Я заметила, что один из этих идиотов похотливо на меня поглядывает, и поспешно отвернулась. Он повернулся к стоящим рядом приятелям и что-то сказал. Они дружно заржали и принялись вытягивать шеи, чтобы разглядеть меня.

Сволочи! Я готова была их убить.

Кстати, все они были непривлекательны и похожи друг на друга. Как они смеют так нагло вести себя по отношению ко мне? И вообще любой женщине? Им бы радоваться, если хоть кто-нибудь согласится дотронуться до них палкой. «Пошли они все!» — с яростью подумала я.

У меня не было с собой багажа — я не собиралась задерживаться. Так что на этот раз мне удалось избежать мучений с каруселью. Я глубоко вздохнула, распрямила плечи и начала пробиваться к выходу из аэропорта. Я направлялась к станции метро, лавируя между людьми, подобно исследователю Амазонки, пробивающемуся сквозь густой подлесок.

Наконец я спустилась в метро и, подождав всего каких-нибудь несколько лет, села в поезд, направляющийся в центр Лондона. Денег на такси у меня не было. Поезд был переполнен, и каждая нация на земле послала в него своего представителя.

В подземке было так неудобно, тесно и противно, что даже если бы я уже не пребывала в убийственном настроении, мне все равно захотелось бы кого-нибудь прикончить.

Стоящий рядом со мной в поезде мужчина был настолько любезен, что отвлек меня от моих предстоящих сражений с Джеймсом, прижимаясь ко мне своим стоящим пенисом на каждом повороте.

Примерно без десяти восемь я вышла на своей станции.

34

Когда я оказалась на улице, мне внезапно стало тоскливо. Все было до боли знакомо — газетные киоски, прачечная, винная лавка, индейская кулинария… Мне одновременно казалось, что я не была здесь несколько световых лет и что я вообще никуда не уезжала. С бьющимся сердцем, на подгибающихся ногах я направилась к своему дому.

Я не ожидала, что знакомая обстановка так на меня подействует. Когда я увидела дом, в котором жила вместе с Джеймсом, на лбу выступили капельки пота.

Я шла медленно, неохотно.

Вот я приехала. И что теперь делать?

«Мне обязательно нужно поругаться с Джеймсом? — спросила я себя. — А вдруг я ошибаюсь? Что, если Джеймс любит меня такой, какая я есть? Может, лучше развернуться, уехать домой и сделать вид, что ничего не случилось?»

Я стояла у двери в наш многоквартирный дом, прижавшись лбом к холодному стеклу.

Я уже так не злилась. Я вообще не злилась. Мне было страшно и очень грустно.

Из-за угла вывернуло свободное такси, и меня охватила надежда. Остановлю его и уеду отсюда! Зачем мне все это? Пусть эта чаша меня минует! «Кстати, о чашах, — подумала я, отвлекшись на минуту. — Надо не забыть взять несколько бюстгальтеров, раз уж я здесь». К сожалению, моя грудь вернулась к своему обычному размеру, и чашечки всех имеющихся у меня в Ирландии лифчиков стали мне велики.

Пока я об этом думала, такси проехало мимо.

Ладно, в конце концов, стоит увидеть Джеймса и выяснить, что же на самом деле случилось.

Я снова начала заводиться. Прекрасно! Со мной всегда так: предстоящее испытание не кажется мне таким кошмаром, если я злилась.

Я глубоко вздохнула.

Мне позвонить в дверь и дать Джеймсу время подготовиться? Или открыть ее своим ключом и идти вперед, по-хозяйски? Хотя все знают, что мне принадлежит только половина квартиры. Но записана она на мое имя! Черт возьми, это мой дом, и я туда войду!

Мои руки тряслись, и понадобился примерно год, прежде чем мне удалось вставить ключ в замок.

Лифт доставил меня на второй этаж. Я неохотно двинулась по коридору к своей квартире. Когда я услышала из-за двери звук работающего телевизора, сердце мое упало. Значит, Джеймс дома. Теперь мне никуда не деться.

Я открыла дверь и с равнодушным видом прошла в гостиную.

Джеймс едва не умер от шока, когда увидел меня.

Странно, но я была бы рада, если бы застала его за каким-нибудь неподобающим занятием. Например, в постели с четырнадцатилетней девочкой. Или, еще лучше, с четырнадцатилетним мальчиком. Или, еще лучше, с четырнадцатилетней овцой. Во всех этих случаях мне не пришлось бы с ним разговаривать. Я бы развернулась и ушла, убежденная, что он ужасный человек. Вне всяких сомнений. Все решилось бы само собой.

Но этот мерзкий тип не мог бы выглядеть более невинно, если бы репетировал целый день. Он читал газету, сидя перед телевизором. И даже в стоящей перед ним кружке была кока-кола, а не алкоголь.

— Клэр?.. Что ты здесь делаешь? — еле выговорил он, вскакивая с дивана. Как будто увидел привидение.

Надо признать, его шок был оправдан. Ведь, насколько он знал, я находилась за сотни миль, в другом городе. Но, с другой стороны, в обычных обстоятельствах он должен был бы мне обрадоваться. Удивлен, но рад — а не напуган и шокирован.

Если бы Джеймс меня любил, не испытывал бы угрызений совести и знал, что ему нечего бояться и стыдиться, разве он не пришел бы в экстаз при виде меня? Он же явно нервничал. Не мог понять, с чего я вдруг заявилась. Он чувствовал, что что-то не так. Я же внезапно поняла, что на этот раз ничего не напридумывала. Чего-то явно не хватало. Достаточно было взглянуть на его лицо.

Ладно, сейчас не время печалиться, расстраиваться и разваливаться на части. Я должна быть сильной.

— Приятно тебя видеть, Клэр, — сказал Джеймс, все еще пребывая в ужасе. Он даже говорил несколько истерично.

Я взглянула в его белое, обеспокоенное лицо, и мне захотелось его укусить.

Я лелеяла свою ярость. Мне необходимо было злиться. Когда злишься, не так больно. И ярость придает силы.

Я огляделась и вежливо улыбнулась, хотя внутри все тряслось.

— У тебя довольно чисто, — сказала я ему и удивилась, что мой голос не дрожит. — Вижу, ты поставил назад свои книги и пластинки. И… — Я протиснулась мимо него, прошагала в спальню и распахнула шкаф. — И вещи свои ты назад привез. Очень уютно!

— Клэр, что ты здесь делаешь? — с трудом выговорил он.

— Разве ты мне не рад? — кокетливо спросила я.

— Да! — воскликнул он. — Конечно, просто… я тебя не ждал… Ну, знаешь… я думал, ты позвонишь.

— Я знаю совершенно точно, что ты думал, Джеймс! — безапелляционно заявила я.

Должна сказать, что, несмотря на грядущую свару, я начинала получать удовольствие.

Последовала продолжительная пауза.

— Что-нибудь случилось, Клэр? — осторожно спросил он.

Джеймс был явно напуган. Думаю, как только я вошла в комнату, он понял, что я явилась не с миссией любви. Может, он уже говорил с Джорджем и знает, что тот рассказал мне о его двойной игре?

Но, по крайней мере, он хотел выяснить, в чем дело. Одно очко в его пользу, верно?

Кто знает, может, все еще обойдется.

— Клэр, — снова спросил он, — что-нибудь случилось?

— Да, Джеймс, — мило улыбнулась я, — случилось.

— И что же? — спросил он осторожно, наблюдая за мной.

— У меня сегодня состоялся очень любопытный разговор с Джорджем, — лениво поведала я.

— В самом деле? — Джеймс старался сохранить спокойствие, но по лицу его пробежала тень — то ли страха, то ли раздражения?

— Гммм… В самом деле, — сказала я, разглядывая свои ногти.

Опять пауза, во время которой Джеймс следил за мной, как мышь следит за кошкой.

— Да, — продолжила я безразличным тоном. — и он выложил мне совершенно новую версию событий, касающихся нас с тобой.

— Вот как? — пробормотал Джеймс и проглотил комок в горле.

— Получается, что ты всегда меня любил, — сказала я. — И главной твоей проблемой была боязнь меня потерять.

Джеймс молчал, поджав губы.

— Это так, Джеймс? — резко спросила я.

— Тебе не следовало обращать внимание на слова Джорджа, — сказал он, несколько оправившись и частично обретя свой обычный апломб.

— Я знаю, Джеймс, — спокойно сказала я. — Поэтому я позвонила Джуди. И догадайся, что она мне сказала? То же самое, слово в слово!

Он молчал.

— Джеймс, — вздохнула я, — самое время сказать мне, что же на самом деле происходит.

— Я сказал, — пробормотал он.

— Ничего подобного, — возразила я. — Ты завел роман с другой женщиной, бросил меня в день рождения нашего ребенка, а теперь решил, что хочешь, чтобы я вернулась. Но вместо того чтобы признать это, ты принялся мне врать, очернил меня и назвал легкомысленной и глупой эгоисткой. — Тут я повысила голос на несколько децибел. — И вместо того чтобы извиниться за свое отвратительное поведение, ты попытался свалить всю вину на меня. — Я еще больше возвысила голос. — К тому же ты решил превратить меня совсем в другого человека. В послушную, тихую женщину, которая даже побоится огрызнуться. И с которой ты будешь чувствовать себя уверенно.

— Все не так… — слабо запротестовал он.

— Именно так! — закричала я. — Подумать только, и я оказалась такой дурой, что поверила твоим идиотским россказням!

— Клэр, ты должна меня выслушать, — раздраженно сказал он.

— Ничего я тебе не должна! — огрызнулась я. — Зачем мне тебя слушать? Чтобы ты снова начал врать?!

Джеймс не ответил. Я сидела, смотрела на него и мысленно умоляла его заговорить, убедить меня, что я ошибаюсь.

«Убеди меня! — молча просила я. — Скажи, что я не права. Объясни мне все. Попроси прощения. Мне достаточно будет даже извинения!»

Он медленно сел на диван и закрыл лицо руками. И хотя я надеялась на какую-то реакцию, я вздрогнула, поняв, что он плачет.

Господи! Что мне ему сказать?

Ненавижу, когда взрослые мужики плачут!

Хотя тут я приврала. На самом деле ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем рыдающий мужчина. Разумеется, если рыдает он из-за меня.

Какое дивное ощущение власти! Ни с чем не сравнить.

Если он плачет, значит, действительно сожалеет, что вел себя так ужасно и что теперь все будет хорошо. Он попросит прощения. Он признается, что был совершенно не прав.

Я начала смягчаться.

Но когда Джеймс поднял голову, у него было такое выражение лица, что я не поверила своим глазам. Он вовсе не плакал, он злился.

— Ты в своем репертуаре! — крикнул он.

— Что? — изумилась я.

— Эгоистка проклятая! — завопил он. — Все было чудесно, мы во всем разобрались и собирались начать сначала, а ты обещала стать взрослой и рассудительной. Но тебе обязательно надо все испортить!

— Чего же ты от меня ожидал? — робко спросила я. — Джордж сказал мне одно, ты говоришь мне совершенно другое… И я больше верю Джорджу, чем тебе. Да и Джуди подтверждает.

Я очень старалась рассуждать разумно. Я видела, как злится Джеймс, и, хотя это меня пугало, отступать я не собиралась. «Господи, пожалуйста! — молилась я в душе. — Ниспошли мне сил выдержать. Не допусти, чтобы я снова взяла на себя вину за все на свете!»

— Разумеется, ты поверила Джорджу и Джуди, — презрительно сказал он. — Обрадовалась, что они хорошо о тебе отозвались. Ты просто не могла принять правды из моих уст?

— Джеймс, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие, — я хочу понять все до конца. Хочу знать, почему ты сказал Джорджу, что любишь меня и боишься потерять, а мне заявил, что с трудом мог меня переносить.

— Я сказал тебе правду, — обиженно настаивал он.

— А что ты говорил Джорджу? — спросила я.

— Джордж меня неверно понял, — коротко ответил он.

— И Джуди тоже? — холодно спросила я.

— Вероятно, — безразлично сказал он.

— И Айслинг, и Брайан, и Мэтью тоже тебя неверно поняли?

— По-видимому, — так же безразлично ответил он.

— Послушай, Джеймс, подумай хорошенько, — попросила я. — Не могли же они все ошибаться?

— Могли, — огрызнулся он. — И ошибались.

— Джеймс, пожалуйста, будь логичным! — взмолилась я. — Разве не ясно, что кому-то из нас ты наверняка врал? И разве ты не догадывался, что рано или поздно все это дойдет до меня? Что мы с друзьями все обсуждаем?

Он промолчал. Сидел на диване с воинственным видом, сложив руки на груди.

Господи, мне это напоминало удаление зубов.

Ладно! Попробую еще раз. Что бы ни случилось, буду сохранять спокойствие. Не буду пытаться сделать ему больно, хотя очень хотелось. Еще раз забуду о гордости. Скажу, что прощу ему измену, хотя, уверяю вас, это нелегко.

— Джеймс, — сказала я, чудом оставаясь спокойной, — нам следует попытаться во всем разобраться. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай только «да» или «нет», хорошо?

— Какие вопросы? — с подозрением спросил он.

— Ну, вроде того, врал ли ты мне, когда утверждал, что бросил меня по моей же вине.

— Ты хочешь сидеть здесь и допрашивать меня? — возмутился он. — Я что, преступник какой-то?

— Джеймс! — Я готова была расплакаться. — Ничего подобного. Я только хочу, чтобы ты мне все объяснил, рассказал, что ты на самом деле чувствуешь. Я хочу, чтобы ты был со мной честен! Иначе у нас нет будущею…