— Прости, — выдыхаю едва слышно. — Я не хотела…

— Всё нормально, — не даёт он мне договорить до конца. — Всё нормально.

Но так ли это на самом деле? Его погрустневшие глаза говорят мне обратное, хоть он и пытается улыбнуться. Это игра, а улыбка — всего лишь красивая маска на искаженном болью лице.

Однако, я должна отпустить эти мысли, потому что дала себе обещания не копаться в его прошлом и в личном. Ведь я сама не готова и не хочу полностью открывать ему свою подноготную, поэтому я должна играть честно.

Я беру бокал шампанского из рук Николаса.

— Как у тебя настроение? — тянется он своим бокалом к моему, заставляя их соприкоснуться и слегка зазвенеть.

Я пожимаю плечами, подбирая правильные слова.

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер, — кручу я бокал в своих руках.

— Не за что. Я правда надеюсь, что тебе понравился наш вечер и выставка, — говорит он с надеждой в голосе.

— И ты, — нерешительно произношу я. Мне показалось, что Николас смутился, и мне при этом очень неловко. Я хочу быть откровенной с ним, но в то же самое время каждый раз боюсь его реакции.

— Что…. ты имеешь в виду? — заикаясь, спрашивает он.

— Ну…, - начала мямлить я, не в силах подобрать нужные слова, чтобы не выставить себя полной идиоткой. — Мне было комфортно с тобой и очень хорошо, — откровенничаю я.

— Разве ты не этого ожидала? — искренне удивляется он.

— Я вообще не строю никаких иллюзий по поводу нас с тобой, — признаюсь я. — Просто считаю, что даже если между людьми есть симпатия, им не всегда бывает просто на первых порах. Тем более, наши с тобой отношения с самого начала очень… странные, — нервно усмехаюсь я.

— Странные? — теперь на его лице появляется широченная улыбка, которая с первого взгляда сразила меня наповал. Она такая красивая и обезоруживающая, просто невозможно держать свои мысли в порядке.

— Ты так не думаешь? — неужели только я одна считаю наши отношения не то, чтобы странными, а весьма нетипичными. В них столько борьбы и сопротивления. По крайней мере, для меня. Я вынуждена каждую минуту своей жизни бороться за что-то или сама с собой.

— Возможно, — говорит он. — Но ты хотя бы перестала меня избегать, это уже радует.

Я театрально надуваю губы, пытаясь выказать свою обиду, хотя Николас во всём прав. Мне нравится, что мы разговариваем откровенно, и это частично облегчает задачу, хотя иногда мне это даётся с трудом.

— У тебя очень уютно, — говорю я Николасу, желая сменить тему разговора.

— Наверное, — пожимает он плечами. — Особо не задумывался над этим. Старался обставить квартиру так, чтобы мне было комфортно, — обводит он гостиную рукой. — Ничего лишнего, сама видишь.

— Вижу, — соглашаюсь я и иду к дивану, сгорая от желания присесть. Мои ноги отваливались от усталости. Николас устраивается рядом со мной, оставляя между нами небольшое расстояние.

— Какой у тебя шикарный диван, я бы осталась на нём жить, будь моя воля…, - шепчу я от удовольствия. Так не хочется никуда вставать и идти, но нужно домой.

— Так не уходи! — говорит Николас.

— Ты играешь нечестно, — прищуриваю я глаза, указывая пальцем на Николаса. — Еще час назад ты пел совсем по-другому.

Николас начинает хохотать в голос, запрокинув голову назад.

— Ты неисправима.

— Также как и ты, между прочим, — спорю я с ним.

— Иди ко мне, — говорит он, притягивая меня к себе и нежно обвивая своими мощными руками. В объятиях Николаса мне спокойно и уютно, и в то же самое время меня будоражат его прикосновения, оставляя легкое покалывание на моей коже. Меня к нему тянет, и я не властна над своими чувствами. Мне крайне тяжело ему сопротивляться, и сейчас я не хочу никакой борьбы.

— Останься сегодня со мной, — шепчет Ник мне на ухо, прижав плотнее к себе и утопив меня в своих крепких, но нежных объятиях. Нет, он не пытается меня поцеловать или к чему-то принудить. Просто мягко и нежно обнимает, словно любимый плед, в который хочется закутаться и утонуть.

— Я не знаю, что тебе ответить, — честно признаюсь я. — Должна ли я…

— Ничего не будет, — говорит он, прерывая мои сомнения. — Я просто хочу быть с тобою рядом этой ночью, — продолжает он меня уговаривать, а я почти готова согласиться.

— Я не могу оставить Райли, — меня начинает мучить совесть. — Она не уснет без меня, — и видит Бог, что это сущая правда.

— Но она же не одна, а с няней, — напоминает мне Николас. — Разве она никогда не оставалась с няней на ночь?

— Оставалась, — подтверждаю я его догадки. — Когда я работала ночами. — Раньше случалось, что на работе был полный завал, когда мой бизнес только развивался. Мне приходилось работать ночами, и не было возможности вырваться домой. Темп был бешеный.

— Позвони сейчас няне и попроси остаться с Райли, — предлагает мне Ник, не выпуская из объятий.

— Но это неправильно, — терзаю я сама себя. — Это будет ложью, а я не люблю и не привыкла лгать своему ребёнка. Она — всё, что у меня есть. Она — моя маленькая семья.

— То есть ты можешь не придти домой только из-за работы? — заглядывает мне в глаза Ник. — А ради себя ты что-нибудь хоть иногда делаешь? Ты сама для себя можешь стать хоть раз уважительной причиной?

Я лишь тяжело сглотнула, посмотрев на Николаса в замешательстве. Ведь не смотря на то, что мы мало знаем друг друга, Николас порой своими вопросами загоняет меня в угол. И все потому, что он абсолютно прав. Последние несколько лет я лишь жила ради других — сначала ради мужа, потом ради матери и дочери, а также ради работы. Иногда мне казалось, что я в столь молодом возрасте чувствовала себя как выжатый лимон, словно прожила целую жизнь и старость не за горами. Но, в конечном счете, я ничего не делала для себя. Я разучилась себя баловать, потому что меня всегда начинала грызть совесть, что это неправильно. Я всегда чувствовала себя обязанной своим временем другим. А когда же хотя бы пару минут могут стать моими и для меня?

— Нет, не знаю, — опускаю я глаза.

— Сделай хоть что-то для себя, — берет он меня руками за плечи, словно собирается вытряхнуть из меня всю нерешительность. — Если ты на самом деле хочешь остаться сегодня, то останься со мной.

— Хорошо, я сейчас позвоню няне и узнаю, сможет ли она остаться с Райли, — говорю я тихим голосом и покидаю объятия Николаса, чтобы сделать звонок.

* * *

— Ты знаешь, у меня кое-какая проблема, — говорю я Николасу с грустным лицом, закончив телефонный разговор с Мартой. — Ничего не выйдет.

— Стел, мне так жаль, что не получится остаться, — разводя руками, отвечает Николас, явно расстроенный моими словами. Его грустные глаза выдают это.

— Даже и не знаю, во что же мне переодеться? — смотрю я вопросительно на Николаса, внезапно сменив грустное выражение лица на улыбку. — Не могу же я спать в вечернем платье?

Его лицо выдает тысячи эмоций одновременно. Даже и не знаю, какой реакции ждать на свои слова.

— Наверное, в наказание тебе придется спать голой, — выдает Николас, хитро прищурив глаза и закусив нижнюю губу, словно в его голове уже была нарисована какая-то соблазнительная картина.

— Даже не думай, — тычу в него указательным пальцем, пытаясь казаться грозной.

— Не будешь меня так разыгрывать, — подходит он ко мне вплотную одним движение и, обвив руками мою талию, начинает кружить. — Как же я рад, что ты сегодня остаешься у меня, — выдыхает он прямо мне в ухо.

— Но с одеждой что-то придется решить, — все еще не могу отпустить эту мысль.

— Думаю, что это меньшая из бед. Что-нибудь придумаем, — заверяет он меня, продолжая кружить по комнате.

Меня в этот момент переполняют беспокойство, неизвестность и восторг. Я не знаю, как будут развиваться события сегодняшнего вечера. Но я вся трепещу от близости Николаса ко мне. Мои спутанные мысли прерываются, когда он опускает меня на ноги.

Прижав меня к себе и пристально смотря в глаза, он говорит мне:

— Я рад, что ты сегодня со мной.

Я ничего не говорю, потому что чувствую, словно земля уходит у меня из под ног. Но я не боюсь упасть, потому что меня держат руки сильного мужчины, которому я пока не могу полностью доверять, но он, по крайней мере, внушает это самое доверие.

Это именно та нить, которая тянется от него ко мне, за которую я хватаюсь, как за спасательный круг.


Глава 20. Пристально

Николас


Мы в моей квартире. Это мое секретное место, где никто и никогда из женщин не бывал. На этот раз было исключение — только для Стеллы.

Раньше, когда я хотел провести время с женщиной, то всегда снимал один и тот же номер в отеле «Palomar», так как был постоянным клиентом. Не было смысла приглашать к себе домой особу, с которой я больше никогда не планировал встречаться.

Все было для меня предельно ясно и просто: девушка, номер в отеле, секс, который был разный, и неприятное прощание, конечно же, для моих спутниц. Я к этому был всегда готов и включал на полную свою хладнокровность, потому что эмоции дают нам пищу для сомнений и слабости. Эмоции нас обезглавливают и делают тряпкой, а вот безразличие — совсем другое дело. Оно замораживает наше сердце и охлаждает разум.

Но Стелла спутала все мои карты, и теперь я не знаю, почему же все изменилось с момента знакомства с ней. Что в ней есть такого, что все изменилось для меня? Почему я не хочу поступать с ней так же, как с другими? Разве она особенная? Знаю лишь одно — она мне нравится, а в остальном мне еще предстоит разобраться.

Иду в свою комнату и нахожу футболку и шорты еще со времен колледжа, которые теперь мне совсем малы, но я зачем-то храню эти вещи. С тех пор я успел возмужать и обзавестись мускулами.

— Вот, нашел кое-что для тебя, — говорю я Стелле, протягивая аккуратно сложенные вещи. Она смотрит на меня пристально и молчит. — Прости, запасного пеньюара у меня для тебя нет.

— Все в порядке, — заверяет она меня, лучезарно улыбаясь.

— Можешь воспользоваться моей ванной комнатой, чтобы переодеться.

— Спасибо, — говорит она и исчезает за дверями моей спальни.

Я страстно желал, чтобы Стелла была сегодня со мной. Я на самом деле ни на что не рассчитываю, у меня нет никакого хитрого плана. Впервые за последние годы я хочу, чтобы все шло своим чередом. Без лишних напрягов и настойчивости. Без глупых игр в соблазнение. Просто так, как и должно быть в конечно счете. Если чему-то суждено произойти, то оно обязательно произойдет.

Через несколько минут Стелла появляется в спальне в моей одежде, которая ей, конечно же, велика.

— Отличный костюмчик, — не могу оставить без комментария ее внешний вид. Она же осматривает свое одеяние и пожимает плечами.

— Что выдали, — разводит она руками. — А ты не будешь переодеваться? — указывает она на меня, когда я понимаю, что сам все еще в костюме и даже не подумал о том, чтобы переодеться.

— Вообще-то обычно я сплю голым, — смущенно почесываю пальцами свою бровь.

— Что? — округляет Стелла глаза. — Мы так не договаривались.

— Не волнуйся, — выставляю я руки вперед, собираясь остановить ее нападки на меня. — Сегодня день исключений, и я переоденусь в пижаму.

— Так-то лучше, — складывает она свои руки на груди. — Ну? Ты идешь, или так и будем стоять? — сверлит она меня своими красивыми глазами. Мне хочется в них смотреть вечность, чтобы разглядеть и запомнить каждую деталь, изгиб и каждую мелочь. От её красоты просто невозможно оторваться.

Я откашливаюсь в руку и иду в гардеробную, чтобы взять новую пижаму, которую я так ни разу и не надел. Я живу один, поэтому могу спать в чем угодно, хоть в чем мать родила. В моей квартире никогда не бывает лишних глаз, поэтому за мной некому наблюдать. Эта мысль наводит на меня грусть, потому что для многих среднестатистических жителей нашей планеты это не является нормальным — в тридцать два года жить одному и даже ни с кем не встречаться. Но с другой стороны, кто сказал, что моя жизнь нормальная, и я должен жить так же, как и другие? Я всегда был настырным во всем и выбирал свой путь. И в этом случае это мой выбор, и мне жить с этим одиночеством.

Натянув на себя пижамные штаны и футболку, иду в ванную и подхожу к раковине, чтобы почистить зубы перед сном. Сегодня это занятие не отнимает у меня много времени, потому что я спешу быстрее вернуться к Стелле, чтобы ей не пришлось долго быть одной. Мне хочется, чтобы в моем доме ей было максимально уютно и комфортно.

Умывшись и обтерев лицо полотенцем, я захожу в спальню и нахожу Стеллу, которая сидит у изголовья кровати, прижав к себе ноги и обхватив их руками. Она сосредоточенно смотрит перед собой, куда-то в пустоту, словно она не здесь.