Сандра Браун - Не присылай цветов

Пирс нежно взял Алисию за подбородок. Казалось, горячий взгляд его глаз пронизывает ее насквозь. В ее глазах он прочел такое же неистовое желание и такую же страсть, которые охватили его самого.

— А вам? — спросил он.

— Я думаю, мы оба получим от этого удовольствие, — удивляясь самой себе, ответила Алисия. Итак, жребий брошен.

— Но я не могу позволить себе постоянной привязанности. Это будет постель и только. Не хочу, чтобы вы потом страдали.

— Я все понимаю.

— Правда? Вы правда понимаете, Алисия? Мне нужно это знать заранее.

— Я тоже не могу себе позволить никаких привязанностей.

— Значит, мы два взрослых человека, которые знают, на что идут. Так? Два разумных, понимающих друг друга человека.

— Да.

— И никаких сожалений потом.

— Никаких.

— Только одна ночь. Никаких обязательств. Мы не придаем этому никакого особого значения, просто воспринимаем это как физическое удовольствие, некий праздник плоти. Идет?

— Да.

Алисия не произнесла, а скорее выдохнула это слово. Одновременно ее тело страстно приникло к нему, объятое желанием.

Он провел пальцами по ее губам, наслаждаясь их формой, и тут же его рот приник к ним. Язык стремительно раздвинул их и задвигался у нее во рту свободно и неистово. Он как будто пробовал ее на вкус.

Обвив руками стан Алисии, Пирс встал и заставил ее подняться. Не отрываясь от сладостных губ, он вдруг подхватил ее на руки и понес к кровати. Соприкосновение тел заставило обоих застонать от желания. Ловким движением он высвободил ее блузку из-за пояса.

Наклонившись, он начал целовать ее грудь сквозь ткань, пока расстегивал блузку. Ее грудь буквально изнывала от его поцелуев, а нежные розовые соски напряглись и горели под тонким бюстгальтером.

Пирс постарался успокоиться, уговаривая себя не спешить, не набрасываться на нее так неистово, а наслаждаться медленно. Обхватив ладонями ее грудь, он нежно погладил бархатистую кожу.

— Тебя так приятно трогать, — прошептал он ей на ухо.

Алисия обвила руками его шею и приникла щекой к его груди. Было слышно, как гулко стучит его сердце. От него исходил тонкий аромат дорогого одеколона, напоминавший запах леса, и она жадно вдыхала этот запах.

Нежно обняв ее, он расстегнул бюстгальтер. Алисия робко взглянула на Пирса. В его глазах читалось восхищение.

— У тебя великолепная грудь, Алисия. Просто великолепная!

Он выразил свое восхищение не только взглядом и словами, но и руками и губами. Быстрые легкие поцелуи покрыли нежную плоть. Он приподнял ее грудь. Соски тут же ответили на дразнящее прикосновение его пальцев. Он медленно водил языком по ее груди, наполняя ее желанием, которым уже горел сам.

— Ты сама разденешься? — спросил он, стараясь сдерживаться.

— А ты хочешь меня раздеть?

— Очень!

Она сбросила туфли и встала перед ним, вся в ожидании. Его глаза, казалось, пронизывают ее насквозь, и она вся горит от страсти. Медленно, осторожно он снял с нее ремень и расстегнул нарядные брюки, которые Алисия надела в честь приезда Крисси. Запустив в них руки, он потянул брюки вниз, чтобы она могла их снять.

— То, что у тебя красивые ноги, я уже знаю, — шутливо прошептал он, выпрямляясь.

Он начал было снимать с нее трусики и почувствовал, как она напряглась.

— Что-то не так? — спросил он, отпуская ее.

— Нет, просто…

Смущенная этим внезапным приступом девичьей скромности, Алисия постаралась загладить свою вину и начала расстегивать рубашку Пирса. В неярком свете лампы волосы на его груди казались такими пушистыми, что ей захотелось спрятать в них лицо, но она не решилась. Он стоял спокойно, позволяя ей изучать его. Соски были темными и плоскими. Повинуясь какому-то инстинкту, она провела по ним кончиком пальца. Соски тут же напряглись. Его дыхание стало прерывистым. Правильно ли она делает? Она не помнила, чтобы когда-нибудь трогала грудь Джима.

Я ничего не умею, подумала Алисия с отчаянием. Я ему не понравлюсь. Я совсем не знаю, как это делается. Они с Джимом поженились до того, как началась сексуальная революция, и теперь Алисия чувствовала себя невежественной, беспомощной дурочкой.

Как будто угадав, какие мысли терзают ее. Пирс успокаивающе погладил ее плечи:

— Может быть, тебе лучше лечь? Она послушно повернулась к кровати и откинула одеяло, пока он раздевался. Лежа в постели, она старалась не смотреть на него, хотя краем глаза заметила, что он совсем обнажен. Он подошел к кровати и оперся на нее коленом.

— Алисия… — нежно позвал он.

Склонившись над ней, он взял ее руку и положил себе на бедро. Она закрыла глаза. Грудь теснил непонятный страх. Он легонько пощекотал ее ладонь пальцем.

— Ты не хочешь? Ответь!

Тревога в его голосе заставила ее повернуть голову и взглянуть на него. Он и вправду был обнажен, и ее взору предстало все его тело, полное мужской красоты и силы, — развитые мускулы, загорелая кожа, волосы, покрывавшие грудь.

Но сильнее желания, сильнее тела была сила и незаурядность его натуры. Даже сейчас он был готов к тому, что ничего не произойдет, если она не захочет. Алисию охватило странное чувство. Ей показалось, что это любовь. Она вспомнила, как он разговаривал с ее сыновьями, и мальчики слушали его, затаив дыхание, или хохотали до слез. Она вспомнила, с какой нежностью и страстью он смотрел на нее, его взгляд говорил о большем, чем простое сексуальное влечение. Что бы он ни говорил о себе, на самом деле он Добрый и нежный человек, и ей захотелось познать его полностью.

Она осторожно коснулась его бедра и провела по нему рукой нежно и ласково. — Я хочу.

Не торопясь он лег рядом с Алисией и привлек ее к себе. Он держал ее так довольно долго и лишь потом поцеловал. Его губы двигались нежно и осторожно. Ей стало легко. Вот его руки скользнули вдоль ее бедер, и он снял с нее трусики, стараясь не спугнуть Алисию неосторожным движением.

Теперь она лежала перед ним обнаженная, покорная, а он жадно изучал ее наготу. Взглянув ему в глаза, она заметила, что они светятся радостью, а в его улыбке прочла бесконечную нежность. Пирс начал ласкать ее неспешно и умело, предвкушая момент наивысшего наслаждения и стараясь не торопиться. Ее тело отзывалось на прикосновения его рук и губ благодарным восторгом.

Поглаживая кожу Алисии и видя, как она загорается от его ласки. Пирс, казалось, черпал в этом дополнительное удовольствие. Алисию удивило то, что она совершенно не смущалась. Скорее наоборот — наблюдая за каждым движением Пирса, видя его любящий взгляд, она чувствовала, как нарастает ее собственное возбуждение.

Мягким касанием он раздвинул ей бедра и погрузился в ее лоно. Алисия чувствовала себя сокровищем, которым восторгается подлинный знаток. Ее лоно было податливым и влажным, и он удовлетворенно промурлыкал что-то, почувствовав, что она готова принять его. Губы Пирса, мягкие и вместе с тем требовательные, ласкали ее грудь.

Умело, стараясь не испугать Алисию и не причинить ей боль, он вошел в нее. Почувствовав в себе его плоть, она вся подалась навстречу этому сладкому давлению. Он обладал ею медленно, со страстью, и сладость этого обладания наполняла ее тело изумлением и восторгом.

— О Боже, как хорошо! — услышала она его шепот. — Как мне хорошо с тобой, Алисия…

— Пирс! — вскрикнула она, почувствовав, что его движения становятся более глубокими и требовательными.

Она вцепилась ему в плечи, содрогаясь всем телом. Доводилось ли ей испытывать такое чувство прежде? Она не могла припомнить.

— Ш-ш-ш, — прошептал он ей на ухо. — Нам некуда торопиться. Не спеши, расслабься. Дай мне насладиться тобой, дорогая. Почувствуй, как я люблю тебя…

Она так и сделала. По мере того как он проникал все глубже, ее лоно все сильнее сжимало его плоть. Она боялась сделать что-нибудь не правильно, то, чего она впоследствии будет стыдиться. Но вот, почти помимо ее воли, Алисия начала двигаться все быстрее и быстрее, понимая, что вскоре сладкая волна оргазма захлестнет ее.

— Пирс! — снова крикнула она, пряча лицо у него на груди.

Вселенная перестала существовать. Остались только они двое…

Как в тумане, Алисия слышала, как Пирс бесконечно повторяет ее имя. В его голосе слышался восторг и… какая-то печаль.

Перебирая золотистые пряди Алисии, Пирс заглянул ей в лицо и попытался сосчитать веселые искорки, которыми лучились ее глаза.

— Ты такая милая, — прошептал он, лаская ее грудь.

Его дыхание щекотало ей кожу.

— Правда?

— Да, да, да.

Каждое слово сопровождалось поцелуем. Поудобнее примостившись в постели, он спросил:

— Когда умер Джим?

— Три года назад.

— И с тех пор у тебя никого не было?

— Почему ты так решил? Неужели она вела себя так неумело и неуклюже? Алисия слегка отстранилась.

Пирс нежно улыбнулся и придвинулся к ней поближе.

— Это видно сразу, но стыдиться здесь нечего. — Он прикоснулся губами к ее волосам и провел рукой по талии и бедрам. — Наоборот, даже очень приятно.

Алисию обрадовали эти слова, и она свернулась калачиком рядом с Пирсом.

— Вообще-то был один, — призналась она тихо.

— Картер?

Положив руку ему на грудь, она рассеянно водила пальцем по седоватым волоскам. В глубине души Алисия надеялась, что нотка ревности в голосе Пирса не была лишь плодом ее воображения.

— Нет, не Картер.

— Не Картер?

Она покачала головой.

— Я ведь уже говорила, что у нас с ним были другие отношения. Если бы мы когда-нибудь занялись любовью, даже поженившись, мы считали бы это предательством по отношению к Джиму. Картер и я были слишком хорошими друзьями, чтобы стать любовниками.

— Значит, кто-то другой?

— Да так, ничего серьезного. Мужчина на одну ночь. Он был очень мил, но ничего не значил для меня. Правда, он помог мне понять, что я живая женщина и что, хотя Джим умер, жизнь продолжается. И еще я поняла, что зря ухватилась за первого подвернувшегося мне мужчину, не говоря уж о том, что это было несправедливо по отношению к Картеру.

Пирс лежал молча. Его руки больше не ласкали ее. Слышалось только мерное дыхание. Может, не стоило рассказывать ему о той ночи на Тахо?

— Ты солгала мне, Алисия. Она приподнялась на локтях и попыталась заглянуть ему в лицо. Его слова изумили ее.

— Солгала?

Пирс начал ласково поглаживать Алисию по спине. В ее волосах, ниспадавших ему на руку, отражался лунный свет.

— Да, ты солгала, когда сказала, что сегодняшняя ночь не будет иметь особого значения.

Запустив руку ей в волосы, он приблизил к себе лицо Алисии и начал его целовать. Поцелуи были спокойными и нежными.

— Для тебя ведь это не просто секс, правда, а нечто гораздо большее?

Она опустила глаза. Из-под век показались крупные слезы, покатившиеся по щекам. Посмотрев на Пирса, Алисия сказала хрипловатым шепотом:

— Да. Иначе я не была бы здесь с тобой. — Алисия…

Пирс обнял ее и притянул к себе. Он чувствовал мягкую тяжесть ее груди, стройные бедра, касавшиеся его ног. На этот раз поцелуи Пирса были совсем другими. Наполненные страстью, они вызвали ответную страсть в Алисии.

Когда он наконец оторвался от ее губ, они были влажными и горели от поцелуев, так же как его собственные. Алисия провела пальцем по нижней губе Пирса, стирая влагу и любуясь формой его рта. Было приятно сознавать, что на его губах остался след от ее поцелуя.

— А ты тоже солгал мне, Пирс?

Он положил ее голову себе на плечо и закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением прекрасного обнаженного тела. Руки неспешно скользнули по спине и бедрам Алисии. Она издала гортанный звук. Услышав его, Пирс понял, что опять хочет ее и будет хотеть всегда.

— Да. Я солгал не только тебе, но и себе.

Перед самым рассветом Алисия тихонько, чтобы не разбудить Пирса, выскользнула из постели, собрала одежду, на мгновение задержалась в ванной и поднялась на чердак. Надев ночную сорочку, она умудрилась так тихо лечь в кровать, что спавший там Адам даже не шевельнулся. Она чувствовала себя загулявшим подростком, слишком поздно вернувшимся с вечеринки. Да, тяжелое это ремесло — прививать детям понятие о нравственности! Уж если она сама не уверена, что поступила правильно, то что сказали бы ее сыновья, узнав, что их мать провела ночь с Пирсом?

Ей казалось, что она заснула буквально на минуту, как вдруг услышала шорох шагов и приглушенные голоса. Дети тихонько спускались с чердака. Через некоторое время до Алисии донесся шум льющейся воды и негромкий голос Пирса:

— Ну что, орлы, проснулись? А мама еще спит?

Конечно, рано или поздно придется встать и посмотреть им всем в глаза, но Алисия, лежа под одеялом, медлила — ей хотелось отдалить эту роковую минуту. Интересно, что теперь думает о ней Пирс? И что она сама думает о себе? Почему у нее захватывает дух от радости и счастья, когда она вспоминает прошедшую ночь, а уже в следующее мгновение она начинает стыдиться этого?