— Ну, уж если они оставляют так своего ребенка, то пусть помучаются, проходя через все эти инстанции! С ним все что угодно могло случиться, пока он был здесь один.

— Он был не один. — Джастин посмотрел в сторону окна и показал на что-то. — Видишь?

На ступеньках пожарной лестницы лежала небольшая… зеленая сумка.

— Его мама или папа, наверное, ждали там, пока ты придешь, чтобы убедиться, что он в безопасности. Может быть, в этой сумке мы найдем какое-нибудь объяснение.

Джастин прошел к окну и высунулся за сумкой. Лаура вскочила на ноги.

— Не трогай! Там могут быть отпечатки пальцев!

Джастин расстегнул сумку и порылся внутри.

— Здесь записка.

— Погоди!

Лаура бросилась в ванную и принесла пинцет. Юридические навыки оказывали свое влияние. Она подобрала записку. Это был разлинованный лист, вырванный из блокнота. С одной стороны он был чист, а на другой зелеными чернилами было нацарапано: «Удачи, будем на связи».

— Что это за записка? — разочарованно сказала Лаура и уронила ее на ночной столик.

— По-моему, писал тот, кто тебя знает и доверяет тебе этого ребенка.

— Я не знаю этого ребенка, — повторила Лаура.

Джастин выложил содержимое сумки на кровать. Вещей было немного: только одежда и необходимое нижнее белье. Он просмотрел всю кучу, дотошно изучая каждую вещь, прежде чем положить ее обратно в сумку.

— Итак, мы знаем кое-что о его матери. Одежда хорошего качества, значит, денег у нее хватает. И еще она заботится об окружающей среде.

— Как ты это узнал?

Джастин поднял кучу каких-то белых тряпок.

— Эти пеленки не загрязняют окружающую среду. Она не использует одноразовые памперсы для своего сына.

Теперь уже не только ребенок, но еще и старомодные пеленки!

— Ты имеешь в виду, что эти пеленки надо стирать, а не засовывать в пакет и выбрасывать? ужаснулась Лаура.

— Да.

— Ну, все. Я звоню в полицию.

— Из-за этих пеленок? — Джастин уронил пеленки на кровать. — Лаура, ты не можешь этого сделать. Кто-то доверил тебе своего ребенка. Кто-то, кто, может быть, попал в беду. Ты не можешь предать их доверие и отдать ребенка в детский дом.

— Почему ты говоришь о детском доме так, как будто я бросаю его на произвол судьбы? Там должны оберегать детей.

— И они оберегают, как только могут, если у ребенка больше никого нет. Но у него сейчас кое-кто есть.

— Есть? Кто?

— Ты. Человек, которому родители доверили своего ребенка.

— Да не знаю я этого ребенка!

Джастин пожал плечами.

— Может, его мама или папа — твои давние друзья? У тебя есть друзья, с которыми ты не виделась последние несколько месяцев, может быть, даже год или два?

— Ну, да… — сказала Лаура, присев на кровать. Ребенок захныкал, но потом успокоился и уснул опять, и Лаура с облегчением вздохнула.

— В последнее время я была так занята, что почти потеряла связь даже с самыми близкими друзьями. Есть еще друзья из колледжа, с моей летней работы. Но я не могу поверить, что кто-то из них мог свалить на меня заботу о своем сыне без предупреждения. — Она тихонько встала, чтобы снова не разбудить ребенка. — Пойдем поговорим в гостиной.

Джастин последовал за ней и вдруг натолкнулся на нее, когда она замерла в дверях.

— О, черт, — вырвалось у Лауры.

Джастин оттолкнул ее в сторону.

— Подожди, я войду первым. Похоже, тут все-таки побывал вор.

Как стыдно.

— Нет… Здесь всегда так в последнее время. Он посмотрел на нее недоверчиво, и ее смущение переросло в гнев.

— Может быть, ты умеешь вести хозяйство, Джастин, но я — нет. Я завалена работой. Я так устала, что чуть не рухнула, когда поднималась по лестнице! Вещи все скапливались и скапливались в кучу. Вообще-то я не лентяйка.

Она сделала ошибку, посмотрев в его глаза. Любая женщина с радостью потерялась бы в них. Джастин указал на диван.

— Может, мы… все это куда-нибудь отодвинем и присядем?

— Конечно.

Лаура схватила охапку бумаг и книг и бросила на гору чистого белья на журнальном столике.

— Садись сюда.

Он сел.

— Ты не знаешь кого-нибудь, кто защищает окружающую среду?

Лаура опустилась на диван рядом с ним.

— Да, я знаю многих людей, заботящихся об окружающей среде.

— Хорошо. Это сужает круг подозреваемых.

— Ты предлагаешь, чтобы я взяла записную книжку и обзвонила всех знакомых из этого списка и спросила, не они ли сегодня подбросили ребенка в мою квартиру?

— Можно просто подождать, пока его мама сама не позвонит.

— Или папа. Или оба. Мы не знаем, кто его оставил.

— Это точно.

— Самый правильный поступок — позвонить в полицию. Мы не знаем ничего. Может быть, с ребенком плохо обращались.

— Нет, кажется, о нем хорошо заботились. У него даже одежда подобрана по цвету.

Лаура покачала головой.

— Если родители не придут за ребенком, а мы не отнесем его в полицию, меня могут лишить звания адвоката.

— Я возьму ответственность на себя.

— Что?

— Скажем, что ребенка нашли в моей квартире и это было мое решение — дождаться, пока объявятся его родители.

— Обманем полицию?

— Нет, просто чуть-чуть подкорректируем правду.

Она прищурила глаза.

— Ты тоже адвокат?

Он усмехнулся:

— Нет.

— А, кстати, чем ты занимаешься? Миссис Карлсон сверху говорит, что ты «наш местный учитель». Это правда?

— Она права. У меня есть диплом учителя. Но по большей части я работаю логопедом.

Логопедом. Она бы никогда не догадалась. Это никак не сочеталось с мотоциклом.

— Почему тебе так важно не отдавать ребенка?

— Я знаю, каково жить в детском доме, и не желаю такого для этого малыша.

Очевидно, за этими словами, произнесенными сухим тоном, скрывалась целая история.

— Обычно в детских домах работают заботливые и любящие люди.

— А иногда нет.

Джастин, ты не знаешь, кто и почему его здесь оставил. Родители, может быть, ищут его. Если мы его не отдадим, это будет считаться похищением. А власти за ним хорошо присмотрят.

— Это совсем еще крошка. Ему нужна забота. Ему нужен уход. Знаешь, что происходит с младенцами, за которыми не ухаживают постоянно в течение первых нескольких месяцев? Они могут никогда не наверстать упущенное.

— О нем будут заботиться и ухаживать те, кто знает, что делать. — Она показала на них обоих. — А ни ты, ни я этого не знаем. Ни у кого из нас нет даже времени, чтобы присматривать за ребенком.

— Мы справимся. У меня есть время, и я хочу помочь.

— Так ты хочешь взять себе этого ребенка?

Джастин вздохнул.

— Я предлагаю просто позаботиться о малыше, пока мы будем пытаться установить, кто его родители.

— А что потом? Отдадим младенца людям, которые оставили его одного на чужом пороге?

— Не знаю. Мы не знаем всех обстоятельств. Всему свое время.

Лаура помотала головой.

— Джастин, это неразумно. Единственным логичным поступком будет передать это дело полиции и социальной службе.

Может, да, а может, нет. Наверняка там работают хорошие люди. Но все равно нет никаких гарантий, что ему там будет хорошо. Его могут передавать из одного места в другое. Ему будет намного лучше с нами, пока мы не найдем его маму.

— Я не знаю. У нас могут быть большие проблемы, — вздохнула Лаура.

— Очевидно, это кто-то, кого ты знаешь, Лаура. Возможно, давняя подруга. И она сказала, что будет на связи. Наверное, она позвонит через пару дней и все объяснит. Или зайдет и заберет ребенка.

— Через пару дней? — Лаура сильно прикусила губу. — А ты представляешь, сколько пеленок мне придется поменять за пару дней?

— Нет.

— И я тоже! Я ничего не знаю о детях. Лучше всего позвать полицию, тогда он будет в безопасности.

— Послушай. — Джастин выглядел решительно. — Я помогу, хорошо? У нас все получится.

— А что, если ребенка украли? Тогда мы станем соучастниками преступления. Может быть, его уже ищет мама.

— Необязательно. Он мог быть похищен, а его родителям запретили звонить в полицию.

— И похитители наобум выбрали одну квартиру из этого дома? А через несколько дней они постучат в твою дверь с просьбой вернуть его им, чтобы они могли потребовать выкуп? Или они рассчитывают, что мы вернем ребенка в полицию, чтобы их самих не поймали?

Почему его слова звучат так разумно, а ее так истерично? Ведь ее доводы имеют смысл, а его нет.

— Если никто с нами не свяжется через пару дней, Лаура, мы пойдем в полицию, хорошо?

Из спальни донесся шум. Лаура и Джастин тотчас были у двери. Ребенок на кровати зашевелился. Лаура задержала дыхание и заметила, что Джастин сделал то же самое, когда глаза ребенка задрожали и открылись: они оказались темно-голубыми. Малыш посмотрел на них и улыбнулся. У него было два нижних зубика.

Может, ему и вправду здесь будет лучше, пока они не найдут его родителей?

— Кажется, ему тут нравится, — сказал Джастин.

— Нам нужны пеленки, — сказала Лаура. — И мы будем использовать памперсы, несмотря на охрану окружающей среды.

— Я не против.

— И раз уж у нас будут памперсы, нам придется менять их.

— Нам? — Джастин отошел назад. — И мне тоже придется это делать?

Лаура уставилась на него.

— Но это была твоя идея! Ты что, думаешь, я буду одна с этим возиться? Да ты с ума сошел! Или ты со мной, или я отдаю ребенка.

Джастин прищурил глаза.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. И нам пора поменять пеленку.

— Я не знаю, как это делать.

— Не переживай. Мы взрослые люди. Мы сумеем сменить пеленку. Но прежде всего нам надо купить подгузники.

И тотчас оба были уже у входной двери.

— Я пойду за подгузниками, — начала Лаура.

— Нет, я. Ты слишком устала. Останься здесь и отдыхай с малышом.

Лаура видела страх в его глазах. Ей не трудно было догадаться, почему он решил смыться на полчаса.

— Я одна с ним не останусь. Я понятия не имею, как надо обходиться с детьми. Нас этому в юридической школе не учили.

— Не думаю, что это очень трудно. Просто следи за тем, чтобы с ним ничего не случилось.

Лаура шагнула вперед, и он тоже, и они оба застряли в дверном проеме.

Лаура пошла на компромисс:

— Мы пойдем вместе и возьмем его с собой.


Лаура даже не подозревала, что в супермаркете был такой огромный детский отдел. Одни полки с памперсами, казалось, тянулись на несколько километров. Разнообразие просто обескураживало. Она и представить себе не могла, сколько разных факторов надо принимать во внимание.

— Сколько он весит? — спросила Лаура, разглядывая упаковку с подгузниками. — Больше шести фунтов или меньше?

Больше. Определенно больше, — мрачно ответил Джастин, взвешивая ребенка на своем плече. Малыш гукал и улыбался. Но это не могло долго продолжаться, и скоро он должен будет понять, что что-то не так. А если он не осознает этого сейчас, то все равно поймет через некоторое время, когда два новичка будут менять ему пеленку.

— Хорошо. Больше или меньше пятнадцати фунтов?

— Гм… Кажется, около того.

— Одна упаковка для детей от десяти до пятнадцати фунтов, а другая — от пятнадцати до двадцати. Какую выбрать?

Не обращая внимания на надписи на упаковках, Джастин выхватил одну из них и бросил в тележку.

— Вот эту.

Лаура пожала плечами.

— Отлично.

— Что еще? Нам нужны бутылочки, так? И молочная смесь, да?

— Определенно. — Лаура усмехнулась. — Если только ты не собираешься кормить его грудью.

Упаковка с молочной смесью приземлилась в тележку.

— Как насчет детского питания? — спросил Джастин, указывая на противоположную полку. — Вон там, в баночках. Нам это потребуется?

— Я не знаю, когда они начинают его есть. И мы не знаем, сколько ему месяцев.

— Тогда купим несколько разных баночек и проверим, что ему понравится.

И он двинул тележку к отделу детского питания.

— Подгузники, питание. Что еще?

Она прикусила губу.

— Влажные салфетки? Пустышки? Может быть, специальное мыло?

— Звучит разумно. И, наверное, несколько игрушек. И плюшевый мишка. Здесь где-то есть отдел игрушек.

— Плюшевый мишка?

Он вызывающе на нее посмотрел.

— Каждому малышу нужен плюшевый мишка.

— Ты прав, — улыбнулась она. — Я все еще храню своего мишку, он сидит на книжном шкафу в спальне. У него даже сохранились оба глаза, но передняя лапа перевязана. А ты хранишь своего?

— У меня его не было. Нам нужно найти крепкого мишку.

— Да.

Она протянула руки, чтобы взять ребенка, и показала на очень высокую полку, до которой не могла дотянуться.

— Достань вон тот лосьон, пожалуйста. И вон ту большую упаковку влажных салфеток. И ты прав. Патрик, кажется, активный мальчик. Ему нужен прочный и крепкий мишка.