Дениза (Деннис) Робинс - Не покидай меня, любовь

– Ерунда, для моей жены ничего не жалко.

Они вместе покупали ореховый секретер и этот стол. На столе стояла красивая сигаретница, которую они купили во время медового месяца в Италии. Все напоминало ей о тех счастливых днях, когда Винс любил ее, а теперь она вернулась в эту квартиру одна, без него!

Никогда она не чувствовала себя такой одинокой… Только сейчас она осознала, что кольцо на ее пальце символизирует лишь иллюзии и горькую боль.

– Не обращай на меня внимание, Пэт, – прошептала Кристина и закрыла лицо руками.

Пэт увидела, как дрожат ее руки. С молчаливой жалостью она смотрела на склоненную головку Крис.

«Как он мог? – спрашивала себя Пэт. – Как он смел поступить с ней так?»

В этот печальный час своего приезда в шикарную квартиру, хозяйкой которой она так и не стала, Кристину переполняли горестные мысли. Она ясно вспомнила то, что произошло вчера вечером.

Две недели она пыталась играть в его игру под названием «давай притворимся, что все в порядке». Она спрятала все свои подозрения, запретила себе ревновать. Она зашла так далеко, что даже высидела весь этот ужасный обед, который Роза давала в честь Бишопов, а Гейл то и дело бросала страстные, полные тайного смысла взгляды на Винса. Кристина пыталась заверить себя, что в этом ничего плохого нет, что все еще можно исправить. Она постоянно боролась с чувством антипатии к свекрови, которая никогда не была на ее стороне. (Кроме того момента, когда Крис выразила желание переехать в Лондон.) Казалось, Винс хорошо себя вел, он относился к ней с нежностью и заботой, даже с любовью, но ни разу не выразил желания переехать в комнату Мэг и никогда не сидел рядом с ней больше нескольких минут. Она вынуждена была признать, что он борется со своей страстью к Гейл. Ей было почти жаль его… до последнего момента.

Она так устала от лжи и предательства, что ее терпению наступил предел.

Вернувшись из круиза, он выглядел великолепно. Винс весело рассказывал, как он прекрасно провел время в компании двух американских друзей Хенка Стоуна и Френклина Джозефа. Путешествие удалось. Они доплыли до французского берега и пошли обратно. Погода почти все время благоприятствовала им.

Имя Гейл не упоминалось. Кристине даже в голову не могло прийти, что Гейл отважится пойти в трехдневное плавание с тремя мужчинами. Но она недооценила мисс Бишоп, которую не волновала собственная репутация.

Обычно Кристина не обращала внимания на сплетни и никогда бы, ни при каких обстоятельствах не стала слушать сплетен прислуги. Но случилось так, что слова миссис Кру вернули к жизни все ее подозрения и вызвали негодование. Разговаривая с Кристиной в саду, миссис Кру рассказала о своей племяннице Марлин.

– Она встречается с молодым человеком, мадам. И думаю, она скоро выйдет замуж и покинет Бишопов. Я не буду об этом сожалеть.

– Почему? – небрежно спросила Кристина.

– Не знаю, извините ли вы меня, мадам, но моей сестре не нравится поведение молодой леди.

И именно тогда миссис Кру, не осознавая, что бросает к ногам миссис Гейлэнд неразорвавшуюся бомбу, добавила:

– Мисс Бишоп хотела, чтобы Марлин поехала с ней на яхте к берегам Франции, но у Марлин морская болезнь, и она отказалась. Тем более что на яхте были только мужчины и ни одной женщины, кроме мисс Бишоп.

Никогда Кристина не забудет, как больно сжалось ее сердце. Она вынуждена была сесть, потому что руки задрожали, и она побоялась выронить палки.

– Надеюсь, я не сказала ничего лишнего, – взволнованно сказала миссис Кру.

– Совсем нет. Думаю, им понравилось плавание… жаль, что Марлин не смогла поехать.

Это глупое замечание далось Кристине с большим трудом, но когда миссис Кру ушла, она почувствовала такой холод в душе, что казалось, сама смерть коснулась ее.

Гейл каталась на яхте. Она ходила с ними в круиз. Не с американцами, а с Винсом. Он тайком пригласил ее и думал, раз американцы уезжают обратно в Штаты, Кристина никогда не узнает об этом.

Этого уже Кристина не могла вынести. Дальше притворяться было просто невозможно. Но она не хотела устраивать публичных сцен, поэтому дождалась, когда они останутся одни в ее комнате.

– Гейл ходила с вами в плавание на яхте, ведь так, Винс?

Винс покраснел. Он вынул сигару изо рта и недоуменно уставился на жену.

– О!… Ты знаешь… Ну… Ну, а почему бы и нет? Кристина сидела на кровати, возмущенно глядя на него.

– Если бы речь шла о любой другой женщине, я сказала бы, что неразумно идти в круиз с тремя мужчинами, – и ничего больше. Но Гейл совсем другое дело. Она влюблена в тебя, а ты в нее.

Винс еще больше покраснел. Он посмотрел на жену полувиноватым и в то же время враждебным взглядом, от которого Кристину покоробило.

– Я ничего не могу поделать с тем, что женщины постоянно влюбляются в меня.

– И ничего не можешь поделать с тем, что сам влюбляешься в них?

– Моя дорогая Тина… Она подняла руку.

– Нет, Винс. Пожалуйста, не надо больше лжи. Я и так слишком долго молчала, надеясь, что это недоразумение. Но ты продолжаешь вести себя отвратительно.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – начал защищаться он.

– Прекрасно знаешь. Я слышала ваш разговор в беседке той ночью, на вечере Бишопов. Там я впервые начала ходить и дошла до… той беседки… как раз в тот момент, когда ты рассказывал Гейл, как обожаешь ее. Разве не ты назвал ее Тайфун?

Винс встал, открыл окно и выбросил сигару на лужайку. Его лицо побелело как снег. Кристина не знала, о чем он думает или что он чувствует в этот момент, но догадывалась, что он пытается выбраться из создавшегося положения. Он все еще хотел Тайфун… но злился, что его секрет раскрыли… потому что он не хотел терять жену.

Повернувшись, он резко заговорил:

– Хорошо, ты все знаешь… я признаю, что мне… скажем… немного нравится Гейл.

– Немного нравится! – повторила Кристина с истерическим смехом.

– Ну, она привлекательна, а я, признаюсь, всегда был впечатлительным.

– Впечатлительным! – повторила Кристина дрожа. – Ты это так называешь? И это твое извинение за то, что ты нарушил данное мне обещание?

И в этот момент он задал ей жестокий вопрос:

– Неужели мужчина не может любить двух женщин одновременно?

Вспомнив все это, Кристина подняла голову и посмотрела на свою подругу.

– Пэт, – сказала она, – я хочу спросить тебя, только ответь честно. Может мужчина любить двух женщин одновременно?

Пэт была в замешательстве. Она поняла, почему Кристина задала этот вопрос, и ей совсем не хотелось отвечать на него. Она зажгла сигарету и несколько минут яростно курила, подыскивая нужные слова. От напряжения у нее даже сморщился лоб. Ей очень хотелось помочь Кристине, но она считала не в праве лгать.

– Дорогая моя, – начала она издалека, – я не знаю правильного ответа. Мужчины такие странные, но они действительно говорят, что можно любить двух женщин одновременно. Но, слава Богу, так говорят не все.

В этот момент она вспомнила своего Джона, который оставался верным своей жене даже после ее смерти. Прошло несколько лет, прежде чем он обратил внимание на другую женщину.

Кристина спросила:

– Но это возможно?

– Ох, моя дорогая, – сказала Пэт, – ты ведь знаешь, что мужчин называют полигамными… ну и слово выдумали! В стародавние времена у них были гаремы, но я считаю, что все это чепуха. Даже на Востоке многие мужчины имеют только одну жену. А христианам сам Бог велел. У мужчины должна быть только одна женщина – его жена.

Кристина закрыла глаза. Все ее тело дрожало.

– Да, – прошептала она, – да.

– Видишь ли, – продолжала Пэт, пытаясь утешить подругу, – не все мужчины одинаковы. Некоторые из них верны и преданны, а другие ведут беспорядочный образ жизни. Они слишком впечатлительны и не могут не флиртовать.

«Флиртовать, – подумала Кристина, – если бы только это».

Винс тоже употребил слово «впечатлительный». Именно так он охарактеризовал себя.

Перед ее мысленным взором опять встала ужасная сцена их последнего разговора в Рэкхэме.

– Мужчина может любить двух женщин одновременно, – сказала она ему, – но я не собираюсь быть одной из двух. Я не создана для этого и не обладаю менталитетом гаремной девушки.

Он огрызнулся:

– Не будь смешной. Я не просил тебя быть девушкой из гарема.

– Может быть, я и преувеличиваю, но ведь ты говоришь, что хочешь и меня, и Гейл Бишоп.

– Я знаю, что это невозможно, – он почти кричал, злясь на себя и на нее. – Я просто пытаюсь сказать, что я не переставал любить тебя.

Она ответила с сарказмом, что было так не похоже на нее:

– Я должна сказать, Винс, что ты себя ведешь очень порядочно. Как приятно, что я еще немного популярна.

– Не дави на меня, я этого не выдержу.

– А сколько я могу выдержать? – воскликнула она. – Ты думаешь, мне было легко чувствовать, что теряю тебя… видеть, как ты увиваешься за другой женщиной… лжешь мне… предаешь меня?.. Это просто ужасно!

Он сел к ней на кровать и схватил ее за руки так, как будто тонул.

– Прости меня, дорогая! Прости меня, мне так стыдно! Я никогда не думал, что ты узнаешь.

– Вот это здорово, – сказала она, истерически засмеявшись.

– Клянусь, я не хотел причинить тебе боль.

– А что ты хотел? – спросила она с болью и мукой, потому что знала, что теряет то, что уже нельзя вернуть, несмотря на все извинения Винса.

Винс убил в ней веру в романтическую любовь и верность. Память об этом останется в ней навсегда… о том моменте, когда ее герой превратился в слабого и ничтожного человека, чьи жадность и тщеславие позволили предать свою жену. Но даже в этот момент Кристина была слишком великодушна, чтобы вспомнить об аварии. Она никогда не сможет напомнить ему, что теряет его из-за аварии, виновником которой был он.

Винс вспомнил об этом сам.

После потока слов… протестов… покаяний… попыток объясниться он вдруг стал мрачным.

– Ты лежишь здесь как ангел, и я чувствую себя жестоким. Да, я знаю, что я виновник твоей болезни. Если бы ты была здорова, ничего бы не случилось. Я это прекрасно понимаю.

Кристина почувствовала себя совершенно измученной и горько сказала:

– Я всегда старалась, чтобы ты этого не ощущал. Затем у него опять сменилось настроение, он испытывал угрызения совести.

И вот сейчас, сидя с закрытыми глазами и вспоминая этот кошмар, Кристина почувствовала, как дрожь опять охватила ее тело. Она все еще не могла поверить, что все это происходит с ней. Должно быть, она слишком долго жила в мире грез. И каким страшным стало возвращение к реальности – и к какой реальности! Он целовал ее руки, прося прощение за содеянное, обвиняя во всем только себя и повторяя, что она слишком хороша для него. Это привело ее в ярость. В нем совсем не осталось порядочности, раз он позволяет себе так говорить.

– Как смеешь ты говорить мне подобные вещи? Ни одна женщина не хочет думать, что слишком хороша для своего мужа. Во всяком случае, я не хочу. Ты пытаешься сделать из меня циника! Для этого женщина должна быть слишком эгоистичной, жестокой и нечестной, как Гейл Бишоп, и похоже, что ты все еще не можешь отказаться от нее.

Винс встал и начал ходить по комнате. Его лицо было бледным и измученным.

– Я не верю, что люблю ее. Я люблю только тебя, Тина. Но у нее какие-то дьявольские чары, которые не отпускают меня. Она вошла в мою жизнь, когда я был сломлен этой аварией. Наверное, в психологии этому есть объяснение.

Их разговор длился бесконечно, пока она не поняла, что они все время ходят по кругу, так и не придя к какому-нибудь заключению. Винс любил ее, но не мог забыть Гейл и не мог дать Кристине обещания не видеть ее больше.

Внезапно Кристина сказала Пэт:

– Я рассталась с ним на время. Да, Пэт, я рассталась с ним.

Пэт положила руку на длинные худые пальцы любимой подруги.

– Мне очень жаль, дорогая. Хочешь рассказать мне? Таким образом история была еще раз пересказана, правда в сокращении, так как Кристина не могла говорить все. Есть вещи слишком личные, в которые нельзя посвятить даже лучшую подругу.

Когда она закончила, Пэт сказала сквозь зубы:

– Какой подлец!

– Он ничего не может с собой поделать.

– А что касается мисс Бишоп – я бы ей шею свернула.

– Я виню ее не больше, чем его, – вздохнула Кристина, – они оба нечестные люди, но Гейл просто бессовестна. Она охотилась за Винсом, не обращая на меня никакого внимания. Но нельзя говорить, что они похожи, Винс намного добрее.

«Слабее», – подумала Пэт.

В таких случаях женщина часто оказывается сильнее и беспощаднее. Мужчина сомневается, прежде чем нанести решающий удар. Ему не чужды сострадание и угрызения совести. Если бы Гейл Бишоп сказала: «Мы не должны… ради твоей жены», – то Винс бы задумался и, возможно, не совершил ошибку. Но она сделала все, чтобы разбить сердце его нежной и любящей жены. Такие женщины, как Гейл Бишоп, руководят мужчинами до тех пор, пока тем это не надоедает.