Кристина Хегган - Не говори мне «никогда»

Остин, Техас

28 октября 1994 года

Когда до Лауры Спенсер наконец-то дошло, что ее пытаются убить, было уже слишком поздно. Автомобиль, только что, чуть не сбивший ее, разворачивался, визжа покрышками.

Лаура бросилась бежать и в пещерном мраке подземной автостоянки стук ее высоких каблуков разносился дробящимся гулким эхом. Машина Милдред запаркована чуть ниже по въездному пандусу. Только бы до нее добраться!..

Додумать ей не удалось – коричневый седан неожиданно оказался совсем рядом.

Повинуясь инстинкту, Лаура рванулась в пространство между ближайшими машинами, вскрикнула от боли, ударившись коленями о твердый бетон. Автомобиль рявкнул в каких-то дюймах от нее, обдав облаком выхлопных газов.

От страха внутри у нее все сжалось. Она прижалась лбом к двери голубого микроавтобуса, рядом с которым упала. «Только без паники, – подумала она, судорожно переводя дыхание. – Ты бывала и в худших переделках и всегда умудрялась выжить».

От этих мыслей она моментально успокоилась. Все еще поеживаясь от страха, но уже с ясной головой она приподнялась и осмотрела стоянку. Никого. Ни звука. Может, нападавший решил, что сбил ее? Или просто выжидает, когда она вновь выйдет на открытое место?

Сидя на корточках, она боялась пошевелиться, как вдруг услышала чьи-то торопливые шаги.

– С вами все в порядке? – послышался встревоженный мужской голос. – Мисс, вы не ушиблись?

Лаура вздохнула с облегчением, увидев пожилую чету, выглядывающую из-за автобуса.

– Нет, кажется, не ушиблась. – Она посмотрела на свои колени. Кожа содрана, сильно кровоточит, но в остальном все в порядке. И главное – жива!

– Этот тип ехал прямо на вас! – возмущенно воскликнула женщина, вместе со своим спутником помогая Лауре подняться. – Мы с мужем видели все – от начала до конца!

– Понятно. – Лаура огляделась по сторонам, пытаясь уловить звук возвращающегося автомобиля. Тишина.

– Вы успели его разглядеть? – спросил мужчина, внимательно посмотрев на нее.

Она кивнула:

– Мне кажется, я знаю, кто это.

– В таком случае надо позвонить в полицию. Мы пойдем с вами. – Он бросил взгляд на жену, та кивнула. – Вам потребуются свидетели.

– Спасибо. – Лаура отряхнула грязь с юбки. Ее била мелкая дрожь, во рту пересохло, но, в конце концов она ведь невредима! Как глупо было идти сюда одной! После десяти лет работы криминальным репортером попасться на самый примитивный крючок! Поверить телефонному сообщению, не проверив источник информации!

Она уже собралась было покинуть свое укрытие за автобусом, как вдруг увидела его.

Он стоял футах в двадцати отсюда, спрятавшись за опору перекрытия.

Женщина проследила за взглядом Лауры.

– Что там, дорогая?

Человек вышел из-за колонны, и у журналистки подкосились ноги. Замерев от ужаса, не в силах шевельнуться, она заворожено следила за пистолетом, направленным прямо на нее…

Остин, Техас

30 сентября 1994 года

Сидя за столиком в темном и пустынном ночном клубе, Лаура с улыбкой наблюдала, как ее мать темпераментно исполняет песенку «Дрожь» из репертуара Пегги Ли. Она с радостью сбежала из того бедлама, что именовался газетой «Остин сентинел», только ради того, чтобы морально поддержать Ширли на прослушивании. Всю свою жизнь она проработала на сцене, но тем не менее постоянно нуждалась в одобрении.

«Она все еще не потеряла красоты и очарования», – думала Лаура, внимая густому голосу, заполнившему зал. Несмотря на то, что Ширли Лэнгфилд исполнилось пятьдесят три, стоило ей подняться на сцену, как зрителей словно током пронзало. У нее были прекрасные светло-пепельные волосы, ниспадающие волнами, огромные карие глаза, способные, как однажды сказал отчим Лауры, растопить льды Аляски и фигура – предмет смертельной зависти любой модели «Плейбоя».

Одевалась она и в жизни, и на сцене весьма экстравагантно, что полностью соответствовало ее сути, – в мини-юбки, открывающие великолепные ноги, либо блестящие платья ярких расцветок, а к каждому наряду подбирала ковбойскую шляпу – стетсон – в тон, обязательно украшенную горным хрусталем.

Сегодня она выбрала достаточно скромное одеяние – жатый фиолетовый блузон поверх черного облегающего ансамбля и лихо заломила на затылке фиолетовый же стетсон.

В этот полуденный час, предназначенный исключительно для проб, в «Золотом попугае» было пусто, не считая аккомпаниатора в дальнем углу сцены и человека, сидевшего рядом с Лаурой.

– Правда, она восхитительна, Джо? – спросила девушка, обратившись к владельцу клуба.

Джо Филдинг, отставной полковник ВВС с короткой по-военному стрижкой и носом а-ля Карл Малден, кивнул, не отрывая взгляда от фигуры на сцене.

– Признаюсь, она лучше, чем я думал. Прекрасный голос, невероятная сексапильность, но, видишь ли… – он старательно отводил глаза, – она не совсем то, что я имел в виду.

– Хочешь сказать, тебе требуется кто-нибудь помоложе?

– Я этого не говорил.

Он мог ничего и не говорить. В течение последних двух месяцев Лаура побывала с матерью на полудюжине прослушиваний и поняла, что, когда дело касается возраста, в шоу-бизнесе не знают жалости. Это жестокое ремесло.

Поскольку Джо был старым другом ее отчима, она все же решила попробовать уломать его.

– А почему бы тебе не дать ей шанс? Посмотреть, как на нее будет реагировать публика?

– Не знаю, не знаю, Лаура… – Он покачал головой. – Это довольно рискованно.

Лаура наклонилась над столом и произнесла, слегка понизив голос:

– Давай договоримся так. Ты заключаешь с ней шестинедельный контракт, и мы с тобой вновь возвращаемся к вопросу о том блоке рекламных объявлений, который, по твоим словам, тебе не по карману. Серия реклам в пятничных выпусках «Сентинел», скажем… за полцены?

Джо скрестил руки на широкой груди и, потирая подбородок указательным пальцем, мягко засмеялся.

– Тебе никто не говорил, что ты чертовски талантливо торгуешься?

– Что тебе ответить? У меня были прекрасные учителя.

– Раз уж мы вспомнили твоего дражайшего отчима, этого старого буйвола, скажи, как поживает Джей Би?

– Наслаждается жизнью после ухода на покой.

– Рад слышать. Передай ему привет.

– Непременно. – Лаура вновь перевела взгляд на сцену. – Ну, так как насчет моей матери? Договорились?

На этот раз Джо рассмеялся во весь голос:

– Теперь я понимаю, как тебе удалось так быстро возродить свою газету. Ты бьешься до конца.

Она одарила его озорной улыбкой.

– Можно считать, что ты согласен?

Он на секунду задумался, поджав губы и неотрывно глядя на Ширли. Затем, несколько раз кивнув, ответил:

– Ладно, моя юная леди, – да! Сделка состоялась. Но если что-то пойдет не так… если я начну терять клиентов…

– В любом случае с моей стороны договор будет выполнен полностью. – Она встала из-за стола одновременно с последним бравурным аккордом песни Ширли.

– Ты не пожалеешь, Джо. Да, вот еще что… – добавила она, пожимая руку хозяину клуба. – Мне бы хотелось, чтобы этот разговор остался между нами.

– Понимаю. – Заметив финальный поклон Ширли, он выпрямился и громко захлопал в ладони. – Браво! – воскликнул он, направляясь к сцене. – Ваша дочь говорила мне, что вы великолепны. Она явно поскромничала, вы сногсшибательны!

Джо помог расцветшей Ширли спуститься со сцены.

– Благодарю вас, – произнесла та с придыханием Мэрилин Монро. – Значит ли это, что вы берете меня на работу?

– Что вы скажете о шестинедельном контракте?

Ширли в восторге всплеснула руками и прикрыла рот, как маленький ребенок, у которого только что сбылось самое заветное желание.

– Чудесно! Когда приступать?

– Во вторник. Ваш первый выход в восемь, второй – в половине одиннадцатого. Подъезжайте пораньше, чтобы мы успели оформить необходимые бумаги. Он бросил взгляд на часы. – А сейчас прошу извинить. Мне надо уладить конфликт между официантами, пока они не разнесли это заведение вдребезги.

Ширли схватила его за руку и энергично тряхнула.

– Я вам так признательна, мистер Филдинг! Не знаю, как вас и благодарить!

– Просто заставьте толстосумов слетаться сюда, и мы будем квиты. – Он подмигнул. – И зови меня Джо, как все.

Пятнадцать минут спустя Лаура с матерью уже пересекали мощеный булыжный двор перед «Сорано», весьма популярным рестораном в техасско-мексиканском стиле на площади Симфонии. Как обычно, зал был битком набит элегантной публикой, и основном молодыми бизнесменами – в воздухе носились ароматы знаменитых фирменных блюд.

Пока они пробирались к столику на террасе, нависавшей над открытой сценой, Лаура успела поприветствовать редактора «Остин америкэн спортсмен», не замечая восхищенных взглядов, которыми провожали их с матерью.

Хотя тридцатидвухлетняя Лаура Спенсер никогда не была высокого мнения о своей внешности, она привлекала внимание той естественной красотой, которая невольно заставляет оборачиваться вслед. У нее была поджарая, но довольно женственная фигура, длинные огненно-каштановые волосы и огромные янтарные глаза, унаследованные от отца-иллюзиониста, покорявшего силой своего гипнотического взгляда публику во всем мире. Над правым краешком верхней губы примостилась сексуальная черная родинка, которую она уже больше не пыталась скрывать.

Но еще сильнее поражала ее энергия. Шла ли она по ресторану, вела ли ответственное совещание, страсть и напор, исходившие от нее, были почти осязаемы. Вихрь ее кипучей натуры втягивал в свой круговорот всех, кто оказывался рядом, хотели они того или нет. Именно эти качества делали ее идеальным человеком на своем месте – посту издателя «Остин сентинел».

Сделав заказ, Ширли со вздохом облегчения откинулась на спинку стула.

– Я все еще не могу поверить, что этот джентльмен принял меня на работу. Знаешь, через сколько подобных прослушиваний мне пришлось пройти после возвращения в Техас?

– Представляю, ведь ты таскала меня почти на все.

Мать осторожно откусила хрустящую корочку пирожка тортильи с вкуснейшей, но сверхкалорийной начинкой из цыпленка в остром соусе. Мать вся лучилась счастьем, с трудом верилось, что именно она, рыдая, позвонила Лауре среди ночи два месяца назад.

– Ганс выгоняет меня, – всхлипывала она в трубку в пяти тысячах миль отсюда, – говорит, что я слишком стара. Он взял новенькую девчонку, какую-то финтифлюшку… Она даже не знает, кто такая Пегги Ли!

И только когда Лаура, поддавшись минутной слабости, предложила Ширли вернуться в Остин, та, наконец перестала хныкать.

Потянувшись через стол, Ширли потрепала Лауру по руке.

– Не думай, что я неблагодарна, малышка, – среагировала она на последнюю реплику Лауры. – Очень и очень, в том числе и за сегодня.

Лаура приподняла брови:

– За сегодня?

– Не смотри на меня так удивленно. – Официант подал им креветочную закуску на огромных раковинах из обжаренного теста тортильи, и, только когда он удалился, Ширли продолжила: – Я уверена, что это ты уговорила Джо Филдинга на ангажемент. Не знаю, правда, как тебе удалось его уломать.

Она резко встряхнула красную накрахмаленную салфетку, так, что та с хлопком раскрылась.

– Но дареному коню в зубы не смотрят, и потому я не стану допытываться. – Ширли в любой разговор вносила известную долю мелодраматизма, глаза ее увлажнились, но она тотчас нежно взглянула на дочь и закончила: – Спасибо, родная!

Отрицать очевидное было бесполезно, Лауре оставалось только улыбнуться:

– Не за что.

Ширли подцепила вилкой крупную креветку.

– Знаешь, я волновалась, как у нас с тобой сложится, – произнесла мать, пережевывая пищу. – Я имею в виду, что хотела быть здесь, рядом с тобой, но мне казалось, что тебе не доставит особой радости мое постоянное присутствие.

Лауру тоже посещали сомнения: после стольких лет разлуки они скорее стали дальними подругами, чем близкими родственниками. И, тем не менее дочери в голову не приходило отказаться помочь. Ширли была, конечно, не самой лучшей матерью в мире, но Лаура любила ее со всеми присущими ей недостатками.

– Это я пригласила тебя, помнишь?

– Да, конечно. Но, честно говоря, я столько вывалила на тебя в ту ночь! Немудрено, что ты пожалела меня.

– Любая дочь на моем месте поступила бы так же.

Ширли глотнула коктейля «Маргарита».

– Я так тебя обидела, другая дочь повесила бы меня на первой же осине!