Она вопросительно взглянула на герцога, восседая на послушной гнедой кобыле, которую он самолично приказал для нее оседлать.

Его точеные губы изогнулись в холодной улыбке, синие глаза прищурились под бобровой шляпой. Мускулистые ноги в бежевых панталонах с легкостью управляли энергичным конем, поддерживая неторопливый темп. Джастин и Элеонора бок о бок ехали по конной тропе.

— Чтобы разжечь любопытство лондонского света, как того желает моя бабушка. Она хочет, чтобы нас увидели вместе еще до вечернего бала.

Элли бросила на него любопытный взгляд:

— А ваши собственные желания? Уверена, вам очень скучно сопровождать меня на прогулке.

Джастин промолчал, сознавая, что виной его плохого настроения была отнюдь не Элеонора. Последние три дня он только тем и занимался, что выслеживал доктора Франклина. Решительно настроился получить от него полный отчет о болезни бабушки и возможностях ее излечения. Однако, к глубокому раздражению, доктор категорически не желал нарушать принцип конфиденциальности между врачом и пациентом. Его не тронули ни угрозы герцога, ни просьбы любящего внука. И единственный ответ Франклина его нисколько не утешил.

— Каждый прожитый день приближает нас к смерти, ваша светлость, — сказал тот, когда Джастин спросил, действительно ли вдовствующая герцогиня на пороге смерти.

Профессионализм доктора, конечно, похвален, если не считать того, что в данный момент шел вразрез с интересами Джастина, который покинул кабинет расстроенным, так ничего и не узнав.

Привычные развлечения перестали доставлять ему радость. Он проводил вечера то в одном, то в другом игорном доме и возвращался в свои апартаменты глубокой ночью обладателем туго набитого кошелька и ужасной головной боли от переизбытка сигарного дыма и клубного бренди. Прошлая ночь тоже не была исключением, из-за чего Джастин смог подняться с постели только несколько часов назад. Ему пришлось очень поторопиться со своим туалетом, чтобы отбыть в парк с Элеонорой в положенное время — в пять часов пополудни.

Он уже жалел, что согласился на просьбу бабушки совершить эту прогулку.

— Мои желания сейчас не имеют значения, — категорично отмахнулся он.

Элеонора, слегка хмурясь, посмотрела на него.

— Мне казалось, ее светлости за последнее время стало лучше.

Джастин удрученно взглянул на нее, не желая обсуждать здоровье бабушки ни с этой девушкой, ни с кем-либо еще.

— Вы считаете, я согласился отправиться с вами в парк исключительно из-за ее предполагаемой болезни?

Элеонора пожала худенькими плечиками. Сегодня она была на редкость очаровательна в своей бархатной зеленой амазонке и соответствующей шляпке, из-под которой заманчиво выглядывали ярко-рыжие локоны.

— Вы определенно питаете глубокое уважение к желаниям и счастью бабушки, ваша светлость.

— Но не питаю того же к вам, вы это хотите сказать?

Элли уклонилась от пронзительного взгляда.

— Меня никто не спрашивал, хочу я или нет поехать с вами в парк на прогулку…

— В таком случае я вас спрошу, — протянул герцог. Его широченные плечи, красиво обтянутые кобальтово-синим сюртуком для верховой езды, слегка расслабились. — Не хотели бы вы отправиться сегодня вечером со мной в парк на верховую прогулку, мисс Розвуд?

Элли три дня подряд старалась переубедить герцогиню насчет своего присутствия на балу Ройстонов и выбора Джастина ей в сопровождающие. Потерпев в итоге фиаско, была вынуждена терпеть нелегкую процедуру примерки, которая занимала большую часть ее времени. Причем не только зеленой амазонки, но и нескольких новых платьев, одно из которых должна была надеть на сегодняшний бал. Элли предпочла бы провести этот день дома, собираясь с духом перед пугающим балом, чем совершать одинаково неуютную прогулку в сопровождении высокомерного, равнодушного, хотя и видного герцога. Учитывая то, что, судя по его молчаливости и хмурому лицу, он тоже не испытывал от этого никакой радости!

— Нет, не хотела бы, — твердо ответила она.

Джастин вновь расхохотался от ее честности.

— Даже несмотря на общеизвестный факт, что я никогда не сопровождаю молодых леди ни в парке, ни где-либо еще?

— Даже тогда, — непоколебимо подтвердила она. — Не знаю, как вам удается выдерживать взгляды и сплетни, сопровождающие нас с тех пор, как мы появились в парке.

Джастин удивленно вскинул брови и оглянулся по сторонам. Погрузившись в свои страдания после бессонной ночи и возлияний, он мало интересовался тем, что происходит вокруг.

Правда, в ответ на его вызывающе ледяной взгляд интерес заметно поубавился.

— Не обращайте внимания, — отмахнулся он, вновь повернувшись к Элеоноре.

Ее глаза расширились, лицо побледнело.

— Мне кажется, это невозможно.

— Может, комплимент или два смогут вас отвлечь? — задумчиво произнес он. — Я еще раньше хотел отметить, как изумительно вы держитесь в седле.

Даже слишком для той послушной кобылы, что он для нее выбрал. Хотя сейчас бросалось в глаза, что она очень подходила к рыжим волосам Элеоноры.

— Вас это удивляет? — поддела его она и горестно улыбнулась. — Мой отчим, ваш кузен Фредерик, может, и выказывал внимание в довольно бесцеремонной манере, но владел прекрасной конюшней, которой позволял мне пользоваться.

Джастин сузил глаза.

— «Выказывал внимание в довольно бесцеремонной манере», — медленно повторил он. — Фредерик был вам недобрым отчимом?

— Совсем нет. — Элеонора покачала головой. — Просто перестал интересоваться маминым да и моим счастьем, когда остыл к ней в постели.

— Элеонора!

Она пожала плечами:

— По-моему, это не редкость в среде знатных джентльменов, которые женятся ради плотских утех.

— Нет, — отрывисто не согласился Джастин. — Хотите сказать, что Фредерик женился на вашей матери только по этой причине?

Элеонора кивнула:

— Так она мне объясняла, когда я достаточно подросла, чтобы понимать подобные вещи. Фредерик женился на ней, испытывая желание, а она вышла за него, чтобы обеспечить будущее нам обеим. Когда же желание Фредерика остыло, то, учитывая отсутствие любви, их брак перестал быть счастливым. — Она невольно поморщилась.

Теперь Джастин понимал, почему Элеонора с такой неприязнью относится к бракам по расчету. С его стороны всепоглощающая любовь его родителей привела к такому же неприятию браков по любви. Какая ирония!

Элли показалось, что на лице герцога отразились какие-то эмоции, но через мгновение резкие черты вновь приняли обычное высокомерно-надменное выражение.

— А ваша мать прибудет сегодня на бал? — с любопытством спросила она. С Рэйчел Сен-Джаст она не встречалась еще ни разу.

Ее сын мрачно нахмурился:

— Моя мать никогда не покидает своего поместья.

— Никогда?

— Никогда.

Он ответил холодно и категорично, стало ясно, эту тему он предпочел бы не обсуждать.

— У ваших родителей был несчастливый брак?

— Ни в малейшей степени, — отрывисто произнес он и резко добавил: — Они так любили друг друга, что для них больше никто не существовал.

«В том числе и единственное дитя?» — потрясенно предположила Элли. Если так, это объясняет его представления о браке.

— Боже правый, Ройстон! Какая неожиданность видеть вашу светлость в парке!

Элли забыла все свои думы и повернулась к человеку, который приветствовал герцога со столь притворным радушием. Джентльмен, вероятно, когда-то слыл красавцем, однако сейчас красное одутловатое лицо лишало его всяческой привлекательности, а тучность явно была тяжким испытанием для бурого коня, на котором он восседал.

— Не больше чем вас, Личфилд, — лениво отозвался Джастин.

Элли с интересом посмотрела на него, затем перевела взгляд на того, кого он называл просто Личфилд.

Тот повернулся к ней, будто почувствовав ее заинтересованность, в свою очередь скользнул глазами от шляпки до ножек, потом с фамильярной неторопливостью вновь повернулся к Джастину.

— По-видимому, мы обязаны этому вашей очаровательной спутнице? — с восхищением предположил он.

Джастин напрягся.

— Возможно.

Его собеседник поднял седоватые брови:

— Не хотите нас представить, Ройстон?

— Нет. — Стальной взгляд герцога отсекал всякие сомнения.

Бледные, непонятного цвета глаза Личфилда вновь обратились к Элли, смерив ее критическим взглядом.

— Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы с вами уже когда-то встречались?

— Уверена, я бы запомнила, — неопределенно ответила Элли.

Личфилд с усмешкой повернулся к Джастину.

— Не могу не согласиться, она красавица, — протянул он тоном ценителя.

Может, Элли и была неискушенной, когда дело касалось светских тонкостей, но сейчас отчетливо понимала, Личфилд пытается любым способом раззадорить герцога, используя при этом и ее.

— Вы слишком добры, сэр. — Она с вежливым безразличием улыбнулась Личфилду. — А теперь, надеюсь, вы извините, нам пора.

— Неужели? — Тот ухмыльнулся, показывая неровные желтоватые зубы. У него было неприятное рябое лицо, из-под шляпы выглядывали пучки рыжеватых с проседью волос, спускавшихся на засаленный воротник рубашки.

— Разумеется, — холодно подтвердила Элли.

— Если вам захочется еще как-нибудь вечерком совершить верховую прогулку, буду счастлив предложить вам свои услуги по сопровождению. Вам достаточно отослать сообщение мне на Рассел-сквер. Я лорд Драйден Личфилд.

Элли была сыта по горло его фамильярными манерами, это притом, что их даже не представляли, очевидно намеренно, чтобы понять: в светских кругах это совершенно неприемлемо. Кроме того, она видела, что лорд Личфилд крайне далек от того, чтобы называться джентльменом. Напрашивался вопрос: как Джастин мог завести знакомство со столь неприятной личностью?

— Элеонора, я скоро вас догоню, — резко произнес Джастин.

— Ваша светлость? — изумилась она, но, развернув лошадь, осознала, что он уже не обращает на нее внимания. Они с Личфилдом обменивались взглядами, ожидая, кто первым сдастся.

Элли не сомневалась: молчаливую дуэль в итоге выиграет герцог, но она бы предпочла, чтобы ее вовсе не происходило. Это не только было неприятно само по себе, но к тому же вдовствующая герцогиня вряд ли очень порадуется, когда узнает, что Элли стала свидетельницей стычки ее внука с другим джентльменом.

Стискивая поводья своенравного коня, Джастин не сводил взгляда с вызывающе-наглого лица Личфилда.

— Элеонора, подождите меня в карете, — приказал он.

— Но…

— Элеонора, пожалуйста, отправляйтесь к карете.

Он не повысил голоса, но она по его тону поняла: сейчас лучше не спорить. Джастин с облегчением услышал, как она негромко понукает лошадь и удаляется в противоположном направлении.

— Вы что-то хотели сказать, Личфилд? — ровным голосом поинтересовался он.

Тот напустил на себя выражение полнейшей невинности.

— Нет, насколько могу припомнить.

Губы Джастина превратились в ниточку.

— Советую держаться на расстоянии от меня и моих знакомых.

Бледные глаза Личфилда скользнули в сторону Элеоноры, которая, так и не спешившись, разговаривала с сидящей в карете горничной.

— А она ваша, Ройстон?

— Именно так, — тут же подтвердил Джастин.

— Ну, раз вы так говорите… — усмехнулся Личфилд.

Джастин стиснул челюсти.

— Говорю.

— Это в данный момент.

— Это навсегда, если дело касается вас, Личфилд. — Джастин мрачно нахмурился.

— Даже если леди будет думать иначе?

Джастин втянул в себя воздух от столь дерзкой настойчивости.

— Потом не говорите, что вас не предупреждали!

— Что-то вы слишком уж собственник, Ройстон. — Он бросил испытующий взгляд на Джастина. — Это что, та самая леди, чье послание заставило вас оставить игру и со всех ног броситься прочь?

Так, собственно, и было, однако не в том смысле, который вкладывал Личфилд. Джастин промолчал.

— А, вижу, это так. Она редкая красавица!

— Повторяю, она не для вас, — напряженно парировал Джастин.

— Ну и ну. — Личфилд с любопытством посмотрел на него. — Неужели напыщенный герцог Ройстон все-таки нашел себе пару? Когда ждать объявления о помолвке?

— Дождетесь только моего неудовольствия, если я еще раз услышу от вас хоть одно нелицеприятное слово о юной леди, которую я опекаю! — рявкнул Джастин, безумно желая схватить наглого подлеца за горло и как следует придушить. Или отходить хлыстом. Да он так бы и поступил, если бы не понимал, что подобное действие привлечет нежелательное внимание к Элеоноре.

Глаза Личфилда расширились от удивления.