Мы оба повернулись к ней лицом. Настя была в шоке, а девушки, с которой она шла, сейчас не было видно. Я снова посмотрел на мужчину перед собой, ослабил захват, а после на нее.

— Ты его знаешь? — спросил я.

Игорь же времени не теряя убрал мои руки от себя.

— Это и есть моя девушка! — выплюнул он слова, что заставили меня вновь посмотреть на него, а потом он прищурив глаза и пренебрежительно вскинув брови спросил: — Так ты и есть тот хмырь, на которого она меня променяла? — Что-то не складывалось у меня в голове. Я просто не мог представить их вместе. — Ну ты и шлюха! — громко сказал он и хотел было отойти от меня, но я среагировал словно на автомате и впечатал кулак ему в лицо, чем повалил рохлю на земь.

— Не смей так говорить! И Настя не твоя девушка, — я посмотрел на нее, прикрывшую рот обоими руками. — Ведь так?

Настя покачала головой.

— Нет, — тихо сказала она.

— Вот видишь. Она подтвердила. И впредь, чтобы я не видел тебя рядом с ней на расстоянии пушечного выстрела. Уяснил?

Неуклюже поднявшись, он злобно сверкнул на меня, а после на Настю. Из его разбитой губы текла кровь, и я уверен, он не досчитается нескольких зубов. Что же, будет ему уроком.

— Да насрать! — прохрипел он. — Провалитесь вы оба.

После этих слов, он развернулся и ушел к чертям. Туда ему и дорога. Я же все так же стоял на месте, как и Настя. Мы смотрели друг на друга, не силясь сдвинуться с места. Но когда увидел, что по ее щекам текут слезы, я кинулся к ней и крепко обнял. Ее сумка упала на асфальт, и она крепко обняла в ответ, тихо всхлипывая, уткнулась лицом в мою грудь. Она стала объясняться, в чем не было абсолютно никакой нужды, но все же я выслушал ее. Оказалось, Игорь ничего не сказав бросил ее сразу после смерти родителей, а вот сейчас, впервые с того момента объявился. Как я и думал, причины были, я был прав на счет него.

Простояв так какое-то время, просто давая возможность ей выплакаться, я гладил ее по голове, по шелковистым волосам и спине, успокаивая, давая ей почувствовать себя защищенной и нужной. Любимой. Слово пришло от куда-то… из глубин моего сердца. Я прикрыл глаза и глубоко вдохнул, позволяя кислороду наполнить мои легкие и так же принять осознанный факт. Я люблю ее. Только упустил тот момент, когда пришло это чувство. Возможно тогда, когда сорвал ей веточку сирени или в тот день, когда поцеловал ее первые на речке, а быть может на одной из наших прогулок?

А важно ли это сейчас? Совершенно, нет. С этого момента для меня важна лишь женщина в моих. Ее благополучие, ее желания и жизнь в целом. Жизнь, которую я собираюсь изменить на сто восемьдесят градусов. Больше ни разу в жизни не хочу видеть ее слезы, разве что слезы счастья. Я буду делать счастливым каждый последующий день ее, нашей жизни.

В очередной раз пропустив ее локоны сквозь свои пальцы, я взял ее лицо в свои руки и бережно стер слезы с лица. Заглянул в самые красивые глаза.

— Не плачь, любимая. Я рядом. Все будет хорошо.

Эпилог

Настя

Пять лет спустя.

Какими же неожиданными иногда бывают повороты нашей судьбы — совершенно непредсказуемыми, не всегда приятными, но верными. Каждый день, поступок, каждый наш вздох приближает нас к определенному заключению. Я не имею в смысле смерть, ведь даже она не есть завершением нашего пути. Да, я верю реинкарнацию, но сейчас не об этом. Я верю в судьбу. И у каждого из нас своя дорога к счастью. Кому-то достается ровная, кому-то извилистая. А суть вот в чем: «Счастье найдет тебя, но только если ты его достоин, если сам хочешь быть счастливым.»

Так случилось и со мной. Сейчас, оглядываясь на свое прошлое, я отчетливо понимаю, что все пережитые ненастья стоили этого момента.

Какого именно?

Я наблюдаю за двумя моими самыми любимыми мужчинами. Богдан и Артём возятся со снежным комом — головой снеговика, которого лепят уже минут двадцать. На дворе конец февраля и скоро уже наступит весна, которую я люблю за то, что именно весною познакомилась в моим нынешним мужем. А пока еще во всю властвует зима, которой мы наслаждаемся как можем, катаемся на лыжах, санках и коньках. За ночь снега выпало достаточно, так что мы решили слепить снеговика. К слову, седьмого в нашей коллекции, выстроившихся на заднем дворе громил с морковными носами. Кстати о носах, я как раз ходила в дом за морковью, а сейчас стою на пороге и наблюдаю за тем, как Богдан поднимает снежный шар и устанавливает его поверх еще двух, больших по диаметру. Тёма бежит к кустарнику и отламывает от него две веточки, возвращается и вставляет руки на нужное место, не без помощи папы, который берет его на руки, чтобы он мог это сделать. Из-за моей спины, звонко смеясь, выбегает Анюта с кастрюлей в руках и мчится помогать со снеговиком.

— Ну и зачем ты ей разрешил взять кастрюлю? — слышу я позади, не взирая на недовольные нотки, веселый голос Полины.

— Не сердись, любимая, — доносится от Коли. А после следует тихое кряхтение.

Я оборачиваюсь и улыбаюсь паре с младенцем на руках, маленькому котику — Катюше — второй дочери Полины и Коли. Они подходят и становятся рядом. И мы, теперь уже вместе, наблюдаем как Богдан берет на руки еще Анютку, и она надевает кастрюлю на голову снеговику, все так же весело смеясь. После он ставит детей на землю и снимает со своей шеи шарф, накидывает на снежное, хоть и милое, но все же чудовище, и оборачивается ко мне.

— Ну же, нам не хватает одной детали, — улыбнувшись, говорит он.

— Мамочка принесла носик для снеговика, — говорит мой сынок и я киваю, спускаюсь с порога. Я ступаю по ступеням, направляясь к ним и замечаю, что и правда не хватает только морковки вместо носа. Глаза — два камушка, рот — семь. Подхожу и прикрепляю нос.

— Готово! — радостно восклицают дети.

Богдан подходит ко мне ближе и обнимает со спины. Шепчет, что любит, и я отвечаю тем же. Целует в щеку, кладет руки на мой округлившийся живот. Да, я снова беременна и снова мальчиком. Как и мечтал Богдан, наш дом полон детского смеха, визга и игрушек, которые сколько не собирай, вырастают под ногами словно грибы. Но нам это нравится. Все вместе, мы одна большая любящая семья. А разве нужно еще что-то для счастья?

Конец