Кэрол Мортимер - Не просто скромница

— Это абсурд! — Элли в ужасе отшатнулась. — Меня же только-только ему представили!

Она побледнела еще сильнее.

Джастин мрачно кивнул.

— Вы мало знакомы с обществом и не знаете нюансов ухаживания.

Элеонора затрясла головой, локоны упруго качнулись у белой шеи.

— Я уверена, граф не имел в виду никакой фамильярности приглашением на ужин. Он просто хотел продолжить нашу беседу и узнать о моих взглядах. Наверняка он подыскивает компаньонку или гувернантку для пятилетней дочери.

У Джастина перехватило дыхание.

— Он обсуждал с вами ее будущее?

— Ну да. — Его жесткий мрачный взгляд сообщил Элли, что она явно совершила промах. — Но это ведь вполне безвредная тема, разве не так?

Тот с жалостью посмотрел на нее:

— Тема, которую джентльмен заводит, как правило, только с будущей мачехой указанного ребенка.

Глаза Элли расширились.

— Надеюсь, вы это несерьезно. Я едва его знаю!

Джастин иронично хмыкнул:

— Неужели вы действительно так наивны? В таком случае полагаю, моей бабушке стоило бы несколько отложить ваше вступление в общество.

— Я не…

— Сегодня днем вам чуть не сделал непристойное предложение один из самых мерзких негодяев Лондона, — безжалостно продолжал Джастин. — А вечером вы бестактно обсуждаете с мужчиной его малолетних отпрысков!

Элли покраснела от унижения, но сдаваться без борьбы определенно не собиралась.

Должна вам напомнить, этот «мерзавец» не заговорил бы сегодня со мной, не будь он вашим личным знакомым. И я действительно считаю, что граф Бракстон просто вел со мной светскую беседу.

Герцог оборвал ее недоверчивым взглядом.

— И при этом он обсуждал с вами будущее образование дочери?

Элли страдальчески нахмурилась:

— Ну да.

Неужели она зря принимала разговор Колфилда за чистую монету? Тогда ей так не казалось, но Джастину лучше известны нравы общества. И все равно беседа показалась ей совершенно безобидной. Джереми Колфилд был ужасно растерян, явно не представляя, как в одиночку растить маленькую девочку. О боже!

— Кажется, мой вечер сегодня потерпел полный крах! — Элли едва не разрыдалась, глядя на восхитительные блюда, так заманчиво выставленные перед ней на столе.

Джастин сухо улыбнулся:

— Не стоит так переживать, Элеонора. Одна неподобающая беседа с джентльменом не обязывает вас провести с ним всю оставшуюся жизнь. Да если бы подобное предложение и поступило, я бы не дал разрешения на этот брак. Не сомневаюсь, в данный момент моя бабушка извиняется за ваше поведение перед Бракстоном, ссылаясь на вашу неопытность в подобных делах.

— Надо же, какое облегчение! — резко парировала Элли. Испытываемое ранее чувство благоденствия кануло в небытие.

Она-то думала, что все делает правильно, с достоинством и воспитанностью, как и подобает подопечной герцога, а оказывается, она поддерживала графа Бракстона в заблуждении и позволяла думать, что поощряет его знаки внимания.

Она горестно вздохнула:

— И как вам только удается столь ловко и долго избегать брачных ловушек, ваша светлость!

Мрачное настроение, владевшее Джастином последние полдня, внезапно куда-то исчезло. Он со смешком пододвинул для нее стул.

— Полагаю, этот успех можно приписать моей скрытности и хитрости!

Элеонора поджала губы и села.

— Тогда, вероятно, вам следует подумать, как обучить меня этим навыкам, поскольку, боюсь, я на этот счет в полной растерянности.

Джастин с любопытством посмотрел на нее, пристроился в кресле, подождал, пока лакей поставит перед ними блюда со сладостями, и после этого удостоил ее ответом:

— А вы не считаете, что для вас большая удача стать графиней Бракстон?

Элеонора покачала головой:

— Конечно, граф приятный джентльмен, но у меня нет желания становиться женой человека, который не любит меня всем сердцем, ибо я хотела бы любить своего мужа.

Джастин пристально изучил ее лицо.

— Из-за безрадостных обстоятельств брака вашей матери с моим кузеном?

Элеонора кивнула:

— Для меня нет ничего хуже такой судьбы.

Джастин невольно восхитился ее убежденностью, хотя сам придерживался противоположного мнения. Он считал, что лучше выбирать жену по происхождению и способности произвести на свет здоровых детей. Кстати, об этом…

— А что вы думаете о детях? — спросил он. — Хотите иметь сына или дочь?

Зеленые глаза Элеоноры озорно блеснули, и она быстро оглядела столовую, где уже вовсю сновали представители светского общества, желающие подкрепиться.

— Мне кажется или этот разговор так же перешел грань допустимого, как и наше с лордом Колфилдом обсуждение образования его юной дочери? — Она подалась вперед, подцепила на вилку кусочек сочного ананаса и поднесла ко рту.

— Возможно, — с сожалением признал Джастин и обнаружил, что не может оторвать глаз от ее наливных губ, в которых исчезал сочный фрукт.

Элеонора задумчиво прожевала ананас, проглотила и провела языком по полным губам, слизывая остатки сока.

— Конечно, я бы очень хотела иметь детей, и по меньшей мере двоих, мальчика и девочку. Но только…

— Только от мужчины, который будет любить вас всем сердцем, — сухо закончил он за нее.

Элли улыбнулась:

— Почему вы так цинично относитесь к любви, ваша светлость? Ваша светлость?

Герцог поднял бровь.

— Вам не кажется, что задавать мне такой личный вопрос одновременно со столь официальным обращением несколько нелепо?

— Возможно, — признала она внезапно охрипшим голосом. Ее щеки вспыхнули румянцем.

— Возможно, Джастин, — напомнил он. — Обращайтесь ко мне по имени.

Элеонора моргнула, чувствуя, что в разговоре появляется какая-то неясная подоплека.

— Разве не более правильно называть вас Ройстоном, как зовет бабушка?

— Слишком формально, — отрезал он.

Элли опустила ресницы.

— Не уверена, что вдовствующая герцогиня одобрит…

— И что же именно я могу не одобрить? — живо вмешалась Эдит, присоединяясь к ним вместе с леди Сисели и леди Джослин.

Ее внук тут же поднялся, вежливо помог дамам усесться по другую сторону стола и снова вернулся на свое место рядом с Элли.

— Я пытался убедить Элеонору называть меня по имени, когда мы с ней одни или в компании родственников, или близких друзей, — пояснил он и кивком поприветствовал подруг бабушки.

Леди Сисели словно смутилась и беспокойно взглянула на вдовствующую герцогиню:

— Я не уверена, что…

— Эдит, думаешь, это позволительно? — Леди Джослин неуверенно нахмурилась, в подобных вопросах она всегда полагалась на герцогиню.

Та пристально посмотрела на внука и затем ответила:

— Почему бы и нет? В конце концов, они родственники, пусть и по браку.

— Да, но…

— Я по-прежнему не уверена, что…

Хор сомнений прервала герцогиня, обратившись к внуку:

— Ты был излишне резок с Бракстоном, Ройстон.

— Неужели? — В его голосе не слышалось ни малейшего беспокойства.

— Ты отлично знаешь, что да.

Бабушка нахмурилась.

— Уверен, он быстро оправится от потрясения, — рассеянно пробормотал Джастин, подцепил вилкой кусочек какого-то фрукта и заманчиво остановил перед лицом Элли.

Даже при всей своей наивности и неопытности Элли чувствовала: это совершенно неподобающе. Кроме того, Джастин не отрывал своего горящего взгляда от ее полуоткрытых губ, и это тоже ее беспокоило. Одновременно она осознала произошедшую с ним перемену. Всего несколько минут назад ругал ее за предполагаемое кокетливое поощрение лорда Колфилда, а сейчас сам бесстыдно с ней флиртовал. Неужели он так и задумывал? Может, он хочет проверить, усвоила ли она урок, вынесла ли что-то из их разговора? Однако какова бы ни была причина его поведения, результатом стало нежелательное внимание к ним обоим. Элли нервно посмотрела по сторонам и поняла: подруги вдовствующей герцогини явно шокированы интимностью жеста, которым герцог предлагал ей ломтик фрукта. Леди Сисели и леди Джослин, казалось, задержали дыхание, ожидая ее ответа. Лицо же Эдит, к сожалению, было столь же бесстрастно и загадочно, что и у внука.

Элли холодно улыбнулась и отодвинулась назад, стараясь не откидываться при этом на спинку стула, как когда-то учила ее мать.

— Благодарю вас, ваша светлость. Мне больше не хочется ананаса. Возможно, вам стоит самому им насладиться? Ручаюсь, он просто восхитителен.

Элли напряженно затаила дыхание, ожидая, что теперь сделает или скажет Джастин.

Это сумасшествие. Настоящее сумасшествие!

Ничем иным Джастин не мог объяснить, почему ведет себя как влюбленный идиот, который соблазняет возлюбленную лакомыми кусочками.

Джастин полагал, что не влюблен, не идиот же он. А Элеонора Розвуд определенно не его возлюбленная, и никогда ею не будет. И единственное, что его когда-либо привлекало в женщинах — это то, что можно делать с ними на шелковых простынях, а это женщины совсем иного рода.

Он посмотрел в ее изумрудные глаза совсем близко, в нескольких дюймах от его глаз. В этих зеленых глубинах плескалась неуверенность и даже некоторая паника, он осознал, что ее равнодушный отказ — чистая игра на публику. Расширившиеся зрачки, нежный румянец на щеках, приоткрытые губы, подрагивающая от частого дыхания грудь — все это выказывало ее истинные чувства.

Возбуждение. Ему ничего не стоило это определить.

Пусть она негодовала на роль, что он играл в ее жизни, — роль опекуна и защитника, — пусть бунтовала против ограничений, которые он сейчас на нее налагал. Пусть. Но она не в состоянии скрыть, что находит его привлекательным, даже несмотря на свое заявленное отвращение к «похоти», которая стала причиной второго брака ее матери с его кузеном.

На губах Джастина заиграла удовлетворенная улыбка. Он выпрямился.

— Так-то лучше, — протянул он, глядя на Элеонору, затем положил вилку и повернулся к сидящим напротив пожилым леди. — Элеонора просила научить ее, как удерживать на расстоянии излишне назойливых джентльменов, чтобы это не выглядело оскорбительно. Я пытаюсь исполнить ее желание, — криво усмехнулся он.

Но леди Сисели и леди Джослин по-прежнему смотрели на него с явным ужасом. Реакция бабушки была ничем не лучше.

— И ты, похоже, в этом преуспел, — раздраженно сказала она. — Только, к несчастью, выбранный тобой метод еще и успешно поднял вопросы относительно намерений герцога Ройстона к своей юной подопечной!

Джастин пренебрежительно усмехнулся:

— Он наверняка повысит популярность Элеоноры среди джентльменов и понизит среди леди!

— Это не смешно, Ройстон.

— Смешно. — Джастин откинулся на спинку стула. — А как иначе? Ведь нам известно, что у меня нет, и не может быть никаких романтических намерений в отношении Элеоноры.

— Я очень вам благодарна за этот урок, ваша светлость. — Элли уже достаточно наслушалась для одного вечера. Какой же он высокомерный, язвительный, невыносимый!

Но, к несчастью, она находила его опасно красивым и привлекательным, подозревая, что по-прежнему в него влюблена, сколько бы это ни отрицала. Стоило посмотреть на него, оказаться в его компании, сразиться с ним на словесных мечах, как у нее начинало стучать сердце, сбивалось дыхание, и она всем телом, до кончиков пальцев, ощущала его присутствие. Элли вполне отдавала себе отчет, что едва не поддалась опасным чарам, когда он так соблазнительно протягивал ей ломтик ананаса.

Его жест казался настолько личным, что все разговоры и шумы будто исчезли и мир сузился только до них двоих. В тот момент Элли ощущала, что просто не может отвести взгляд от его пронзительно-синих глаз. Она ощущала себя бабочкой на булавке под любопытным взглядом исследователя!

Впрочем, первые же его слова ясно показали, что он сам не испытывает ничего подобного. Просто подтвердил то, что она подозревала все это время: высокомерный герцог Ройстон лишь преподал ей очередной урок в своей обычной невыносимой манере.

— Извините, мне нужно привести себя в порядок, прежде чем возобновятся танцы.

Джастин вежливо поднялся.

— Я провожу вас.

Элли насмешливо подняла бровь, точь-в-точь, как он.

— В дамскую комнату, ваша светлость?

Его точеные губы растянулись в усмешке.

— Разумеется, подожду вас в холле.

Элли раздраженно нахмурилась:

— В этом нет необходимости…

— Давайте не будем ссориться. — Он сжал челюсти. — Если только у вас нет договоренности с Бракстоном встретиться где-то в уединенных апартаментах.