— Достаточно близко к тому. — Рэндалл принялся массировать ей голову кончиками пальцев и был рад, когда ее лицо смягчилось.

— Я знала, что мой отец придет в ярость, когда я воскресну из мертвых, но я предполагала, что он узнает об этом несколько иначе, — печально сказала она. — Неожиданная встреча со мной, живой, заставила его проявить самые скверные стороны своей натуры. Подозреваю, что больше всего его разгневало, что я ввела его в заблуждение, не лишив себя жизни на самом деле.

— По крайней мере худшее теперь позади. — Рэндалл ласково провел теплой ладонью по ее спине. — Сомневаюсь, что даже Давентри мог бы так сильно вас расстроить.

— Верно.

Поскольку она немного успокоилась, он спросил:

— Хотите, чтобы я ушел?

— На этот раз нет. — Она крепче сжала руки, обвивавшие его плечи, словно боялась, что кто-то попытается оторвать ее от него. Рэндаллу это доставило большое удовольствие.

— Раз вам не хочется отослать меня прочь, можно утверждать, что мы с вами делаем успехи. — Он поднял Джулию на руки и, опустившись на небольшой диван, усадил к себе на колени. Она прильнула к нему. — Каслтон, Давентри, Брэнфорд. Неужели все мужчины в вашей жизни были такими ужасными? А что вы скажете о вашем брате?

— Энтони? Я не знаю, как он отнесется к тому, что я жива. В детстве мы были очень близки, но я уже так долго не виделась с ним. Его отослали в Итон, как только его возраст позволил. Ему было всего четырнадцать, когда я вышла замуж и покинула дом. — Она прикусила губу. — Мне не хотелось думать об Энтони. Он был моим любимым младшим братишкой, но после того, как он уже столько лет носит титул маркиза Стоунли, возможно, он стал таким же несносным, как мой отец.

— Что за гнетущие мысли! Думаю, скоро вы сами все выясните. — Рэндалл нахмурился. — До сих пор я не слишком задумывался над тем, как вам быть с вашей семьей, когда мы прибудем в Лондон. Поскольку Стоунли — ваш ближайший родственник, может быть, лучше вам написать прямо ему, прежде чем он узнает обо всем от вашего отца.

Джулия вздрогнула.

— Вы правы. Я пошлю Энтони письмо с утренней почтой, хотя он получит вести от герцога раньше. Нужно написать также и моей бабушке. Я должна сообщить ей, что скоро прибуду и что теперь она может сказать знакомым, что я жива.

— Вы станете самой сенсационной темой для обсуждения в высшем свете. По меньшей мере на неделю, — предсказал Рэндалл. — А может, на целых две.

— Наверняка не так долго. — Джулия запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. С ее темными волосами, рассыпавшимися по плечам, она выглядела молодой и очаровательной. — Как вы узнали, что я имею право на деньги семьи? Когда я бежала, то не думала ни о каком наследстве и с тех пор о нем не вспоминала.

Рэндалл пожал плечами, поглаживая ладонью мягкую округлость ее бедра.

— Ваша мать наверняка происходила из знатной состоятельной семьи, поэтому в брачном контракте, безусловно, были оговорены доли всех детей, рожденных от этого союза. Возможно, вы унаследовали также и другую собственность.

— Моя мать родом из Говардов. — Джулия грустно улыбнулась. — Так что я аристократка самых голубых кровей в Британии. Намного выше ганноверских выскочек, сидящих на троне.

Значит, она в родстве с герцогом Норфолком, первым герцогом в Англии. Это Рэндалла не удивило.

— Брачный контракт ваших родителей по своей сложности, вероятно, мог соперничать с договорами между малыми странами.

— Не сомневаюсь, что вы правы. — В ее голосе проскользнул холодок. — Женитьба на мне может оказаться очень выгодной, потому что собственность жены принадлежит ее мужу.

— Понимаю ваши чувства и ваши подозрения, Джулия, касающиеся мужчин. — Рэндалл, прищурив глаза, поймал ее взгляд. — Но поверьте, я способен содержать вас без вашего наследства или состояния Давентри. Однако теперь, когда я увидел вашего отца, я подумал, что вам нужно иметь свои собственные средства, чтобы вы больше никогда не чувствовали себя зависимой от мужчины. Я намерен выделить любое имущество и деньги, которые удастся вырвать у вашего отца, в доверительную собственность, которой сможете распоряжаться только вы.

Джулия покраснела и опустила голову.

— Я знаю, что вы не охотник за приданым, Алекс. Общение с отцом пробуждает во мне недоброжелательность, как и я вызываю у него злобу.

— Ваша придирчивость — ничто по сравнению с тем, что Давентри сделал с моим характером, — заверил ее Рэндалл. Его теплая ладонь продолжала гладить ее бедро. Джулия была миниатюрной, но на редкость хорошо сложенной. — Вы не заезжали к своей бабушке, когда посетили Лондон с Марией? Полагаю, она родственница с материнской стороны?

Джулия утвердительно кивнула.

— Бабушка единственная из всей семьи знала, что я жива. Она сильно заболела в том году, и я боялась, что больше никогда ее не увижу. Главным образом поэтому я и рискнула отправиться в Лондон.

— Должно быть, благодаря этому визиту Давентри и узнал, что вы живы, и послал за вами Крокетта.

— Да, — медленно произнесла она. — Но я ни о чем не жалею. Несмотря на все волнения и трудности последних недель, я рада, что смогу вернуться к своей прежней жизни.

Рэндалл никогда бы не познакомился с Джулией, если бы она отказалась сопровождать Марию.

— Но если бы вы оставались в безопасности в Хартли, вам не понадобилось бы выходить замуж ради вашей безопасности.

Джулия снова запрокинула голову и вгляделась в его лицо серьезными серыми глазами.

— Вы единственный мужчина, который когда-либо защищал меня, — мягко сказала она. — Единственный. Я сама не знала, как сильно мне этого хотелось. — Она потянулась вверх и поцеловала его.

Это был настоящий, серьезный поцелуй. Не пустая формальность. Он ответил ей тем же. Джулия, теплая и сладкая, лежала в его объятиях. Ладони его блуждали по ее соблазнительным формам, и железная выдержка, помогавшая ему обуздывать себя с того момента, как он освободил ее от похитителей, заметно ослабла.

У Джулии перехватило дыхание.

— Я чувствую себя кошкой, которую гладят по шерстке.

— И как кошка, смею предположить, вы готовы уйти, как только сочтете, что с вас достаточно. — Он наклонился и поцеловал нежную кожу под ее ухом. — Но сейчас, Джулия, можете вы довериться мне настолько, чтобы расслабиться и посмотреть, смогу ли я доставить вам удовольствие? Хотя нам еще рано становиться любовниками, мне бы хотелось попробовать убедить вас сделать еще несколько шагов в этом направлении.

— Мое сознание и тело все еще полны страхов, но сердце мое доверяет вам, — сказала она, едва дотронувшись рукой до его щеки. Легкое прикосновение ее пальцев было потрясающе эротичным.

Стараясь подавить возбуждение, Рэндалл вновь завладел ее губами, продолжая поцелуй, пока их языки не встретились. Нерешительность Джулии постепенно ослабевала, и он почувствовал, как участилось ее дыхание. Ладонь его нащупала жесткую преграду. Поскольку она оделась для путешествия, на ней был легкий корсет, кончавшийся на талии. Поэтому когда ладонь его двинулась дальше, он ощутил нежную округлость и упругие мышцы ее бедра под легкой тканью.

Джулия замерла, когда его ладонь легла на ее колено, поэтому Рэндалл попытался выяснить, насколько чувствительно ее изящное ушко. Оказалось, очень и очень. Когда он провел по его краю языком, Джулия задохнулась от удовольствия.

Когда его ладонь скользнула вверх по бедру к ней под юбку, он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, но Джулия не попыталась остановить его. Гладкость ее чулка сменилась шелковистой теплотой женского тела.

Ощутив под рукой ее кожу, Рэндалл снова остановился, чтобы дать ей время привыкнуть. Джулия откинула голову назад, ее груди лихорадочно вздымались и опадали, когда он осыпал легкими поцелуями ее шею.

Ладонь его проникла между ее бедер и двинулась немного выше. Джулия дернулась и громко ахнула, когда он впервые коснулся влажной горячей плоти.

— Вам неприятно? — прошептал он, слегка зарываясь пальцами в нежные складки. — Хотите, чтобы я перестал?

— Нет… — ответила она прерывающимся голосом. — Не останавливайтесь.

— Как пожелает миледи. — Он ласкал ее со все возрастающим старанием и тщательностью, строго контролируя свои действия, и ее прерывистое дыхание участилось, стало хриплым, а ноги раздвинулись, чтобы облегчить ему доступ. Его собственное дыхание стало таким же прерывистым — ее возбуждение разжигало его страсть.

Джулия закрыла глаза, дугой выгнув спину, и ее бедра непроизвольно задвигались в извечном естественном ритме.

— Алекс… — пробормотала она, напряженная и жаждущая.

Затем она громко вскрикнула, впившись ногтями ему в руку, а ее плоть судорожно пульсировала, сжимая его пальцы. Тепло и запах ее плоти едва не лишили его выдержки. Больше всего на свете ему хотелось соединиться с ней, разделить это неистовое наслаждение.

Но еще не время. Пока еще нет. Однако он испытывал огромную радость и удовлетворение из-за того, что довел ее до вершины блаженства. Без сомнения, наступит день, когда он сможет сделать последний шаг и погрузиться в ее жаркую глубину.

Ошеломленная Джулия открыла изумленные глаза.

— Я даже не представляла, — прошептала она. — Все эти разбитные деревенские женщины, которых я лечила столько лет… Я на самом деле не могла понять, что они имели в виду, когда говорили, как сильно хотят своих мужей.

— Это только начало, Джулия. Любовь таит множество тайн.

Ее округлые ягодицы прижимались к его возбужденному естеству, искушая его сверх пределов всякой выдержки. Рэндалл отстранился, испытывая неловкость, но не желая расстраивать Джулию.

Даже удовлетворенная и размякшая от удовольствия, она не утратила настороженности. Соскользнув с его колен, она уселась на диван рядом с ним, оставаясь в кольце его рук.

— Простите меня. Вы заставили меня забыть о встрече с отцом, а в ответ я причиняю вам боль.

Он крепче сжал ее плечи.

— Все это пустяки по сравнению с радостью от того, что я доставил вам удовольствие.

— И тем не менее… — Прищурив глаза, она изучающе посмотрела на его вздувшиеся брюки. Затем, набрав полную грудь воздуха, принялась расстегивать застежку.

— Боже милостивый, Джулия! — Рэндалл замер, кровь его закипела и бешено помчалась по жилам, когда ее тонкие пальцы сжали твердую пульсирующую мужскую плоть. — Вы… вы не должны этого делать!

— Я знаю. — Прикусив губу, Джулия встала и уселась верхом на его колени, ее юбки шелковым водопадом накрыли их обоих. — Поэтому-то я и смогла.

Она медленно вобрала его в себя и, охнув, остановилась. Прежде чем он успел среагировать, Джулия сказала:

— Со мной все в порядке, просто я маленькая, а вы большой.

Она слегка пошевелила бедрами, едва не лишив его сознания. Он сжал ладонями ее бедра, и волны удовольствия захлестнули его тело.

Когда она снова начала опускаться, они плавно соединились. Рэндалл не смел пошевелиться. Он был словно парализован от потрясения и неудержимого вожделения, не в состоянии двигаться.

Джулия наклонилась вперед и прижалась щекой к его щеке.

— Не так уж плохо. — Голос ее слегка дрожал, но был полон решимости.

— Превосходно! — Он обвил руками ее талию, зная наверняка, что эта близость далась ей очень нелегко. Но он бы не вынес, если бы этот безумный, с оттенком чувства вины, исступленный восторг кончился, реши она отстраниться.

В течение некоторого времени они так и сидели, обнявшись, как бы привыкая, приспосабливаясь друг к другу физически и стараясь осмыслить это бесповоротное изменение в их отношениях. Затем Джулия подняла к нему лицо для поцелуя. Он весь был во власти ее прикосновений, ее вкуса, ее запаха. Теперь она по-настоящему стала его женой. Этого он так долго страстно желал и боялся, что никогда не дождется.

Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Но она пошевелила бедрами, прошептав:

— Как приятно…

Этого оказалось достаточно, чтобы неистовый экстаз настиг его. Рэндалл содрогнулся, взрыв чувств затуманил разум.

Буря страсти утихла, и каждый нерв его тела был охвачен трепетом от пережитого наслаждения.

— Боже милостивый… — только и смог он прошептать, крепко прижимая ее к своей груди.

Джулия коротко рассмеялась.

— Мне кажется, вы упоминаете имя Господа всуе.

— Нет. — Он зарылся лицом в темную копну ее волос. — Молитвы рождаются в душе по-разному. Вы — ответ на мои тайные мечты, о которых я и сам не подозревал.

— Это или слишком романтично, или на грани кощунства. — Джулия осторожно высвободилась и встала, чтобы взять два полотенца с умывальника.

Принимая из ее рук одно, Рэндалл сказал: