Кристина Майер - Не провоцируй, белочка!

Как я и думала, она сама себе позволила заселиться в эту комнату. Достав сумку, Алена принялась собирать вещи. Эта гадина пытается здесь окопаться. Если мне придется уехать к Виктору, Алена продолжит портить жизнь Миле. Степа, как и любой мужик, не видит проблему там, где она может появиться. Реализуя свои наполеоновские планы, он не обращает внимания на козни, которые строит эта девица у него под носом. Конечно, как только его перестанет устраивать новая домработница, она пожалеет, что с ним связалась. И я ей не сочувствовала.

Серьги я так и не решилась содрать… Сложно было предугадать реакцию брата, он мог взбеситься из-за того, что я тронула его подарок.

Дождавшись, когда Алена уйдет, я закрыта дверь и прошла в спальню. Кому предназначалась эта комната, я не знала, но решила остаться здесь, рядом с невесткой и племянником. Дом напоминал тюрьму: все окна в решетках, высокий забор, двор неухоженный. Постель нужно было перестелить, чтобы я и Марк могли на нее прилечь.

Выйдя из спальни, я прошла по коридору, отыскала лестницу и спустилась вниз на первый этаж. Возле двери дежурило два охранника.

— Где прислуга? Пусть принесет чистый комплект белья, — обратилась к ним. Сама перестелю и буду точно знать, что никто на нем не лежал.

— Мы не можем уйти, вы пройдите… — не дослушав, я отправилась в том направлении, куда указал мужчина. Мне их и видеть, и слушать было неприятно. Это они сегодня отключили охранников Алмазова и похитили меня.

Алена сидела в кухне.

— Принеси в комнату новый комплект белья и покрывало. — не переступая порог, произнесла я.

— В дальней комнате все чистое.

— Ты со мной не разговаривай, выполняй приказ. Готовь, кому хочешь, но Миле и себя я буду готовить сама, — добавила я, прежде чем уйти.

Мила проснулась, покормила сладуна. Она старалась держаться, но я видела, как невестка тайком утирает слезы. Я понимала, что убежать мне не удастся, но специально завела об этом разговор, чтобы отвлечь Милу. Ей нравилось разрабатывать план, а я ее в этом поддерживала. Приходилось шептаться, чтобы нас никто не подслушал. Чем больше мы обговаривали детали побега, тем сильнее мне верилось, что все может получиться.

Степа пришел поздно. Как всегда не в настроении. Нервничал, скрывался на охране. Привез кучу моих и Людиных вещей.

«Решил сюда переехать жить, что ли?» — подумала я, разбирая одежду.

Ночью не могла уснуть, думала о Ренате. Это были светлые мысли. Они давали надежду, не позволяли отчаянию победить. Я чувствовала, что нравлюсь ему. Но этих чувств было недостаточно, чтобы создать семью. А жаль…

А еще мне было больно оттого, что мы так расстались. Меня, словно вырвали из среды его обитания, не позволили даже попрощаться. Интересно, что он сейчас делает? Думает обо мне? Может отомстит Степе за свою охрану? Я бы не возражала, если бы кто-нибудь по-мужски поговорил с братом.

В дверь негромко постучали. Я открыла на пороге стояла Мила с Марком на руках.

— Возьми его к себе, я чуть позже заберу. Он спит. — глаза она отводила в сторону и старалась не поворачиваться левой стороной. Что-то Степан расчувствовался раздавать пощечины.

— Что случилось? — спросила, забирая Марка.

— В комнате нет кроватки, а Степан настаивает… на исполнении супружеского долга, — голос ее дрогнул. — Мне противны его прикосновения, — шепнула она.

Вместо извинений, он заставляет ее с ним спать. Думает, это решит проблему? Надеется, что Мила забудет и примет его?

Я бы возненавидела такого мужа. Не удивлюсь, если она испытывает подобные чувства. Какой же он противный! Есть люди, которым нельзя давать деньги и власть. Степа один из них. Все его пороки вылезли наружу.

Белла

Утром Степан позвал нас всех к завтраку. Марк раскапризничался, поэтому Миле удалось избежать «семейного» застолья. Я отказалась есть еду, приготовленную его любовницей. Меня устроили свежие фрукты и чашка чая.

Телефон Степа всегда держал под рукой. Как только раздался звонок, он принял вызов. Непродолжительный разговор, закончился для меня еще одним потрясением:

— Вечером мы едем в гости к Виктору Боярову. Нужно обговорить детали новой сделки. — пристально смотрел он мне в глаза. Наверное, ждал, что я запротестую, чтобы сразу наказать. — Белла ты знаешь, как себя вести? — я кивнула. — Только попробуй, что-нибудь выкинуть, ты очень сильно пожалеешь о своем непослушании. — я отвела взгляд, чтобы он не увидел в них возмущения и протеста. Приблизившись, Степа схватил меня за челюсть, вынудил посмотреть на него. — Белла, я не стану больше предупреждать. Я не позволю тебе испортить нам всем жизнь. Кто идет против семьи — он враг. А врагов я не жалею.

«Враг это ты! Ты портишь всем нам жизнь!» — мысленно кричала, но вслух побоялась произнести. Степа начнет вколачивать в меня свою правду.

— Зачем мне ехать с тобой? Договоритесь с Виктором без меня. — я понимала, что могу не выдержать совместный ужин. Да и просить прощения у Боярова не собиралась.

— Ты поедешь, — с нажимом произнес он. — Будешь мило улыбаться, и каяться за свой проступок. Если Виктор хоть немного остыл после твоего предательства, есть шанс, что он тебя простит. Я очень надеюсь, что ты постараешься завоевать его расположение.

«Не нужно мне его расположение!»

— До вечера у тебя есть время подготовиться, — продолжил он, надавив чуть сильнее на челюсть. Наверное, заметил во взгляде неповиновение. — Надень самый сногсшибательный наряд… накрасься, что вы там еще делаете… И подумай о том, что ты скажешь Боярову. В шесть вечера, чтобы была готова.

— А если он меня не простит? — я знала, что тогда будет, но хотелось услышать подтверждение из его уст.

— Останешься у Виктора, — холодно равнодушно произнес Степан.

— В качестве кого?

— А ты подумай, — так же спокойно продолжил он. — Повар у него уже есть. — не добавив больше ни слова, Степа развернулся и ушел.

«Вот же подонок! Это ты нам враг!»

* * *

Время стремительно приближалось к шести: вот уже три… четыре… почти пять, а я не могу заставить себя пойти выбрать наряд, накраситься… Мила понимала мое состояние, не торопила, но с опаской поглядывала на часы. Настроение было подавленное.

— Жаль, я с тобой не смогу поехать. — Милу Степа брать не собирался, а ее поддержка мне очень пригодилась бы, даже если бы она просто сжимала под столом мою руку. Когда дольше тянуть уже было нельзя, я встала и взяла из шкафа первое попавшееся платье: темно-серое с серебристым отливом. Строгое, стильное, рукав три четверти, спереди закрыто, длина чуть выше колен. Надеюсь, Степе оно покажется достаточно сексуальным. Хотя сам Бояров любитель заглянуть в декольте, а его здесь практически нет.

Волосы собрала сзади в замысловатый пучок. Косметику почти не использовала. Тушь и губная помада нашлись в сумочке Милы, а моя косметичка осталась в доме Рената.

— Выглядишь шикарно, — оглядев меня, грустно произнесла невестка.

— Иногда стараешься выглядеть хорошо, не получается, а тут, как назло… — недовольно покачала я головой, рассматривая свое отражение в зеркале.

— Ты всегда красавица.

— Кто бы говорил. — Мила очень хорошенькая. Даже то, что она последние дни не красится, не высыпается и выглядит подавленной, ее не портит. У Милы тонкая природная красота: нежный цвет лица, пухлые губы и большие светло-голубого цвета глаза.

— Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку, — с улыбкой произнесла невестка.

* * *

Степа просканировал мой внешний вид, ничего не сказал. Если бы его, что-то не устроило, он бы молчать не стал. Наверное, туфли на высоком каблуке так любимые им, отвлекли от серого цвета платья и минимума косметики на лице.

Ровно в шесть мы выехали из «тюрьмы» в сторону дома Боярова. Виктор был любезен, но крайне сдержан. На ужине кроме хозяина дома присутствовала его пожилая мать и тринадцатилетний сын от первого брака. Мы были знакомы, неудивительно, что моему присутствию Светлана Юрьевна не обрадовалась. Весь ее внешний вид демонстрировал, что мой побег и позор сына не забудут, не простят. Задрав свой аристократичный нос, она поджала недовольно губы, теперь они напоминали тонкую прорезь в области рта.

За меня извинился брат, а я нехотя поддакнула. Если бы Виктор решил оставить меня в качестве любовницы, его бы родственники за столом не присутствовали, подумала я. Так же, наверное, подумал и Степан, настроение брата заметно улучшилось. Осуждающие взгляды возможной свекрови раздражали, я старалась не смотреть в ее сторону. Сын Боярова ушел к себе. Мужчины после ужина удалились в кабинет, а мы остались пить чай в гостиной.

— Я хотела бы вам, кое-что сказать. — в руках Светлана Юрьевна держала кружку, изящно оттопыренный мизинец был направлен в мою сторону. Женщина всячески демонстрировала свое высокомерие.

— Да?

— Независимо оттого, простил Виктор ваш постыдный поступок или нет, я хочу предупредить, что не желаю видеть вас своей невесткой. Не хочу, чтобы вы вошли в нашу семью, — выговаривала она. — Наличие денег не делает вас достойной невестой. Вы хабалка. Ваше нежелание стать супругой моего сыну читается невооруженным взглядом. Виктор может получить любую женщину. Любую. Я уверена, он встретит приличную женщину. Виктор достоин любви и уважения. Молодая необразованная барышня ему не пара! — я молчала, а женщина все сильнее расходились. Ее сейчас инсульт ударит, а я останусь виноватой. Мать Боярова продолжала что-то говорить, а я отвлеклась, мои мысли витали вокруг того, что происходит в кабинете. Какую участь уготовила мне судьба? Что решат Бояров и мой брат?.. — Так и будете молчать? — вернула меня мать Виктора своим вопросом в гостиную.

— Что бы я ни сказала, меня это вряд ли оправдает в ваших глазах.

— Вы правы, милочка. Мужчины слепы. — тут я не могла с ней не согласиться, сама так думала о Степане. — Они не видят, что за обычной картинкой ничего нет, — старясь меня задеть, продолжила женщина.

— Не спорю. А если у мужчин имеются деньги, то они любят собрать галерею из таких картинок, и им в нашем патриархальном обществе все прощается. Обидно, что с царских времен ничего не изменилось. У женщин до сих пор нет прав, одни обязанности. — она застыла с открытым ртом. То ли ее так поразили мои слова, то ли то, что я вообще открыла рот. Светлана Юрьева не нашлась, что ответить. Я мысленно торжествовала, но недолго. В этот момент дверь открылась, в гостиную вошли Степан с Виктором.

Если сейчас мамаша перескажет мой вдохновенный монолог, братец меня убьет у них на глазах.

Белла

— Все хорошо? — обратился Степа к матери Виктора. Тело его напряглось, как перед броском. Заметил на ее лице возмущение и растерянность?

— Да, все прекрасно. — ответила я вместо женщины. Мое сердце так сильно стучало в груди, что я была уверенна, он обратит на это внимание. Бросив на меня высокомерный взгляд, она подтвердила мои слова:

— Да, все замечательно, — произнесла Светлана Юрьевна сухо, но я и за это ей была благодарна. Взгляд брата смягчился, тело расслабилось.

— Белла, я бы желал прогуляться по саду, составите мне компанию? — обратился Бояров ко мне. Степа взглядом дал понять, что со мной случится в случае отказа.

— Конечно, — это был единственный ответ, который я могла дать. Десяток других, вертевшихся на языке, пришлось проглотить.

— А мы пока пообщаемся со Степаном Алексеевичем. — Светлана Юрьевна, указала на стул стоящий рядом с ней. Надеюсь, это не было угрозой в мой адрес. Мне она так не улыбалась…

— Идемте, Белла? — напомнил о себе Виктор.

- Идемте.

— Вечер прохладный, накинем верхнюю одежду.

Мы шли по каменным дорожкам, стук моих набоек нарушал тишину, которая ужасно давила на нервы. Прогулку нельзя было назвать приятной. Яркая луна и чистое звездное небо не улучшали настроения.

Вроде поговорить хотел, а еще и слова не произнес. Ждет извинений? У меня не было желания каяться в своем побеге, да и говорить не хотелось. Я пыталась мысленно начать разговор, но мой мозг твердил только одну фразу — «Помогите мне сбежать». Конечно, озвучивать я ее не стала. Это означало бы вырыть себе могилу или купить билет в бордель.

— Вы не хотите ничего мне сказать, Бэлла? — меня передернуло оттого, как он произнес мое имя. Бояров всегда ко мне так обращался, когда мы оставались наедине.

— Мне, наверное, следует извиниться…

— Попробуйте, — спокойно произнес он. Не на такой ответ я рассчитывала.