- Мария Петровна, мы бы хотели, с вашего согласия, разумеется, записать на видеокамеру нашу беседу. Дело в том, что Сергей Николаевич сейчас в командировке. Но хотел бы лично познакомиться со всеми претендентками. Мы записываем интервью на видео, чтобы по приезде он мог составить собственное мнение по любому из кандидатов. Вы согласны на запись?

- Да.

- Очень хорошо. - Мужчина встал и включил видеокамеру.

 - Мария Петровна, - начала Люся, - во-первых, объясните нам, пожалуйста, ваше решение сменить род деятельности.

 - Тем более, - добавила вторая дама, - что вы много лет вполне успешно трудились на ниве бухгалтерии.

 Я помолчала, набирая побольше воздуха, а потом начала:

 - Я много лет сама не могла понять, что ошиблась в выборе профессии. Понадобилось 10 лет вполне успешной карьеры. 

 - И вам не жаль? – уточнил мужчина.

 - Как видите.

 - А чем вас прельстило место референта?

 - Понимаете, когда много лет сидишь в отдельном кабинете, чувствуешь недостаток общения с людьми.

 - Но вы ведь были главным бухгалтером! - Соседка Люси была почти возмущена. - Как же вас может прельстить место секретаря? Ведь референт – это, считайте, секретарь!

 - У вас есть семья? – ответила я ей вопросом.

- Конечно.

- Значит, большую часть своего домашнего времени вы проводите на кухне. За многие годы стояния у плиты вы по-прежнему любите готовить? 

 - Господи, конечно, люблю. – Она заколебалась и уточнила. - Но сейчас - только по праздникам. А в будни иногда так просто зверею от...

 - ...бесконечной готовки и мытья посуды, – закончила мысль Люся. Она улыбалась, понимая, что я хочу сказать. – Вы считаете, что бухгалтерия похожа на кухню?

 - Очень похожа. Не успеешь «приготовить» и «вылизать» все цифры, как уже срок сводить баланс. После баланса приходит очередь бесконечных отчетов, которые только успевай разносить по инстанциям. А эти бесконечные очереди в налоговой? Пока «сдашься» и думаешь, что можешь отдохнуть, то, оказывается, подоспело время нового квартального «меню». И опять все сначала, каждый день одно и то же. Вся жизнь – от отчета до отчета. Мне однажды стало так тоскливо, что я ушла.

 - И вы считаете, что место референта сделает вашу жизнь разнообразнее?

 - Понимаете, документооборот различного рода деятельности проходит через бухгалтера. И поэтому я отлично ориентируюсь в работе любого офиса. Я знаю, как работать с типовыми формами администрации. А еще я пишу письма, умею составлять договора, не боюсь высокого начальства и спокойно могу ладить с любым человеком. Ведь чем больше стаж бухгалтера, тем сложнее его запугать или просто запутать. Поэтому референт – вполне понятная для меня профессия.

 - А если вы опять ошиблись? – Люся явно подначивала меня.

 - Как оказалось, чтобы понять это, мне нужно 10 лет. Думаю, вполне достаточно.

 - Послушайте, - опять начал мужчина. – Я согласен с тем, что вы сказали на счет бухгалтерии, сам несколько лет этим занимался. Поговорим о другом. Это место не только референта, но и секретаря. А наша приемная в последний год превратилась в проходной двор.

 - Я понимаю, вам нужен Цербер. Но тактичный Цербер, да? И вы боитесь, что у бухгалтера со стажем с этим проблемы, – уточнила я. – Нет. Я, слава Богу, на это не жалуюсь. 

 - Ну, хорошо, это понятно. В резюме вы написали, что владеете компьютером. А вот кофе варить умеете? Наш Сергей Николаевич его очень любит.

- Я тоже, но по себе знаю - много кофе вредно. Три чашки в день - оптимальная норма кофеина. Все, что больше – прямая дорога к проблемам с сердцем.

- Что же тогда делать?

- Пить кофе без кофеина. По вкусу он почти не отличается от натурального. Или смешивать оба вида. Тогда начальник не догадается, что вы заботитесь о его здоровье.

 Комиссия заулыбалась.

- Замечательно. Вы свободны. О решении вас известят.

 Я поднялась, поправив на плече сумку. И тут мой недочитанный детектив Хмелевской выпал на пол.

 - Pani czyta po polskemu? – помог поднять мне книгу мужчина.

- Tak.

 - To jest bardzo dobrze. – Он улыбнулся и объяснил. – У нас хорошие контакты с польскими коллегами. – А какими языками вы ещё владеете?

 - Я хорошо знаю украинский язык, действительно хорошо. И еще английский, почти свободно. Немецкий – гораздо хуже. Это все. До свидания. – Последнее, что я увидела, закрывая дверь, это широкую улыбку подруги.


 Дело сделано.


 Теперь я была свободна. Бесцельно зашла в пару магазинов, а потом немного прошлась по Подолу. В отличие от Русановки, где я живу, Подол еще не до конца отчистили от следов зимы. На газонах комьями тлели старые листья, грязные лужи перегораживали дороги. И только церкви блестели чистыми куполами, отмытыми вчерашним дождем.

 Блаженно жмурясь на весеннем солнце, я посидела в сквере на Контрактовой площади. Мне было спокойно и хорошо. Звон подъезжающего трамвая вернул к действительности. Пора было домой.


 Вечером я зашла к Люсе. Двери открыл ее муж Валера:

 - Привет, проходи. Мы с Митькой как раз уходим. У нас вечерняя пробежка. - Я успела чмокнуть крестника в щеку и сунуть незаметно ему в карман шоколадный батончик. Он счастливо подмигнул мне, улыбаясь щербатым ртом (у Мити выпадали молочные зубы), и выбежал за отцом.

- Ты где, Люся? – крикнула я.

- На кухне, где же еще. Иди сюда.

 Люся сидела у зеркала и заканчивала накручивать бигуди.

 - Садись. Что хихикаешь? Тебе смешно? Ну, конечно, ты ведь никогда проблем с волосами не имела.

 - Просто я смирилась с тем, что они прямые. А ты все сопротивляешься. «Палишь» волосы химией, а потом еще и крутишь каждый день. После такого прессинга они, конечно, будут и тонкими, и ломкими, и непослушными.

 - Это бесконечная тема, так что закрываем ее. Есть информация гораздо интереснее.

- Давай, не тяни.

 - Выбрали тебя и еще 5 кандидатур. Сережа завтра прилетает из командировки и к вечеру определится, с кем будет беседовать.

 - Ух, ты, хорошо, что все решится быстро. Не люблю ждать. Кстати, а чего это твои мужики бегают?

 - Да заставила вчера Валерика взвеситься. А то он только надо мной подшучивает, а себя не видит. 90 килограммов! Ты представляешь?

 - Слушай, ты же сама говорила, что он по сравнению с тобой – Кощей Бессмертный. И откармливала все эти годы, как на убой.

 - Вот пускай и бегает, пока не убила. Я всегда говорила, что в нашей семье будет один толстый человек – я. И напарники мне не нужны. Так что поужинали мои хлопцы зеленым салатом, выпили соку и бегать. И куска хлеба не дала.

 - И Митьке тоже?

 - Тоже. Ты видела, как он раздобрел? Поросенок. У него в классе толще его только Вика Вяткина.

 - Сравнила. У Вики мама - не женщина – бульдозер.

 Мы захихикали, вспоминая, как наша одноклассница Сонька, тогда еще Резник, занималась на уроках физкультуры. Наш учитель просто плакал, когда она сдавала нормы ГТО. Плакал от смеха. Высокая и крупная, с грудью четвертого размера (и это в 9 классе), Сонька умудрилась задурить голову взрослому мужчине. По нашим меркам 16-летних, ее Вяткин был глубоким стариком. (Это в 26 лет). Он и не понял, что его Сонечка несовершеннолетняя. И что это уголовно наказуемо. А когда она забеременела, все и открылось. Они срочно поженились. И благополучно рожают детей до сих пор. Вика у них пятая. А Соня, с годами, стала просто необъятной.

 - Вот видишь, Люся, ты говоришь о себе, что ты толстая. А что же говорить Сонечке?

 - Она - моя радость и эталон для сравнения, - подтвердила Люся. – Я когда ее вижу, сразу есть хочу. Организм напоминает, что у меня в запасе еще много прекрасных часов за обеденным столом. А вообще-то это издевательство над человеческой натурой – ограничивать себя в еде. Ну, хочется человеку – пускай ест. Вот если бы эталоном красоты были полные женщины, какой был бы кайф по жизни!

 - Так, опять старая песня. Определяйся, дорогая. Или ешь и получай удовольствие. Или голодай молча.

 - Бессердечная. А еще подруга. Кому же я пожалуюсь, если не тебе? Сама-то не толстеешь.

 - Я ем мало. Бегаю по утрам и еще гимнастикой занимаюсь.

 - Знаю-знаю, но мне от этого не легче. Физкультура не для меня. Диеты тоже. Пить таблетки для похудения боюсь. Остается жить по теории твоей бабушки. То есть убеждать себя, что краше меня нет никого на свете.

 - Главное – воображение. Ты же сама говорила. Как внушила себе, поверила в свою неотразимость, так и получила результат.

 - Ладно, не нужно меня успокаивать. О, вот и мои мальчики пришли. Что-то вы больно быстро.

 - Мама, на улице дождь начался, - Митя заглянул на кухню, улыбнулся мне и исчез. Люся ему в спину успела крикнуть:

 - Повезло вам! Но не надейтесь, что я так все оставлю. Завтра снова бегать. И без разговоров.

 - Ну, подруга, пойду я. Зонтик одолжишь? – Мы обе засмеялись. С нашими зонтами все время происходила путаница. Мы одалживали их друг другу, потом менялись, снова одалживали. За эти годы мы стали совместно владеть шестью зонтами. И уже не помнили где чей. Все зонты были общими.

 - Подожди, я тебя проведу, – Люся вышла из-за стола.

- Не нужно. Я быстро добегу.


 Мне всегда нравилась Люсина квартира, гостиная которой выходила окнами на Русановский канал. Мы с подругой часто любили сидеть на балконе, где под чашку кофе с сигаретой так уютно было обмениваться последними новостями и сплетнями. А еще любоваться красотами городского пейзажа, вдыхая влагу бьющих из воды фонтанов.

 Но сейчас мне было не до красот окружающего мира. Дождь шел стеной, совсем не по-весеннему. Такие ливни бывают летом, после одуряющей жары июля. Но сейчас ведь апрель. Так, Господи, мы не договаривались. Хорошо хоть мой дом рядом, а то в такой дождь зонтика хватило бы ненадолго.

 Я летела птицей, и в темноте неосвещенного подъезда не заметила группы подростков, которые курили под козырьком. На приличной скорости я врезалась в них и упала. Через минуту кто-то из ребят догадался зажечь зажигалку.

 - Саня, ты тетку завалил. – Голос говорившего был серьезным и ехидным одновременно. Но я в это время открыла глаза и добавила: «Не насмерть».

 Меня подняли, отряхнули. А потом мой сосед Саня вежливо поздоровался: «Здрасьте, тетя Маша».

 - Здравствуйте, мальчики. Угостите тетку сигареткой. Вот, спасибо, – я помахала им рукой и поковыляла к лифту.


 Дома перед зеркалом я разглядывала свои ноги. Они были в роскошных синяках. Вот, досада. Меня могут вызвать к Сергею Николаевичу, и я рассчитывала на свою укороченную юбку. Теперь от нее никакого толку. Придется надеть брючный костюм.


 Подруга позвонила на следующий день в обеденный перерыв

 - Ты не поверишь, Маня. Наш Сережа решил поговорить со всеми предложенными кандидатурами. Ты - последняя в списке, так сказать, на закуску. Вам выделено время, каждой по полчаса. Собеседование начинается завтра в 10 утра. Значит, ты должна быть в офисе к часу дня. Готовься.

 - Как готовиться?

 - Откуда я знаю? Пей успокоительное. Как я, например.

 - Зачем, я и так спокойна.

 - А я волнуюсь. За тебя, между прочим.

- Спасибо. Я думаю, твоих волнений хватит на нас обеих.


 День незаметно перешел в вечер, а я все не могла решить, что же одеть на собеседование. Все брючные костюмы были слишком легкими для апреля. И я решила сходить к родителям порыться в шкафу у матери.

 Меня, как всегда, накормили и внимательно выслушали отчет о прожитом периоде. После ужина мы ушли с мамой в спальню «разбираться» с гардеробом. Через полчаса мой выбор пал на серо-голубой брючный костюм.

 - Я тебе сто раз говорила, давай переберем мои вещи. - Мама с удовольствием разглядывала меня. - Я же половину не ношу, поправилась. А вдруг ты себе что-нибудь подберешь. Мода ведь возвращается. И будет у тебя обновка, а у меня - больше места.

 Следующие три часа мы посвятили тряпкам. Женское пиршество: примерять одежду, разглядывая себя в зеркало. А мама в этом деле – лучший советчик. Знаете, почему? Потому что она не соперница, а союзник. Какая мать не хочет, чтобы ее дочь классно выглядела? А тем более дочь, которой уже 33 года.

 В углу выросла куча одежды, которую папка помог упаковать в два огромных пакета. И сам же донес их до моей двери.


 Я свалилась спать далеко за полночь, перемеривая еще раз мамину (теперь уже мою) одежду. И вновь убедилась что, мама «моложе» меня. У нее в гардеробе доминировала яркая одежда с контрастным подбором цвета тканей. Это она объясняла так: