Оба замерли, глядя друг на друга.

- Значит, Вы уже знаете… - прошептал Войницкий.

Катя кивнула.

- Почему, Ваше сиятельство? Почему Вы промолчали? – слова давались ей с трудом.

Станислав сжал пальцы в кулаки.

- А Вы не догадываетесь, сударыня? Я боялся потерять Вас.

Войницкий чертовски устал, и все его мысли в последние дни были только о том, чтобы быстрее увидеться с Катей. И вот теперь, стоя так близко от нее, Станислав понимал, что она отнюдь не рада этой встрече.

- И поэтому Вы решили удержать меня обманом? Я молила императора о милосердии – для кого? Я бросила детей, поехала на Кавказ – с кем? Я ведь Вам верила! Как Вы могли, Станислав?! - ее голос звенел от боли.

Катерина попыталась пройти мимо него к дому, но Войницкий, поймав ее за руку, притянул ее к себе, стиснул в объятьях и жарко зашептал ей на ухо:

- Не надейся - я тебя не отпущу. Ты моя!

- А как Вы удержите меня? Ведь я более не жена Вам. Или Вы думаете, что меня удовлетворит роль Вашей содержанки, Ваше сиятельство? – горько прошептала она в ответ. – Теперь я вполне понимаю отношение ко мне вашего отца. Право, странно было бы, если бы он относился ко мне иначе, но Вы, наверное, именно этого и хотели!

Катя рванулась из его рук, но он только крепче прижал ее к себе.

- Я не отдам тебя ему! Слышишь?! Не отдам!

- Вы делаете мне больно, - выдохнула она.

Опомнившись, Войницкий разжал руки и позволил ей уйти. Глядя ей вслед, он лихорадочно обдумывал ситуацию. В каком-то смысле ссылка ему даже выгодна - ей некуда пойти, здесь в Тифлисе у нее больше никого нет. Пусть так, пусть она сейчас злится на него, но у нее нет выбора, а когда она успокоится, он сумеет уговорить ее остаться с ним.

Катрин опасалась, что граф пойдет за ней, но так и не услышала его шагов позади себя. Войницкий не пошел следом за ней в дом. Постояв еще некоторое время в саду, Станислав отправился в ближайший трактир. Вернулся он за полночь. Катя, устав ждать его, давно уже легла спать, но проснулась, когда он ввалился в спальню и споткнулся в темноте о стул, стоящий около туалетного столика.

Подскочив на постели, Катерина натянула на себя одеяло.

- Что Вам нужно, Станислав? – стараясь говорить как можно спокойнее, спросила она, хотя сердце ее колотилось от страха.

- А что мне может быть нужно в моей спальне? В моей постели? – усмехнулся он.

- Вы не посмеете, - потрясенно прошептала она

- И кто мне помешает? – поинтересовался он, присев на край постели и притягивая ее к себе.

- Катрин, я скучал, - прошептал он, проводя губами по ее щеке и чувствуя, как она вся сжимается и холодеет в его объятьях.

- Вы не должны находиться здесь, - отчаянно выворачиваясь из его объятий, тихо ответила она. – Это грех, грех Вам быть здесь…

- Вы жили со мной во грехе два года, - парировал он, - так какая теперь, к черту, разница!

- Для Вас – никакой, потому что Вы-то всегда знали об этом и позаботились, чтобы я не знала. Но теперь знаю, - твердо ответила Катя, отодвигаясь от него.

Чертыхнувшись, Станислав поднялся.

- Я понимаю, что Вы сейчас расстроены, но я уверен, мы сможем найти выход, - произнес он.

- Вы солгали мне в самом главном, Станислав. Как я могу верить Вам?

- Катрин, стоит Вам только принять католичество, мы обвенчаемся, и никто и ничто более не сможет разлучить нас.

Катя отрицательно покачала головой.

- Может быть, я и могла бы принять католичество - если бы Вы не обманывали меня два года, если бы не сделали ублюдком собственную дочь. Видно, за пределы постели Ваша любовь ко мне не простирается… Я не должна была соглашаться на Ваше предложение тогда, на вечере у Иваницких, Ваше сиятельство. Какая горькая ирония! Что тогда меня сочли бы распутной девкой, что сейчас… А сейчас так для этого есть все основания.

Станислав тяжело вздохнул и окинул ее внимательным взглядом. В лунном свете волосы ее отливали серебром, глаза казались огромными на бледном лице. Он вновь поспешил, поторопился, напугал ее и, того хуже, отвратил от себя, пытаясь добиться от нее близости.

- Доброй ночи, сударыня. Простите, что нарушил Ваш покой сегодня, но мы еще вернемся к этому разговору позднее.

Осторожно закрыв дверь, он направился в кабинет и устроился на ночлег на диване. Он долго ворочался на узком ложе и никак не мог уснуть. Удручающие мысли не давали ему покоя. Было совершенно очевидно, что Катя не простила ему обман, и все, чего она хочет – это освободиться от него, оказаться как можно дальше, забыть время, проведенное с ним, как ночной кошмар. Он понимал, что глубоко ранил ее гордость, но отнюдь не тем, что выставил в столь неприглядном свете, а тем, что предал ее доверие. Найди он в себе силы еще в Петербурге признаться ей - кто знает, как все обернулось бы тогда? Не было бы этой обиды, и, возможно, зная о том, что ее ждет в случае признания брака недействительным, Катрин согласилась бы перейти в католичество. Теперь же ему нужно набраться терпения и ждать, когда она сама придет к тому же выводу.


Проснувшись поутру, Катя не спешила выходить из спальни и долго прислушивалась к звукам в коридоре. После их ночного разговора Станислава ей видеть не хотелось. И если вчера она еще питала какие-то надежды, что он поступит, как человек порядочный и поможет ей уехать из Тифлиса, не привлекая к этому лишнего внимания, то на сегодняшний день надеяться она могла только на себя. Нечего было даже думать о том, чтобы обратиться за помощью к кому-нибудь из местного общества, не раскрывая причин, по которым ей вдруг понадобилось спешно покинуть Тифлис, и в какой-то момент она даже пожалела о том, что осталась дожидаться возвращения Станислава, а не уехала сразу же после того, как ей доставили пакет с бумагами из Синода из полковой канцелярии. Но должен же быть какой-то выход?! Ей так отчаянно захотелось уехать, что она уже готова была рискнуть и попробовать добраться до Петербурга одна. В голову приходило только одно – почтовая станция. Для начала нужно хотя бы узнать, во что ей обойдется это путешествие, а уж потом она подумает, как раздобыть нужную сумму.

Катерина и Войницкий завтракали в полном молчании. О переменах, произошедших в их отношениях, не знал никто, даже прислуга. Катя не рискнула довериться даже Дарье, решив, что расскажет ей все потом, когда ее отъезд станет неизбежностью. После завтрака Катрин высказала пожелание пройтись, пока еще на улице не слишком жарко, и чтобы не вызвать подозрений Станислава, взяла с собой Дашу. Делая вид, что с интересом рассматривает товары выставленные в местных лавках, она не спеша направлялась в сторону почтовой станции. В голову пришла мысль, что можно было бы попросить денег у Войницкого под предлогом, что ей захотелось купить какую-нибудь безделушку, но тут же все в ней взбунтовалось против этого обмана. Чем она тогда будет лучше содержанки, берущей деньги у своего любовника? Наконец, впереди показались ворота почтовой станции. Катя ускорила шаг, и Даша, бросив на нее удивленный взгляд, последовала за ней. Неужто барыне понадобилось письмо какое снести? Так могла бы ее попросить, – недоумевала она. Оставив Дашу на крыльце, Катя вошла в помещение и в полголоса поинтересовалось у стоящего за конторкой молоденького служащего, сколько будет стоить проезд до Петербурга. Услышав ответ, Катерина удрученно вздохнула. Сумма оказалась слишком велика, и того, что осталось от денег, выданных ей Войницким на мелкие траты, будет явно недостаточно.

Выйдя из помещения, она, опустив голову, медленно побрела обратно, уже ни на что не обращая внимания. Дарья шла следом, гадая, что же так расстроило хозяйку. Катерина проходила мимо дома, в котором жил командующим Кавказским корпусом барон Розен, когда внезапно ее стиснули в объятьях чьи-то крепкие руки. Испугаться она не успела - Николай развернул ее лицом к себе и прижал к груди.

Елецкий только сегодня прибыл в Тифлис и первым делом по старой памяти зашел к Григорию Владимировичу справиться о его делах и заодно выяснить, где ему искать Войницкого. Он не поверил своим глазам, когда, выйдя от Розена, увидел ее, потерянно бредущую по улице. У него даже дыхание сбилось от того, что она так близко, совсем рядом, стоит только протянуть руку.

- Ну, здравствуй, mon ange, - прошептал он, прикасаясь губами к ее щеке.

- Ник, Вы здесь? Что-то с Алешей? Или Вас…

- Нет-нет, с Алешей все в порядке, мы с ним были в Дубровке, а сейчас он у бабушки, и меня не сослали, - улыбнулся Елецкий. – Я за тобой приехал.

Дарья потрясенно взирала на них, отойдя на несколько шагов. Менее всего она ожидала появления Елецкого в Тифлисе, и уж тем более не понимала, почему барыня позволяет ему обнимать себя посреди улицы, где любой может их увидеть. Не обращая внимания ни на кого вокруг, Катерина подняла руку и ласково коснулась его щеки, а Ник, чуть повернув, прижался губами к ее ладони. Двое штабных офицеров, проходящих мимо, стали невольными свидетелями этой встречи. Причина ссылки Станислава на Кавказ ни для кого не была секретом, но увидеть такое… Неужто правда? Графиня Войницкая и князь Елецкий? Так бесстыдно, не скрываясь, не таясь, посреди белого дня?! С такой-то женой остается только посочувствовать графу! – покачал головой один из офицеров, лично знакомый с Николаем со времен службы князя на Кавказе. Остановившись, он уже хотел было окликнуть князя, напомнить ему о приличиях, но замер в недоумении, услышав слова Елецкого:

- Екатерина Владимировна, окажите мне честь: будьте моей женой, - заглядывая ей в глаза, произнес Николай.

- Вы знаете о том, что Войницкий не муж мне? – потрясенно спросила она. – Знаете, что я опозорена, и все равно хотите, чтобы я стала Вашей женой?

- Более всего на свете, - прошептал в ответ Ник. – Так что Вы ответите мне, сударыня?

- О боже! – Катя прильнула к нему, пряча выступившие на глазах слезы. – Я согласна, согласна, - шептала она, обвивая тонкими руками широкие плечи.

Когда Николай сказал, что приехал за ней, она решила, что он предлагает ей стать его любовницей. Но даже на это она согласилась бы с радостью, лишь бы только быть рядом с ним и с Алешей. Все одно ее репутация в свете после того, что с ней сделал Станислав уничтожена окончательно. О том, что Ник захочет видеть ее своей женой, она даже помыслить не могла. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от переполнявшего ее чувства. Он здесь! Он приехал за ней!

- Если хотите, мы можем обвенчаться прямо в Тифлисе, - осторожно предложил Николай.

Но Катя отрицательно затрясла головой:

- Нет-нет. Только не здесь!

Ник нахмурился, полагая, что ее отказ вызван тем, что в Тифлисе он венчался с Натальей. Неужели Катрин все еще винит его за брак с Натали? Но ее последующие слова рассеяли его сомнения.

- Здесь меня знают, как графиню Войницкую, поэтому возникнет слишком много вопросов, - робко улыбнулась она. – Мне страшно было, что кто-то узнает о том, что Станислав мне вовсе и не муж, особенно когда его не было в городе. Думаю, Вам не надо объяснять, что бы со мной стало, если бы об этом стало известно здесь.

Николай со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Господи! И о чем думал граф, когда, зная обо всем, оставлял ее здесь одну? Ведь и сюда, пусть и с некоторым опозданием, но доходят вести из столицы. Что было бы, если бы все мужское население гарнизона узнало, что брак ее признан незаконным, и, следовательно, она никакая не графиня, а содержанка Войницкого? Содержанка! От этого слова даже горько стало во рту. Как он мог!? Вспомнив вечер у Иваницких, когда Станислав самым недвусмысленным образом высказывался о моральных качествах своей будущей жены, Ник только крепче прижал ее к себе.

- Идемте, любовь моя! – улыбнулся он ей. – Велите собрать Ваш багаж, а я попрошу Григория Владимировича принять Вас в своем доме как мою будущую супругу на то время, пока подготовлю все к нашему отъезду. Вам нечего опасаться: барон Розен глубоко порядочный человек, и я уже посвятил его в свои дела и рассказал о причинах моего приезда в Тифлис.

Николай настоял на том, что пойдет вместе с Катериной на квартиру, которую снимал Войницкий, опасаясь, что граф постарается силой удержать ее. Катя буквально взлетела по ступенькам и Дарья едва поспевала за ней. Станислава дома не было, и она могла без помех собраться. Пока ее горничная, все еще не пришедшая в себя от изумления, укладывала вещи хозяйки, Елецкий оставался на улице в саду, дабы не компрометировать Катю. Кроме того, оставаясь в саду, он преследовал еще одну цель. Наверняка Войницкому сообщат о происходящем, и он поспешит вернуться. Николай собирался поговорить с ним с глазу на глаз, но при этом не хотел, чтобы Катерина стала свидетельницей их разговора.

Тамара, заметившая в их саду незнакомого ей привлекательного офицера, решила поинтересоваться у Войницких, кто же этот незнакомец. Хмурый денщик графа впустил ее в квартиру и на вопрос, где хозяйка, махнул рукой в сторону покоев Катрин. Ежи, пожалуй, больше всех было известно о том, что произошло. Станислав не скрывал от него своих тревог и многое рассказал ему во время последнего похода, куда он отправился с хозяином. Зная, что Станислав после завтрака планировал пойти в штаб полка, он отправил туда лакея с запиской, а сам остался дожидаться хозяина, не препятствуя Кате и Дарье собираться.