– А как ты за ним заедешь, если мы с ним в гостях! Я приехала к подруге, мы обе с внуками сидим, а наши старики отправились в баню! Линочка, объясни мне, чем та баня лучше нашей ванной?! Если твой папа такой чистоплюй, он у меня теперь в ванной будет отбеливаться ежедневно, вместе с простынями!

– Мама! Я говорю...

– Да слышала я, что ты там говоришь! И отвечаю: мы сегодня здесь останемся, потому что наши внучата никак не могут вылезти из бассейна!

– Ма... мама! Какой бассейн?! На дворе ноябрь!

– А нам без разницы! Мы сидим у подруги, она в коттеджном поселке живет. Им только что налили в бассейн воду, и там барахтаются наши внуки. И как ты себе представляешь, смогу я вытащить Матвея из бассейна? Да еще если учесть, что с ним рядом плюхается молодая дама четырех лет?! Ой, Линочка, ты уж завтра утром за ним приезжай, часика в три, а сейчас... Ну ты погляди, что делает, а? Матюша!! Не трогай попугая! Он не любит купаться!.. Ма... И отойди от пальмочки, которую Танечка грохнула! Ей бабушка разрешила!.. Ой, Лина, некогда мне. Они собираются искупать попугая!..

И маменька бросила трубку.

– Ну что? Не сильно плачет? – негромко спросил Левин.

– Кто плачет? – не поняла Лина.

– Матвей. Не сильно соскучился?

– Он не сильно плачет, – вздохнула Лина. – Ему некогда. Он попугая пытается в бассейне искупать.

– А, достойное занятие. Ну что? Значит, его забирать сейчас не надо?

– Нет, только завтра в три...

– Тогда пойдем?


Едва Лина вошла в квартиру, как услышала грозный рык Круглова и удивленный возглас Маши:

– Вот это фокус!!

– Что там такое?! – прорвалась в комнату Люська и запела: – Кого мы ви-и-и-идим! Какие лю-ю-ю-ди!

– Лина, иди сюда, – позвал Левин и выдернул ее за руку из прихожей. – Ты не это искала?

Лина вошла и остолбенела. На диване возлежал Варенков собственной персоной, и по всему было видно, что мужчина наслаждался жизнью. Однако теперь наслаждение было изрядно подпорчено присутствием Круглова.

– Здрас-сьте... – суетливо поклонился Петр Андреич. – А я вот тут... отдохнуть прилег...

– Ты где мотался? Мы уже все деревни объездили! – грозно рыкнула Маша, притопывая ногой, как боевой скакун.

– Что это ты, Машенька... прямо таким тоном... – смущенно забормотал Варенков. – Что люди подумают!.. Я был в командировке, я же тебе говорил... Ну что ты на меня так смотришь? Я на самом деле был в командировке! В кои-то веки... Александр Иваныч, а вы проходите, не стесняйтесь. Вы к нам в гости или как?

– Или как, – буркнул Александр Иваныч. – Решил посмотреть, как мой будущий зять поживает. Куда он мои деньги дел, этот будущий зять, хотелось бы мне знать!

Варенков бодро повернулся к Марье и с радостным блеском в глазах поведал:

– Машенька! А я ведь что тебе хотел сказать! Я ведь женюсь! Да-а!

– Ах ты, боже мой! – дурашливо заморгала глазами Машенька. – И кому же привалило такое счастье?

– Вот, познакомься – мой будущий тесть, Александр Иваныч Круглов! – широким жестом указал Варенков на гостя.

– А я уже и сама познакомилась, – оскалилась Марья. – И знаешь, что он мне сообщил?

– Не знаю, – лучился Варенков, никого не замечая, кроме будущего тестя и жены, с которой надо было как-то разрулить отношения.

– А он мне сказал, что ему такой зять на фиг не нужен.

– Точно-точно, – немедленно влезла Люська. – Мне тоже говорил. Так что...

– Да ты-то молчи. Без тебя тошно, – не выдержал родственник и испуганно обернулся к Круглову. – Александр Иваныч! Да как же так? Мы ж с Мариночкой... у нас уже и заявление готово! Да как же вы не хотите?

– Да что же ты думаешь, я свою дочь на помойке нашел? – загремел Круглов. – Она еще девчонка совсем, а ты еще с одной женой не развелся, уже к другой лезешь! Я же думал!.. Я хотел для своей дочери... ну пусть он не махровый холостяк, но не три же жены!

– А у меня три? – уже ничего не понимал Варенков.

– Да кто тебя знает! Но вот две уже здесь, а третья намечается!

– Я к Мариночке с серьезными намерениями! – выгнулся баранкой Варенков. – Мы с ней в загс пойдем. Прошу заметить!

– Ну какая мразь, а? – поморщилась Маша. – Лина, и мы с тобой еще с ним бежали под венец. Как перед людьми-то стыдно...

– В общем, так, – рубанул рукой Круглов, – завтра же отдашь мне деньги...

– Нет, ну почему сразу и день...

– Я говорю: отдашь! В обед, – уточнил Круглов. – И мы с тобой больше никогда не встретимся, все ясно?

– Нет! А Мариночка? Девочка погибнет от любви! – дал петуха Варенков. – У нас с ней чувства! И... хотелось бы в загс...

– В загс – это уже не к нам, – помотал головой Круглов и вышел в прихожую. – Маша, я тебя жду внизу.

Марья мотнула головой и кинулась собирать сумку. Ни Люська, ни Лина не понимали, что это она делает. Не понимал и Варенков. А потому, не слишком разбираясь, накинулся на Лину.

– А ты чего пришла? Алименты небось с меня содрать хочешь, да?! Не выйдет! – вызверился он. – Буду платить сто рублей в полгода, и фиг ты меня заставишь!

– А я и не собираюсь, – презрительно скривилась Лина. – Подпиши разрешение на выезд.

– Какое еще «подпиши»?! – возмутился Варенков. – Ничего я подписывать не буду! Подсунешь какую-нибудь фальшивку, а потом окажется, что я дом тебе подарил по моему острому желанию! Ничего я не буду подписывать!

– Будешь, гад!! – кинулась на него Лина. – Я тебя три дня искала! Я из-за этой бумажки не могу из России выехать!! Не могу сына забрать! Ты подпишешь мне все!!

– Ах тебе сы-ы-на надо вывезти! – округлились глаза у Варенкова. – Не-е-етушки. Я тебе сразу сказал: нету никакого моего согласия! Она, значит, замуж собралась, а я из-за этого мою единственную кровиночку... моего сыночка...

– Слышь, мужик! – схватил его за грудки Левин. – Ты сейчас либо подпишешь, либо я тебя просто грохну. Сам понимаешь – нет отца, и никакого разрешения не надо. Выбирай.

– Женя, да брось ты его, – остановила Левина Маша. – Все решается просто. Варенков, если сейчас не подпишешь, я тебе развода не дам. И тогда Мариночка... или кто там у тебя на сей раз?

– Не дашь? – стушевался Петр Андреевич и тупо спросил: – А почему?

– Из вредности, – мило улыбнулась Маша. – А если будешь нервы трепать, я любую справку достану, что беременна, и ты будешь еще год меня кормить, поить и терпеть. Потому что, ты же понимаешь: я тебе теперь буду изменять направо и налево.

– Я буду сопротивляться! – дернул кадыком Варенков.

– Нет, ты промолчишь и станешь кормить меня и в меха одевать. А я буду... гулять с Кругловым.

– С-с-стерва! – рявкнул Варенков.

– Да, но три дня назад была белой и пушистой, – грустно вздохнула Марья.

– Лина! Ну где там у тебя бумажки?! – взревел от бессилия Варенков. – Давай, пока я не передумал!

– О! Видишь, еще надеется на Мариночку-то! – усмехнулась Маша. – Но уж ты у меня ее фиг получишь. Линка, давай бумаги!

А Лина уже держала все документы наготове и сразу же сунула бывшему мужу целую кипу. Тот размашисто расписался.

– Езжай! Выходи замуж! Только теперь так и знай: никаких тебе алиментов! Никаких подарков на Новый год твоему сыну! Никаких открыток! Будешь наказана! – заявил он мрачно.

– Ф-фу, какой ты гадкий... – скривилась Лина, не в силах сдержать победную улыбку. – Даже открыточки не пошлешь? Не переживай, я тебе сама вышлю. С видом Лувра!

И она выскочила из комнаты.

– Девчонки! Меня подождите! – кричала Люська, не поспевая за подругами на высоких каблуках.

Подруги остановились только в подъезде.

– А ты чего убежала? – обернулась к Люсе Маша. – Ты ж хотела сказать Варенкову про ребенка!

– Ага, слишком жирно будет, – качнула головой та. – Да чтоб я с таким сквалыгой детей рожала! Я вон послушала, каких он Линке алиментов наобещал. Спасибо! Нет уж, пойду обрадую своего Мишаню. Мой хоть не такой бабник. И не жмот. Да и ребенка он давно хотел.

– Ну и на кой черт ты моталась за этим Варенковым? – не поняла Лина.

– Ну... он мне казался... в общем, я думала, это рыцарь на белом коне, а это только конь и оказался. И потом... – пожала плечами Люська. – Я поссорилась с Мишкой, а он сказал: «Куда ты денешься, ты без меня и дня не проживешь!» А я делась и прожила. Он понял. Звонил, прощения просил и на коленях ползал.

– Как ты там через телефон разглядела? – усмехнулась Маша.

– Я слышала, как его колени о пол брякают, – просто пояснила Люська. – Теперь пусть только не поверит, что это его ребенок!

И все трое принялись бурно обсуждать последние события.

За всей этой суетой наблюдал Левин. Он стоял в стороне, опершись о перила. Его мнением никто не интересовался, что называется: мавр сделал свое дело...

– Лина, пойдем, я тебя довезу, – позвал он, когда дамочки наконец закончили болтать.

– И меня! – встрепенулась Люська.

– А тебя довезем мы, – твердо проговорила Маша и даже потянула подругу за рукав. – Оставь ты их!.. Держись, Женька!

И женщины сбежали вниз по лестнице.

Лина тоже весело скакала по ступенькам, и на лице ее блуждала улыбка.

– Женька! Ты представляешь – все! Я свободна! Я могу хоть завтра покупать билет и – в Париж! Уррра!

Она даже не замечала, как грустно усмехался Левин, незаметно взглянув на счастливую пассажирку.

– Ну все, Женечка! – возле своего подъезда помахала она ему рукой. – Спасибо тебе за все! Ты... ты такой классный парень! Черт. И почему мы с тобой раньше-то не встретились? – щебетала она без умолку. – Ничего! Я как-нибудь пришлю тебе красивую открытку! Я расскажу о тебе Венсану, и он будет меня ревновать, потому что у нас в России тоже есть настоящие мужчины, да. Вот так! Ну все! Пока!

И чмокнув его в колючую прохладную щеку, Лина унеслась к себе.

Левин постоял минутку возле подъезда, погладил щеку, криво усмехнулся и поплелся в машину. Взревев, автомобиль рванул с места так, будто его водителем был космонавт.


Лина прибежала к себе и даже запела от избытка чувств:

– Свобода-а! Свобода-а!! Завтра поеду за билетами-и-и!

Только после стакана горячего чая она немного пришла в себя. Очнулась от нежданной радости – конечно, она же думала, что этого Варенкова еще дня три будут искать с собаками! А тут все так славно случилось! Завтра же она съездит за билетами, а потом позвонит Венсану! Вот он обрадуется! И они полетят! И у нее начнется новая жизнь! И...

Лина залезла в ванную, напустила пены и прикрыла глаза. Да, у нее начинается новая жизнь! Без этого жуткого Варенкова! Без его гнусных словечек! Без его вечных баб!.. Господи! И что они в нем находят? Вот сегодня Лина посмотрела – и Круглов Саша, и Женька – мужики как мужики, а этот рядом с ними, как насмешка какая-то. Честное слово! Правильно Машка сказала: перед этими ребятами стыдно за такого мужа, пусть и бывшего. Шейка дергается, глазки поросячьи, бегают, мечутся, как тараканы, носик огурчиком пупырчатым, губки червячками, фу ты! И ведь страдала из-за него! Нет, завтра же за билетами! И к черту Варенкова! Пусть здесь остается... здесь... Но ведь останется не только он. Остаются мама с отцом. Каково им на старости лет дочерей по миру рассылать? Того и гляди Ленка замуж выскочит, пока-то она догадается им внуков родить, а ведь они Матюшу так любят... Да и тот к ним привязан... И Ленка здесь останется... А родятся у нее дети, Лина их даже знать не будет. Ну конечно, приедет пару раз, но разве этого хватит?.. И дело у нее здесь свое. Она, конечно, уже всех распустила. Продала, что можно, но деньги-то остались, можно и заново все начать. Даже еще и больше павильон соорудить... И девчонки... опять же, с Машкой познакомилась. Неплохая девчонка оказалась, чего же она раньше-то такой заразой была? Может, повзрослела? И Люська... и... и Женька... Нет! Эдак она далеко зайдет. Решила ехать, значит, надо за билетами!


Лина проснулась с тяжелым сердцем. С чего бы? Казалось, вчера все так удачно завершилось, а вот поди ж ты!

Женщина нехотя поплелась на кухню и поставила кофе. А! Она же вчера раздумала ехать к Венсану. Нет, не то чтобы раздумала совсем, но... Какой-то червячок зашевелился. А для Лины хуже нет таких вот червячков. И так сделаешь – гложет, и эдак – тоже не успокаивается.

– Ладно, сегодня проведу день с Матвеем, а за билетами съезжу завтра, куда торопиться, – решила она. – В конце концов, этого Варенкова мы могли найти только дня через три. А Венсан... Венсан подождет.

Она старательно привела себя в порядок – с этими поездками вся кожа посерела! И прическа ни к черту... Пришлось потратить на макияж уйму времени. Созвонилась с матерью и... И тут в дверь позвонили.

Она открыла и остолбенела.

– Привет, – спокойно поздоровался Женька.

Он стоял на пороге самый обычный – в короткой кожаной куртке, в джинсах, с растрепанной челкой, но был такой... близкий!