– И что, Сережа сразу все понял?

 - Да он как с цепи сорвался. Подробности их разрыва я не знаю. Но то, что Агата была оскорблена до глубины души, было видно невооруженным глазом. Сергей даже не вышел из кабинета, когда она уезжала. Так что провожать пани в аэропорт пришлось мне. За годы знакомства мы с Агатой можно сказать подружились, так что она не церемонилась в проклятиях в его адрес. И улетая, просила передать Войтюку, что расплата не за горами.

 - Он поверил?

 - Сергей и не сомневался, что Агата будет мстить. Но время шло, а ничего не происходило.

 Мы помолчали, дружно закуривая, и Люся продолжила:

 - Знаешь, я часто думаю, что бесконечная череда секретарш Сергея – это реакция на тот период, когда он был с Агатой. Потому что, став независимым, он сам захотел решать с кем и когда ложиться в постель. Да и женщин стал подбирать таких, чтобы ими можно было легко манипулировать, а потом и бросать.

 - Люся, - заметила я. – Ты меня пугаешь?

 - Успокойся, подруга, к тебе это не относится. Шеф, как ты его называешь, пока что ведет себя хорошо, и разве что пылинки с тебя не сдувает.

 - Вот-вот, вместе с головой.

 - У тебя голова железобетонная, выдержит и не такое.

 - Не отвлекайся, Люська. И скажи мне вот что - за это время пани Збышевская так ни разу не прорезалась?

 - Сергей как-то обмолвился, что встречался с Агатой в Германии, где «конструктивно подвел итог их отношений». Так он выразился, по крайней мере.

 - Что это значит? – не поняла я.

 - Сама у него и спроси, я не собираюсь.

 - И что теперь будет дальше? Я имею в виду приезд Агаты. Каковы последствия?

 - Я не знаю, Маша. Пани Збышевская - женщина незаурядная, так, что, возможно, она решила действовать на восточный манер. А там есть поговорка, что месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным. И, чувствую, нахлебаемся мы ею под самую завязку.

 - Дела-а-а, - протянула я.

 В это время в гостиной что-то грохнуло. Я сорвалась с табурета и через секунду уже была в соседней комнате. Войтюк вновь валялся на полу. Но теперь уже в остатках кресла, распавшегося на запчасти. Вид у него был такой недоуменный и даже дикий, что мы с набежавшей вслед за мной Люськой, покатились с хохоту.

 - Да я не хотел ничего такого, - начал оправдываться поднимающийся с пола Сергей. – Просто задумался кое о чем и не заметил, что своротил локтями подлокотники. А на них вся конструкция и держалась, оказывается.

 - Ты же говорил, что это коллекционный экземпляр? Как же он так легко развалился? – поддела шефа подруга.

 - Я же сказал, что задумался, - огрызнулся Войтюк. А потом посмотрел на меня и тихо спросил:

 – Ну что, наслушалась баек?

 Он не скрывал, что расстроен. Расстроен тем, что мне пришлось узнать нелицеприятную для него правду. Но то, что Сергей героически решился на это, говорило о многом. В первую очередь о том, что он не хочет ничего скрывать от меня, и добивается, чтобы я ему верила.

 «Значит, я важна для него? Ведь так открыться чужому человеку нельзя, если не хочешь... Стоп! Нужно срочно выбросить сладкие слюни из головы, не до них сейчас».

 - Наслушалась, - ответила я. - И теперь хочу знать, что вы с Люсей собираетесь делать. Нельзя же все пускать на самотек. - Я тоже так думаю, - согласилась подруга. – И в первую очередь нужно решительно и жестко дать понять пани Збышевской, что командовать на чужой территории у нее не получится.

 - Давайте присядем, – Войтюк, оживившись, махнул рукой на большой диван, а сам расположился в кресле, парном разломанному. – А теперь, Люся, объяснись поподробнее.

 - Агата – особа властная и сразу захочет, чтобы все делалось по ее указке. Уверена, пани сразу станет всеми помыкать, да и тебя, Сережа, дергать будет без конца. Так что я предлагаю еще в аэропорту объясниться с ней, чтобы не переносить выяснение отношений на территорию «Нового дома». Согласится она быть вежливой, милости просим; ну, а если с трапа объявит о войне...

 - Тогда применяем партизанскую тактику, - вставила я.

 Люся замолкла, с недоумением уставившись на меня, зато Сергей вдруг улыбнулся и спросил:

 - Что за тактика?

 - Ты, шеф, ведешь себя с пани Збышевской, как послушный покорный мальчик. И вовсю морочишь ей голову, показывая, что испуган грозной проверяющей. А мы с Люсей, тем временем, приготовим почву для ответного удара.

 - Да? И что это будет?

 - Значит так, производственные вопросы и дела офиса – ваша головная боль. Я бы только посоветовала обратить внимание на междугородние переговоры Нестеренко. Если все это тянется давно, возможно он как-то контактировал с Агатой. А, зная его жадность, о которой всем известно, могу спорить, на что хочешь, что Нестеренко звонил в Варшаву прямо из офиса, так сказать, ради экономии личных средств.

 - Думаешь, он настолько глуп? – Сергей недоверчиво покачал головой, но потом глаза его блеснули, и он кивнул. – Хорошо, спорим. На что?

 Я растерялась. Войтюк использовал мои слова, чтобы поймать меня же в ловушку. Эх, нет у людей благородства. Но отступать я не собиралась, поэтому ответила:

 - Если моя версия подтвердится, шеф, мы с Люсей проводим день в салоне красоты за счет фирмы.

 - Согласен, - сказал Войтюк. - Но если это не так, ты идешь со мной на прием в честь дня Независимости. Мне нужна дама, - пояснил он, видя мое недоумение. – Если я приду туда один, это все равно, что вывесить на груди табличку «Интересный мужчина рассмотрит предложения». Отбиться после такого очень сложно. А быть на приеме мне нужно обязательно. Поэтому, выручи, а?

 - Хорошо, - вздохнула я и повернулась к Люсе. Подруга улыбалась, как сытая довольная кошка, разве что не мурлыкала.

 - Что? – спросила я.

 - Ничего, - она сделала серьезное лицо, но потом не выдержала и хихикнула. – Я знаю, что ты выиграешь. И мне очень жаль, потому что я... - Люся взглянула на шефа. – Что еще ты хотела предложить на счет Агаты?

 Теперь уже я еле сдержалась от смеха, но, решив не отвлекаться на личные комментарии, спокойно заявила:

 - Предлагаю подключить Шурика.

 - Какого Шурика? – Войтюк нахмурился. Зато Люся понимающе закивала и заулыбалась.

 - Шурик Агеев, - начала объяснять я, - наш бывший одноклассник. Он называет себя первым папарацци города Киева и его окрестностей. А проще – он фотокорреспондент. Его снимки печатают «Факты», «Киевские ведомости» и другие издания. Как-то на встрече выпускников он хвалился нам с Люськой, что стал мастером слежки. И даже предлагал помощь, если вдруг будет нужно что-то узнать втихаря.

 - А он согласится? – с сомнением спросил Сергей. – Может, его и в городе то нет. Все-таки лето – время отпусков.

 - Да здесь он, здесь. Я его почти каждое утро вижу, когда бегаю, - успокоила я шефа. 

 - Ты бегаешь? – заинтересовался Сергей.

 - И не я одна, Агеев тоже. Гоняет возле дома со своей собакой, цирк один.

 Мы с Люсей засмеялись, а потом объяснили шефу, что наш приятель - крупный видный мужик, а собака у него – карликовый пудель. Часто, чтобы не ждать крошку Пузика, Шурик бегает, засунув его себе за пазуху. Так они и мчатся в две головы, а Пузик еще и задорно тявкает на прохожих с высоты. Издали же кажется, что бежит тоненько лающий мужик.

 Мы еще немного посмеялись, а потом Сергей и Люся стали разрабатывать план защиты от пани Агаты. Я же пошла на кухню звонить Агееву.


 Шурик отозвался после шестого гудка сонным голосом:

 - Ну и кто это там так, блин, не вовремя?

 - Алло, Александр, - диалог одной из серий про Масяню получился на 100%. – Это Маша Ланская, твоя одноклассница.

 - Мусечка, это ты? – Голос Агеева сразу стал пионерско-задорным. – Ты откуда, куда, зачем?

 - Шурик, есть дело, - начала я.

 - Тогда заходи, я пока что дома.

 - Что-нибудь взять? Ну, там хлеба, кофе для тебя или колбасы для Пузика?

 - Ничего не нужно. Жду тебя в течение часа, а потом сбегаю, дела.

 - Хорошо, скоро буду.


 Я вернулась в гостиную.

- Все, господин президент, я ухожу от вас.

 Войтюк моргнул, непонимающе уставившись на меня. А Люся, похлопав его по руке, успокоила: 

 - Она имеет в виду, что Шурик дома и Маша идет к нему.

 - Абсолютно верно. Поэтому решайте ваши умные дела и ждите звонка. Хотя, Сергей, есть один нюанс - Шурик бесплатно работать не будет.

 - О чем речь? Обещай ему все, что захочет.

 - О.К. Тогда еще одолжи зонтик.

- Зонтик?

- Шеф, с утра дождь на улице, не заметил что ли?

 Сергей вышел со мной в прихожую, вручил зонт и, открывая дверь, попросил:

 - Только не долго, ладно? 


 Шурик «временно жил один». Так он говорил, по крайней мере. И этот период тянулся уже несколько лет. После того, как от него ушли две жены и две подруги, не выдержавшие ненормированной работы и нерегулярной зарплаты, он не спешил заполучить очередную «головную боль».

 О женщинах он никогда не жалел.

 «Вы все похожи, - утверждал Агеев. – И живете по одному шаблону. Сначала любовь и ласки, потом требование денег и внимания. А как можно оказывать даме внимание, если я должен как раз зарабатывать эти самые деньги?».

 От первой жены у него была дочь, милая копия 10-летнего Шурика. Они часто виделись и шумно обожали друг друга, чем вызывали ревность всех женщин, бывших у папарацци. «Почему на Альку у тебя время есть, а на меня нет?» – задавали они законный вопрос.

 - Алька – моя кровиночка и солнышко. А ты сегодня со мной, а завтра – неизвестно где, – отрезал Шурик. Так что последние годы он жил один, и вполне был доволен своим положением.


 Хорошо, что Русановка – небольшой район, где все рядом. Поэтому мои друзья из садика или школы жили где-то поблизости. Конечно, часть из них переехала в другие районы Киева, но таких было меньшинство. Как правило, человек выросший на Русановке, оставался ее патриотом на всю жизнь, и Шурик в этом не был исключением. Так что вскоре я стучалась к нему в дверь.

 Меня радостно сгребли в охапку, почти перенеся через порог, а потом Агеев занялся приготовлением кофе, а мне разрешил осмотреть его берлогу.

 Квартира моего одноклассника четко делилась на две части. И сразу можно было определить, где он собственно живет, а где работает. Рабочее место Шурика было идеально чистым и четко упорядоченным, комната блестела от развешенных на шнурке глянцевых фотографий, а все полки на стене были заполнены многочисленными журналами и книгами, сложенными чуть ли не под линейку.

 Зато жилая комната была похожа на свалку, где вперемешку с бельем и одеждой валялись куртки, сумки, бутылки и обувь; а также «благоухали» пол-литровые стеклянные банки, полные окурков. Центральное место хозяйского дивана занимала подушка непонятно-забытого цвета, на которой настороженно сидел Пузик. Увидев меня, он зевнул, потянулся и вновь завалился спать, утыкаясь носом в лапки.

 - Хватит рассматривать этот натюрморт, - пробасил над ухом Шурик. – Пошли кофе пить.

 Мы устроились на почти чистой кухне, и я рассказала все, что могла о нашей проблеме. Рассказ занял около 10 минут, и окончила я его словами:

 - Мы хотим, Шурик, чтобы ты помог нам последить за пани Збышевской. Выяснить, с кем она видится вне офиса, куда ходит и зачем. Возможно, твои снимки помогут нам избежать беды. Так что выручай, приятель, за ценой не постоим.

 - Ясно, – Шурик задумался. – Тогда мне нужно знать, когда прилетает эта ваша пани Агата, еще нужна ее фотография и место обитания, то есть адрес отеля. И, конечно, аванс на бензин и фотопленку. А общую стоимость своих услуг я определю уже после выполненной работы.

- Спасибо, что доверяешь, - ответила я.

 - Дело не в доверии, Мусечка. Ты - моя лучшая гарантия. Что брови подняла, разве не знаешь о чем я? Просто ты, солнце, всегда держишь слово, я это еще со школы помню. Раз пообещала, что все будет чики-пики, значит, так оно и будет.

 - Очень хорошо, Агеев. Значит, мы договорились. А пока что дай-ка номер своей мобилки, ты, Пуаро местного разлива.

 Шурик заржал:

 - Вот за что люблю тебя, Машка, так за то, что палец тебе в рот не клади, откусишь по самое «не хочу». Пиши. – И он продиктовал телефон.


 На улице меня ожидало жаркое солнце. Дождь закончился. Но зонт я все равно раскрыла, так как во всю капало с деревьев. Воздухом невозможно было надышаться, парило, как в бане. Мой костюм сразу же стал неудобным и жарким, и противно прилип к спине. «Зайду домой переодеться», - решила я.