Лана Мур - (Не)случайная для принца

Увидев первый раз Рэна, я почему-то решила, что статью и твердостью взгляда он пошел в отца, но, как выяснилось, ошиблась. Но и не в мать. В бабушку или дедушку?

Я уже почти забыла о миссис Брендон, полностью сосредоточившись на фото. Рассматривала отца Рэна в элегантно-строгом костюме и безуспешно пыталась найти между ними хоть какое-то сходство.

Поймав мой взгляд, хозяйка дома обернулась и почти сразу приняла решение.

— Конечно, ты можешь прогуляться. Свежий воздух должен пойти тебе на пользу, а то очень уж ты бледная.

Она подхватила меня под руку и повела не к парадному входу, а через небольшой коридор к выходу на террасу.

Проходя мимо полочки, словно ненароком, положила фотографию изображение вниз. Но было уже поздно.

Я решила, что обдумаю полученную информацию на досуге, уединившись в своей комнате, а сейчас надо сосредоточиться на планировке дома.

Выход во двор. Отлично. Плохо то, что надо пересечь всю гостиную. Из коридорчика заглянула на кухню, там оказалась еще одна дверь. Кладовая? Гараж? Или еще один выход? Как бы еще к ним пробраться, минуя гостиную…

Миссис Брендон распахнула двустворчатые стеклянные двери, и мы оказались в саду. Великолепном, благоухающем цветами и скошенной травой. В тени развесистого мангового дерева неспешно покачивались качели. Когда созреют плоды, их можно будет срывать прямо с дерева и одновременно покачиваться. Дорожки из белого песка петляли между яркими клумбами и приводили к увитой виноградными лозами беседке.

— Как здесь красиво! — не удержавшись, воскликнула я.

— Спасибо, — удовлетворенно улыбнулась хозяйка, словно только этого и ждала. — Хочешь задержаться у качелей или прогуляемся к беседке?

— Я бы прогулялась, — в ответ тоже растянула губы. Ведь я же хочу получше узнать территорию.

Линда плелась позади, но не отставала ни на шаг. Видимо, страховала маму на случай, если той придется отлучиться.

Я же внимательно изучала окрестности.

Морем пахло, но не так, как обычно бывает на самом берегу. Значит, мы где-то в середине острова. Ухоженность участка и плодородие почвы указывало на то, что это не один из обслуживающих островов. Мы на Вирийи. Получается, на катере меня везли, чтобы запутать и я не смогла сориентироваться. Это радовало. Если я сбегу, то не придется искать лодку, чтобы вернуться домой.

Знойный ветер налетел, словно ниоткуда, обжег лицо и растрепал волосы. Мы около нагретых гор? Месторасположение моей тюрьмы вырисовывалось все четче. Теперь я уже знала, в какую сторону надо бежать. Осталось только вырваться.

Я ходила и смотрела, надеясь, что рано или поздно миссис Брендон это надоест. Наконец, ее позвали из дома, и я осталась наедине с Линдой.

— Пойдем, я хочу поближе посмотреть вон то дерево, — попросила я, указав на самое дальнее, предположительно росшее у ограждения. Может, удастся взобраться по веткам и перелезть через забор?

— А чего на него смотреть? — Линда апатично пожала плечами. — Обычное инжировое дерево.

— Может, уже созрели плоды?

— Сейчас? — Линда посмотрела на меня, как на ненормальную, и я поспешила сменить тему.

— Я кое-что слышала, когда спустилась в гостиную, но не совсем поняла что. Можешь рассказать, что они имели в виду, когда сказали, что после нашей с Адамом свадьбы Нордгейтам придется отойти в сторону?

— А тебе разве не нравится Лорэнций? — Линда подозрительно на меня покосилась. — Брат очень злился из-за того, что ты предпочла не его.

— Нет! Что ты? — как бы это ни было неприятно, но придется соврать. — Нордгейт преследовал меня, постоянно пытался испортить мне жизнь. Я же чуть не умерла из-за его прихоти! Ты разве не знала? А потом вообще силой увез в свою квартиру. Да, мне казалось, что я начинаю к нему что-то испытывать, но это всего было всего лишь измененное сознание. Слышала про Стокгольмский синдром? Вот это он и был. И я очень благодарна Адамуза то, что вытащил меня из лап Нордгейта. Я уже снова начинаю походить на саму себя.

— И не попытаешься сбежать? — Линда все еще выглядела насупленной и подозрительной.

— Разумеется, нет.

— А как же моя тиара?

Упс. Неловко вышло. Чего ты, малышка, хочешь? Чтобы я исчезла или чтобы вышла за твоего брата?

— Попробую уговорить твою маму, чтобы оставила ее для тебя, — я говорила и чувствовала себя так, словно ступаю по узкому мостику без перил, нависающему над пропастью. Один неверный шаг, и для меня все будет конечно. — Положить ее мне на голову, все равно, что оправить бриллиант в камень. Мое лицо слишком грубое для такого нежного украшения, а на тебе она будет смотреться великолепно. Вы обе такие деликатные, такие изысканные, — совершенно беспардонно льстила я и по зарозовевшему лицу Линды видела, что все делаю верно. — У тебя, наверное, уже и жених есть?

Из нежно-розовой девочка стала густо-пунцовой, даже уши алели сквозь мягкие локоны.

— Уверена, вы будете очень счастливы, а ты станешь самой прелестной невестой во всей Вирийи. Ну что, посвятишь меня в семейные тайны? Ведь я тоже скоро стану частью вашей семьи?

— Я сама мало, что знаю, — Линда сорвала цветок с ближайшей клумбы и беспокойно вертела его в руках. — Так, слышала обрывки разговоров, но взрослые сразу замолкали, когда видели меня. Говорили, что авария была не случайностью, а подстроена, чтобы обеспечить Лорэнцию право на престол, а на самом деле у него их нет. Я считаю, что это неправильно. Он такой красавчик. Кому же править, как не ему? И невеста него красивая. Верно?

— Если твои родители говорят, что у него нет прав, наверное, они знают что-то, что его компрометирует? Ты знаешь, что это?

— Неа, — Линда беспечно встряхнула волосами. — Я как-то слышала, как папа сказал, что миссис Нордгейт старая шлюха, но мама увидела меня и сразу же на него шикнула. Папа очень злился, что его отправили в отставку. Он говорил, что спас тебе жизнь, и ты должна до конца жизни быть ему благодарна. Это правда? Он спас тебе жизнь?

— Я не знаю, — грустно покачала головой. Как же это неприятно, когда все, вот просто все знают о тебе больше, чем ты сама.

— Да, он говорил, что все это время прятал тебя и оберегал. Вот только от кого? И теперь ты должна выйти за Адама, чтобы династия не прервалась. Что ты встала? Хотела же на дерево посмотреть?

Я застыла на месте, но после того, как Линда дернула за руку, безучастно пошла дальше.

Черт, ну и головоломку загадала простодушная девчонка. Почему Брендон-страший назвал миссис Норгейт шлюхой? Это проявление неприязни, или она была замечена в изменах? Но Лорэнций все равно Нордгейт. Он сын своего отца. И при чем здесь я? Почему от меня зависит продолжение династии?

От хаотично мечущихся мыслей заболела голова. Пазл упорно не складывался и рассыпался на глазах. Возможно, у меня не хватало какого-то важного элемента, чтобы все скрепить, но я не знала, где его взять.

Вопрос — кто мои родители и от кого Брендоны меня прятали — вышел на первый план. Мне казалось, что если я узнаю ответы на них, то узнаю все. Наверняка, семья Адама была знакома с ними, ведь как-то они узнали обо мне?

— Линда, Мия! — раньше, чем я успела спросить об этом попутчицу, на крыльце террасы появилась миссис Брендон. — Идите в дом, девочки, день очень жаркий, перегреетесь. Я вам лимонада приготовила.

— Сейчас, ма! — крикнула Линда.

До ограды мы так и не добрались.

— Слушай, я хочу побольше узнать о твоей семье. У вас есть семейные фото?

— Конечно, есть! — удивленно уставилась на меня Линда. — Впрочем, конечно, ты же из приюта.

— Ага, — кивнула я. — Бери их и приходи сегодня ко мне, все покажешь и расскажешь.

— Заметано, — она расплылась в широкой улыбке. Из угрюмой и настороженной девочки Линда на глазах превращалась в приветливую и общительную. — Я так давно хотела сестру, — поделилась она. — Теперь она у меня есть.

Сердце сжалось. Так не хотелось обманывать ее детское доверие, но по-другому не разобраться во всех, окружающих меня тайнах.

С Голди становилось все сложнее.

Она не приставала со сложными расспросами. Приходила каждый день и развлекала легкой болтовней, привнося приятное разнообразие в мои больничные будни. При ней даже казалось, что боль становится меньше, хотя я итак постоянно был на анальгетиках. И мама, хоть на какое-то время решалась покинуть больницу.

— Дорогая, какое счастье, что у нас есть ты, — каждый раз перед уходом, едва не плача, говорила она. — Только ты можешь понять мое сердце, только тебе я могу доверить своего мальчика.

«Мальчик», то есть я, в это время только скрипел зубами.

— Мама, здесь целый штат медиков, на каждом шагу охрана. Совершенно нет необходимости в твоих дежурствах. Поверь, стране ты сейчас нужна намного больше, чем мне.

Она соглашалась, уходила, но на следующий день возвращалась с первыми лучами солнца, еще более бледная, чем накануне, и с запавшими от бессонницы глазами.

Мама себя губила, это видели все, кроме нее. Но первая леди страны ничего не желала замечать, словно ее мир сосредоточился в больничной палате.

Разумеется, заходил и Грег. Вот только его визиты не приносили того успокоения, на которое я рассчитывал — приятелю никак не удавалось отыскать следы Мии. Ни живой, ни мертвой. Тот, кто ее похитил, слишком тщательно замел улики, чтобы быть обычным разбойником или грабителем.

Вот и сейчас, Голди еще не успела прийти. Видимо, задержали какие-то дела. Маму я успешно выпроводил, снова напомнив об ответственности перед страной.

Несмотря на посеревшую кожу и круги вокруг глаз, которые уже не мог замаскировать макияж, она держалась как всегда прямо, а волосы были безупречно уложены.

Как ни странно, дядя, кузен мамы, ни разу не зашел. Когда же я спросил, что с ним случилось, она уклончиво ответила о множестве дел.

Это было не новостью. У мистера Каннинга их всегда было много, и о большей части он предпочитал не распространяться.

Раньше я не обращал на это внимания, но после того, что узнал, стал относиться более настороженно к его чрезвычайной занятости. Особенно сейчас, после похищения Мии и его таинственного исчезновения.

От невеселых мыслей меня отвлекло появление Грега.

— Ну что?! — я так порывисто поднялся, что треснувшие кости заныли, а голова закружилась.

Грег растерянно развел руками.

— Не понимаю. Она как в оду канула. Ничего не получается узнать.

— В воду она уже падала, и я бы не хотел повторения. Грег, я не понимаю! Ты смог узнать, кто стоит за покушением, когда расследование следовало держать в тайне, но теперь, когда из-за нападения на меня у тебя развязаны руки, не можешь ничего? Что случилось? Ты не можешь или не хочешь? Ты тоже за то, чтобы Мия исчезла? Тоже хочешь отдалить ее от меня? Думаешь, я не понимаю, что ответственен за все происходящее с ней? Дядя же не один все это придумал, он ничего не делает без согласования с мамой, а она считает опасным наше общение с Мией. Думает, оно может стать угрозой моей свадьбе с Голди и объединению семей. Используй все ресурсы. Задействуй все структуры — внутренние силы, военных, разведку. Таможню, вдруг ее вывезли из страны. Я. Не. Могу. Ее. Потерять. Ты меня понял?

— Думаю, он все понял, дорогой, — Голди отделилась от косяка и прошла в палату.

Как долго она здесь стояла и что успела услышать?

— Грег, думаю, ты можешь идти и выполнять распоряжение Рэна. Верно?

— Да, разумеется.

И Грег поспешил ретироваться, оставив меня и Голди наедине.

— Раз у тебя хватает сил, чтобы кричать на Грега и беспокоиться о Мии, полагаю, что нам пора поговорить, — она присела в кресло и аккуратно расправила на бедрах узкую, песочного цвета юбку. — Полагаешь, что твоя забота об этой девушке действительно может угрожать нашему будущему браку?

Чего у Голди не отнять, так это умения задавать правильные вопросы. Осталось только решить, что ей отвечать? Мию я действительно не мог потерять, но готов ли отказаться Голди и сделать ей больно?

Лежать без возможности пошевелиться, чтобы каждое движение не вызывало мучительную боль — не самый лучший способ вести серьезную беседу. Я попробовал приподняться на подушках и сморщился от боли в ребрах. Голди сразу же оказалась рядом и помогла сесть.

Спокойное лицо с правильными тонкими чертами, серые глаза. Впервые я увидел их так близко. Увидел по-настоящему, какие они добрые. И только сейчас понял, что все это время воспринимал Голди как неотделимое дополнение себя.