Светлана Лубенец - Не хочу влюбляться!

– Врешь! – беспощадно констатировала Варя.

– Ну ладно, вру, – не стала упираться Маша. – Но ты сама просила короче. В общем, наша классная мадама велела это сделать Белецкому. Наверно, хотела, чтобы он побыстрей проникся заботами коллектива. А я предложила себя в помощь, так как у меня якобы есть фотографии лицея, всяких его лабораторий, механических участков и прочее… Мол, нагляднее будет…

– А у тебя есть?

– У меня нет. А вот у тебя есть!

– Откуда?!

– Оттуда! Помнишь, в прошлом году все эти материалы твои родители распечатали для наших братцев. Твой так и не пошел в лицей поступать, а мой Вовка уже учится там на автослесаря. У нас дома ничего нет, а у вас наверняка эти фотки так и валяются где-нибудь.

– Ну… может, и валяются. Поищу, конечно. То есть ты собираешься сблизиться с Белецким на почве лицея?

– Наконец-то до тебя дошло! – обрадовалась Рагулина и откусила половину второй, шоколадной, полоски.

– И каким же образом?

– Предложу где-нибудь встретиться, чтобы поудачней вставить фотки в текст.

– Так надо ж будет их снова сканировать…

– Да уж я постараюсь, не волнуйся! Потом на флешку скину.

– Маш, Белецкий ведь сам может все это в Интернете найти!

– Может, не спорю! Но я вот, например, вчера вышла на сайт лицея, а его дизайн теперь совсем другой. Текста стало больше, а фотки измельчали, совсем слепые… А у вас были – первый сорт!

– А если он не захочет с тобой встречаться?

– А я постараюсь, чтобы захотел.

– Как? – изумилась Симоненко.

– Слушай, Варька, какая тебе разница? – уже с возмущением отозвалась Маша, так и не донеся до рта ополовиненную полоску. – Лучше пообещай, что фотки поищешь?

– Ну… поищу! Уже ведь пообещала!

– Хорошо! А я к тебе вечерком загляну, ладно?

Варя хотела сказать, что может и не найти эти фотографии, но Рагулина уже вскочила со своего места, запила пирожное соком, бросила: «Ну, я побежала», – и очень быстро пошла к выходу из столовой. Варя взглянула на свой так и не тронутый сок, сморщилась, пить его не стала и отправилась вслед за Рагулиной.

Вопрос «пойти или не пойти на физкультуру?» сменился в голове Симоненко другим – «найти или не найти фотографии?». На самом деле Варя точно знала, где эти фотки лежат – в верхнем ящичке компьютерного стола. Ее старший брат Виталик, не вняв уговорам родителей, вместо того чтобы поступать в лицей на автослесаря, как Вовка Рагулин, отнес документы в колледж технологии и дизайна, где намеревался освоить профессию какого-то менеджера. Учиться ему там не нравилось, поскольку он довольно быстро смекнул, что менеджер – это не та специальность, которой должен владеть настоящий мужчина. Настоящему мужчине негоже заниматься обслуживанием клиентов, подготовкой договоров или товаров для продажи. С этим вполне могут справиться и женщины. Настоящие мужчины должны что-то создавать руками или с помощью мозгов. Родители Виталькины умонастроения всячески поддерживали и надеялись, что он уйдет из своего колледжа и все же поступит в лицей, если и не автослесаря, как Рагулин, так хоть на газосварщика. Поработав же поначалу газосварщиком на местном заводе, в дальнейшем Виталик вполне может возглавить целую бригаду сварщиков, потом участок, а там и до начальника цеха рукой подать. Именно поэтому фотографии и бумаги, где были обозначены правила приема в политехнический лицей, будто и были отложены за ненадобностью, на самом деле лежали практически на самом виду, ибо в этом же ящичке хранились всяческие очень нужные Витальке компьютерные прибамбасы.

Если отдать фотографии Машке, то получится, что Варя отдаст и самого Белецкого прямиком ей в руки. А вдруг они так споются в работе над отчетом о посещении лицея, что их потом будет и водой не разлить! Может быть, есть смысл честно признаться Рагулиной, что Белецкий ей тоже нравится, а потому никаких фотографий она отдавать принципиально не будет? Да, но Машка же надеется! Но ведь родители могли же и выбросить фотографии, раз Виталик уже все равно поступил в свой колледж! Но в то же время они не выбросили!

В тяжких раздумьях Симоненко даже не заметила, как забрела в раздевалку физкультурного зала, и таким образом вопрос «идти или не идти на физру отпал сам собой. Уж пришла, так чего теперь… Может быть, и проблема с фотографиями решится как-нибудь сама по себе? Прямо там, в лицее… Как любит приговаривать папа, не стоит бежать впереди паровоза. Есть смысл как следует разглядеть Белецкого на этой познавательной экскурсии, а там видно будет, что делать дальше.

Никому из девочек 9-го «Б» идти в лицей не хотелось. Специальности для них там было только две: продавца-контролера и повара-кондитера.

– Ну, Тамара Ивановна, ну, можно мы не пойдем? – канючила и нукала за всех Оксана Бердяева. – Ну, никто из наших не хочет быть ни продавцом-контролером, ни тем более поваром, хоть каким: хоть кондитером, хоть на первое и второе! Вот кого хотите спросите! Мы вообще все собираемся в десятый!

Варя напряглась. В ее планы не входила отмена похода в лицей. К ее полному удовлетворению, Тамару Ивановну не так-то легко было сбить с намеченного пути.

– Вы не хотите, потому что плохо представляете себе работу повара! Это же творческий процесс!! В общем, ничего не хочу слушать! Чтобы через пятнадцать минут все были готовы! Буду ждать вас на крыльце школы.

– А кто не придет… – начала та же Бердяева.

– А кто не придет, того заставлю писать реферат на тему специального профессионального образования молодежи в России! – закончила за нее классная руководительница и вышла из класса.

Бердяева скорчила ей вслед уморительную физиономию, и это как-то сразу разрядило обстановку. Все рассмеялись, и поход в лицей перестал казаться отвратительным. На солнечной, заснеженной улице и легком морозце одноклассники развеселились окончательно. За те десять минут, которые пришлось подождать, пока все соберутся, в Варю успели два раза попасть снежками, а Рагулиной даже насыпали снега за шиворот. Машка так уморительно визжала и извивалась, чтобы вытряхнуть из одежды быстро тающий снег, что рассмеялась даже Тамара Ивановна и слегка пожурила парней, которые так по-детсадовски развлекались.

Варя бросила быстрый взгляд на Белецкого. Улыбка так и не появилась на его лице. Он стоял, прислонившись к стене школы, и смотрел куда-то вверх. Симоненко проследила за его взглядом. В небе не было ничего, кроме нескольких облачков и слепящего, но по-зимнему холодного солнца.

В троллейбусе Варя постаралась подобраться поближе к Белецкому, чтобы еще получше его рассмотреть, но сделать это ей не удалось. Парень стоял так, что видеть можно было только аккуратное, розовое с мороза ухо, выглядывающее из-под черной вязаной шапочки, и кулак, сжимающий длинный ремень школьной сумки самого примитивного образца. Куртка Белецкого тоже оказалась обыкновенной, из черной синтетики. В общем, зацепиться было не за что, а значит, и никаких выводов о его личности через особенности внешности Варя сделать не смогла. Особенностей видно не было.

В лицее объявили, что сначала всех школьников проведут по учебным кабинетам и лабораториям заведения, а потом разделят на две группы. Юношам покажут мастерские, а девушек познакомят со специальностями, на которые молодых людей принимают только по большой просьбе с их стороны.

В каждом кабинете, куда заводили девятиклассников, Варя опять старалась подобраться поближе к Белецкому, что ей, надо сказать, удавалось. Один раз она даже смогла сесть на такое место, что профиль молодого человека оказался прямо перед ее глазами. Профиль был очень даже приличным. Белецкий имел тонкий прямой нос, высокий лоб. Вот только губы были как-то чересчур плотно сжаты, а их уголки, которые могла видеть девочка, трагически или, даже возможно, презрительно опущены от того, что все ему, видно, тут здорово не нравилось. Сначала Варя беспокоилась, что парень заметит ее внимательный взгляд и разозлится, но он его не замечал или очень успешно делал вид, что не замечает. Хотя, может быть, он был просто сосредоточен. Белецкий не только слушал, что им рассказывали, но и фотографировал кабинеты и их оборудование на камеру своего мобильника. Варя сразу подумала, что мечта Рагулиной сблизиться с ним на почве отчета о лицее лопнула мыльным пузырем. Зачем Белецкому чужие фотографии, когда легко сделать свои! Таким образом, вопрос «давать или не давать Машке фотографии» решился сам собой, как того Варя и хотела. Папа прав – никогда не надо бежать впереди паровоза!

– Нет, ты только погляди на него… – прошипела Рагулина и крепко вцепилась в Варин локоть. – Даже не посчитал нужным сказать, что ему плевать на чужие фотки, так как наделает своих… Как же! Это ж ниже его достоинства – объясниться с человеком!

– Маш, с мобильника ж плохие фотографии! Ты ж знаешь! – попыталась утешить приятельницу Варя.

– Ага-а-а… Плохие! Как же! Ты посмотри, какая у него мобила! Навороченный айфон! Там все при всем! Фотки получатся классные! Я-то уж знаю. Нашему Вовке родители такой на день рождения подарили за успехи в автослесарной учебе! Представь, он папиному начальнику что-то в «Мазде» починил!

– Ну, Вовка дает! Крутой пацан! А насчет Белецкого не огорчайся! Как говорится, неудачи делают нас сильнее! У тебя еще будет возможность каким-нибудь другим образом сблизиться с ним. Он же совсем недавно с вами учится! У тебя все впереди!

– Я прямо уж и не знаю, хочу ли с ним сближаться… Разве так нормальные люди поступают? Не нужны тебе фотки, ты так и скажи! Чего из меня посмешище делать?

– Знаешь, Машка, никому, кроме меня, и дела нет до вас с Белецким! Вот честное слово! Никто не рассмеется, поверь! У всех своих дел по горло!

– Ну… может быть… Все равно противно.

Варя бросила еще один взгляд на Белецкого, который в ожидании следующего преподавателя лицея стоял в коридоре по-прежнему отдельно от всех, точно так же прислонившись к стене, как некоторое время назад на крыльце школы. И даже смотрел снова вверх. Варя невольно подняла голову вслед за ним. Кроме самого обычного светильника, на потолке ничего не было.

– Машка, а может, правы девчонки, которые утверждают, что у него кто-то умер. Возлюбленная – это полная ерунда. Но может, кто-нибудь из близких родственников. Вот сейчас в кабинете информатики ваш Афанасенков так хохмил, даже лицейские преподы смеялись, а Белецкий опять ни разу не улыбнулся. Ну, невозможно не рассмеяться шуткам Афони, а у вашего новенького это каким-то образом получается. Наверно, у него действительно случилась серьезная трагедия, и он никак не может избавиться от тоски.

– А мне кажется, он никак не может перестать восхищаться собственной персоной. Мы все тут вроде полные кретины, а он один умный. И отчет он сам сделает потому, что ему это раз плюнуть, и в помощи такой дебилки, как я, он вовсе не нуждается.

– Маш, а ты все равно предложи ему наши фотки. Интересно же, что он скажет!

– Ну уж нет! – Рагулина в возмущении даже рубанула рукой воздух. – Я вовсе не хочу, чтобы он меня как-нибудь унизил. Похоже, ему раз плюнуть – выставить человека идиотом. Пусть сам корпит над отчетом!

– Ну, гляди, Машка! – Варя хитро улыбнулась. – Кто-нибудь уведет у тебя Белецкого из-под носа.

– Хотела бы я посмотреть на ту, которая с этой задачей справится, – с сомнением отозвалась Маша. – Ты же сама видишь, что это за тип.

– По-моему, очень даже интересный тип! Его тайну прямо так и хочется разгадать!

– Да ну?! – Рагулина даже приостановилась в коридоре, по которому девятиклассники гурьбой шли в библиотеку лицея. – И что?! Берешь это на себя?!

– Ну-у-у… – протянула Варя, – если ты не возража-а-аешь…

Мимо девочек прошел одноклассник со смешной фамилией Прыгайло. Рагулина проводила его взглядом и задумчиво произнесла:

– Лешка поправился… С Белецким сидит, но, по-моему, они даже не разговаривают друг с другом… – Потом Маша смерила взглядом Симоненко и добавила: – Сомневаюсь, что у тебя что-то выйдет… Но… попробуй… дерзай…

Варя рассмеялась, подхватила приятельницу под руку и потащила в библиотеку, дверь которой уже успели закрыть.

За все то время, что девятиклассники всем коллективом ходили по лицею, Белецкий так ни разу и не улыбнулся, ни с кем не заговорил и ни на кого не посмотрел благосклонно. Вид у него был отстраненный, и, видно, парень сосредоточился на фотографировании. Кроме того, он записывал речи преподавателей лицея на диктофон мобильника, поскольку все время держал телефон перед собой. Варя подумала, что сама бы и не догадалась использовать диктофон, записывая по старинке в блокнотике. Рациональное использование новых технологий явно шло Белецкому в плюс.

Оказалось, что по лицею ходило много групп девятиклассников из разных школ. Видимо, у данного учебного заведения был так называемый день открытых дверей. После завершения знакомства с учебными помещениями и мастерскими девятиклассников всем скопом собрали в актовом зале на концерт, который своими силами приготовили лицеисты. Концерт оказался так себе – обычная подростковая самодеятельность. Варя смотрела не столько на сцену, сколько на Белецкого. Он по-прежнему не чувствовал ее взгляда. На сцену он, разумеется, тоже не смотрел, сосредоточенно набирая на своем мобильнике какой-то текст. Может быть, уже текст отчета, чтобы не терять зря время.