Кэрол Мортимер - Не просто скромница

Июнь 1817 г.

Лондонский дом леди Сисели Готорн

— Представляю, как тебя взволновала новость о предстоящем браке Готорна и мисс Мэттьюз! — воскликнула леди Джослин Эмброуз, вдовствующая графиня Чембоурн, и одарила сияющей улыбкой хозяйку дома леди Сисели.

Та кивнула:

— Без некоторых сложностей не обошлось, но я уверена, Адам и Магдалена отлично между собой поладят.

Волнение графини слегка улеглось.

— И как она сейчас, когда все проблемы и неприятности уже позади?

— Неплохо. — Леди Сисели тепло улыбнулась. — Юная леди обладает большой стойкостью.

— Которая оказалась ей кстати, когда этот повеса Шеффилд сделал все, чтобы разорить девушку и разрушить ее репутацию, — с негодованием фыркнула Эдит Сен-Джаст, вдовствующая герцогиня Ройстон, третья в компании старинных подруг.

Леди Джослин обернулась к ней:

— А какие у тебя планы по поводу женитьбы Ройстона?

Это трио уже пятьдесят лет, с тех пор, когда они были девочками-дебютантками, связывала прочная дружба. В начале нынешнего сезона они заключили пакт, что устроят свадьбы своим холостым внукам и тем самым обеспечат продолжение семейных ветвей. Первой успеха достигла леди Джослин. Несколько недель назад ее внук объявил о намерении жениться на леди Сильвиане Мурленд. Свадьбу назначили на конец июня. Сама леди Сисели только совсем недавно перестала волноваться за будущее своего внука. Его невестой стала мисс Магдалена Мэттьюз, внучка Джорджа Мэттьюза, недавно почившего герцога Шеффилда. Так что теперь только вдовствующей герцогине Эдит Сен-Джаст оставалось обеспечить своему внуку Джастину, нынешнему герцогу Ройстону, его герцогиню.

Задача не из легких, учитывая, что сей прекрасный, как грех, надменный и самоуверенный джентльмен неоднократно во всеуслышание заявлял, что не собирается жениться, и в свои двадцать восемь лет уверял бабушку, что не готов к браку.

— До конца сезона осталось всего несколько недель. — Леди Сисели с сомнением взглянула на подругу.

Вдовствующая герцогиня величественно кивнула.

— И Ройстон сделает свой выбор до того, как наступит ночь Хэпвортского бала.

Леди Сисели ахнула.

— Но до него всего две недели!

Эдит довольно улыбнулась:

— К этому времени Сен-Джаст будет уже связан по рукам и ногам, я вас уверяю!

— И ты по-прежнему убеждена, что его суженой станет леди, имя которой ты записала на бумаге и отдала на сохранение моему дворецкому? — Леди Джослин так же сомневалась в успехе этой затеи.

Когда они делились друг с другом своими планами по обеспечению внуков невестами, вдовствующая герцогиня заявила, что уже выбрала невесту для Ройстона и помолвка с этой леди произойдет еще до конца сезона. Нисколько не сомневаясь в выборе, леди Эдит приняла вызов подруг и записала имя девушки на листке, который затем отдала для сохранности Эдвардсу, дворецкому леди Джослин. Записку надлежало открыть в тот день, когда Ройстон объявит о своем намерении жениться.

— Абсолютно убеждена, — по-прежнему уверенно заявила Эдит.

— Но насколько я знаю, Ройстон не остановился ни на одной юной леди нынешнего сезона. — Леди Сисели, самая чувствительная из троицы, не допускала мысли, что дорогая подруга может ошибиться.

— Я знаю, — таинственно заявила вдовствующая герцогиня.

— Но…

— Давай не будем давить на нашу дорогую Эдит. — Леди Джослин успокаивающе сжала руку леди Сисели. — Разве она раньше когда-нибудь оказывалась не права?

— Нет.

— И сейчас тоже не окажусь, — надменно объявила вдовствующая герцогиня. Однако впечатление портили искорки ликования в поблекших голубых глазах. — Ройстон не просто обнаружит, что его стреножили, но и будет сходить с ума по своей невесте!

Эти слова о высокомерном и циничном герцоге Ройстоне так ошеломили подруг, что они не рискнули развивать эту тему.

Два дня спустя. Клуб «Уайтс», Сент-Джеймс-стрит, Лондон

— Личфилд, не пора ли вам признать свое поражение и пойти спать?

— Вам бы так этого хотелось, да, Ройстон? — съехидничал противник по карточному столу. Его раскрасневшаяся физиономия поблескивала от пота в тусклом свете свечей.

— Мне совершенно безразлично, даже если вы проиграете последнюю рубашку, — лениво протянул Джастин Сен-Джаст, герцог Ройстон, и откинулся на спинку стула. Его глубочайшее презрение к этому человеку выдавал лишь блеск прищуренных синих глаз. — Я просто хочу, наконец, закончить эту бесконечную игру!

Он очень жалел, что принял вызов Личфилда и сел с ним играть, согласившись лишь потому, что изнывал от скуки и хотел как-то развеяться.

Скука. Слишком знакомое ему чувство с тех пор, как закончилась война с Наполеоном и маленького корсиканца выдворили на остров Святой Елены. Тогда Джастин думал, что может спокойно вернуться в Лондон, выйти в отставку и принять на себя герцогские обязанности. Но всего через пару-тройку недель осознал, что совершил ужасную ошибку. О да, его по-прежнему окружали друзья, да и женщин, жаждущих разделить с ним постель, было в избытке. Комнаты в Мейфэре окружали комфортом, он давно решил, что не станет жить в Ройстон-Хаус, и переехал в собственные апартаменты, оставив бабушку в одиночестве в опустевшем доме. Мать после смерти отца удалилась в загородное поместье и жила там затворницей. Однако все это время он постоянно ощущал нехватку… жизни. Совершенно не представлял, чего ему недостает и как это восполнить. По этой причине он и провел остаток вечера за игрой в карты с человеком, который ему даже не симпатичен!

Лорд Драйден Личфилд бросил на него раздосадованный взгляд:

— Говорят, вам дьявольски везет в карты и на женщин.

— Неужели? — пробормотал Джастин. Он отлично знал, что болтают за его спиной в обществе.

— …и я уже начинаю сомневаться, действительно ли это удача, а не…

— Осторожней, Личфилд, — негромко предупредил Джастин, внутренне напрягшись от этого невысказанного оскорбления, ничем, однако, себя не выдав, лишь потянулся изящной рукой к бокалу и неторопливо глотнул бренди. Длинные по последней моде золотистые волосы, красивые аристократичные черты с налетом высокомерия — он куда больше походил на падшего ангела, чем на Люцифера. Только, как бы ангельски он ни выглядел, большая часть, если не абсолютное большинство, джентльменов знали: он отлично владеет обоими видами дуэльного оружия, а Личфилд явно напрашивался на дуэль. — Я уже сказал, чем скорее мы закончим игру, тем лучше.

— Высокомерный ублюдок! — Личфилд яростно взглянул на него. Он был лет на десять старше Джастина, но лишний вес, поредевшие рыжеватые волосы с серебристыми прядями и испорченные дешевыми сигарами зубы значительно его старили. Не скрашивал картину едва сдерживаемый гнев из-за постоянных неудач в картах.

— Не думаю, что оскорбления в мой адрес помогут вам улучшить вашу ужасную игру, — заявил Джастин, беря еще один бокал бренди.

— Ах ты…

— Простите, ваша светлость, вам срочное послание.

Из задымленной полутьмы вынырнул серебряный поднос с письмом с небрежно начертанным именем Джастина. Почерк показался незнакомым.

— Извините, Личфилд. — Не удостоив его взглядом, Джастин взял с подноса письмо, сломал печать и быстро прочел. Затем снова свернул, сунул в карман сюртука и бросил на стол карты. — Партия ваша, сэр. — И, коротким кивком отпустив слугу, встал, поправляя белоснежные манжеты.

— Ха, я так и знал, что это блеф! — с триумфом воскликнул Личфилд и, радостно пыхтя вонючей сигарой, сгреб карты, брошенные Джастином. — Что за?.. — через секунду пробормотал он, недоверчиво глядя на сплошные тузы. Его обрюзгшее лицо от гнева пошло багровыми пятнами. Довольно опасно. Джастин не сомневался, сердце Личфилда наверняка сдастся раньше, чем тот доживет до своего пятидесятого дня рождения. — А записка-то от женщины. — Тот, глядя на Джастина сквозь дым сигары, осклабился еще шире. — Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу, как дьявольски удачливый герцог Ройстон бросает выигрышные карты и срывается с места по первой просьбе некой особы.

Правда, в данный момент «дьявольски удачливому герцогу Ройстону» безумно хотелось схватить Личфилда за измятую манишку и как следует встряхнуть. Вот ведь пес шелудивый!

— А может, я собираюсь сорваться в ее спальню? — Он насмешливо вскинул бровь.

Личфилд громко фыркнул.

— Никакая женщина не стоит карточного выигрыша.

— Эта стоит, — сухо уверил герцог и одарил его высокомерным взглядом. — Желаю вам насладиться остатком вечера, Личфилд.

Сказав так, Джастин не стал больше попусту тратить время и зашагал к выходу по тускло освещенному салону, по пути коротко кивая знакомым.

— Ройстон, поберегись!

Джастина спасла его знаменитая реакция. Он быстро отскочил в сторону и обернулся. Глаза его округлились от удивления. Чей-то кулак успешно остановил рванувшегося за ним Личфилда, и тот рухнул с изяществом заколотого быка.

Спаситель Джастина присел около него на корточки. Затем выпрямился, и герцог узнал лорда Брайена Андерсона, графа Ричмонда, ладного и грациозного джентльмена лет пятидесяти или около того, с густыми, рано поседевшими волосами.

— Вижу, ваш правый хук, как всегда, безотказен, Ричмонд, — с восхищением произнес Джастин.

— Похоже что так. — Граф поправил манжету, выглядывавшую из-под рукава дорогого черного сюртука. Оба игнорировали лежащего без движения Личфилда. — Смею спросить, чем же вы так вывели его из себя?

Джастин пожал плечами.

— Позволил выиграть у меня в карты.

— Неужели? — Ричмонд поднял брови. — Учитывая размеры его долгов, можно было предположить, что он скорее будет вам благодарен.

— Можно было, да. — Джастин бесстрастно смотрел, как двое слуг с равнодушными лицами уносят Личфилда. — Спасибо за своевременное вмешательство, Ричмонд.

— Не стоит благодарности, — поклонился граф и с сожалением добавил: — По правде говоря, я получил куда больше удовольствия, чем следовало.

Как и все в обществе, Джастин знал, что недавно овдовевший Брайен Андерсон последние двадцать пять лет был привязан к женщине, которая еще в первые месяцы брака упала с лошади и получила серьезную травму головы, в результате чего умственно превратилась в ребенка и оставалась в таком состоянии до самой смерти.

Но, несмотря на это, Ричмонд не отказался от своих брачных клятв. Во всяком случае, публично. Чем он занимался приватно, оставалось его личным делом и в любом случае не осуждалось обществом. Какая, должно быть, это невыносимая пытка — двадцать пять лет быть женатым на женщине, которая считает себя маленькой девочкой. Без сомнения, те часы, что он проводил за спаррингом у Джексона, были попыткой скрасить несчастную жизнь.

Так же как, вероятно, и удар Личфилду.

— В любом случае я вам очень признателен. — Джастин слегка поклонился. — Простите, мне пора. У меня встреча.

— Конечно. — Ричмонд тоже отвесил поклон. — О, и еще, Ройстон. — Он многозначительно взглянул на Джастина. Тот вопросительно вскинул брови. — Я бы на вашем месте постарался быть с Личфилдом осторожнее в ближайшие несколько недель. В роли победителя он еще менее обходителен, чем в роли проигравшего.

Джастин слегка улыбнулся.

— Да-да, — кивнул Ричмонд. — Много лет назад я имел неудовольствие служить вместе с ним в Индии и знаю его задирой с порочным характером. Его не любили ни солдаты, ни офицеры.

— В таком случае странно, что никто не попытался избавить себя, а заодно и других, от такого тирана.

В армейских кругах ни для кого не было секретом, что завербовавшиеся военные — завербовавшиеся, как же: зачастую им под тем или иным неблаговидным предлогом просто всучали королевский шиллинг — в неразберихе сражения иногда избавлялись от особо непопулярных офицеров.

Ричмонд с сожалением улыбнулся:

— Задержись он в армии дольше, наверняка бы и случилось, но еще раньше произошел нелицеприятный инцидент с женой другого офицера, и вышестоящий офицер поспособствовал, чтобы Личфилд скорее покинул Индию.

Джастин несколько секунд изучал лицо графа, на котором не отражалось никаких эмоций.

— А вышестоящим офицером уж не вы ли, сэр, были?

— Возможно, — мрачно ответил Ричмонд.

— В таком случае запомню ваше предупреждение, — произнес Джастин. — Доброй ночи, Ричмонд.

Не желая терять времени на дальнейшие церемонии, он прошел в холл, надел плащ и шляпу и вышел на улицу.