- Мы это называем «koniki», - засмеялся Януш. – Но «тараканы» - тоже смешно.

 К одиннадцати вечера меня доставили под подъезд, где панове на прощание стали проникновенно выцеловывать мне руки. И только после того, когда я торжественно пообещала не мыть их теперь до Рождества, Януш с Войтехом расхохотались, и стали прощаться.

 - Do widzenia, panna, - вздыхали они.

 - Do widzenia, bylo bardzo przyjemnie, – отвечала я.


 А дома меня ждал нетерпеливо звенящий телефон.

 «Спорим, что это Войтюк? И сейчас начнется допрос с пристрастием», - обратилась я вслух к потолку. Голова немного кружилась от коньяка, но настроение у меня было отличным, поэтому я решила пошутить:

 - Фирма «Спокойной ночи», слушаю вас. 

 - Ты где была, - прорычал тихо в трубку Сергей.

 - В ресторане, - честно призналась я.

 - Где? – заорал он, а потом вновь перешел почти на шепот. – Я звоню, волнуюсь, что ты поздно бегаешь, не случилось ли чего, а ты пьянствуешь, неверная?

 - А почему ты шепчешь?

 - Потому что дамы в соседней комнате уже ложатся спать. И не отвлекайся, а давай докладывай: где, с кем и сколько, поняла?

 - В «Туристе», с Корчаком и Пшитулой, грамм двести пятьдесят, не больше.

 Войтюк поперхнулся, а потом тихо заржал:

 - Ох, Маня, доведешь ты меня до греха. Стоило мне на пару дней оставить тебя без присмотра, как ты совсем от рук отбилась, пьянствуешь с чужими мужиками. А я тут бедный, несчастный, никому не нужный...

 - Ой, ладно, не прибедняйся.

 - Сбежал бы отсюда прямиком к тебе, да пока не могу.

 - Лежи там тихонечко и не рыпайся, красавчик. А главное - блюди верность. А то знаем мы таких - наобещают девушке золотые горы, а в итоге ей достаются ветвистые рога.


 Субботнее утро было погожим и солнечным. И хотя в воздухе отчетливо пахло осенью и скорыми холодами, день обещался быть теплым и безоблачным. Поэтому, хорошо выспавшись, я решила прогуляться до метро пешком, где меня и поджидал Януш, рассматривая что-то в журнальном киоске.

 - Вот, хотел открыток купить с видами Киева, но ничего приличного не нашел, - признался он.

 - Поехали, Януш, - ответила я, - у нас впереди целый день. И мы обязательно прикупим что-нибудь интересное. 

 Мы доехали до Подола, обошли Контрактовую площадь и стали медленно подниматься к Андреевской церкви. Януш был просто очарован нашим киевским «Монмартром» и все норовил купить у уличных торговцев их поделки. Но я не дала ему сделать такой глупости. «Януш, если уж тратить деньги, то на приличные вещи», - убедила я его. И мы пошли в салон «Гончарі», где мой спутник выбрал дивный кофейный сервиз с космической расцветкой. А потом в моем любимом салоне «Фортуна» он приобрел роскошный пейзаж с видами старого Киева. Я радовалась за парня и немного завидовала. Эх, если бы у меня были деньги и большой дом, где я могла бы развесить картины, я бы выкупила половину этой галереи.

 Михайловский собор встретил нас богатством красок и сверканием позолоты на куполах, а еще - перезвоном колоколов. После него мы сделали блиц-экскурсию по Софийской площади, постояли у памятника Богдану Хмельницкому и под конец - завернули в сторону старого костела. Вот судьба у здания: костел, отданный под планетарий, а через 50 лет – снова под костел. Пока Януш, извинившись, ходил к алтарю, я сидела в углу, читая польские надписи на стенах. И еще сглатывала слезы умиления, слушая ангельские голоса хора мальчиков, который проводил репетицию воскресной службы.

 А закончился наш поход на Крещатике, где в уличном кафе мы с Янушем ели курицу-гриль и пили красное вино. И мне было так хорошо с этим интересным парнем, что в голову полезли глупые мысли: «Не придумала ли я себе Войтюка? Или, может, все дело в одиночестве?» Но потом вспомнила Сергея, его искреннюю влюбленность, заботу и такую смешную ревность, что выбросила эту чушь из головы.


 В метро, уже на ступеньках эскалатора, Януш мне неожиданно признался:

 - Если бы я не чувствовал, что вы относитесь ко мне как старшая сестра, я бы вас украл, панна.

 - Ах, Януш... - мне нечего было сказать в ответ.

 - Понимаете, - продолжил он, - я всегда чувствую, когда нравлюсь. Я имею в виду, как мужчина. А с вами у меня ничего не получилось. Вы ко мне... obojetna. Не помню, как это по-русски.

 - Равнодушна, - подсказала я.

 - Да, кстати, я все хотел узнать. Вы понимаете польский?

 - Хмелевскую читаю в оригинале.

 - Почему же не сказали?

 - Потому что мой разговорный язык никуда не годится. Не хватает практики.

 - Вот мы бы и практиковались.

 - Знаете, Януш, обстановка была немного не та.

 - Понимаю.

 Мы вышли на платформу, когда мой спутник вдруг тихо вскрикнул, останавливаясь:

 - Matka Boska, я пропал.

 - Что случилось?

 - Я совсем забыл... Prezenty. Подарки коллегам, и еще домой.

 Мы зашли в вагон, где Януш расстроенный рассказал, что думал сегодня купить сувениры на работу, и еще маме, но увлекся нашим походом, и забыл. А теперь на это уже нет времени, так как пора собираться в аэропорт.

 - Подождите, я знаю, как решить эту проблему, – успокоила я парня. - Скажите, ваши коллеги... Сколько из них мужчин и сколько женщин?

 - В моем отделе двое мужчин и четверо женщин.

 - Значит так, мужчинам мы купим коньяк “Гетьман”, такой, как вы приносили ко мне. Женщинам – конфеты “Вечерний Киев”, очень вкусные конфеты, можете поверить.

 - А маме? – спросил Януш.

 - Маме – знаменитый “Киевский торт”. Вечером, когда будете пить чай, вы меня еще вспомните, вот увидите, Януш. 

 - Ох, панна, вы моя спасительница. 

 - Глупости, - отмахнулась я. – Пошли, нам пора выходить.

 Мы оперативно купили все, что я наметила, и у входа в гостиницу уже окончательно попрощались.

 - Удачи тебе, младший брат, - пожелала я парню, обнимая его на прощание.

 - Панна Мария, вы разбили мне сердце, - улыбаясь и вздыхая, попрощался Януш. – Зато теперь я знаю, какую женщину хотел бы встретить в жизни. Спасибо вам за все.


 Дома, приняв ванную, я легла с книжкой отдохнуть и неожиданно уснула. Разбудил меня телефонный звонок.

 - Я уже подъезжаю, – голос Войтюка был веселым. – Ты готова праздновать?

 - Боже, - я сорвалась с кровати, спросонья стукнувшись о край стола, - Ах! Вот, блин...!

 - Маша, - голос Сергея стал обеспокоенным, - что-то случилось? Ты чего там стонешь?

 - Случилось. Я проспала, прости.

 - Уф, ничего страшного. Давай собирайся, а я скоро буду.

 Хорошо, что с выбором наряда мне не нужно было переживать, так как я решила надеть платье, в котором дефилировала по дворцу “Украина”. К нему я подобрала черные туфли на высоком каблуке и сумочку.

 Теперь - лицо. “Главное, подруга, не забывай, что макияж должен быть вечерним, то есть ярким. И не забудь про линзы”, – напомнила я себе. Вынув линзы из контейнера и вставив их в глаза, я немного подождала, чтобы к ним привыкнуть, и только потом взялась за карандаш.

 Сначала четко навела стрелки, а потом, затемнив тенями веки, щедро накрасила ресницы. «Хорошо!». Теперь наступила очередь румян, маскирующего карандаша и тонального крема. В конце, большой кистью, я аккуратно подпудрила общий контур лица. Что еще осталось? Помада. «Думаю, эта бордовая подойдет идеально». 

 Что же сделать с волосами? За прошедшие недели моя мелировка заметно отросла, поэтому я решила не распускать волосы по плечам, а завернула их в пикантную “ракушку”, оставив челку и несколько художественных прядей на затылке. Открытая шея требовала украшения, но надевать бусы или цепочку ужасно не хотелось. И я решила компенсировать это длинными гроздьями серег из граната, идеально подходивших по цвету к моей помаде.

 Я отодвинулась от зеркала вместе со звонком в дверь.

 - Маша? – Сергей даже растерялся на какой-то миг. А потом, как-то хищно улыбнувшись, резко шагнул ко мне. - Миледи, мы знакомы?

 - Впервые вас вижу, сер. – Я отвернулась, чтобы забрать сумочку со столика прихожей, и вскрикнула, так как Войтюк тут же воспользовался своим преимуществом. Он обхватил меня сзади, нежно прижимая к себе, а потом его нахальные руки быстро ощупали меня, будто вспоминая давно забытое.

 - Ох, Ланская, – простонал мне на ухо Сергей. – А, может, никуда не пойдем?

 - Ну, уж нет, - я смеялась, но была настроена решительно.

 - Тогда давай по быстрому, а?

 - А в дыню, Войтюк?

 - Вот кровожадная женщина.

 - Я не кровожадная, я просто есть хочу. Ты обещал меня кормить? Вот и корми. А все остальное – на десерт.


 Для праздника Войтюк выбрал ресторан Президент-отеля “Киевский”. Сидя в роскошной обстановке зала, я внимательно рассмотрела Сергея и пришла к выводу, что прошедшая неделя не прошла для него бесследно.

 - Тяжело пришлось?

 Он сразу понял, что я имела в виду.

 - В начале – да, было тяжело. Но потом, когда мы обо всем поговорили и все выяснили, стало легче. Ты не поверишь, Агата даже попросила у меня прощения.

 - Очень даже поверю, - ответила я, вспомнив свой разговор со Збышевской. – Прошло много времени, Войтюк. Она изменилась, как и ее взгляды на жизнь.

 - Какая ты мудрая.

 - Это не я. Мне на днях одна женщина подсказала, что с возрастом у людей меняются приоритеты. И то, что когда-то казалось важным, теперь уже ничего не значит.

 - Да? И кто это сказал?

 - Какая разница? Главное, что все хорошо закончилось.

 - Очень на это надеюсь, - с вздохом подтвердил Сергей.

 - А что теперь будет с Нестеренко?

 - Это не моя забота. Президента филиала, как и первого заместителя, выбирают немцы. Вот пусть они и решают, куда девать паршивца, потому что здесь его я больше не потерплю.

 - И как скоро это будет известно?

 - Думаю, в течение недели-двух.

 - Ты, главное, держи себя в руках, Войтюк, а то набьешь Нестеренко морду сгоряча.

 - А как хочется, ты даже не представляешь.

 - И не мечтай. Руководитель должен...

 Договорить я не успела, так как нам принесли заказ. И мы с аппетитом принялись за кальмаров в белом соусе, запивая их сухим мартини.

 Я улыбалась своему мужчине, с облегчением вспоминая, что больше никакие преграды не мешают нам быть вместе, и в очередной раз удивлялась превратностям судьбы.

 Как необычно все повернулось в моей жизни.

 Я сменила работу, встретила своего мужчину, и совсем не боюсь будущего. И теперь часто цитирую Фрая, моего любимого писателя. Знаете, какими словами начинается его цикл о приключениях Макса в Ехо? “Никогда не знаешь, где тебе повезет...” Полностью с этим согласна.


- Хочешь потанцевать? – пригласил меня Сергей.

- С удовольствием, - ответила я.

 Мы сразу вспомнили, как хорошо у нас это получалось тогда в санатории, 10 лет тому назад. Войтюк, с его крупной гладиаторской фигурой, неожиданно легко скользил по натертому паркету, перебрасывая меня, как пушинку, с руки на руку. И при этом шептал мне всякие милые непристойности, от которых я краснела и тихо хихикала.

 А потом за десертом он сказал главное:

 - Мы не будем больше прятаться, Маша. Я хочу открыто всюду бывать с тобой, наново познакомить с мамой, друзьями. Еще обязательно рассказать о тебе Павлу. И не забывай, ты переезжаешь ко мне.

 - Но Сережа... - попыталась я протестовать.

 - Ничего не хочу слышать, Маша. Все слишком серьезно и мне сейчас не до шуток. – Он глотнул вина и продолжил. – Знаешь, что сказала мне на прощание Агата? Чтобы я активнее ухаживал за тобой, проявил настойчивость и таки затащил тебя в постель.

 - Ужас, - улыбнулась я.

 - Вот именно. Я пообещал, что приложу все силы, чтобы сделать тебя пани Войтюк.

 - Что?!

 - Что слышала, – и он протянул мне коробочку, в которой лежало чудное колечко с бриллиантом. - Выходи за меня замуж, Маша, прошу тебя. Обещаю быть верным и любящим мужем. Потому что я действительно тебя люблю, зайчик, и очень хочу, чтобы мы были вместе. 

 - Я тоже тебя люблю, Сережа, - всхлипнула я, тронутая бесконечной нежностью в его голосе. – Давай уедем поскорее домой, где я смогу рассказать и показать, как сильно тебя люблю.


 На ступеньках отеля услужливый швейцар помог нам сесть в такси и мы поехали к Сергею на Березняки. И за те 20 минут, что мы целовались на заднем сидении, только один раз оторвались друг от друга, чтобы посмотреть на очередную аварию на мосту Патона. Да и то, отвлекла она нас всего лишь на минуту.