— Когда ты уехала, я беспробудно пил три дня. Потом чувствовал себя так, словно провел десять раундов на ринге в бою с профессионалом. — Рей криво усмехнулся. — Сейчас я чувствую себя так же, как тогда. Тебе не надо уходить — уйду я. — Он с нежностью провел ладонью по ее щеке. — Я слиш­ком многого хотел от тебя. У тебя умер ребенок, а шесть месяцев спустя я стал настаивать, чтобы ты родила другого. Сам того не желая, этим я лишь причинил тебе новую боль, Кэтти. Прости меня.

В глазах Кэтти блеснули слезы.

— Спокойной ночи, Рей, — запинаясь, произ­несла она.



На следующее утро за завтраком миссис Бенсон объявила, что катер с продуктами прибудет через час, и с ним можно отправить почту в Хо­барт. Без аппетита Рей доел яичницу и отправил­ся на половину Салли и Мела, чтобы сменить Роберту повязку на колене. Рана выглядела чис­той, Роберт чувствовал себя хорошо. На полках в его комнате были аккуратно разложены собран­ные мальчиком раковины, перья и камни; рядом с кроватью лежала стопка книг.

— Папа наказал меня,— сказал он.— Два дня мне не разрешено выходить из дома. Рей, если вы увидите сову, скажите мне, ладно?

Худшего наказания для мальчика, чем домаш­ний арест, нельзя было придумать.

— Конечно,— пообещал Рей.

Итак, подумал он, сегодня я не воспользуюсь продуктовым ка­тером.

— Спасибо, Рей, — тепло поблагодарила его Салли, убирая аптечку.

Она отбросила с лица выбившуюся прядь во­лос. Словно сквозь сон, Рей услышал собствен­ный голос:

— Вы не вините меня и Кэтти за приключив­шееся с Робертом?

— О нет, — явно удивленная, ответила она. — С тех пор как он научился ходить, с ним всегда что-нибудь происходит. У него задатки исследователя, но здравого смысла ни на грош. Я так благодарна вам двоим, что вы вытащили его со скалы.

Ее огромный живот являл собой резкий кон­траст ее хрупкой фигурке.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Рей.

— Устала, — слабо улыбнувшись, ответила она. — Последние две недели тянутся бесконечно.

— Я не акушер, но, похоже, вы родите рань­ше.

— Не думаю, — убежденно сказала она.— Роберт родился позже срока.

— Когда вы отправляетесь в Хобарт?

— На следующей неделе. До родов я смогу остановиться у сестры. — Она аккуратно сложила стопку книг, поцеловала сына и направилась в холл.— Кэтти сказала, что вы сегодня ут­ром уезжаете. Я попрошу Мела приготовить ваш счет.

Не слишком ли много себе позволяет Кэтти, подумал Рей и почувствовал внезапный прилив ярости. В голове мелькнула новая мысль. Пусть это нечестный прием, но он прибегнет к нему.

— Я остаюсь. Сделайте мне одолжение, Сал­ли, — сказал он. — Если Кэтти спросит вас обо мне, будьте любезны, скажите ей, что я уехал.

Темные глаза Салли холодно смотрели на него.

— Если Кэтти не хочет больше быть вашей женой, зачем вы принуждаете ее, Рей?

Рей подумал, что у Гюнтера на этот счет другая точка зрения. Он с трудом выдавил из себя:

— Я все еще надеюсь, что она любит меня. Возможно, что-то поможет мне убедиться в этом.

С явной неохотой Салли посоветовала:

— Тогда вам лучше забрать из комнаты ве­щи. Она там будет убираться.

— Спасибо,— испытывая чувство неловкос­ти, ответил Рей. Он понимал, что Салли помогает ему лишь в знак благодарности за вчерашнее спасение Роберта.

В своей комнате он набросал короткий ответ институту в Лондоне. Уложив кое-как вещи в сумку, он спрятал ее в шкафу в пустующей соседней комнате и отправился на пристань.

Конрад выгружал ящики с продуктами из шлюпки, а Мел укладывал их на небольшой трейлер, стоящий в дальнем конце причала. Обрадовавшись возможности размяться, Рей от­нес несколько ящиков с овощами и фруктами. Когда они погрузили все продукты, Мел кивнул ему в знак благодарности, попрощался и уехал в гостиницу.

— Где ваши вещи? — спросил Конрад. — Мел сказал, что вы уезжаете.

— Нет, — ответил Рей. — Я задержусь здесь еще на недельку.

Он вручил Конраду конверт и объяснил, что требуется сделать.

— Оттолкните меня от причала, ладно? По­стойте, сюда идет Гюнтер.

Торопливой походкой по причалу шел Гюн­тер, размахивая пачкой писем.

— У меня в часах села батарейка, — за­пыхавшись, сказал он.— Не обратил внимания, пока не заметил время на часах Салли. Чуть не опоздал. Как дела, Конрад? И вы здесь, Рей. А где же ваша жена? Разве вы не увозите ее домой? Вы меня разочаровали. — Он грозно взглянул на Рея. Затем начал объ­яснять Конраду, куда отправлять почту. После этого они с Реем оттолкнули шлюпку, и Конрад в пене волн отчалил.

— Так, — сказал Гюнтер.— В гостинице хо­дили слухи, что сегодня утром вы уезжаете.

— Как видите, слухи ложные,— ответил Рей.

— Она что, заупрямилась?

— Да нет, Кэтти считает, что упрямлюсь я.

— Хм. Я никогда не был женат,— заявил Гюнтер.— Но если бы это случилось, то пред­почел бы быть женатым на сильной духом жен­щине. Дело в том, что такая женщина не всегда поступает так, как тебе того хочется. Интересная мысль, да? — Нахмурившись, он стал вгляды­ваться в даль, туда, где на волнах покачивались «Пять фей».

Рей почувствовал, что стоит в воде, волны накатывали на причал — начинался прилив.

— Вам надо пойти на кухню, взвалить ее себе на плечи, погрузиться в шлюпку и уплыть от­сюда. Так вы решили бы все проблемы, — горя­чился Гюнтер.

— И сел бы за это в тюрьму, — возразил Рей. — Давно миновали дни, когда рыцари, пере­бросив юных дев через седло, скакали с добычей в лучах заходящего солнца, Гюнтер.

— Но тогда, по крайней мере, было ясно, что к чему, — рявкнул Гюнтер. — Мужчины были мужчинами, и никакой чепухи насчет равных прав.

— Нашлось бы достаточное количество жен­щин, готовых возразить вам. Особенно сильных духом женщин.

Гюнтер достал из кармана носовой платок огромных размеров и, как всегда, оглушительно громко высморкался.

— Думаю, вам стоит повидаться с Юстином, — посоветовал он. — Я старый холостяк, но готов поклясться, что Кэтти и Юстина не связывают горячие чувства, однако проверить не помешает. Нельзя полагаться на этого ху­дожника. Солнце, вино, дикая природа и все такое...— Он задумался. — Я считаю Кэтти до­статочно благоразумной, но ни за кого нельзя ручаться. Женщинам иногда свойственно совер­шать странные поступки. Вы сможете сами найти его жилище?

Рей не считал, что ему так необходимо встре­титься с Юстином. Но Гюнтер уже набросал на конверте небольшую карту, пометив на ней крес­тиком нужное место, и протянул ее Рею.

— Дайте мне знать, когда все выясните, — сказал Гюнтер, при этом глаза его загорелись, как у цапли, заметившей лягушку. — И будьте сегодня в лесу осторожнее. Похоже, скоро ляжет туман.

Рей заметил на горизонте полоску серого цве­та.

— Но ночью светила луна,— заметил он.

— Здесь погода меняется мгновенно. А туман бывает таким густым, что ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Лучше с ним не шутить.

Он попрощался с Реем, плотнее запахнул куртку и решительно зашагал к маяку.

Рей остался на берегу, вслушиваясь в шум океана. Ему совсем не хотелось встречаться с Юстином — художником, похожим на древне­греческого бога, рядом с которым на фотографии Кэтти выглядела такой веселой.

Он уныло побрел вдоль берега в противопо­ложную от маяка сторону. Рей шел, погрузив­шись целиком в раздумья. За час пути он удалил­ся на значительное расстояние от гостиницы. Из­вилистая лесная тропка сделала очередной поворот, и Рей остановился как вкопанный.

В пяти метрах от него стояла Кэтти. Обхватив руками дерево, Кэтти прислонилась щекой к гру­бой коре, словно нуждалась в опоре. Выглядела она изможденной. Нет, хуже того. Разбитой. По­терянной. Рей не мог найти нужные слова, пере­дающие ее состояние.

Он понял, что нарушает момент сокровенного уединения. Кэтти ушла так далеко от всех, чтобы побыть наедине со своими чувствами. Он должен оставить ее в покое.

Рей хотел отойти бесшумно, но задел рукой ветку. С громким криком с дерева на противопо­ложной стороне тропинки взмыла, сорока. Кэтти повернула голову.

Она увидела его. Смутившись, Рей быстрыми шагами направился к ней.

Кэтти страшно побледнела. Казалось, она вот-вот лишится чувств. Рей подумал, что так она выглядела в тот день, когда умер Джейк. Огром­ные синяки чернели под ввалившимися глазами. Кэтти так плотно стиснула губы, словно пыта­лась сдержать крик отчаяния, который, вырвав­шись однажды, уже не прекратится никогда.

— Кэтти... О Боже, Кэтти, — пробормотал он, протягивая к ней руки.

Она с силой вцепилась в ствол дерева, чтобы удержаться на ногах.

— Мел сказал мне, что ты уехал,— ошелом­ленно прошептала она.

— Я... я передумал.

Но она не слышала его.

— Ты даже не попрощался. Уехал, не попро­щавшись со мной.

— Кэтти, я...

— Мне пришлось убирать твою комнату. Салли очень устала.— Голос Кэтти срывался, ей с трудом давались слова.— Я должна была поменять белье на твоей кровати.

— Кэтти, пожалуйста...

Слезы стояли в ее глазах, губы дрожали.

— Простыни, наволочки, я прижимала их к лицу, и, клянусь, я чувствовала... запах твоего... тела.

Рею становилось все труднее переносить это.

— Кэтти, не...

Она не обращала на него внимания, он мог поклясться, что она его не слышит. Собственно, подумал он, я не произнес ничего, заслуживающе­го внимания. Словно заевшая пластинка, я повто­ряю одно и то же: Кэтти, Кэтти, Кэтти.

— Почему ты остался? — дрожащим голосом спросила она, вытирая глаза тыльной стороной руки и отрываясь от ствола.— Почему ты передумал?

Единственный способ поправить положе­ние — сказать ей чистую правду. Хриплым голо­сом Рей произнес:

— Я не собирался уезжать. Я хотел убе­диться...

— Так это была хитрость? — ужаснулась она.

— Кэтти, я поступил глупо...

— Ты решил посмеяться над моими чувства­ми?! Сделал вид, что уехал, не попрощавшись, а сам тайком все время наблюдал за мной?

Он запротестовал:

— Я случайно наткнулся на тебя здесь. Уви­дев тебя, я хотел уйти незаметно.

— Ты думаешь, я поверю тебе? Я не настоль­ко глупа, Рей.

— Я просто шел по берегу, не зная, куда себя деть. Я не следил за тобой, Кэтти.

Ее лицо, еще недавно смертельно бледное, раскраснелось.

— Ты очень изменился за этот год. Раньше ты никогда не обманывал меня, Рей. Никогда! Как теперь верить тебе?

— Если ты не хочешь иметь со мной ничего общего, то этот вопрос скорее риторический, — огрызнулся Рей.

— Я всегда была против насилия, — не об­ращая внимания на его слова, продолжала Кэт­ти. — Такой способ преодолеть разногласия мо­жет вызвать лишь отвращение. Знаешь, сейчас мне жаль, что я не боксер-профессионал и не могу нанести тебе ответный удар. Такой же болезнен­ный... Ты представляешь, что я пережила за пос­ледние два часа?!

Рей испытывал смешанное чувство стыда, го­речи и раскаяния.

— Почему бы тебе не рассказать об этом?

Глаза Кэтти расширились, она с трудом пе­ревела дух.

— Я все поняла, ты сделал это нарочно, — упавшим голосом сказала она. — Ты хотел прове­рить, не безразличен ли мне твой отъезд?

— И что же? Он тебе не безразличен?

— Итак, трюк удался. Думаю, должна тебя поздравить с успехом. Ты очень находчив. — Каждое слово казалось ему каплей раскаленного металла, падающей на кожу. — Знаешь, что я ис­пытываю? У меня такое чувство, словно меня заставили раздеться догола перед толпой незна­комых мужчин.

Гримаса исказила лицо Рея.

— Выходит, я для тебя незнакомый мужчина?

— Одурачив меня, ты поступил мерзко! Мо­жешь оставаться на острове сколько тебе угодно, но между нами все кончено. Я не желаю с тобой разговаривать, не вздумай даже близко подхо­дить к моему дому или сыграть со мной одну из твоих милых шуток. А теперь, — она прищурила глаза,— я собираюсь прогуляться. Возвращайся в гостиницу, Рей, распаковывай вещи и занимай свою комнату. Делай, что тебе угодно, только не попадайся мне на глаза.

Кэтти гордо прошла мимо Рея и быстрым шагом направилась вдоль берега.

Рей смотрел ей вслед. В душе бушевали чувст­ва, разобраться в которых до конца он так и не смог. Но он отчетливо понял: Кэтти по-прежнему любит его.

Впервые в жизни она так сильно разозлилась на него. Она презирала его за глупую выходку. Но за всем этим скрывалась ее любовь. Любовь и влечение к нему.

Итак, его трюк удался.



Глава 6


Как и предсказывал Гюнтер, после обеда спус­тился густой туман. Рей недолго поиграл в карты с Робертом, затем взял в библиотеке детективное чтиво и поднялся к себе. Ему не хотелось думать о Кэтти, он не имел ни малейшего представления, как ему действовать дальше. Его сегодняшний поступок трудно назвать поступком настоящего мужчины. Остаток дня придется провести в сми­ренном одиночестве.