Обсудить ситуацию до конца мы не успели. Начался рабочий день.


 Сказать, что у меня было ужасное настроение, значит, ничего не сказать. Я машинально встречала клиентов, что-то говорила по телефону, пыталась набирать текст на компьютере. А голова была занята совсем другим. В итоге, сделала глупые опечатки в тексте.

 Сергей вызвал меня ближе к обеду «на ковер» и сунул под нос письма с ошибками. Я пробормотала, что переделаю, но он не дал мне уйти и почти силой усадил в кресло.

 - Что с вами сегодня, Маша?

 Я боялась взглянуть на него и обреченно молчала.

 - Вы себя плохо чувствуете?

 В ответ я отрицательно мотнула головой, и все.

 - Ничего не понимаю. Вы с утра сами на себя не похожи. – И вдруг, пару секунд помолчав, выдал. - Это я во всем виноват, да?

 Я не смогла скрыть своего удивления и подняла голову. 

 - Ага, значит правда, - голос шефа стал торжествующим. - Мария Петровна, простите меня, дурака. Я вас клятвенно уверяю, что вы сегодня выглядите еще лучше, чем вчера. И вообще, с тех пор, как вы перестали одеваться «под старую деву», на вас приятно смотреть. Простите, утром я просто глупо пошутил. Хотелось, знаете ли, отыграться за вчерашнее.

 Сергей попытался взять меня за руку, но не успел. Я к тому времени уже была у двери. Со словами извинения, выскочила из кабинета, схватила по дороге сумочку и была такова.

 Добежала до набережной и рухнула на ближайшую скамейку. Трясущимися руками достала сигареты. И только после трех глубоких затяжек начала приходить в себя.

 Сирена, панически завывающая в голове, замолчала.

 А я начала смеяться.

 Слезы бежали по моим щекам, собираясь в нижней части оправы небольшими озерами. Поэтому очки пришлось временно снять. Я всхлипывала от хохота, стонала и чуть не сучила ногами. Вскоре у меня заболел живот. Да так, что я резко заткнулась. Постаралась глубоко дышать, чтобы расслабиться и снять спазмы. Но давалось это с трудом.

 Я прикурила следующую сигарету и стала прислушиваться к себе. Слава Богу, боль начала отступать. И включились, наконец, мозги. Значит, истерике конец. И теперь нужно придумать, как быть дальше. 


 В одном я была уверена точно - сбегать я не собираюсь. Останусь и получу за свою глупость и самонадеянность сполна. Все, что заслужила.

 Я ведь знала, чем это закончится. Знала, что Сергей рано или поздно обратит на меня внимание. Так что я могла собой гордиться. На конкурсе идиоток мне бы присудили Гран-при. Значит, так мне и надо.

 Конечно, можно было глупо надеяться, что мне все показалось, или со страху примерещилось. И Войтюк просто хорошо относится ко мне.

 Ладно, кому я вру?

 Что, я не видела, как он на меня смотрит в последнее время? Или не знаю, что он обожает наши споры? А его взгляд, когда я отворачиваюсь, и Сережа думает, что я его не вижу? Это ведь не просто взгляд Казановы местного разлива. В нем светится что-то еще. Может это нежность?

 Только нежности мне не хватало!

 Да Сергей и нежность – это уже не просто опасно, это взрывоопасно. Тут недолго и до «боевых действий». А оно мне надо? 

 Повздыхав еще немного, я вернулась на работу. А потом, не раздумывая долго, нажала кнопку связи с кабинетом Сергея:

 - Шеф, к вам можно?

 - Да.

 Он встретил меня вопросительным взглядом и молча показал рукой на кресло. Я села, пару секунд помолчала, и начала:

 - Я прошу прощения за свое поведение. Это больше не повторится.

 - Что - это? – он не ехидничал, как обычно, а пытался понять. И ему было неловко, как и мне.

 - Ну, я вдруг ненадолго сошла с ума. А такие страсти не для меня! Так что, клянусь, впредь - никаких эксцессов. – И я торжественно подняла руку, как вождь индейского племени, чем вызвала улыбку Сергея.

 - Слава Богу, вы вернулись. Я имею в виду не буквально. Хотя и это очень хорошо. Я хочу сказать, что рад возвращению... - он безуспешно пытался подыскать сравнение. И я решила помочь:

 - Ладно, шеф, я поняла. Спасибо. – Я встала и направилась к двери. - Иду исправлять свои ошибки, сделанные с утра. Кстати, кофе хотите?

 - Да, с удовольствием.

 Как два умных человека, мы сделали вид, что ничего не произошло. 


 Прошли выходные и в понедельник, передав дела Нестеренко, Войтюк улетел в Германию. Его не было 3 дня, хотя звонил он часто, естественно, по работе. Но перед самим прилетом он как-то позвонил мне домой. Был поздний вечер, и я уже укладывалась спать.

 - Мария Петровна? – больной голос Сергея встревожил меня.

 - Да, слушаю. Что-то случилось?

 - Я прилетаю завтра, но на работу не приду. Я простудился и сильно, так что из аэропорта еду сразу домой.

 - Хорошо, Сергей Николаевич. То есть сочувствую, конечно, - я стукнула себя по лбу за свой глупый язык. – Если хотите, то я вас встречу в аэропорту?

 - Спасибо, рейс 213. Я прилетаю в Борисполь в 11 утра.

 - О.К. Тогда до завтра, и выпейте аспирин на ночь.

 - Выпью. Спокойной ночи, Маша.


 Я лежала, уставившись в потолок и, как всегда в таких случаях, включилось мое второе «Я»:

«- Этот звонок был просто так или он что-то означает?

- Дура, ты же его референт и должна быть в курсе, что шеф заболел.

- А Нестеренко, его зам, он что, не в курсе?

- Да какая разница? Перестань сходить с ума! Тоже мне, жертва сексуальных домогательств.

- Пока нет, и ты это прекрасно знаешь.

 - А может и не будет никогда. Ты напридумывала Бог знает что, а Войтюк должен расплачиваться.

- А телефон! Откуда он знает мой номер?

 - Ты его референт, это естественно, что он его записал. И вообще, выключай свет и ложись спать. Переживать нужно по поводу. А у тебя одни предчувствия, истеричка.

- Ладно, уговорила, буду спать.

- Целую».

 Я похихикала под простыней и вскоре уснула.


 На работе, созвонившись с водителем Войтюка, и предупредив, что еду с ним встречать шефа, я посадила на свое место Юру и уехала в аэропорт. Юра - еще до моего прихода - временно замещал секретаря. А вообще он был продавцом в магазине и еще - любимцем всех дам, начиная от клиенток и заканчивая Ритой Семеновной. Похожий на Тома Круза, невысокий и стройный, он часто заглядывал ко мне поболтать. И если позволяла работа, я с удовольствием выслушивала треп 20-летнего красавца.

 Пару раз застав его в приемной, Сергей шуганул парня, предупредив, что референт – то есть, я - слишком дорого ему обходится, чтобы болтать в рабочее время. Но Юру это не остановило. Когда он видел, что Войтюк уезжает из офиса, то сразу прибегал ко мне на посиделки, объясняя это так:

 - Мария Петровна, вы умная, обаятельная женщина. И кофе у вас – просто обалденный. А мне нужна подружка, с которой можно было бы посоветоваться о разных важных вещах. Что одеть на свидание, например. Или как уболтать Светку на интим. Какую Светку? Да секретаршу Нестеренко.

 - Конечно, - отвечала я, - и как ты жил без моих советов все эти годы?

 - Я не жил, я мучился, - стонал Юра, с удовольствием попивая кофе своего шефа, а на самом деле радуясь и самодовольно жмурясь.

 Когда я обосновалась в приемной, мы как-то в обед столкнулись в магазине нижнего белья, где Юра в растерянности стоял у стеллажа с женскими трусиками. 

 - Себе подбираешь? - решила пошутить я. И в ответ услышала:

 - Мария Петровна, спасайте! У моей знакомой завтра день рождения. И я хочу купить ей... а у меня тут глаза разбежались.

 - Ага. И полный рот слюны натекло, - засмеялась я.

 - Есть такое дело, - признался Юра.

 - Ладно, Дон Жуан Подольский, говори, на какую сумму ты рассчитываешь.

 - Ну, гривень на 200-300.

 - Мальчик, признавайся. Тебе нужно что-то такое, после чего бастионы падут?

 - Очень нужно, – Юра засмеялся. – А вы догадливая.

 - Просто 300 гривен – серьезная заявка, дорогой. Ладно, пошли, покажу одно бюстье. Ты просто закачаешься. 

 - Что покажете? – парень в растерянности шел за мной мимо рядов с роскошными пеньюарами, смущенный хихикающими продавщицами. От его обычного нахальства не осталось и следа. Я с гордостью показала ему бордовый гарнитур: бюстье, перчатки до локтей и маска.

 - Мама моя дорогая, - выдохнул Юра, - ни фига себе! - А потом повернулся ко мне с просветлевшим лицом, – Мария Петровна, я ваш раб навеки!

 - Предупреждаю, Юра, это все стоит не 300 гривень, а 485.

 - Не важно, за такую красоту не жалко.

 После выходных я обнаружила у себя на столе букет фиалок и записку со словами «Бастионы пали! Yes!». Так у меня появилась новая «подружка».


 Самолет Войтюка приземлился точно по расписанию. Увидев его, я, не сдержавшись, ахнула. Он ужасно выглядел, красный, несчастный, весь в поту, взгляд мутный. Витя, водитель Сергея, доволок его до машины и бережно уложил на заднее сидение. А когда наше БМВ помчалось по Бориспольской трассе, шеф прокашлялся и тихо просипел:

 - Спасибо, Маша, что встретили.

 - Не за что, Сергей Николаевич. Лучше скажите, кому мне звонить. У вас личный врач? Или вызвать «Борис»?

 - Лучше маму, - ответил он и закрыл глаза. Я вопросительно посмотрела на Витю, и тот кивнул головой, подтверждая, что Войтюк не шутит. Да и какие шутки в таком состоянии.

 - Сергей Николаевич, сейчас звонить или когда приедем?

 - Из дому позвоним, - буркнул Войтюк, – сначала температуру померю. Она же сразу спросит о температуре, я свою маму знаю.

 - Тоже верно, - согласилась я.

 До Березняков, где жил Войтюк, мы дружно молчали. Кстати, я, когда узнала, что мы с Сергеем почти соседи, то только пожала плечами. Удивляться уже сил не было. Быть все время рядом и ни разу не встретиться – такое возможно лишь в жизни. В кино или романе мы бы давно столкнулись, полюбили друг друга, поженились, нарожали детей, развелись и поумирали.

 Сергей жил в высотке, прямо на берегу Днепра. Его большая квартира на 12 этаже поражала дизайном и стильностью. А также чистотой, что было вдвойне приятно, учитывая, что Войтюк холостяк и занятой человек.

 Оказавшись в постели с градусником под мышкой, Сергей сразу задремал, а я тем временем бегло осмотрела его кухню, включая холодильник. Так, понятно, мне предстоял большой забег в ближайший «Фуршет». Но пока инициативу я решила не проявлять, ведь должна была приехать Сережина мама, и командовать предстояло ей.

 Ну что же, посмотрим, сколько там набежало на градуснике? Мать честная, почти 40 градусов! Витя помчался за Анной Ивановной, благо она тоже жила на Березняках, а я заставила Сергея выпить но-шпу с анальгином и села ждать.


 Анна Ивановна, невысокая полная дама под 70, влетела в квартиру сына и тут же начала командовать.

 - Жаропонижающее…

 - Я дала но-шпу и анальгин.

 - Умница, девочка. Давно?

- 20 минут назад.

 - Очень хорошо, вы пока подождите в гостиной, мне нужно осмотреть сына. – Анна Ивановна достала из сумки фонендоскоп и, заметив мой удивленный взгляд, объяснила. – Я терапевт.

 Вместо того чтобы сидеть в гостиной, я ушла на кухню варить кофе. Через 10 минут ко мне присоединилась Анна Ивановна.

 - Ничего, оклемается через день-два, - сказала она, усаживаясь на маленький диван в нише эркера. А потом, попробовав кофе, сказала:

 - Сын не зря хвалил вас. Кофе отменный.

 - Спасибо, – я не знала, что и думать. Войтюк говорил обо мне с мамой? С чего бы это?

 - Что, не ожидали? - Женщину явно позабавила моя реакция. – Вообще-то, Сережа мало рассказывает о своих женщинах. Вы – первое исключение за многие годы.

 - Я - не его женщина, - наверное, моя улыбка была скорее похожа на оскал, потому что Анна Ивановна смутилась:

 - Бога ради, простите меня, я не хотела обидеть вас. Просто...

 - С такой репутацией, как у вашего сына, было бы естественно думать, что я его очередная пассия, понимаю. Вы уж извините меня, Анна Ивановна, но ваш Сергей - законченный бабник. А это – очень весомая причина, чтобы держаться от него подальше. 

 Мы немного помолчали, допивая кофе. А потом я встала, потянувшись к сумочке:

 - Вы не будете против, если я закурю?

 - У окна, пожалуйста. – Анна Ивановна пододвинула к себе табурет и положила на него ноги. – Что-то я сегодня просто разваливаюсь на запчасти ...Знаете, Маша, - продолжила она, - Сергей как-то изменился в последнее время, серьезнее стал, взрослее. Я думаю – это ваше влияние. 

 - А я здесь при чем? Ваш сын давно взрослый.

 - Только не в отношении женщин.