Джулия колебалась.

— Дома у меня остались кое-какие вещи, надо бы их забрать. Памятные вещицы от матери и тому подобное.

— Мы сможем заехать за ними позже, — возразил он. — Сначала Шотландия и венчание.

Джулия недовольно поморщилась.

— Венчание в Гретна-Грин? Довольно избито…

— Нет никакой необходимости венчаться там. Это крайне нежелательно, — твердо заявил Рэндалл. — Этот городок прославился как место поспешного венчания сбежавших пар, потому что это самая южная точка Шотландии. Но у нас достаточно времени, чтобы отправиться дальше. Думаю, нам нужно сыграть свадьбу в доме моего друга Керкленда. Вы с ним уже встречались. Его респектабельность придаст солидности нашему браку.

Керкленд был одним из троих друзей, прибывших на север в поисках Эштона.

Смуглый сдержанный умный мужчина всегда обходился с Марией и Джулией с неизменной учтивостью. Свадьба у него в имении была бы намного лучше скандальной церемонии в Гретна-Грин.

— Выйдя замуж за вас, я окажусь под надежной защитой, не так ли?

— Конечно. — Снова его глаза ярко блеснули. — Вместе мы представляем собой грозную силу.

— Поверьте, я это понимаю. — Джулия слишком долго была одна. Сознавать, что ей обеспечена защита, было очень приятно. — Нам нужно только договориться о том, почему мы решились на брак.

— Что-нибудь правдоподобное, поскольку главная задача — восстановить ваше положение в обществе. — Рэндалл задумался. — В отчаянии после трагической гибели мужа вы оставили свет и поселились в глухой деревне у дальней родственницы. Позже вы познакомились с герцогиней Эштон и стали — это самое важное — ее близкой подругой. Благодаря ей мы и встретились, потому что я закадычный друг герцога. Распрощавшись с армией, я начал подумывать о браке, поэтому разыскал вас и сделал вам предложение. Хорошая легенда?

— Вы упомянули, что оставили военную службу. Это, должно быть, случилось совсем недавно?

Рэндалл утвердительно кивнул.

— Давентри уведомил меня, что последний родственник, стоявший между мной и наследством, скончался, а я должен вернуться в Англию и подготовиться к своим будущим обязанностям. Поэтому мне необходимо найти себе жену, чтобы обзавестись наследником.

— Меня удивляет, что вы согласились поступить так, как он предписал, — заметила Джулия.

— Я заставил себя, потому что это отвечало моим собственным желаниям, — объяснил Рэндалл.

— Ну что ж, неплохая история, — сказала она. — Достаточно простая, чтобы не сбиваться.

— Она не так уж далека от истины, — заметил он. — Выйдя в отставку, я решил, что должен найти себе жену. И подумал о вас.

Она изучающе вгляделась ему в лицо.

— Однако вы приехали в Хартли, чтобы повидать Сару Таунсенд. Ведь только мое благородное происхождение добавило мне в ваших глазах привлекательности. Деревенская повитуха не подошла бы вам по положению.

— Вы интересовали меня, даже когда были деревенской повитухой, — медленно произнес он. — Разумеется, ваше высокое происхождение заставит остальных охотнее принять вас как мою жену. Но главная причина, почему я порой смотрел в другую сторону, состоит в том, что вы всем своим видом показывали, что не желаете иметь со мной ничего общего. Я не надеялся, что смогу изменить ваше мнение, но очень хотел снова вас увидеть. На всякий случай.

Джулия опустила взгляд на тлеющие угольки в очаге.

— Вы покорили меня, майор. Я не заслуживаю вашего расположения, но бесконечно благодарна вам за помощь.

Он одарил ее одной из своих редких, удивительно нежных улыбок.

— Я думаю, мы с вами отлично поладим, Джулия.

— Надеюсь, что так. — Она легла и завернулась в одеяло. Женщина настолько измучилась, что не замечала твердости пола. Какое безумие согласиться на брак с почти незнакомым мужчиной! Но зато как хорошо, когда есть кто-то, кто заботится о тебе. Ведь она так долго была одна…

Глава 7

Рэндалл опустился на пол возле двери и прислонился к стене, вытянув раненую ногу, которая ужасно болела. Сегодня он слишком перетрудил свое измученное тело, но результат стоил того. Джулия была в безопасности, и — видит Бог — так будет и впредь.

Он приоткрыл дверь на несколько дюймов, вслушиваясь в ночь. Любой, проезжающий по дороге внизу, был бы замечен, но в этот час там никого не было. Доносился только шорох мелких животных, шнырявших вокруг, да неумолчный шум дождя.

Странно, как важна для него стала Джулия, если учесть, что, вполне возможно, брак их никогда не станет настоящим. Но она сама была бесконечно важна для него.

Он разглядывал ее спящую, закутавшуюся в одеяло, распростершуюся у огня. Теперь, когда напряжение ушло с ее лица, она выглядела совсем молоденькой. Необычайно хрупкой. Даже знакомый не понаслышке с грубостью и бездушием Брэнфорда, Рэндалл не мог понять, как его подлый кузен мог так жестоко обходиться с юной нежной женой.

Но он ни минуты не сомневался в правдивости ее истории. Он полагал, что она умолчала о самом худшем, что ей довелось вытерпеть. Как солдат после битвы, она, вероятно, была не в силах открыть весь ужас того, что ей пришлось пережить.

Но, Бог свидетель, он больше никому не позволит причинить ей боль! Рэндалла удивило, что она все-таки согласилась выйти за него замуж.

Внезапная мысль поразила его. Когда-то, в свои школьные годы, он увлекался средневековыми балладами об идеальной любви. Леди Агнес, директриса Уэстерфилдской академии, специально ради него заказывала больше подобных книг для библиотеки. Идея самоотверженной и бескорыстной преданности рыцаря несравненной прекрасной даме, намного превосходившей его по положению, глубоко потрясла его своим благородством и романтичностью. Этот идеал стал частью его натуры. Джулия была его дамой, а он — рыцарем, поклявшимся верно служить ей.

Рэндалл сдержанно улыбнулся. Их история несколько отличается в силу изменившихся времен, но в конечном счете ему выпала удача преданно послужить женщине, которую он любил, которую защищал.

Забота — вот ключ к разгадке. Когда Рэндалл, заброшенный, лежал без всякого ухода в лондонском особняке Давентри, ожидая, когда раны и лихорадка окончательно доконают его, он пережил долгое путешествие по дороге к смерти. Хотя Эштон и спас его тогда, Рэндаллу так и не удалось с тех пор полностью оправиться.

Целый год после этого Рэндалл прожил словно в тумане, страдая от боли и опустошенности. Он заставлял себя двигаться вперед, шаг за шагом, потому что жизнь — слишком драгоценный дар, чтобы ее потерять. Но при этом не ощущал ни крупицы счастья или удовлетворения.

Это была одна из причин, почему Рэндалл так легко согласился расстаться с армией. Солдат, которого мало заботит, останется он жив или будет убит, недолго протянет на поле боя. В глубине души Рэндалл сохранял надежду, что со временем ему удастся избавиться от меланхолии.

Теперь у него был кто-то, о ком нужно было заботиться. Он хотел, чтобы Джулия была счастлива и чувствовала себя в безопасности. Ему хотелось быть с ней, потому что в ее присутствии он испытывал недоступное ранее чувство умиротворенности.

Если она, вернувшись к прежней жизни, решит жить без него — что ж, он удовлетворится сознанием того, что он для нее сделал.

Рэндалл растянулся на полу во весь рост, подложив под голову седельную сумку. Несмотря на непрекращающуюся боль во всем теле, он чувствовал себя гораздо лучше, чем когда-либо о тех пор, как французы едва не убили его в Испании. Завтра они отправятся в Шотландию и поженятся.

Эту ночь ему предстояло провести в полудреме. На страже.

Страшная усталость помогла Джулии заснуть, но проснулась она совсем разбитой после ночи на твердом полу. Она не сразу сообразила, где находится и почему. Ах да! Ее тщательно построенная жизнь вчера разлетелась на мелкие кусочки.

В хижину проникал тусклый свет, и Джулия решила, что солнце всходит. Майора Рэндалла в лачуге не было.

Она с трудом поднялась на ноги, стараясь не думать о том, что готовит ей будущее. Накинув на плечи одеяло, Джулия выбралась за дверь. Дождь закончился, и на чистом холодном небе вдоль восточных холмов проступила светлая полоска, возвещая рассвет. Дорога проходила где-то ниже, от хижины ее не было видно.

К Джулии подошел Рэндалл — бесшумно, словно тень. Он встал достаточно близко — она ощутила тепло, исходившее от его тела, — но не коснулся ее.

Ее нареченный муж. Эта мысль уже не казалась ей такой несуразной, как накануне вечером. Тихо, словно опасаясь потревожить предрассветный покой, Джулия спросила:

— Заметили какие-нибудь признаки Крокетта и его людей?

— Я слышал чуть раньше, как пара лошадей промчалась по дороге на запад. Возможно, это были они. Если им не удалось починить упряжь от повозки, они могли разделиться и направиться в обе стороны.

Джулия содрогнулась.

— Хорошо, что мы поедем не по дороге.

— Скорее всего они решат, что вы сбежали в холмы и погибли там, в дебрях, слабая женщина без всякой помощи.

— Это немудрено, — согласилась она. — Но разве Крокетт не догадается, что мне наверняка помогли убежать?

— Вряд ли. Парень, которого я вырубил, скорее всего не сможет точно вспомнить, что с ним случилось. Возможно, они думают, что вы ударили его по голове камнем и порезали упряжь, перед тем как сбежать.

С надеждой, что Крокетт со временем решит, будто она погибла в холмах, Джулия вернулась в хижину. Они наскоро проглотили по куску хлеба с сыром, запив их несколькими глотками сидра. Оседлав и нагрузив лошадь, Рэндалл повернулся к Джулии, чтобы подсадить ее в седло.

— Вам придется ехать в седле одной.

Она нахмурилась, вспомнив о его больной ноге.

— А вы?

— У Турка вчера выдался тяжелый день, — ответил он. — Я не хочу нагружать его, заставляя везти двоих. До Карлайла всего около десяти миль. Мы доберемся туда вскоре после полудня.

Понимая, что спорить бесполезно, Джулия позволила; ему подсадить ее в седло. Усевшись, она попыталась подтянуть юбки, но они едва прикрывали ей колени. Рэндалл отвел глаза от ее неприлично открытых взглядам ног, за что она была ему благодарна. Взяв коня за повод, он направился в холмы, в сторону от дороги.

Вскоре они вышли на овечью тропу, ведущую в нужном направлении. Над низинами еще стоял туман, постепенно исчезавший с подъемом солнца, несущего свет и тепло в эти дикие дебри. С горькой усмешкой Джулия подумала, что эта поездка могла бы быть даже приятной, если бы она не бежала, спасая свою жизнь, голодная и холодная, испытывая острое желание помыться.

Майор Рэндалл оказался приятным спутником и всегда точно знал, куда идти. Иногда им приходилось изменять курс, если склон холма становился слишком крутым, но он всегда без колебаний определял нужное направление. После часа пути Джулия спросила:

— У вас есть компас?

— Достаточно того, что у меня в голове. Я не могу заблудиться.

— Это качество, должно быть, прославило вас, когда вы возглавляли разведывательный отряд в Пиренеях.

— Так и есть. Нам всегда удавалось благополучно вернуться в лагерь. — Он рукой указал на зеленые холмы. — Приятно путешествовать на природе, не опасаясь, что налетит французская конница.

— Думаю, что предпочла бы французов Крокетту.

Хромота Рэндалла становилась все заметнее. Понимая, что он лучше умрет, чем признается в слабости, Джулия сказала:

— Задержитесь на минутку, мне хочется пройтись.

Он остановился, но сказал:

— Можете оставаться в седле. Ваш вес так мал, что Великий Турок едва замечает вас.

— Я люблю ходить. Это особенно приятно, после того как преступники весь вчерашний день продержали меня связанной в повозке. — Джулия перекинула правую ногу через седло и соскользнула вниз. Турок был высоким конем, и она пошатнулась, опустившись на землю. Рэндалл схватил ее за руку, чтобы поддержать.

Довольная тем, что догадалась надеть крепкие сапожки, когда ее увозили, Джулия старалась идти в ногу с Рэндаллом, когда они продолжили путь. Ей приятно было размять ноги. И странно думать, что она направляется на собственную свадьбу с почти незнакомым мужчиной.

Вблизи ей стали заметны признаки боли на его лице, да и шел он с трудом.

— Великий Турок не выглядит особенно усталым. Почему бы вам не проехаться немного верхом?

— Нечего со мной нянчиться! — коротко отрезал он.

Джулия привыкла отступать, если мужчина сердился на нее. Но скверное расположение духа у страдающе го от боли — совсем другое дело.

— Нет ничего страшного в том, чтобы дать отдых больной ноге, раз уж выдался такой неудачный день.

Он хмуро взглянул на нее.