хорошо.

– Но ты считаешь, что он и твое расследование ведет? – спрашивает През.

Я снова киваю. Он знал, кто я, когда вошел в тот бар. После того, когда я выяснила кто он, я

проиграла все в своей голове. «Я хотел попробовать тебя с того момента, как впервые увидел». Он

сказал так, будто ждал этого дольше, чем одну ночь. Потому что это так. Кто знает, как долго он

следил за мной. Мне казалось, что я ощущала что–то, какое–то жуткое чувство, но я списала это на

раздрай из–за краденого оружия.

– Не могу сказать, что виню парня, я пытался добиться от Кас пропуска между ее ножек долгие годы,

и все равно выполняю, все, что она говорит. Не могу представить, что она заставила бы меня сделать,

если бы, на самом деле, дала попробовать себя, – говорит Скрайб, стреляя в меня взглядом, от

которого мгновенно слетали трусики у всех женщин перед ним.

Скрайб чрезвычайно сексуален. Он тот, кого вы увидите, если GQ решит, что им нужен на обложке

татуированный байкер. Большинство женщин просто липнут к нему из–за внешности, но я люблю его

за то, что он всегда заставляет меня смеяться. Он так же может взломать практически все. Я

показываю ему «фак», перед тем как вернуться обратно к теме.

– Я беспокоюсь насчет Техаса, – медленно выдыхаю. – Не хочу, чтобы это ударило по клубу. И

поверь, я знаю насколько чертовски глупо было хранить ту пушку, которой я убила того ублюдка, но