Перевернувшись на другой бок, она наконец открыла глаза. То, что она находится не в своем доме девушка явно ощутила.

"Снова здесь"

Почему-то она даже не думала удивляться этому факту. Нет. Вместо удивления же было совсем другое чувство… Облегчение… Почему? Ответа Соня найти не могла. Да и не хотелось ей сейчас рыться в своих чувствах. Полежав так еще минут десять, Рахмановская все же нашла в себе силы встать.

Зайдя в кабинет, она застала Михаила сидящего за столом и сосредоточенно читавшего какие-то документы. Слегка сведенные на переносице брови говорили о важности читаемых им документов. Если он и слышал, как вошла Соня, то не подал этому вида.

Переминувшись с ноги на ногу, Соня с усмешкой заметила про себя, что впервые, находясь рядом с этим человеком, она почувствовала смущение.

— И что же там интересного ты вычитал? — Спросила она, нарушив тем самым тягостное молчание, которое ее немного раздражало. Но, очевидно, тяготило оно только ее, так как парень невозмутимо продолжал читать дальше, словно и не слыша заданного ею вопроса.

— Надеюсь это правила этикета, так как тебе не мешало бы подучить его, — Рахмановская начала злиться.

— Нет. Но я вот жалею о том, что не обладаю книгой сей предмета, — наконец произнес молодой человек, откладывая бумаги в сторону. — Так как чувствуя всю твою необходимость в этом познании, я подарил бы ее тебе с превеликим удовольствием. Знаешь, до сих пор не могу избавиться от желания задать тебе хорошую трепку. С самой первой нашей встречи это желание стало только сильнее.

— Всегда подозревала в тебе извращенную натуру, — с ухмылкой отметила Соня.

— Надо же, вернулась былая остроумность, — очевидно, Миша не поддержал ее шутки. Напротив, его лицо становилось все мрачнее. — Ты поистине человек-загадка. Волею случая невольно задумываешься, чем же интересно забита эта маленькая головка, помимо развлечения, выпивки и клубов. Даже пробиваются признаки интеллекта, но все сплошь развивается о твой эксцентризм, вечное желание кому-то что-то показать или же доказать.

— Думай что хочешь, мне плевать, — былая веселость в миг куда-то улетучилась.

— Да я и заметил, что тебе плевать, — фыркнул Романов. — тебе сплошь плевать на все вокруг, что ты даже не задумываешься о последствиях. Боже мой, да ты просто идиотка!

— Что же ты обратился к этой идиотке за помощью? — сквозь зубы проговорила Соня.

— Нашел наиболее удобный и быстрый вариант устранения общей проблемы. Но ты и тут умудрилась выделиться!

— Уж прости, эмоции не совладали. Я же все таки девушка, хрупкий цветок! — язвительно начала говорить девушка, не замечая, как начала повышать тон.

— Да ты скорее хреново яблочко раздора и хаоса! — воскликнул Михаил, в силах хлопнув ладонью по столу, после чего он встал и медленно двинулся по направлению к девушке. — ты до чертиков меня злишь, солнышко. Ты знаешь, какие у тебя могли быть проблемы из-за твоей выходки? Маленькая несмышленная девочка, которая просто запуталась в самой себе.

— Да пошел ты! — в сердцах воскликнула Рахмановская. — возомнил себя самым умным? Да что-то не похоже, учитывая то, что мы плавали почти в одной луже. Да ты просто самоуверенный кретин! — не удержавшись, Соня, не глядя, схватила первое, что попалось под руку и запустила этим в ближайшую стену. Это несколько охладило тыл парня, так как остановившись, он внимательно посмотрел на девушку, которая, в отличие от него, уже начала заводиться. — да! Мне плевать! Плевать, понял? Ненавижу тебя! Ты меня просто бесишь, слышишь, пай-мальчик с уголовным сроком?! Да, я выстрелила! И сделала бы это еще раз, если бы довелось, с превеликим удовольствием!

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Молодой человек так и продолжал держать Соню за запястья, правда хватка его немного ослабла, а еще через минуту его руки плавно переместились к шее.

— И откуда же ты такая на мою голову? — спросил он скорее у себя. — Глупая…

— Ты мне тоже не шибко нужен.

— Нахальная…

— Терпеть тебя не могу… — она, не отрываясь, смотрела в темно-карие глаза, которые становились все темнее.

— Девица…

Они не поняли, как это произошло, но страсть четко завладела ситуацией, решив вмешаться. С грубой решимостью губы Миши обрушились на губы Сони, сминая их жестким поцелуем, не давая шанса на сопротивление. Он словно давал понять, кто здесь хозяин и что не терпит отказов. Хотя такового и не последовало. Было лишь секундное замешательство. И словно маленькая ниточка сомнения лопнула под этим напором. С глухим стоном девушка прижалась к мощному телу, отвечая на поцелуй со всей силой, с которой могла. В этом поцелуе не было ни грамма нежности. Лишь голая страсть, которая с каждым разом разгоралась все сильнее и сильнее. Прерывистые вздохи и еле слышные полустоны только побуждали к дальнейшим действиям. Более откровенным. Пробираясь Соне под майку, Михаил прокладывал дорожку поцелуев от шеи к груди, чувствуя, как тело девушки пробирает мелкая дрожь, которая передавалась и ему. Руки девушки тоже не остались безучастными и, вскоре, пиджак парня полетел в сторону, как, в последующем, и рубашка вместе с футболкой, что была на Рахмановской.

Издав приглушенный стон, более чем похожий на рычание, Миша поднял Соню на руки и усадил на стол, предварительно одним махом скинув с него все. Звуки шума падающих на пол тяжелых предметов никак не подействовал на парочку. Слишком занятые друг другом, они ничего не слышали вокруг.

Свое изменившееся положение Соня осознала лишь тогда, когда прохладной глади поверхности стола коснулось обнаженной спиной, но вскоре забыла и об этом, выгнувшись навстречу умелым ласкам парня.

Склонившись над ней, Миша поцеловал девушку в шею, заскользив вниз. Его губы скользили по нежной коже, пока он не отыскал взволнованно пульсирующую жилку. Его язык нежно коснулся трепещущего места. Прикрыв глаза, Рахмановская закусила губу, чтобы не застонать от удовольствия, когда темная голова опустилась ниже к груди. Пальцы ее блуждали по плечам, спине Михаила, скользнув затем по ребрам и ниже, добравшись до застежки ремня, чувствуя, как на этом моменте живот его напрягся.

— Ст… — услышала она хриплое то ли ругательство, то ли одобрение, когда руки ее посмели забраться дальше. Увлеченная желанием, не испытывавшем ранее, она собиралась дальше продолжить свое маленькое 'исследование', но ее резко схватили за запястья и убрали руки.

— Потом поиграешь… — тихо проговорил Романов, затем, крепко схватив ее за волосы на затылке и сжав в кулак их, крепко поцеловал. Желание полностью завладело Соней, и она не могла удержать громкого стона, чувствуя грубое вторжение парня и сильнее выгибаясь навстречу ему, стараясь прижаться теснее. Она сжимала пальцы, зная, что царапает ему кожу, но ей было плевать. Как будто было необходимо это сделать. Причинить боль. Чтобы он заплатил за то желание, что вызывал в ней. Желание. Дикое. Нестерпимое. И оно не пройдет еще долго. Она знала. Чувствовала. Интуитивно. И она не могла с ним бороться. Они не могли. Оба.


Сидя в туалете, я прислушивалась к тишине, наступившей в доме, после того, как минут двадцать назад Ян ломился в дверь туалетной комнаты. Решив, что больше уже сидеть здесь нельзя, я наконец-то вышла из туалета. Странно, что навстречу мне никто не выбегал с грозными обещаниями 'выпороть'. Да и вообще, тишина стояла сомнительная, но стоило только мне войти в комнату, как все мои подозрения по поводу того, что Власов замышляет что-то, сразу рассеялись. Картину, что я застала, была столь неожиданной, что я, остановившись на пороге, с минуту наблюдала за тем, как Ян, уютно расположился на моей кровати, обняв одной рукой подушку. Грудь его поднималась в такт ровному дыханию, что говорило о том, что парень спит.

Уголки губ сами по себе потянулись вверх, и глупая улыбка появилась на моем лице, а я просто стояла и смотрела на него, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить его. Ведь, впервые в жизни я вижу его таким. Без ехидной улыбки и ироничного взгляда. Обычного парня, уставшего от проблем, что доказывала явная синева под глазами и не однодневная щетина. А светлые в беспорядке волосы придавали ему более мальчишеский и озорной вид. Хотелось протянуть руку и провести рукой по этим самым волосам, по небритой щеке. Просто хотелось коснуться его. Наверное, это и есть любовь.

Глубоко вздохнув, я все-таки, шагнув вперед, тихонько пошла к постели. Стараясь делать это как можно осторожнее, легла рядом.

— Люблю тебя… — шепотом выдохнула я, укромненько пристроившись возле него. Но стоило мне только закрыть глаза, как меня крепко прижали к груди. Первой моей мыслью было, что он проснулся, но она оказалась ошибочной. Ян так же продолжал спать, обнимая меня и прижимая к себе словно мягкую игрушку. И было так странно, ощущать, что чувствуешь ни раздражение, ни неудобство, а радость. Такую простую, не большую, но в то же время радость.

Он здесь.

Он со мной.


Проведя пальчиками по груди парня, Соня томно взглянула на него. На ее губах появилась ехидная полуулыбка.

— Плохой мальчик, — бросила она, после чего перевернулась на спину и легла рядом.

— Мне казалось, тебе это нравится, — хмыкнул Миша.

— Нравится, — мурлыкнула Рахмановская. — Я довольствуюсь.

— Довольствуйся, — усмехнулся Михаил. — Пока есть время.

— 'Пока есть'? — Зеленые глаза с удивлением посмотрели на него.

— Да, пока есть, — облокотив голову на сложенные руки, Романов посмотрел вверх.

— И что же будет дальше? — удивление сменилось недоумением.

— Все кончено, Соня. Я уезжаю.


*Пару дней спустя*


Глубоко выдохнув, я переминулась с ноги на ногу. Чувство маленького де жа вю не покидало меня. Казалось, что все снова кончится плохо. Снова. Внутри все сжалось. Словно холодок прошелся.

— Кристин, — мужские ладони легли на ее плечи. — Посмотри на меня.

Я послушно подняла глаза вверх и встретилась с взглядом серых глаз, пристально смотрящих на меня. Внезапно в горле встал ком.

Всего лишь за какую-то неделю он смог разбудить все те чувства во мне, которые я пыталась убить целый год. И сейчас, он стоит передо мной, такой серьезный, немножечко хмурый, но такой родной. За все эти дни, которые мы были вместе, я уже настолько привыкла к нему. Что же ты делаешь со мной, Ян?

— Будешь скучать по мне? — он как будто читал мои мысли, так как на его лице возникла та самая хамоватая улыбка, что была так до боли знакома мне. В душе защемило от невыносимой тоски.

— Нет, — тихо произнесла я.

— Что, правда? — его руки плавно перешли на шею.

— Да-а, — получилось протяжно. — Я же… — запнулась. — Сильная…

Что-то словно замкнуло во мне. Голос будто пропал, и я замолчала от переполнявших меня эмоций.

— Я и никогда не сомневался в этом, — сказал Власов, внезапно крепко прижимая меня к себе. — Моя сильная, смелая и умная девочка.

Я бы не поверила, что этот тихий и жалкий стон издала я, если бы с нами рядом никто не стоял.

— Моя девочка… — он говорил тихо, с медленной интонацией. — Та самая, в которую я влюбился.

Закрыв глаза, тут же почувствовала, как по моим щекам начинают одна за другой идти слезы. Прерывисто вздохнув, я с тихим всхлипом прижалась к его груди, схватив за рубашку. Множество желаний боролось во мне и первое что приходило на ум, это закричать во все горло, вцепиться руками и не отпускать. Никуда и никогда.

— Кристин, прости меня, я идиот…. - я чувствовала тепло его дыхания у себя на щеке. — Надеюсь, ты еще будешь меня ждать. Я прошу этого, — больше ни слова не говоря, он взял мое лицо в свои руки и стал жадно целовать, впиваясь губами в мои губы. Ответ последовал незамедлительно. Мы стояли и целовались как сумасшедшие посреди аэропорта, не замечая толпы проходящих мимо людей. Это было похоже на последний поцелуй. Прощальный. Но нет. И сердце рвалось из груди от осознания того, что это не последний наш поцелуй. Нет. И в него я вкладывала все, что чувствую. Все, что хотела сказать.

Буду. Я буду тебя ждать, Ян.


…


— Нет.

— Ну, пожалуйста, Даничка, — Соня состроила жалобную гримаску.

— Соня, попроси кого-нибудь другого, я не нянька, — фыркнул парень, отворачиваясь, чтобы избежать соблазна улыбнуться, при виде лица Рахмановской. Он не мог дать ей повод помыкать им.

— Нет, ты не нянька, — внезапно вся смешливость исчезла с ее лица, и девушка стала серьезной. — Но ты единственный, к кому я могу обратиться.

Заметив перемену в ее тоне, Даниил посмотрел на Соню и был удивлен тем, что увидел. Перед ним стояла не та игривая и нахальная девица, к которой он привык, а обычная девушка. Слегка потрепанные волосы, очевидно не расчесанные с утра, легкая тень синяков под глазами, что говорило о том, что она мало спала. Исчезла та вечно наигранно веселая улыбка и сияющие огнем глаза смотрели устало в одну невидимую точку.