Два года назад старшие Липатовы погибли в аварии. С Меркуловой Павел завязал контакт еще в самом начале творческого пути. Если считать его фигурантом, — старлей позволил себе высказать личное мнение, — то все хорошо сходится. Появились возможности, недавно потерял приемных родителей. Самое время отомстить родной мамаше.

— Ты не философствуй, — поморщился следователь, предпочитавший придерживаться только фактов. — Еще что-нибудь есть?

Старлей пожал плечами:

— Пожалуй, нет.

— Так, Миша, съезди-ка ты завтра к этому Липатову, — Свиридов решительно потер руки, будто собираясь вступить с подозреваемым в рукопашную. — А я пообщаюсь с Валерией Павловной.

— Понял. Можно идти?

— Иди, — великодушно разрешил начальник.

* * *

Старший лейтенант Кузовков торопился домой, к жене Оленьке, которой он вот уже четвертый месяц обещал, что следующие выходные они обязательно проведут вместе. Выходные пролетали, отличаясь от будней только особо укоризненными Ольгиными взглядами. Он снова обещал, она уже не верила. Злилась, кричала, иногда плакала и грозилась уехать к маме.

Больше всего Кузовков боялся, что когда-нибудь вечером, вернувшись с работы, действительно не застанет ее дома.

Войдя во двор, Кузовков по привычке посмотрел на окна. В зале горел свет. Наверное, Ольга пьет чай и смотрит какую-нибудь милую семейную мелодраму, в которой мужчины обаятельны и галантны и всегда находят время для жен.

Михаил повернул ключ в замке, вошел в полутемную прихожую. Ольга в огненно-красном выходном платье крутилась перед зеркалом и не сразу его заметила. Или сделала вид, что не заметила. Кузовков невольно залюбовался женой — стройная, красивая, она напоминала ему фею из какой-то детской книжки.

— Привет, — поздоровался он. — У нас гости?

Ольга резко повернулась к нему и сразу перестала быть похожей на ангела. Сузившиеся глаза полыхали раздражением, губы скривились в злой усмешке.

— Что ты! Какие же у нас могут быть гости, откуда?! — взвинченно начала она. — Все нормальные люди по домам сидят, мужей ужином кормят. А я своего вижу не каждый день! Ты мне обещал, что это скоро закончится!

— Оль, ну не заводись, — устало вздохнул Кузовков. — Что я могу сделать? Работа.

— Работа! — передразнила она. — Других слов ты вообще не знаешь?! Скажи, а летом? Летом я отдыхать тоже одна поеду?!

— Отдыхать? Оль, мы же собирались на машину откладывать…

— Отлично! То есть я должна еще и сидеть здесь безвылазно?! Ждать еще лет тридцать твоей пенсии?! А потом будем путешествовать на дачу и в соседний супермаркет?! Знаешь, дорогой, я тебе не Пенелопа! Надоело! Пальто подай мне!

Михаил машинально снял с вешалки пальто, протянул жене и наконец запоздало удивился:

— Ты что, куда-то уходишь?

— Да, ухожу, — отрезала Ольга и, не дождавшись следующего вопроса, с вызовом уточнила: — К любовнику!

— Куда? — растерянно переспросил Кузовков, глядя, как жена расправляет воротник.

— А что, ты думал, я буду до смерти тут торчать, как волк? Я тебя предупреждала: я хочу нормальную семью! Я детей хочу, я мужа хочу… не виртуального! Ты же только номер в телефоне — все, больше тебя нет нигде! Днем ты работаешь, вечером ты работаешь, в выходные ты работаешь! О моем существовании ты вообще хотя бы помнишь?!

— Олюшка, мы уже сто раз это обсуждали. Не начинай опять, ты не представляешь, как я устал. Снимай пальто, и давай посидим, поужинаем.

— Я спешу, — напомнила Ольга.

— Перестань, Оль. Нет у тебя никакого любовника. Переодевайся, пожалуйста.

— Почему это нет? — прищурилась она.

— Олюшка, уже почти десять. Тебе завтра на работу. Ну какие свидания в такое время?

— М-м, сыщик, — недобро протянула жена. — Вычислил. Просчитал, сделал логические выводы. Ладно…

Ольга небрежно бросила пальто на стул и скрылась на кухне. До Кузовкова донеслось хлопанье шкафчиков и звон посуды.

— Какой запах! Я сейчас умру от голода, — попробовал он подлизаться к жене, с опаской заглядывая на кухню.

— Обычный запах, — буркнула Ольга. — Купила готовые котлеты в кулинарии.

— И правильно, — тут же перестроился Михаил. — Нечего после работы убиваться.

Ольга усмехнулась.

— Нас на Новый год Алинка с мужем в гости зовут… Только не говори мне, что на Новый год ты тоже работаешь! — возмутилась она, глядя на замявшегося супруга.

— Да нет… — промямлил тот. — Не знаю, Оль. Если ничего не случится…

— Значит так! Я тебя официально предупреждаю, что точно не буду встречать Новый год одна.

— У нас сейчас очень сложное дело, — попробовал Кузовков увести жену от опасной темы. — Когда закончим, я смогу взять несколько отгулов… Честное слово, Оля.

— Так я тебе и поверила, — уже беззлобно пробормотала Ольга. — Что за дело такое? Какого-нибудь важного бандита шлепнули?

— Да нет, обычный взлом. Ничего интересного.

— Ограбление? — Ольга с детским любопытством смотрела на мужа.

— Нет, не ограбление. Просто взлом. Оль, это служебная информация, ты же знаешь…

Кузовков замялся. С одной стороны, выносить за пределы отдела информацию о расследовании было серьезным нарушением, но… Но ведь это же не кто-то, а его Оленька, которая, кажется, только-только перестала злиться.

— Кто-то разбивает витрины и подкидывает в магазин плюшевых медвежат.

— С ума сойти! — оживилась Ольга. — Мне Алинка рассказывала, у них что-то такое было. Она в «Фортуне» консультантка… Слушай, это их хозяйке пакостят, да?!

Михаил снова ощутил неприятный укол совести, но Оленька смотрела с таким ожиданием и, кажется, уже совсем забыла о недавней ссоре.

— Скорее всего. И почти наверняка кто-то из близких или работников.

— Это любовник! — уверенно выпалила Ольга, едва не захлопав в ладоши. — Точно! Алинка рассказывала, что их фифе уже сорок пять стукнуло, а любовник у нее — студент! Представляешь?!

— Представляю, — усмехнулся Кузовков. — Мы сейчас про всех выясняем — про любовников, про помощников… Сын вот нарисовался.

— У кого, у этой?! — изумленно распахнула глаза Ольга. — С ума сойти! А Алинка говорила, у нее только мать. Откуда он взялся?

— Оль, только не проговорись никому, — опомнился лейтенант.

— Само собой, — нетерпеливо отмахнулась она. — Рассказывай.

— Все, Оль, я и так уже… Если б Свиридов узнал…

— Ну Миша! Он же не знает. Так нельзя, я теперь не усну.

— Оля, только правда — никому! И Алинке твоей тоже.

— Разумеется. Так что там с сыном?

— Да ничего. Она его когда-то бросила.

— Вау! И он теперь мстит? Как в сериале!

— Идет следствие, — занервничал Кузовков. — Еще ничего не известно…

Ольга с хитрой усмешкой покачала головой. Что тут может быть неизвестного, когда все как на ладони? Ладно, если Миша хочет нагнетать таинственность, ей не жалко. Главное, что теперь Алинка больше не будет снисходительно посмеиваться и двусмысленно шутить насчет ночных занятий ее мужа.

— Оля, пожалуйста, — безнадежно повторил Кузовков, начиная понимать, какую глупость он совершил ради хрупкого мира в семье.

— Ну я же обещала! — возмутилась Ольга. — Не волнуйся.

ГЛАВА 9

Шок

Пронзительно зазвонил телефон. Не глядя на дисплей, Валерия отключила звук и резко отбросила аппарат, будто опасаясь, что звонивший сейчас выпрыгнет из трубки. Где-то в глубине квартиры играла музыка, доносился шум работающей микроволновки и звяканье посуды. Димка собирался в институт.

Валерия вяло шевельнулась, собираясь подняться, и тут же передумала. Она уже второй час лежала, не в силах отвести взгляд от окна, в которое заглядывало тяжелое низкое небо. Больше с кровати ничего нельзя было увидеть, и ей казалось, что весь мир превратился в густую серую массу, как эта, что надолго повисла над домом.

Валерия никогда не верила в предчувствия, но сегодня ей казалось, что стоит только встать, как опять случится что-то страшное, сводящее с ума своей бессмысленностью и неразрешимостью.

Вдалеке раздался звонок. Она проводила взглядом оторвавшееся от темного монолита быстрое облачко, краем сознания уловив недоумевающий Димкин голос. Голос все приближался, и через пару секунд любовник возник на пороге спальни, протягивая трубку городского телефона.

— Лерочка, это тебя…

* * *

Валерия не шелохнулась, пока Николай не обежал машину и не распахнул перед ней дверцу, предупредительно раскрыв зонт. Только тогда, недовольно поморщившись, осторожно ступила на мокрый асфальт.

— Какая гадость! — ворчала она, цепляясь за локоть водителя. — Это свинство — заставлять человека тащиться черт знает куда в такую мерзкую погоду!.. Хоть бы стоянку сделали человеческую, тут же можно ноги переломать!

На самом деле погода, лужи и плохие дороги нисколько ее не волновали. Валерия ругалась, чтобы как-то заглушить навязчивое чувство тревоги, не оставляющее ее с той несчастливой минуты, когда позвонил следователь и попросил явиться в отделение. Да что там попросил — распорядился! Им обоим было понятно, что все эти вежливые «если вас не затруднит» и «хотелось бы поскорее» только формальность, а ответ может быть один: не затруднит, уже бегу. И Лера действительно прибежала в рекордно короткие сроки, рассудив, что, раз уж все равно от неприятного визита не отвертеться, лучше поскорее с ним покончить.

Она замерла у двери кабинета, выравнивая дыхание и изо всех сил стараясь возродить в себе обычную уверенность и невозмутимость. Вместо этого в душе проснулось совершенно детское желание удрать, пока ее еще не увидели. Валерия вздохнула и тихо постучала, тайно надеясь, что следователь неожиданно уехал в длительную командировку.

— Да, заходите!

Валерия разочарованно толкнула тяжелую дверь.

— Здравствуйте. Вы хотели меня видеть… Я Меркулова, — голос был явно не ее — надтреснутый, неуверенный. Ей самой никогда бы не понравился человек с таким голосом.

Следователь бросил на нее хмурый взгляд.

— Присаживайтесь, Валерия Павловна.

Оказалось, что самым страшным было пройти мрачные коридоры и постучать в дверь. Теперь, кое-как устроившись на неудобном твердом стуле, Валерия чувствовала себя почти спокойно. В конце концов она пострадавшая, и этот мрачный мужик с недоверчиво прищуренными глазами должен действовать в ее интересах.

— Валерия Павловна, вас уже спрашивали, кто, на ваш взгляд, может иметь что-то против вас, — неторопливо начал Свиридов, внимательно разглядывая карандаш, который он только что зачем-то схватил со стола. — Вы затруднились дать определенный ответ. У вас не появилось новых мыслей на этот счет?

— Вы позвали меня, чтобы раз в пятый задать одни и те же вопросы? — нахмурилась Валерия.

— Значит, нет? Валерия Павловна, я вас не совсем понимаю, — не отрывая взгляда от карандаша, пожаловался Свиридов. — Почему вы не хотите помочь следствию? Вы все время отделываетесь общими фразами, и ни одного предположения, ни одной мысли…

— Слушайте, ну мы же не в школе! — разозлилась Валерия. — Давайте без нотаций. Я притащилась сюда сразу после вашего звонка, а вы говорите!..

Свиридов наконец поднял голову.

— Валерия Павловна, я вам объясняю, что без вашего содействия будет трудно что-нибудь сделать. В большинстве случаев виновными оказываются близкие жертвы — коллеги, супруги, друзья… дети, — он пристально посмотрел на Меркулову, явно ожидая ответа.

Валерия пожала плечами.

— Я не знаю, что вас может интересовать. Спрашивайте.

— Почему вы не сказали, что у вас есть сын?

Она на секунду закрыла глаза. Спокойно. Давно было понятно, что рано или поздно ей зададут этот вопрос. Сын… Валерия вздрогнула. Сколько она представляла этот момент, сколько думала, что будет говорить, но сам ребенок всегда оставался для нее абстрактной фигурой. Только сейчас Валерия поняла, что он действительно есть. Что он живет, ходит, работает. Думает. И может быть, действительно хочет отомстить бросившей его женщине.

— Я не знаю, — скорее себе, чем следователю, ответила Меркулова. — Мы даже не знакомы, этого не может быть…

— Вы никогда не пытались его разыскать?

— Разыскать? — потерянно повторила Валерия, вряд ли даже осознав суть вопроса. — Ему сейчас должно быть двадцать семь лет… Вы уже знаете, кто он?

— Валерия Павловна, скажите, какие у вас отношения с Павлом Липатовым? — неожиданно поинтересовался Свиридов.

— С Липатовым? Обычные, — Валерия нетерпеливо передернула плечами. — Мы довольно долго сотрудничаем, серьезных разногласий никогда не было… Да какая разница?! Скажите наконец… — она замерла, отчаянно пытаясь не поверить возникшей догадке.