— Ладно, всё равно же не отступите. Я помогу, — Маша смотрит прямо мне в глаза, и неприятное чувство, что меня видят насквозь, скользит по моей коже. — Ничего не обещаю, но сделаю всё, что возможно. При условии, что Соню втягивать вообще не будете.

— Конечно, — выпаливаю я, облегчённо улыбаясь.

— И бездумно рисковать тоже не станете, — она достаёт сотовый и смотрит на время. — Наша цель — это вытащить Малийского. Если он будет не один, вы лишний раз вдохнуть не посмеете. Ясно? Я наблюдать за тем, как вас ломают, не собираюсь. Короче, делаем так, — она убирает сотовый в карман и несколько секунд медлит. — Я пытаюсь вывести его на встречу. Вы организовываете засаду. Иду туда я, — Маша смотрит на Матвея. — Меня Саша трогать точно не станет. Как только я буду уверена в том, что опасности нет, выходите вы. Ясно?

— Ага, — Матвей неохотно соглашается. — Но если мы почувствуем, что ты будешь в опасности, вытащим тебя.

— Плюс мой знакомый из полиции будет прикрывать, так что ничего не случится, — заверяю я девушку. — Всё должно пройти плавно.

— Ага, — она поджимает губы. — Мне это говорит подросток, который не понимает, во что ввязывается.

— Пусть мы и подростки, но не делай из нас тупых, — Матвей смотрит на девушку сверху вниз.

Она прожигает его взглядом, а потом усмехается.

— Он мне нравится, — Маша обращается ко мне, кивая на друга. — Смышлёный. Но не достаточно, чтобы понять всю опасность и бредовость затеи, — она вздыхает и качает головой, словно собираясь вот-вот передумать. — Я это делаю только ради сестры. И у меня ещё условие, если Малийский не клюнет на меня, то вы оставляете его в покое. Идёт?

Я смотрю на Матвея, и тот неохотно кивает.

— Ладно, идёт. Мы согласны, — протягиваю руку девушке, и та осторожно пожимает её.

Тонкие пальцы настолько холодные, что меня пробирает дрожь. Я ёжусь то ли из-за ветра, то ли из-за нетерпения, и немного подпрыгиваю на месте. Первый пункт плана почти выполнен, остальное за Машей. Как только она вытянет Малийского на встречу, буду действовать я.


Мы решаем не тянуть с этим и сразу после встречи в парке направляемся к Матвею домой. С одной стороны, чтобы погреться горячим чаем, а с другой, чтобы позволить Розиной спокойно заняться своей ролью в плане. Пока девушка сидит за компьютером и ищет страницу бывшего кореша Сони, я стою рядом и наблюдаю за ней, периодически делая глоток из кружки. Чай без сахара, он настолько горячий, что пар поднимается от кружки и растворяется, словно дым. Я пью шумно и нетрепливо, в отличие от Маши. Она не спешит ни с напитком, ни с поиском профиля парня.

— Для тебя это как игра, да? — спрашивает девушка, как только Матвей уходит на кухню, оставляя нас наедине.

— О чём ты? — не понимаю я.

Маша облизывает губы и вздыхает.

— То, что на уме у твоего друга, мне понятно. Он сломлен и хочет отомстить, и если он этого не сделает, то будет медленно сходить с ума, — её голос томный и тихий. — Его бесполезно переубеждать, даже если Матвей будет знать последствия и понимать их серьёзность. Вся его жизнь теперь вертится вокруг этой мести. Но ты — совсем другое дело.

Она смотрит на меня — я стою рядом и нависаю над девушкой, очередная неприятная волна, что меня видят насквозь, пробирает моё тело до дрожи. Я сглатываю и неуверенно отвожу взгляд в сторону.

— Ты ведь не хочешь влезать во всё это, да? Если бы не твой друг, ты бы вообще забыл про Малийского. Пока Саша держится от тебя и Сони подальше, ты и пальцем не пошевелишь, чтобы найти его, — продолжает Маша. — Ты же умный парень и прекрасно понимаешь, что если что-то пойдёт не так, то ты лишишься всего. Поэтому ты рисковать не станешь.

Я прокашливаюсь, неуверенно переступая с ноги на ногу, оборачиваюсь на дверь, чтобы проверить, не подслушивает ли нас хозяин квартиры, затем сжимаю пальцами столешницу.

— Я делаю это ради Матвея, — наконец, бормочу я. — Один он не справится. Да и Сашу всё равно надо вытаскивать, мало ли, что он планирует. Может быть, что пострашнее стычки на выпускном.

— Это понятно, — девушка продолжает внимательно наблюдать за мной. — Просто ты не понимаешь всей серьёзности ситуации. Ты думаешь, побьёшь его и всё. Отделаешься парой ссадин, как в прошлый раз. Удача ведь всегда на твоей стороне? — она даёт мне пару секунд для раздумий. — Но что ты будешь делать, если тебя травмируют до такой степени, что ты не сможешь заниматься боксом?

Я раздражённо выдыхаю и ставлю кружку на столешницу.

— Не знаю, — рычу я, нависая над Машей ещё сильнее. — Что за вопросы тупые? Просто вытащи этого урода на встречу и всё, остальное уже не твои проблемы. И хватит уже вот это вот всё делать…

Я неопределённо трясу рукой.

— Что именно? — девушка невинно улыбается.

— В голове моей копаться, вот что, — бурчу я, отворачиваясь.

Она усмехается и возвращается к компьютеру, а я впиваюсь взглядом в фотографию в рамке, которая висит на стене, и задумчиво хмурюсь. На кадре изображён я и Матвей, нам лет по десять-двенадцать. Я в боксёрских перчатках, друг тоже. В детстве мы вместе ходили в зал моего отца и занимались боксом, вот только потом Матвей забросил это дело. Там мы и познакомились.

— Готово, — бросает Маша.

Я возвращаюсь к ней и смотрю на экран. Девушка нашла страницу Никиты Верховского и написала ему сообщение:

«Передай Малийскому, если всё ещё хочет вернуть мою сестру, пусть напишет мне или позвонит. У меня к нему есть разговор». А дальше номер телефона.

— Сотовый твой? — интересуюсь я.

— Да, — девушка поджимает губы. — Не люблю давать номера всем подряд, но что ни сделаешь ради сестры.

— С нас должок, — я благодарно улыбаюсь. — Думаешь, он клюнет?

— Должен. Если ему нужна моя сестра, он на всё пойдёт. Тем более, что меня он знает со школы, — девушка откидывается на спинку стула. — Осталось только подождать звонка или ответа. Если не клюнет, значит, перегорело и он оставит вас в покое. В идеале.

Она смотрит на меня.

— Нужно место и время, куда мне его вытащить?

Я вздыхаю и прикусываю губу.

— Вообще планировали на стоянку центрального здания, там как раз ни камер, ничего. Всё заброшено, — говорю я.

Девушка думает, затем качает головой.

— Не прокатит. Нужно людное место, — Маша чешет нос. — Встречу его на улице, чтобы не было подозрений, а потом заманю на стоянку. Или ещё что-нибудь придумаю. Короче, — девушка выходит из своего профиля и поднимается на ноги. — Не знаю, сколько придётся ждать, так что пойду домой. У меня ещё дела. Как только он позвонит, я тебе сообщу. Пришли мне вк свой сотовый потом, и Матвея. На всякий случай.

— Ага. Спасибо тебе, — отступаю назад, чтобы дать Розиной пройти.

— Пока не за что, — она смотрит на меня, словно собираясь отчитать или же упрекнуть в чём-то. — Будь готов к тому, что Малийский не свяжется со мной. И присмотри за своим другом. Ему вредно одному оставаться.

Я киваю. Девушка права, что-что, а Матвея одного оставлять точно не стоит. Маша хлопает меня по плечу, разворачивается и направляется в коридор, а я следую за ней, чтобы проводить. Всё-таки здорово иметь такую старшую сестру. Выглядит она потрясно-крутой и держится точно так же. Я её начинаю уважать ещё больше, чем раньше.


31



Oxxxymiron — Где нас нет


Егор.



Прошло несколько дней с тех пор, как Маша согласилась помочь нам с Малийским. Вестей от него не было, и я с каждым часом убеждался, что ничего у нас не получится. Признаться, я даже чувствовал облегчение, в глубине души надеясь, что Саша не клюнет, и нам не придётся ввязываться в неприятности.

Я не был трусом, и мне не было страшно. Я готов был рвануть на стычку по малейшему сигналу, лишь бы поддержать Матвея, но я никогда не был уличным парнем, получающим удовольствие от подобных разборок. Я рос в семье боксёра, и моё воспитание было направлено на чистые поединки. Ринг — вот место, где я решаю свои проблемы. Один на один в честном спарринге.

Караулить кого-то, чтобы избить, а потом слить полиции — это противоречит всем моим убеждениям, но я прекрасно понимаю, что с Малийским это не прокатит. Он проиграет мне в первую же минуту драки, а потом, накопив обиду и злость, и вернётся, чтобы отомстить. И этот круговорот невозможно прервать.

С другой стороны, Матвея отпустить одного я тоже не могу. Он наделает каких-нибудь глупостей и усугубит свою ситуацию, поэтому без вариантов я буду на его стороне. Остаётся только дождаться результатов и довериться сестре Сони, которая, надеюсь, всё-таки не передумала.


Первые новости появляются на восьмой день ожиданий. Оказывается, Верховский быстро ответил Маше (о чём она решила умолчать) и пообещал, что передаст Малийскому её слова. Кажется, Саше потребовалось намного больше времени, чтобы принять решение, чем мы думали. Я понятия не имею, о чём с ним разговаривала Розина, но она заверила меня, что парень согласился встретиться с ней и поговорить. Через два дня в семь вечера недалеко от подземной стоянки в центре, где мы собирались провернуть свой план.

Осталось только договориться с Лёхой Петровским и устроить засаду. Остальное за нами. Просто проучим Малийского и сбежим, пока нас не накрыла полиция.

Маша сказала, что это глупо. Даже если мы останемся — копы на нашей стороне, доказательств, что мы в сговоре с ними, нет и не будет, так что можно и не сбегать с «места преступления». Лёша обещал прикрыть и сказать, что им поступил анонимный звонок о драке на стоянке и что якобы там видели Сашу, к делу мы не будем привлечены в любом случае, но я всё-таки не хочу рисковать. Мало ли…

— Думаешь, он придёт? — спрашивает Матвей, когда мы в назначенное время стоим в одном из магазинчиков и наблюдаем из-за стеклянных дверей за Розиной-старшей, которая мёрзнет на улице, ожидая Сашу.

— Не знаю.

Мы прячемся за стеллажом, но при этом легко можем наблюдать за тем, что происходит снаружи. Маша стоит чуть в стороне и терпеливо ждёт, кутаясь в шарф. Нужно будет потом отблагодарить девушку за старания и за помощь, она ведь могла просто взять и отказаться, не идти на поводу у подростков, решивших поиграть во взрослую жизнь.

«Как я могу бросить вас, зная, что вы задумали? Если я оставлю всё, как есть, меня замучает совесть. Вы же ещё дети…», — как-то скала мне Маша, когда я спросил у неё, зачем она помогает нам.

Мы же ещё дети. Так ли это? Нет. Пусть нам по семнадцать, но мы точно не дети.

«Ложное чувство взрослости, когда подросток считает, что уже не ребёнок и что может самостоятельно решать свои проблемы, но при этом полностью зависит от родителей, которым потом придётся отвечать за их поступки. Вот, что вы испытываете».

Не знаю, зачем девушка пыталась запудрить мне мозги своими психологическими терминами, но у неё всё равно ничего не получилось. Я только сильнее убедился, что недолюбливаю психологов. Маша словно читает мои мысли, а мне это совершенно не нравится. Я всё равно не передумаю, потому что Матвей не отступит от плана.

— Уже почти полчаса ждём, — Матвей смотрит в сторону продавца, который подозрительно косится на нас последние десять минут, наверное, думая, что мы собираемся что-то украсть.

— Подождём ещё, — вздыхаю я, наблюдая за девушкой.

Она там, наверное, совсем околела. На холоде столько времени стоять, я бы умер в таких условиях. Психанул и пошёл бы домой. Может быть, Малийский испугался и решил отступить? Или же заметил нас…

«Как обстановка?», — пишет мне Петровский.

Я отвлекаюсь и отрываю взгляд от одинокой фигуры Розиной, отвечаю на сообщение.

«Пока тихо. Подождём ещё немного. Напишу, когда что-то изменится».

«Океу».

— Смотри, — Матвей оживляется, и я вскидываю голову, сжимая пальцами сотовый.

Какая-то фигура подходит к Маше и заговаривает с ней. Здесь не слышно ни слова, да и разобрать, кто этот незнакомец тоже невозможно. Я уже и не помню, как выглядит Малийский. Я видел его один раз и то в полумраке, поэтому не знаю, он ли сейчас стоит рядом с девушкой и разговаривает с ней или же это просто прохожий.

— Это он? — спрашивает друг.

— Не знаю.

Незнакомец в куртке с накинутым капюшоном, прячем руки в карманах. Он стоит боком напротив Розиной, и отсюда я не могу разобрать ни его лицо, ни эмоции, которые испытывает Маша. Девушка кивает и что-то говорит ему, а потом парочка направляется по дороге, уходя от магазина.