С заметным облегчением миссис Фергюсон и служанка удалились. Джулия смочила кусок ткани виски и протерла ножи и бритву.

Взгляд Рэндалла остановился на бутылке.

— Напрасная трата отличного напитка.

— Прошу меня извинить. — Она подоткнула ему под спину пару подушек, добавила лауданума в стакан с виски и протянула ему.

Рэндалл залпом осушил половину стакана.

— Вероятно, вам следовало бы самой отхлебнуть глоточек, — сказал он. — Но наверное, будет лучше, если вы с этим повремените.

— Я с удовольствием выпью, после того как разберусь с вами. — Джулия медленно ощупывала его бедро дюйм за дюймом, осторожно нажимая пальцами на твердые мускулы, чтобы выявить еще более жесткие осколки металла. Гораздо проще думать о нем как о пациенте, чем как о мужчине.

— У вас, что и говорить, впечатляющий набор шрамов.

— Хирург, удаливший большую часть осколков, сказал мне, что на моей продырявленной шкуре он установил свой персональный рекорд. — Рэндалл снова отхлебнул из стакана, на этот раз более медленно. Его пальцы, сжимавшие стакан, побелели, когда Джулия коснулась участка вблизи раны.

Окончив исследование, она сказала:

— Кроме большого осколка, который вызвал кровотечение, есть еще один над коленом. Он пока не проткнул кожу, но явно шевелится. И весьма активно.

— Вот что значит тяжелое ранение, черт побери, — пробормотал он. — Простите за грубость. Вы собираетесь удалить этот второй тоже?

Джулия вытерла влажные руки о юбку.

— Мне бы хотелось. Из того, что мне известно о шрапнели, скорее всего в теле остались и другие осколки, которые прочно закрепились в тканях и пока не могут создать проблем. Но этот того и гляди приведет к беде.

— И похоже, скорее раньше, чем позже. — Он резко выдохнул. — Вам уже приходилось резать по живому?

— Поскольку в Хартли не было настоящего хирурга, мне приходилось удалять дробинки, щепки и другие посторонние предметы, вонзившиеся в человеческую плоть. Главным образом у мужчин. — Джулия сложила чистый лоскут ткани и принялась смывать горячей водой кровь с его бедра. — Мужчины чаще других получают ранения. Если это вас успокоит, я ни разу не удалила по неосторожности что-нибудь, что мужчине хотелось бы сохранить.

Он криво улыбнулся:

— Вы меня утешили.

Цвет лица у него улучшился. То ли от шутливой беседы и виски, то ли потому, что он наконец-то лежат, а не трясся в седле.

— Будет больно, — предупредила она. — Думаете, вам удастся лежать неподвижно? Я могу попросить миссис Фергюсон прислать лакея, чтобы он вас держал.

Рэндалл поморщился.

— Сомневаюсь, что вы сможете сделать что-то, от чего нога моя будет болеть сильнее, чем сейчас. Только дайте мне бутылку виски.

— Осторожнее, — сказала она, протягивая ему бутылку. — Сочетание крепкого алкоголя с лауданумом может быть опасно.

— Ничего, я еще поживу. — Он отхлебнул глоток. — B умеренных дозах виски с опиумом затуманят мой рассудок и облегчат знакомство с вашим ножом.

Чувствуя неуверенность, Джулия сказала:

— Еще не поздно послать в город за настоящим хирургом.

Рэндалл покачал головой.

— Приступайте, моя дорогая жена. Я доверяю вам на меньше, чем хирургу, который кромсал меня на Пиренеях.

Джулия слабо улыбнулась. Ей приятно было, что Рэндалл уверен в ней, но бремя ответственности вызывало тревогу.

— Я пока еще не ваша жена, а после того, как я вас слегка покромсаю, вы, может быть, раздумаете на мне жениться.

Рэндалл весело рассмеялся, глаза его заблестели.

— По шотландским обычаям мы уже женаты, Джулия. Мы представились мужем и женой перед двумя свидетелями.

— Вот как? — Ее голос дрогнул. К этому она не была готова. — Возможно, это и к лучшему. В отсутствие брачной церемонии мне не пришлось давать обещание повиноваться вам всегда и во всем.

— Ну что ж поделать? — произнес он. — Возьму это на заметку. Так, значит, покорности с вашей стороны мне ждать не приходится?

Не обращая внимания на его слова, Джулия подготовилась к операции: сложила под рукой свернутые лоскуты ткани, чтобы отирать кровь, и подоткнула его бедро с обеих сторон свернутыми в рулоны полотенцами для фиксации. Бритва Рэндалла и меньший из ножей миссис Фергюсон были острее всех, поэтому она еще раз ополоснула их виски. Когда она собиралась сделать первый надрез, Рэндалл сказал:

— Говорите со мной.

Джулия опешила.

— О чем?

— Да все равно. Как вы изучили хирургию?

— Я всегда интересовалась медициной. В детстве я часто убегала в деревню, в дом лекаря, и наблюдала, что и как он делает. Это он научил меня использовать спирт для чистки инструментов. — Она промокнула кровь, сочившуюся из-под выпирающего осколка, и приготовилась резать. — Я бы стала всерьез изучать медицину, если бы женщинам это дозволялось. Но повивальное искусство — тоже очень интересное занятие, и это уже чисто женское ремесло.

Джулия приступила к делу, не переставая говорить. Она рано усвоила первое правило хирургии: быстрота. Чем проворнее она действует, тем быстрее закончит неприятную процедуру, тем меньше крови потеряет пациент и тем скорее поправится.

Оказалось, что осколок шрапнели удалить гораздо сложнее, чем дробинку, потому что он намного крупнее, неправильной формы и с острыми зазубренными краями. Жалея, что у нее нет хирургических щипцов, Джулия сделала надрез вокруг уродливого куска металла.

— Этот осколок, должно быть, долго пробивался наружу. Если бы он с самого начала находился ближе к поверхности, ваш полевой хирург еще тогда удалил бы его.

— Я долгие месяцы чувствовал, как он вгрызается в мою ногу. Проклятие!

Рэндалл вздрогнул, когда Джулия, подсунув лезвие бритвы под осколок, выковырнула его из тела, но ему удалось удержать ногу неподвижной.

Джулия промокнула рану, залила ее виски и снова промокнула. Затем намазала медом.

— А это зачем? — удивленно спросил Рэндалл.

— Меня научила этому миссис Бэнкрофт. Рапы воспаляются реже, если использовать мед. — Она перевязала ему бедро. — С этим покончено. Вы все еще настаиваете, чтобы я удалила и второй осколок?

— Что ж, я не прочь. — Он отхлебнул изрядный глоток виски. — Режьте, леди Макбет.

Этот случай был значительно сложнее предыдущего, потому что осколок не был заметен на глаз, и требовалось разрезать кожу, чтобы до него добраться.

Напоминая себе, что избавляет Рэндалла — своего мужа! — от мучительных страданий в будущем, Джулия бритвой рассекла ткани. Осколок был меньше предыдущего по размеру, но располагался вблизи жизненно важных сухожилий и связок. Моля Всевышнего, чтобы не причинить вреда, она осторожно освободила и удалила злополучный кусочек металла.

Благодаря Бога, что ей, судя по всему, удалось достичь цели, не нанеся непоправимого ущерба, Джулия перевязала рану и аккуратно сложила ножи на поднос. Затем она без сил опустилась на деревянный стул возле кровати. Она страшно вымоталась, у нее кружилась голова и, неизвестно почему, к глазам подступили слезы.

— Выпейте немного. — Рэндалл протянул ей бутылку виски.

Джулия взяла бутылку и, откинув назад голову, отхлебнула изрядный глоток, но тут же закашлялась.

— Боже милостивый, — задыхаясь, пробормотала она, когда смогла говорить. — Этим можно свалить быка!

Рэндалл засмеялся.

— В этом весь смысл.

Джулия отхлебнула еще небольшой глоточек и отдала ему бутылку, затем поднялась на ноги, слегка пошатываясь.

— Темнеет. Пойду попрошу лампу у миссис Фергюсон.

— Заодно поищите себе что-нибудь поесть. И пожалуйста, достаньте из-под кровати ночной горшок.

Джулия нахмурилась.

— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы самостоятельно воспользоваться им?

— Вполне. Затем я намерен проспать целые сутки. — Рэндалл улыбнулся ей с удивительной нежностью. — Благодарю вас, моя неукротимая леди. Вы… просто неподражаемы.

Слегка взволнованная, Джулия покинула комнату и направилась в кухню. Учитывая, как самоотверженно Рэндалл бросился спасать ее, она была рада, что смогла в конце концов что-то сделать и для него.

Ориентируясь по запаху пищи, она отыскала кухню в задней части дома, где миссис Фергюсон командовала двумя служанками.

— Вижу, вы уже управились, — оживленно сказала хозяйка. — Как ваш муж?

— Сейчас он отдыхает. Надеюсь, скоро поправится. — Джулия умудрилась выдавить улыбку.

— Наверняка он отказывался признать, что испытывает боль, пока не свалился. Ох уж эти мужчины! — проворчала хозяйка. — Присядьте, голубушка, да перекусите немного, пока и вас силы совсем не оставили. Вырезать шрапнель из собственного мужа — изнурительное занятие.

Джулия задумалась.

— Да, достаточно утомительное, но не настолько, как роды, длящиеся день, а то и два.

— Так вы повитуха? — И миссис Фергюсон принялась охотно рассказывать, как протекали у нее роды и каких крепких, здоровых детей она произвела на свет.

Джулия рада была спокойно посидеть и рассеянно слушала болтовню хозяйки, которая тем временем подала на стол наваристый куриный суп с луком-пореем, свежий хлеб, сыр, вскипятила чайник. К тому времени как Джулия покончила с ужином, уже совсем стемнело. Миссис Фергюсон пожелала своей гостье спокойной ночи, снабдила лампой и пообещала нанять им коляску на послезавтра. Рэндаллу придется отдыхать целый день, хочет он того или нет.

Когда Джулия вошла в комнату, ее новообретенный супруг спал как убитый. Очевидно, ему удалось-таки подняться, потому что теперь он лежал под одеялами. Он выглядел… умиротворенным. Джулия сообразила, что никогда не видела его без тени скрытой боли на лице.

С грустной усмешкой она подумала, что согласилась выйти за него замуж при условии, что не придется делить постель. Но поскольку ей не хотелось спать на твердом холодном полу, сегодняшней ночью у нее не осталось выбора.

С удовлетворением отметив, что на ее поношенном коричневом костюме почти незаметны пятна крови, Джулия быстро разделась до сорочки. Какое облегчение освободиться от корсета и чулок! Еще легче ей стало, когда она распустила волосы.

Раз уж, назвавшись мужем и женой перед свидетелями, они сегодня поженились, подумала Джулия, значит, это, существу, их первая брачная ночь. Она содрогнулась, вспомнив первую ночь с Брэнфордом. Слава Богу, что все уже позади.

Джулия проверила у Рэндалла температуру и повязки. Никаких признаков лихорадки. И никакого кровотечения. Как и заверила миссис Фергюсон, с ним все будет в порядке. Джулия, насколько возможно, убавила пламя в лампе и скользнула под одеяло слева от Рэндалла, стараясь держаться как можно дальше от него. Она настолько устала, что не ощутила ни малейшего волнения, лежа в одной постели с мужчиной. По счастью, он находился практически в бессознательном состоянии.

Даже не прикасаясь к нему, Джулия чувствовала тепло, исходящее от его тела. Закрыв глаза, она вынуждена была признать, что его присутствие рядом было ей приятно. Очень приятно…

Рэндалл медленно приходил в себя. Голова его гудела — вечером он слегка переусердствовал с выпивкой. И болела правая нога, хотя боль уже не была такой острой. Согласно его внутренним часам, никогда его не подводившим, было около четырех утра. Значит, он мирно проспал почти целую ночь. Но у него не возникло желания встать. Только не теперь, когда к его левом боку прижималось теплое женское тело.

Тот факт, что Джулия не стала укладываться на полу, давал ему надежду, что их взаимоотношения будут развиваться и дальше. Она уютно устроилась у него под боком, перекинув через него руку. Он задумался: кто из них передвинулся ночью? Скорее всего оба, потому что встретились как раз посередине постели.

Лунный свет, проникавший через окно, хорошо освещал ее лицо. Она напоминала спящего ангела. Ее темные волосы мягко струились по прикрытым сорочкой плечам. Рэндалл ощутил бурный прилив эмоций. Благоговение. Признательность. Нежность.

Ни один из них не мог чувствовать себя состоящим в браке до реального венчания в Эдинбурге. Однако вот они здесь, в одной постели. Стали частью жизни друг друга.

Рэндалла поразило новое пробуждение чувств, на этот раз чисто физических. Насколько он помнил, вожделение не беспокоило его со времени ранения под Альбуэрой. Причины этого коренились в его сознании, а не только в физическом состоянии. Теперь черная мгла, омрачавшая его жизнь, начала понемногу рассеиваться.

Рэндалл осторожно погладил Джулию по спине. Он хотел ее с первого мгновения, как увидел. Это желание коренилось в его сознании и чувствах. Теперь оно еще больше усилилось неудержимым вожделением. Это значительно усложняло их положение. Но он ни о чем не жалел.