Лана Мур - (Не)случайная для принца

Меня затошнило, когда представил, как здесь жилось Мии. Как она смогла вырваться отсюда? Откуда взяла силы, решимость?

— Вот и приехали, — прервал мои размышления Грег.

Полутемный магазинчик с мутными окнами, невыносимо пропахший несвежей рыбой. На пороге стоял высохший старик и растягивал синеватые губы в хитрой усмешке.

— Надо же, за всю свою жизнь не видел таких машин, а сейчас уже второй раз. Наверное, жизнь должна улучшиться?

— Улучшится, — пообещал я, стараясь не морщиться от смрада и глубоко не вдыхать. Потом придется долго отмываться. — Сколько ты хочешь за запись?

— Господин даже не взглянет на нее? — подернутые поволокой глаза прищурились.

— Ее видел мой приятель. Мне достаточно. Ты же не будешь меня обманывать?

— Нет, господин. Проходите. Не хотите свежей рыбы? Свежайшая, только что выловленная.

Лгал он так же плохо, как и пах.

— Не стоит. Говори сколько хочешь и давай запись. Если обманешь, то узнаешь, что значит по-настоящему свежая рыба, — пообещал я.

Хорошенько подумав, торговец назвал цену, наверняка, считая ее запредельной, и протянул липкую карту памяти.

По тому, как распахнулись его глаза, когда Грег вытащил из кармана и протянул пачку денег, было видно, что мошенник жалеет о том, что не назвал большую сумму.

Ухватив деньги узловатыми пальцами, он потянул к себе, но Грег не отпустил.

— Копии нет?

Пробубнив что-то невнятное, старик вытащил еще одну карту.

— Надеюсь, это все. Иначе тебе же будет хуже, — заявил Грег, отпуская пачку.

Я удивился такой категоричности, но сурово кивнул.

— Не, конечно же, нет, господин. Это все, — лебезил старик, но я уже спешил к машине.

Грег захлопнул дверь со стороны водителя.

Он вставил карту в мобильник и протянул мне.

Сначала ничего интересного не происходило. Сновали какие-то люди, потом подошла компания довольно крепких парней и с любопытством осматривали не стоящие того облезлые стены. Поначалу вели себя спокойно, но чем дальше, тем более агрессивными становились. Резкие жесты, выпады друг на друга. Кажется, они готовы были подраться, когда появился пожилой и презентабельный мужчина, не вписывающийся в окружающую нищету.

Черные с проседью длинноватые волосы, осанка, разворот широких плеч, прямой нос — все это было очень знакомо. Глаза скрывали темные очки, но я знал их разрез и цвет.

— Дядя? Что он здесь делал?

Я недоуменно посмотрел на Грега.

— Думаю, догадаться несложно. Именно эти парни и были на байках.

— Но дядя? Кузен мамы? Почему?

— Хороший вопрос. И очень подходит к тому, что я узнал о первом несчастном случае с Мией. Я, вернее, Ви кое-что раскопала.

— Ты посвятил в это Ви? — я раздраженно скрипнул зубами от несдержанности приятеля.

В ожидании Рэна я буквально не знала чем заняться. От нечего делать несколько раз обошла квартиру. Она оказалась еще больше, чем мне представлялось. Очень хотелось выйти на широкий балкон, вдохнуть свежий морской воздух, почувствовать, как влажный ветер ластится к коже, словно кошка, но я сдержалась. Вокруг меня действительно происходило что-то странное, и Рэн не из вредности запретил высовываться. Несколько раз звонил телефон, но я не подходила. Стучалась и просилась войти уборщица, но, напуганная, я боялась даже пискнуть и не сводила глаз с резвящихся в аквариуме рыбок, представляя, что одна из них.

Это простое совпадение, или здесь постоянно такой проходной двор?

Я почти впала в тихую истерику. Сидела на диване обхватив колени, смотрела в одну точку и методично раскачивалась. Казалось, что весь мир ополчился против меня, и самое главное, я не понимала почему. Кому и что я сделала?

Уткнулась головой в скрещенные руки. Халат Рэна все еще был на мне, и я вдохнула тонкий аромат лимона и мяты. Как ни странно, он придал смелости. Я не позволю снова задушить себя как слепого котенка. К тому же, за моей спиной Лорэнций Нордгейт. Он будто обнимал меня за плечи и внушал уверенность, что все будет хорошо. Не знаю почему, но именно сейчас я была уверена, что могу ему доверять. Он не оставит меня, не бросит. В первый раз в жизни я могла положиться на кого-то кроме себя.

Вот уж действительно, причуды судьбы — моим защитником стал именно тот, кого считала высокомерным снобом, кого презирала за то, что пытался испортить мне жизнь, а оказалось, что только на него и могу рассчитывать.

Запах Рэна словно придал мне сил. Я вскочила с дивана и отправилась в кухонную зону. Наверняка, он вернется голодным. Обшарила холодильник, но кроме яиц, масла и копченого мяса там больше ничего не было. А нет, еще нашла хлебцы для тостов.

Мне придется импровизировать, а Рэну попробовать лакомство, которым иногда балуют детей из приюта.

Не уверенная, что неприхотливое блюдо не окажется у меня же на голове, я вырезала из хлебцев серединку и бросила корочку на растопленное в сковородке масло. Разбила яйцо и осторожно вылила его в середину хлебца, присыпала найденными специями, а когда низ подрумянился, а верх схватился, перевернула. Даже начала мурлыкать песенку и чуть не подпрыгнула, когда щелкнул замок двери.

— М-м-м-м, — протянул Рэн. — Вкусно пахнет. Я кое-что купил, но понадобится время, чтобы приготовить, а я жутко устал и проголодался.

Рэн действительно выглядел уставшим и хмурым. Или озабоченным. Я не могла понять.

— Вот еще тебе принес, чтобы ты чувствовала себя комфортнее, — он поставил на пол объемный пакет и устало потер переносицу.

— С покупками потом разберемся. Мой руки и ешь. Заодно расскажешь, что узнали, — я забрала у него пакет с продуктами и, обернувшись на Рэна, пошла на кухню.

Он старался держаться прямо, но двигался так, словно на плечи легла огромная тяжесть.

Безумно хотелось расспросить, но я держалась, решив, что сначала ему надо поесть и нажать кнопку перезагрузки.

— Что это? — Рэн с удивлением разглядывал поджаренные кусочки хлеба с яйцом в середине.

— Тост и омлет одновременно, — улыбнулась я. — Больше в холодильнике ничего не было, а выходить ты запретил, да и денег у меня нет.

— Все было спокойно? — с элегантностью прирожденного аристократа, Рэн отрезал кусочек тоста. Так, наверное, ест на великосветских приемах.

— Хотела прийти уборщица, — пожала я плечами, а вилка Рэна застыла в воздухе.

— Уборщица? Никто не должен знать, что я здесь, — он нахмурился и отложил приборы, собираясь встать.

— Поешь, все вопросы могут подождать, — не ожидая от себя ничего подобного, я положила ладонь на руку Рэна и слегка пожала. — Тебе надо немного отключиться. Я вижу, случилось что-то неприятное.

— Да, — вздохнул он. — И нам надо кое о чем поговорить.

— Сейчас? Может, сначала примешь ванну?

Господи, неужели я это сказала?

Вилка и нож звякнули о стол, соскользнули, но прежде чем упали на пол, я оказалась стиснута в стальном кольце рук.

— Мне это действительно необходимо, — шептал он мне в шею. — Все еще не могу оправиться после того, что узнал, — Рэн отвел волосы и припал губами к коже. — Не оставляй меня сейчас. Ты мне нужна.

Вот это признание.

— Я наполню тебе ванну. С солью или пеной?

— Если можно, с тобой, — Рэн немного отстранился и, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. — Пожалуйста. Я не трону тебя, просто должен чувствовать, что ты рядом.

Его глаза лихорадочно блестели, и этот взгляд… Измученный, пронзительный…

Не говоря ни слова, я взяла Рэна за руку и пошла к лестнице.

— Спасибо, — едва слышно раздалось за спиной.

Скрежет металла по стеклу заставил повернуться к окну, и я не поверила своим глазам — черные силуэты в скалолазной обвязке свисали на тросах.

Поняв, что они обнаружены, фигуры выдавили вырезанное стекло и влетели в комнату.

— Мия, беги! — Рэн отшвырнул меня за спину и перегородил дорогу.

Я поскользнулась и растянулась на глянцевом полу.

— Беги, черт! — хрипло крикнул Рэн, перехватив бросившегося ко мне мужчину.

Я пыталась подняться, но ноги дрожали и оскальзывались, тогда поползла на коленках. Влажный чавк отвлек внимание.

Я обернулась и пронзительно завизжала, увидев, как голова Рэна отлетела, когда кто-то ударил его ботинком с толстой рифленой подошвой.

— Не-е-ет! Не трогайте его! Пожалуйста!

Теперь я уже ползла обратно.

— Что вы хотите?!

— Мия, нет, черт побери! — таких ругательств я от Рэна еще не слышала. Обычно он изъяснялся намного изысканнее, даже если оскорблял.

Я смотрела на вспухшую полосу на скульптурной щеке, на кровь, стекающую из разбитых губ. Правый глаз наливался синевой и заплывал.

Этого не может быть. Это не может быть правдой. Разве хоть у кого-то поднимется рука на Лорэнция Нордгейта?

— Тебя никто не спрашивает, Нордгейт, — грубый ботинок снова прошелся по точеному лицу, а другой по ребрам, отчего Рэн непроизвольно скрючился.

Сначала услышала душераздирающий крик и только потом поняла, что это я.

— Чего хотим? Тебя конфетка. Кого же еще, — лицо скрывалось под маской, но по голосу слышалось, что он улыбался. Если бы ты не пыталась бежать, то ничего бы этому красавчику не сделали. Или… сделали.

Рэн стонал на полу, а я смотрела и чувствовала, как слезы катятся по щекам.

— Он тебе нравится? — жесткие пальцы впились в щеки и держали, чтобы я не могла отвернуться. — Ну скажи, нравится, да? Давай.

Квадратный носок ботинка ткнул Рэна в спину. Я видела, как он пытается сдержать стон, но все же сквозь зубы вырвалось сдавленное шипение.

— Не надо, пожалуйста! — молила я, заливаясь слезами. — Я сделаю, что вы хотите, только прекратите!

— Так скажи. Сейчас я хочу, чтобы ты сказала.

Тяжелый ботинок врезался в живот. Я чуть не до крови прикусила губу. Кажется, мои слезы им только в радость. Сволочи!

— Посмотри, красивый… Был красивым. Богатый. Разве он может не нравиться.

— Да! Нравится! — я еле сдержалась, чтобы не плюнуть в закрытое маской лицо. — Он не прячется за масками, не совершает подлости, не избивает и по не похищает людей!

— Мия, нет, — просипел Рэн.

Мужчина замахнулся, будто собирался ударить, но мне не было страшно. Сжав губы, я твердо смотрела в черные глаза, но он сдержался. Только коротко хмыкнул.

— А тебя никто не спрашивал, красавчик.

Новый удар пришелся в висок, и Рэн обмяк.

— Забирайте ее.

Тот, кто только что стискивал мое лицо, оттолкнул меня и отправился к пролому в окне.

Больно выворачивая, связывали руки, будто была трофейным оленем, а я не могла отвести взгляд от Рэна. Стянули ноги, и я чуть не упала. Потом грубо заткнули рот, и я чуть не задохнулась.

Они пристегнули меня карабинами к одному из мужчин и так, беспомощную, безвольную, словно кукла, затащили через окно на крышу. Спустили в небольшой переулок и погрузили в припаркованную машину, где на голову надели грубый мешок.

Зачем столько сложностей, если собираются убить?

Мягко покачиваясь, мы поехали в неизвестном направлении, потом остановились. Меня, будто ковер, взвалили на плечо и куда-то понесли.

Соленый ветер, ритмичные подпрыгивания — мы плыли.

Хотят утопить? Знать бы еще за что.

Но больше всего жалела, что не увижу больше Рэна. Я сама не поняла, как и когда он стал для меня таким дорогим, что его страдания причиняли боль мне.

Неожиданно мотор замолк, и плаванье закончилось.

«Ну вот и все», — подумала я и приготовилась умирать, но ошиблась.

Меня снова вытащили и затолкали в машину. На этот раз поездка длилась недолго.

Послышался звук открываемых ворот, и вскоре мы остановились. Меня снова взвалили на плечо, будто мешок, понесли. Хлопнула дверь.

— Принимайте посылку, — прозвучал тот же самый голос, что и в квартире Рэна. Видимо, главаря.

Меня спустили на пол и сдернули мешок.

Сначала я моргала, ослепленная ярким светом, но потом рассмотрела небольшую светлую гостиную

— Проходи, дорогая, — сбоку раздался женский голос, я повернулась и онемела.

Этого просто не может быть!

На светло-бежевом, в широкую золотую полоску диване сидела приятная светловолосая женщина и улыбалась мне, как дорогой и желанной гостье, рядом с ней крепкий рыжеволосый мужчина с квадратной челюстью, а за их спинами…