по какой–то причине, я не могла избавиться от нее.

Было крайне глупо с моей стороны держаться за нее, и не только поэтому, это было еще и краденое

оружие. Я забрала его из ВВС с единственной целью – убить. Мне нужно было оружие, по которому

нельзя было бы отследить меня, поэтому я прихватила одно. Я убила с его помощью, а затем

сохранила. Зачем? Я все еще, блин, не знаю. Но теперь он попал к «Пятерке Тузов» в куче пушек,

которые они забрали.

– Кто ж знал, Кас. Пушка может исчезнуть навсегда, – говорит През.

– Да, точно. Я не настолько, блин, везучая.

– Мы должны вернуть ее раньше копов. Если они доберутся до нее, то мне крышка. Они уже считают,

что я украла оружие для убийства, когда оно исчезло из ВВС. Это та же пушка, которой убили Чарли.

Если она попадет к ним, это станет самым коротким закрытым делом для них, – бормочу я, чувствуя,

как нарастает напряжение в моих плечах.

– Что ты думаешь насчет того, чтобы использовать его, Кас? Если он, действительно, занимается этим

делом и у него стояк на тебя, ты можешь поиграться с ним.

Я понимаю, что играть с Винсентом, это как играть с огнем. Не только поэтому, но и потому что это

будет слишком личное задание, а я не очень–то хороша в этом. Не помогает делу и то, что я, похоже,

сама не своя рядом с ним.

– Могу. Если ты считаешь, что именно это я должна сделать. Если это предотвратит удар по клубу.

– Я могу научить тебя искусству соблазнения, – встревает Скрайб.

– «Искусству соблазнения», да? В смысле, ты даешь уроки, как передернуть в дальней комнате под

старое порно Дикаря?

– Ты ранишь меня, Кас, – дразнит Скрайб. Можно подумать, что что–то ранит эго этого мужчины.

– Я могу подстрелить твою задницу через минуту, – говорю я, жалея, что не положила еще одну

резиновую пулю в свой пистолет.

– Это твоя прелюдия? Потому что это какое–то садистское дерьмо, Кас.

Закатив глаза, я перевожу взгляд на Преза, который пристально смотрит на Дикаря. Клянусь, они

могут общаться мысленно. През разрывает зрительный контакт с Дикарем и переводит глаза на меня.

– Я очень беспокоюсь за тебя, Каспер. Ты можешь сейчас многое потерять.

– Я сделаю все, что потребуется, – и я серьезно. Я не позволю ничему случиться с клубом. Это

единственная семья, что у меня осталась. Мне не удалось защитить свою другую семью, отказавшись

сделать это. Но в этот раз у меня есть все средства.

– Я знаю, что сделаешь, но не хочу, чтобы ты подумала, будто я прошу тебя это сделать из–за того,

что ты женщина, – я поднимаю руку, чтобы остановить его. Я знаю это. Он попросил бы этого у

любого.

– Черт подери, – говорит Скрайб. – Я бы соблазнил любого, чтобы вытащить твою задницу из

тюрьмы, Кас. Ты же знаешь, что мне нравится, когда она находится рядом, – я не могу не улыбнуться

на его комментарий.

– Что насчет «Пятерки Тузов»? Они искали меня сегодня.

– Думаю, твое общение с федералом вынудит их оставить на время твою задницу в покое, но всем

нужно прикрывать наши спины. Они не очень–то обрадовались твоей пуле в их ВицеПрезе, но еще

они знают, что мы, блять, не всегда рядом.

– Если я пойду на дно, я утащу их за собой, През. Скрайб может дать мне ориентировку на них, и я

уложу их в гробы в течение недели, – предлагаю я. Если они придут за нами в поисках крови, почему

я не могу просто остановить их начинания? Я потеряла достаточно братьев за несколько лет, и убрать

«Пятерку Тузов» не будет отличаться ничем, от убийства на задании.

– У нас ее пока еще нет, Кас. Давайте просто дождемся, как все обернется. Нет причины устраивать

большую заварушку, если нет необходимости. Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на федерале. Твое

задание – пушка.

Я согласно киваю. Я не могу пойти против приказов Преза, даже если моему пальцу нравится идея

убрать их всех.

– Я выясню все, что он знает, – произношу я, поворачиваясь к Скрайбу и ухмыляясь ему. – Итак, ты

хотел научить меня соблазнению? Когда ты сосешь член, ты используешь зубы?

Глава 4.

Винсент.

Я вижу, как она входит в дом, и жду секунду, чтобы выйти из своей машины. Я сидел у нее на хвосте

недолго, пока не понял, то она направлялась в сторону клуба, поэтому вернулся к ее дому, чтобы

дождаться. Я знаю, что она рассказала им обо всем, что произошло, и мне плевать на это. Я хочу ее,

что означает и клуб тоже. Это очевидно большая часть ее жизни, и я не хочу пытаться изменить это.

Она демонстрирует им верность своим рассказом обо мне. Я не могу ненавидеть это. Я просто хочу

какой–то верности и для себя.

Я не обхожу ее дом, где обычно слежу за ней. На этот раз я иду прямо к двери и стучу в нее. Я

понимаю, чего хочу от нее, поэтому больше, блять, в стороне не буду. Она одна, поэтому для чего

разыгрывать хладнокровие? Я здесь из–за нее, и больше ничего не имеет значения.

Спустя секунду я вижу ее тень, мелькнувшую в глазке. Она стоит по другую сторону двери и смотрит

на меня, но не открывает. Я подпираю дверь по обе стороны проема и наклоняюсь, чтобы посмотреть

прямо в глазок.

– Ты видишь меня. Я знаю, ты видишь меня. Ты открываешь, или я сплю сегодня на твоем крыльце?

– Качели, на самом деле, довольно удобные, – произносит она из–за двери.

Я оглядываюсь, и думаю обо всем, что хочу сделать с ней на этих качелях.

– Почему бы тебе не выйти и не показать, как они работают? Ты же знаешь, что я самый красивый в

этих отношениях, а ты – самая умная.

Она щелкает замком и распахивает дверь.

– Ну да, блин конечно. Ты самый красивый в этих отношениях.

Я самодовольно улыбаюсь ей, и она опускает свои руки на бедра.

– Послушай, Значок. У меня было время, чтобы остыть, и одновременно с тем, что я не могу

связываться федералом, я все еще хочу ту ночь, которую ты пообещал мне. Поэтому если мы это

сделаем, ты захлопнешь свой рот.

– Значок?

– Это все что ты понял из сказанного? Да, Значок. Ну, знаешь, жетон, как тот, что наверняка лежит

твоем заднем кармане.

Она права.

– Значит, ты позволяешь мне себя трахнуть, но я не могу похвастаться этим перед парнями в офисе?

Она поднимает бровь и убийственно смотрит на меня.

– Я не целуюсь и не разговариваю, поэтому тебе не стоит волноваться об этом. Но я не стремлюсь

скрывать тот факт, что трахнул самую сексуальную женщину, которую видел за всю свою проклятую

жизнь.

Ее руки падают с бедер, и я вижу тот же румянец на ее щеках снова. Что–то в этом показывает

насколько она, на самом деле, уязвима, и мне это нравится.

Я снимаю руки с дверного проема и шагаю в дом. Я закрываю дверь пинком за собой и щелкаю

замком. Ее глаза увеличиваются, пока она стоит тут и смотрит на меня. Я проделываю два тяжелых

шага до нее и хватаю за талию, поднимая на себя. Ее руки и ноги сразу же обвивают мое тело, и я

уношу ее в спальню. Ясное дело, мне не нужно спрашивать, где она.

Я продолжаю идти, пока мои колени не упираются в кровать, и укладываю ее на спину.

– Сними одежду, – прошу я и тянусь за свою голову, чтобы стянуть футболку. Она так и лежит,

уставившись на меня, похожая на богиню, пока я расстегиваю ремень и молнию на джинсах. Она

сочная и соблазнительная, и я не могу дождаться момента, когда вопьюсь зубами в каждый ее дюйм.

– Макензи, я буду более, чем счастлив кончить на тебя, но, в действительности, предпочел бы свой

член внутри тебя. Снимай майку и дай мне посмотреть на эти полные сиськи.

Я самодовольно улыбаюсь, когда сбрасываю одежду и ботинки. Я – итальянец, поэтому у меня

загорелая кожа и волосатое тело. Темные волосы на груди покрывают мои перед и ноги одинаково. Я

занимаюсь, поэтому мое тело в форме, но я, безусловно, крупный парень и ни за что не решу

подстричься. Макензи разглядывает мое тело с ног до головы, и, похоже, ей нравится то, что она

видит. Я надеюсь на это, это единственное голое тело, которое она будет видеть остаток своей жизни.

Я встаю перед ней, полностью обнаженный с членом наперевес, указывающим на нее. Она садится и

снимает майку, и ее черный кружевной лифчик идет следом. Ее большая грудь вываливается на

свободу с розовыми, затвердевшими сосками. Она ложится на спину и расстегивает джинсы, а я

опускаюсь вниз, чтобы расшнуровать ее ботинки. Вместе, мы раздеваем ее, пока оба не остаемся

голыми.

Я опускаюсь на колени и подхватываю ее лодыжки, подтягивая ее попку к краю кровати. Она

взвизгивает, но не протестует.

– Сядь, детка, я хочу эти соски в своем рту.

Она выполняет то, что я прошу, и садится на край кровати, опуская ноги на пол. Я устраиваюсь на

коленях между ее ног, и мой рот оказывается на совершенных вершинах, чтобы уделить им много

внимания.

Я обхватываю ее грудь обеими ладонями и сжимаю их вместе, чтобы одновременно поместить оба

соска в свой рот. Я – голодный мужчина, а ее тело – восхитительный пир для меня. Она вцепляется в

мои волосы и тянет их, когда я становлюсь грубее с ней. Ее грудь большая и вываливается из моих

рук, и я не могу насытиться ею своим ртом. Я сосу и покусываю ее, что, знаю, оставляет следы. Мой

член истекает смазкой только от мысли сделать ее своей. Я не протерплю долго перед тем, как

оказаться в ней, но нам нужно немного поболтать.

Я неохотно отстраняю свои губы всего на дюйм от ее сосков, не желая выпускать их из своего рта.

– Ты на таблетках?

– Иди с этим нахрен, я на прицеле. И ты наденешь презерватив на себя, чтобы мы смогли продолжить.

Я смеюсь и качаю головой, отстраняясь немного, чтобы встретится с ней глазами.

– Нет, не надену.

На ее лице появляется злое выражение, и она вцепляется жестче в мои волосы.

– Нет, наденешь. Ты надеваешь презерватив, или мы не трахаемся.

– Я проверяюсь каждый раз на работе, и мой последний отчет шесть месяцев назад был чистым.

– Но что было после этого? – спрашивает она, и я вижу, что она обдумывает это.

– Я не был ни с кем больше года, поэтому я рад продолжить, и мы не будем предохраняться. Никаких

презервативов между нами.

– Ты все равно наденешь его, – говорит она и оттягивает мою голову от своих сосков.

Я рычу и отпускаю ее сиськи, чтобы вцепится в бедра. До того как она успевает запротестовать, я

стягиваю ее задницу с края кровати и врезаюсь до основания своим членом.

Она вскрикивает от удивления, а я стону от ощущения ее тугой киски, обхватывающей мой член. Это

даже лучше, чем я представлял. Идеальное, блять, соответствие. Как будто я создан для нее.

– Какого хрена? – кричит она, но я только крепче удерживаю ее, чтобы она не двигалась. Она ерзает,

но ее попытки соскочить слабенькие. Если бы она хотела слезть с моего члена, то смогла бы сделать

это. Женщина, подобная Макензи, не станет делать то, чего не хочет, но я могу сказать, что мне

придется временами давить на нее. Я собираюсь пробиваться сквозь ее стены и ничего не имею

против, чтобы сделать это для нее. Для нас.

– Хватит, детка. Я не о себе беспокоюсь, и мне плевать, если ты имеешь что–то против. Ты нужна мне

кожа к коже. Разве мой голый член не замечательно ощущается в этой киске? – я чувствую, как ее

киска сжимается из–за моих слов, и она слегка расслабляется. – Вот так, Макензи. Почувствуй, как

мой не покрытый член пульсирует в такой тугой киске. Это твой член. Каждый его дюйм твой. Я

чувствую, как твои соки стекают к моим яйцам, вот насколько ты истекаешь из–за него.

Она стонет и закрывает глаза, двигая бедрами, чтобы почувствовать нашу скользкую смесь соков. Я

удерживаю ее бедра и помогаю двигаться вверх и вниз. Я сижу на пятках, а она седлает мои ноги, ее

пальчики на ногах подгибаются над толстым ковром по обе стороны от меня. В этой позе она может

контролировать темп, и я могу вбиваться в нее жестче.

Она открывает глаза, и мы пристально смотрим друг на друга, пока она скользит туда–обратно по

моему члену.

– Черт, потрясающие ощущения, – шепчет она.

– Идеально, – шепчу в ответ. – Я знал, что ты будешь такой. Лучшей, что у меня было в жизни.