– Лори! – Голос Дрейка, раздавшийся у самых дверей, заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Лори резко обернулась и даже успела придать своему лицу бесстрастное выражение до того, как он вошел в кухню.

– Что?

– Коробки с вещами Сьюзен все еще в спальне наверху? – спросил он.

Руки Лори держала за спиной. Сейчас она сжала их в кулаки, так что ногти вонзились в ладони, причинив боль. В горле застрял комок, но Лори сумела достаточно спокойно проговорить:

– Да, они там, где ты их оставил. Я ничего не трогала.

– О’кей, – беспечно отозвался он и, хлопнув ладонью по дверному косяку, снова исчез.

Лори потребовалось довольно много времени, чтобы более или менее взять себя в руки. Как он осмелился спрашивать у нее подобные вещи? Неужели она ему настолько безразлична, безразличны ее чувства? Или, может быть, Дрейк полагает, что она легко уступила ему и что теперь она с такой же легкостью выбросит из памяти проведенные в его постели ночи, словно между ними никогда ничего не было?

Неужели, снова и снова спрашивала себя Лори, Дрейк действительно думает, что она сможет забыть прикосновения его нежных рук и страстные поцелуи? Она до сих пор помнила слова любви, которые он нашептывал, обучая ее простой и приятной науке наслаждения. Это Дрейк ободрял и хвалил Лори, когда она возвращалась из страны, где царил лишь ослепительный и жаркий, как вспышка сверхновой, свет. Каждый раз они отправлялись туда новым, доселе неведомым ей путем, и, когда Лори снова начинала осознавать себя в реальном мире, это он обнимал, нежил и ласкал ее разгоряченное тело. Нет, Лори была решительно не способна зачеркнуть все это одним махом, но Дрейк, по-видимому, не испытывал в этом отношении никаких затруднений.

И ей оставалось только смириться с этим.

За ужином Дрейк оживленно болтал и нахваливал ее стряпню, утверждая, что за все время, которое он провел в Нью-Йорке, ему ни разу не довелось поесть нормальной домашней пищи. Он пересказал Лори последние городские новости и сплетни: кого из знаменитостей заметили на той или иной модной дискотеке (и с кем), кто обзавелся новым партнером, а кто, напротив, расстался со старым. Лори, впрочем, слушала его не слишком внимательно и, только когда от нее требовалась какая-то реакция, машинально вставляла несколько слов. Когда же Дрейк поинтересовался, какие новости у Бетти, Лори рассказала ему довольно старую историю, в которой фигурировали Сэм и банка с краской. Дженнифер, внимательно следившая за разговором, который оба уже по привычке дублировали на языке жестов, в свою очередь, добавила несколько подробностей, о которых Лори даже не подозревала, и Дрейк хохотал от души.

После ужина он вознамерился помочь Лори с посудой, но она его прогнала.

– Тебе, наверное, хочется побыть с Дженнифер, – сказала она. – К тому же ты поможешь мне куда больше, если потом уложишь ее спать.

– О’кей, – покладисто ответил он. – Я все равно хотел рассказать ей кое-что важное, так что… – Не договорив, Дрейк отправился на поиски дочери, которая ускользнула из кухни еще раньше, а Лори продолжила загружать чашки и тарелки в посудомоечную машину. Она специально не стала спешить, и все равно с посудой было покончено за каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут. Других дел у Лори не было, а это означало, что теперь ей волей-неволей придется уделить какое-то время Дрейку.

«Господи, дай мне силы!» – мысленно взмолилась она, направляясь в гостиную. Лори по-прежнему не представляла, как она сможет быть с ним, и в то же время – отдельно от него. Как она сможет сидеть на расстоянии считаных дюймов от Дрейка и не прикасаться к нему? Больше всего на свете Лори хотелось броситься к нему в объятия – хотелось с тех самых пор, когда он нежданно-негаданно возник на пороге особняка, но она понимала, что об этом не может быть и речи. Что это просто невозможно. Что все ее мечты и желания – чепуха и глупость, потому что через считаные дни она навсегда уйдет из его жизни.

Лори как раз проверяла замок на входной двери, желая убедиться, что она надежно заперта, как вдруг услышала голос Дрейка, который, как ни странно, доносился не из детской спальни и не из ванной, а из классной комнаты на первом этаже. За окнами, сотрясая стекла, по-прежнему бушевала метель, однако даже сквозь вой ветра Лори разобрала, как он сказал, отчетливо произнося каждый слог:

– Ма-ма… Ма-ма… Нет, Дженнифер, не так… Приложи-ка свои пальчики вот сюда, тогда тебе будет понятнее. Ма-ма… Видишь? Ну-ка, попробуй еще раз.

– Мы-а-мы-а… – с усилием произнесла Дженнифер, и еще раз, уже четче: – Мы-а-ма.

– Отлично! Молодец! – воскликнул Дрейк, и она услышала, как он одобрительно похлопал дочь по спине. – А теперь смотри, как это пишется… м-а-м-а. Просто, правда?.. Ну, теперь ты попробуй…

Только прижав к губам обе ладони, Лори сумела заглушить крик горя, который рвался, казалось, не из горла, а из са́мого сердца. Фотографии! Недаром Дрейк спрашивал, где лежат вещи Сьюзен! Должно быть, он достал из коробок несколько снимков, чтобы с их помощью объяснить Дженнифер, кем ей доводится изображенная на них женщина.

– Нет, я не в силах этого вынести! – простонала Лори и, прыгая через ступени, взлетела по лестнице наверх. Ворвавшись в бо́льшую спальню, она увидела то, что и ожидала увидеть: открытый стенной шкаф, в котором хранились коробки с фотографиями и вещами Сьюзен. Значит, Дрейк действительно покопался в них и взял то, что ему хотелось.

О, господи, всхлипнула Лори, значит, он по-прежнему любит Сьюзен! И всегда будет любить!.. До этой секунды она подсознательно надеялась, что внезапное возвращение Дрейка может означать готовность придать их отношениям более определенный характер. Что он, возможно, даже захочет сделать их фиктивный брак настоящим… Увы, теперь она точно знала, что это не так.

А еще Лори знала, что́ она должна сделать.

Не оставив себе ни секунды на раздумья и колебания, она выхватила из-под кровати чемодан и начала торопливо собирать вещи. В первую очередь Лори брала то, что было ей совершенно необходимо. Остальное она попросит Бетти переслать по почте, когда найдет комнату или квартиру. Пока же у Лори не было даже адреса, куда следовало направлять посылку.

Затолкав в чемодан последнюю смену белья, Лори захлопнула крышку и снова задвинула его под кровать. Она не хотела, чтобы Дрейк догадался о ее планах, ведь он наверняка попытается ей помешать, а Лори не была уверена, что сумеет настоять на своем.

Особенно если он пустит в ход свое патентованное обаяние, а также руки, губы и…

– Стоп, – скомандовала себе Лори. – Если я что-то решила, я это сделаю, и никакой Дрейк меня не остановит!

И она твердо верила в то, что говорила. По складу характера Лори всегда была бойцом, неустрашимым и несгибаемым. Она ничего не боялась и ни перед чем не отступала, считая поражение худшим оскорблением, какое только можно себе вообразить. Правда, однажды она все-таки сдалась обстоятельствам, но это произошло, когда ее брак с Полом уже нельзя было спасти никакими средствами. Да, обычно Лори предпочитала стоять до конца, однако ей хватало ума и силы воли поступиться самолюбием и капитулировать, если победа оказывалась недостижимой, а поражение – неизбежным. А сейчас (так, во всяком случае, представлялось Лори) был именно такой случай. Ее надежды, что Дрейк когда-нибудь ответит любовью на ее любовь, окончательно растаяли, и ей оставалось только смириться с этим. А чтобы не причинять себе лишней боли, она должна уехать как можно скорее, уехать сейчас. Только так Лори могла сохранить хотя бы малую толику уважения к себе, и все же факт оставался фактом: на ее мачтах реял белый флаг капитуляции.

Глава 14

В конце концов купать Дженнифер и укладывать ее спать пришлось Лори. Заняло это намного больше времени, чем обычно, поскольку девочка, возбужденная присутствием отца, капризничала и позволяла себе выходки, каких Лори при других обстоятельствах ни за что бы не допустила. Сегодня, однако, она была снисходительнее обычного, так как понимала, что творится с Дженнифер. Призвав на помощь все свое терпение, Лори все же уговорила девочку лечь и, поцеловав на сон грядущий, накрыла одеялом. После краткой молитвы, которую она сама перевела для Дженнифер на язык жестов, Лори опустилась на колени рядом с ее кроватью и крепко обняла, с удовольствием вдыхая исходивший от ребенка запах чистоты и невинности.

– Я люблю тебя, Дженнифер. Спокойной ночи, – показала она знаками и, погасив свет, вышла из комнаты.

Из детской Лори сразу отправилась в хозяйскую спальню, однако не успела она присесть на кровать, как в дверь постучался Дрейк.

– Да?.. – устало отозвалась Лори.

– Коридорная служба, мэм, – шутливо отрекомендовался он, входя, и добавил с улыбкой: – Я хотел предложить тебе спуститься в гостиную, посидеть немного у камина и выпить по бокалу вина. По-моему, сейчас для этого как раз самый подходящий момент… – Он явно подразумевал, что настал момент для кое-чего другого, и Лори почувствовала, как ею снова овладевает гнев, сдержать который стоило огромных усилий. Неужели Дрейк до сих пор думает, что может использовать ее, как ему заблагорассудится? Ну уж нет!.. Пора показать ему, что она сделана из более крепкого материала.

– У меня болит голова, – брякнула Лори первое, что пришло в голову, и только потом сообразила, насколько пошло и банально это звучит. Увы, вернуть свои слова назад она не могла, поэтому пришлось продолжать в том же духе: – Наверное, это погода виновата, а может, я немного простыла… Как бы там ни было, я не очень хорошо себя чувствую. Извини, но я, пожалуй, лягу сегодня пораньше. Думаю, здоровый, крепкий сон для меня сейчас даже полезнее, чем бокал вина.

Дрейк состроил скептическую гримасу.

– По-моему, один из нас слишком многословно оправдывается. Одно это внушает определенные подозрения в…

– Извини, – повторила она, – но мне действительно не по себе. Так что если ты не возражаешь…

Он несколько мгновений смотрел на нее в упор, потом неожиданно кивнул.

– Ну, хорошо. В таком случае до завтра.

И Дрейк вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

А Лори и не собиралась ложиться. Вместо этого она принялась ходить по комнате из угла в угол, стараясь справиться с волнением. Она слышала, что Дрейк включил в гостиной телевизор (время от времени до нее долетали то приглушенные звуки пальбы, то конский топот и воинственный клич краснокожих), но потом фильм кончился, и Дрейк отправился в маленькую гостевую комнату рядом с кухней и стал готовиться ко сну.

Когда все звуки в доме окончательно затихли, Лори на цыпочках выскользнула в коридор и, прокравшись к лестнице, прислушалась. Свет внизу не горел, и она так же бесшумно вернулась в спальню. Выждав для верности еще минут двадцать, Лори надела теплую куртку с капюшоном, вытащила из-под кровати чемодан, набросила на плечо ремень дорожной сумки и, стараясь ступать как можно осторожнее, стала спускаться по лестнице.

Оказавшись на крыльце, Лори увидела, что ветер немного утих, но снег продолжает валить все так же густо. Дорожка перед домом оказалась основательно засыпана, но Лори это остановить не могло. Закрыв за собой входную дверь, она осторожно спустилась по обледеневшим ступенькам и, таща за собой чемодан, стала пробиваться сквозь снег к припаркованному поблизости «Мерседесу».

Дверца машины замерзла и не открывалась. Лори несколько раз дернула, но безрезультатно. Тогда она поставила сумку и чемодан на снег и взялась за ручку двумя руками. Рывок – и Лори едва устояла на ногах, когда дверца вдруг распахнулась.

Затолкав чемодан и сумку на заднее сиденье, Лори села на водительское сиденье и положила ладони на руль. Даже сквозь перчатки она почувствовала, какой он холодный, и испугалась, что на морозе машина не заведется. Несколько раз качнув педаль, Лори повернула ключ зажигания. Заскрежетал стартер, мотор пару раз провернулся и заглох.

– Черт!.. – пробормотала Лори и повторила попытку. Потом еще раз и еще. Она уже готова была сдаться, когда двигатель неожиданно ожил и заурчал, и Лори с облегчением перевела дух. Несмотря на холод, лоб покрылся испариной, и она вытерла его рукавом куртки. Все время, пока Лори пыталась завести машину, она одним глазом следила за окнами и входной дверью, боясь, что поднятый ею шум может разбудить Дрейка, но он, по-видимому, очень устал с дороги и не проснулся, да и ветер относил звуки в сторону. Бросив последний взгляд на темные окна особняка, она включила передачу и попыталась тронуть машину с места.

До этого момента Лори была настолько поглощена собственными переживаниями, что даже не подумала, как она поедет в такой буран через горы. В Небраске ей нередко приходилось ездить зимой по заснеженным улицам родного городка, но там местность была ровной, как стол. В Нью-Мексико рельеф был совершенно другим. Дорога до Альбукерке изобиловала затяжными подъемами, крутыми спусками и коварными поворотами и в снегопад была по-настоящему опасной, но Лори считала, что справится. Главное – не торопиться, сказала она себе.