— Кайфуешь? — прокричал в ухо Колька, скользнув рукой по ее бедру.
Она попыталась поймать его взгляд, но потерялась в хаосе отраженных огней. Таня закрыла глаза, и ее вновь охватило желание взлететь. Она высоко подняла руки и почувствовала, как ноги отрываются от пола. Вырвавшийся из динамиков скрежет заставил ее открыть глаза. Диджей поменял диск, зазвучало техно. Ритм — жесткий, только басы и ударник. Пульсирующий галогеновый свет превратил толпу людей в скопище марионеток: серебряная нить вспыхивает — куклы дергаются, гаснет — зависают в темноте.
Поблескивая голубыми белками глаз, к ним приблизился Пугач.
— Ты бесподобна, — обхватив ее за талию, прошептал он, тяжело дыша ей в ухо.
Таня, крутанувшись, стряхнула его руку и рассмеялась в ответ. Техно сменилось блюзом.
Недовольно покосившись на Пугача, Колька прижал Таню к себе, положил ей на плечи руки. Она медленно задвигалась, подчинившись новой, тягучей мелодии. «Наверное, это и есть любовь», — подумала она, прислоняя голову к вздымающейся от учащенного дыхания Колькиной груди. Таня почувствовала, как все ее существо наполняется благодарностью. Она еще теснее прижалась к Кольке, радуясь, что их сердца, до этого бившиеся каждое само по себе, постепенно приобретают один ритм.
— Давай уйдем, — предложил Колька и снял свои руки с ее плеч.
Она посмотрела на него.
— Сколько сейчас? — спросила она.
— Около четырех.
— Уже?
Таня чуть отстранилась, пытаясь поймать его взгляд.
— Ты устал?
— Я-то — да, а вот ты — вряд ли.
И он как-то снисходительно взглянул на нее.
— Пойдем, — сказал он и, взяв ее за руку, повел к выходу.
— Прощаться не будешь? — спросила она, озираясь назад.
Колька не ответил. Они дошли до машины. Продолжая держать ее за руку, он распахнул перед Таней переднюю дверцу:
— Садись.
Таня послушно скользнула на сиденье. Колька захлопнул дверь и сел на водительское место.
— Понравилось? — спросил он, выводя машину с парковки.
— Странно… Как будто я — это вовсе не я.
— Это — ты. Только без тормозов.
— Без тормозов нельзя, в аварию угодишь, — сказала Таня и на секунду прикрыла глаза, щурясь от яркого света фар идущей навстречу машины.
Колька резко повернул руль вправо.
— Нажрался, сволочь, — проворчал он и крутанул руль теперь влево. Машина беспрекословно подчинялась его воле.
— Ништяк машина, хоть и русская, — одобрительно сказал Колян.
«Волга» скользила сквозь ночь, тихо шелестя шинами. На перекрестке их остановил парнишка с аббревиатурой «ДПС» на жилете. Колька нажал кнопку, стекло плавно опустилось.
— Документы, пожалуйста, — сонным голосом сказал постовой. По виду ему было не больше двадцати.
— Как ночка? — спросил Колька, протягивая права.
— Машина-то чья? — кивнув на капот, спросил постовой.
— Дядьки… Приболел.
— Доверенность. — Постовой протянул руку в перчатке и, получив заполненный бланк, стал изучать. — Нормально, — немного разочарованно сказал он и вернул документы. — Значит, пользуешься, — и, подмигнув, резко согнул в локте руку, сжав пальцы в кулак. — Молоток.
— Рад стараться, командир, — усмехнулся Колька.
Стекло поползло вверх, и машина тронулась с места.
…Таня захлопнула входную дверь. Не оглядываясь на тихо ступающего следом Кольку, прошла в спальню и остановилась рядом с кроватью, чувствуя его напряженное дыхание за спиной. Несколько секунд они молчали, как будто прислушиваясь к окружавшей их тишине, затем Колька подошел к ней вплотную, наклонился и тронул губами кожу над кромкой платья. Таня обернулась и в порыве прижалась к пахнущей потом рубашке. Ее руки, повинуясь собственной воле, обвили Колькину шею, а губы прижались к его губам. В ответ он прильнул к ней, и она почувствовала влажность его языка. И вдруг все поплыло перед ее глазами, и они рухнули поперек кровати. Его рука оказалась между ее ног, но, наткнувшись на преграду колготок, остановилась. Он одним рывком содрал с нее колготки вместе с трусиками; вслед за ними на пол полетело платье.
Таня лежала перед Колькой обнаженная и не испытывала ни страха, ни отвращения. Она даже не закрыла глаз, когда он, раздевшись, накрыл ее своим телом. Короткая, тупая боль пронзила ее насквозь. Таня напряглась всем телом и тут же обмякла. Его губы остановили ее стон.
Колька провел рукой по ее чуть влажным волосам. Опираясь на руки, он приподнялся и оглядел ее, будто хотел удостовериться, что вошел в нее. Таня сделала еле заметное движение, и его бедра ринулись ей навстречу; толчки, сначала размеренные и осторожные, становились все более быстрыми и резкими, и наконец, всхлипнув, Колька в последний раздернулся и застыл, навалившись на нее всей своей тяжестью. «Вот и все», — подумала Таня и прислушалась сама к себе. Не было ни горечи, ни разочарования, а какая-то пустая, гулкая усталость. Таня осторожно пошевелилась. Колька поднял голову, в его глазах мелькнуло удивление.
— Тяжело, — сказала она еле слышно.
Он тут же скатился с нее, распластавшись на животе.
Таня прошла в ванную, встала под душ.
«Как хорошо, что есть вода, — думала она, прислушиваясь к мерному журчанию струй. — Вода смывает все: пот, кровь, стыд». Она сняла шланг со стойки и направила струю в промежность. Теплая вода позволила ей забыть о пережитых минуту назад неприятных ощущениях.
— Ты как? — спросил Колька, когда она вернулась из ванной, закутанная в большое махровое полотенце.
Он лежал на покрывале, накинув на себя рубашку.
— Встань, постель надо расправить, — спокойно сказала она.
Пока она поправляла простыни, он стоял рядом и молча ждал.
Они легли, не касаясь друг друга. Колька повернул к ней голову.
— Не понял… Я у тебя, что ли…
Он был растерян, а может быть, даже взволнован.
— Ты — первый, — сказала Таня.
— Бли-и-ин, — протянул он. — А чего не сказала?
— А если б сказала, то что? — глядя в потолок, ответила Таня.
— Ничего… С кого-то надо начинать.
Таня не произнесла больше ни звука и даже не повернула голову. Она закрыла глаза и, словно в глубокий колодец, провалилась в сон.
— Я пошел…
Колька, уже одетый, наклонился над ней. Таня медленно приоткрыла глаза.
— Сколько сейчас?
— Проспал на работу, блин. Обещал в десять как штык, а сейчас уже почти одиннадцать. Закрой за мной.
Таня накинула халат и босиком прошлепала в прихожую. Она открыла дверь, и Колька шагнул в коридор.
— Коль, а ты мне ничего не хочешь сказать? — спросила она, с трудом справляясь со слабостью в ногах.
Колька помедлил секунду, потом обнял ее, потрепал по макушке.
— Иди досыпай, — сказал он и снисходительно улыбнулся. — Видела б ты себя сейчас — курица курицей.
Он легко оттолкнул ее и, не оглядываясь, стал спускаться по лестнице. Таня закрыла дверь и поплелась в спальню. У нее было такое чувство, как будто ее выпотрошили. «Курица… потрошеная курица… сердце и печенка в отдельном кулечке». Она легла на кровать и заплакала. Слезы успокоили ее, и она, свернувшись калачиком, снова заснула, иногда постанывая во сне.
ГЛАВА 5
Дверной звонок разбудил ее. Таня накинула халат и поспешила открыть дверь.
— Даже не спрашиваешь: «Кто»?
Черноволосый мужчина в строгом костюме шагнул через порог, Таня посторонилась.
— Вы… за договором?
— Догадливая.
Мужчина смерил ее чуть насмешливым взглядом.
— Осваиваешься?
Таня, смущенно улыбаясь, кивнула.
— Будем знакомы, Виталий Михайлович, — сказал мужчина и, не снимая ботинок, прошел в комнату и сел на диван.
Таня ревностно посмотрела на светлый палас. Следов не было.
— Давай поговорим, — откинувшись на мягкие подушки, сказал Виталий Михайлович и кивнул на пуф, который стоял рядом.
Таня присела, положив руки на колени.
— Садись ближе, — сказал Виталий Михайлович, взял ее за руку, посадил рядом с собой и обнял за плечи. — Рассказывай, как живешь-поживаешь.
— Нормально… Хорошо… — ответила Таня, усилием воли сдерживая дрожь. Хотя Виталий Михайлович был ростом не выше ее, но во всей его плотной фигуре, холодном взгляде и неторопливых жестах было нечто, заставляющее ее трепетать.
— Как с Максимом познакомились? — продолжал допрос мужчина, сжимая ее плечо.
— Он подвез меня.
— Ты его любовница?
— Нет. Просто подвез по дороге, — ответила она и посмотрела на мужчину. Он по-прежнему был невозмутим. — Вы вроде сказали, что мы к Максиму поедем.
— Господин Рыбалко подождет, — спокойно произнес он, по-прежнему снисходительно глядя на нее. — А нам с тобой нужно кой о чем покалякать.
Он убрал руку с ее плеча и провел ладонью ее по волосам.
— Ну и лохматая же ты. — Он отдернул руку. — Какой дрянью вы мажетесь!
— Это гель, чтоб волосы лучше лежали…
— Торчали, хочешь сказать, — хмыкнул он и, достав носовой платок, вытер пальцы.
— Я сейчас причешусь.
Таня сделала попытку встать, но его рука, как шлагбаум, загородила ей дорогу.
— Не рыпайся, — сказал он, взял за подбородок и повернул к себе. — Глаза у тебя красивые… как у кошки, только… Сколько тебе лет?
— Скоро двадцать, — ответила Таня, дернула головой и высвободилась. Виталий Михайлович медленно опустил руку и сжал ее тонкое запястье.
— Значит, жизнь у тебя не больно легкая, коль такие глаза, — сказал он тихо.
Таня подняла голову. Виталий Михайлович продолжал разглядывать ее. Его темные глаза-буравчики, казалось, хотели просверлить ее насквозь.
— Может, все же поедем? — спросила она, отводя взгляд.
— Поедем, когда я скажу. — Он отпустил ее руку. — У меня к тебе разговор. Куришь?
— Нет, — качнула головой Таня и спрятала ладони между коленей.
— Хорошо.
Виталий Михайлович достал из кармана пачку «Парламента» и, щелкнув золотой зажигалкой, прикурил.
— Принеси пепельницу, которая здесь стояла, — попросил он.
Таня бросилась в кухню, открыла створку шкафа и достала пепельницу в виде раскрытой кверху ладони.
— Возьмите, я помыла и убрала, — сказала она, ставя пепельницу на прозрачную столешницу. — Максим же не курит?
— Помыла — хорошо.
Виталий Михайлович стряхнул пепел в протянутую керамическую ладонь.
— Вижу… ты хорошая девочка. За один день берлогу в приличное жилье превратила.
— Еще не все, — торопливо, как будто оправдываясь, сказала Таня. — Вот эту комнату прибрала, кухню… Спальню еще, там мебели мало, а в третьей не знаю, как и приступить… Такой бардак…
— Приберешь, Максимка еще дня три поваляется.
— Так быстро… — растерялась Таня. — Может, еще полежит, ведь инфаркт.
— Нет.
Виталий Михайлович глубоко затянулся и выпустил перед собой облако дыма, скрывшее на секунду его лицо.
— Что — нет? — переспросила она.
— Нет инфаркта. — Он сделал еще одну затяжку и, наклонившись над стеклянным столиком, затушил сигарету. — Ничего путного врачи сказать не могут. — Были спазмы, остановка сердца была. Но вовремя вкололи, что нужно, и все, Максимка на этом свете задержался. Смерть отступила.
Виталий Михайлович встал, подошел к окну и некоторое время стоял, вглядываясь куда-то через стекло.
— Говорят, скоро потеплеет. Пора уж…
— Да, на следующей неделе уже лето, а настоящего тепла так и не было, — подхватила Таня.
— Не было… — повторил он. — Все уже было… Было и прошло, мхом поросло…
Он вернулся на диван, взял ее руку, провел пальцами по внешней стороне ладони, потом крепко сжал ее пальцы. Она попыталась выдернуть руку, но он только ослабил хватку, но не выпустил.
— Сиди и слушай, — сказал он.
Таня покорно опустила голову.
— Нет, смотри в глаза, — сказал он.
— Мне неудобно, — прошептала она.
Он разжал ладонь. Смущение на ее лице сменилось вежливой улыбкой.
— Я тебе работу хочу предложить, — не ответив на ее улыбку, спокойно начал он. — Хорошо оплачиваемую.
На ее лице появилась заинтересованность.
— Нужно с Максимом пожить, — продолжил он.
— Я поживу, — радостно откликнулась она. — Я все приберу, буду стирать, готовить.
— Само собой. Только я о другом. Я хочу, чтоб ты стала его женщиной.
Он смотрел не мигая, а когда она опустила глаза, провел указательным пальцем по ее щеке.
"Не бойся, малышка" отзывы
Отзывы читателей о книге "Не бойся, малышка". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Не бойся, малышка" друзьям в соцсетях.