Лана Мур - (Не)случайная для принца

— Ты мне ответишь, или необходимо время, чтобы обдумать?

Ровный, спокойный голос, но тонкие пальцы крепко сплетены. Настолько, что побелели костяшки. Истинная первая леди. Мама могла бы гордиться такой преемницей.

— Голди… Мы с тобой знакомы почти с рождения, верно? Почти столько же знаем, что поженимся. Мы прекрасная пара, отлично подходим друг другу…

— Это все верно, — Голди порывисто встала, отошла к окну и повернулась к нему спиной. Яркий солнечный свет омывал ее, очерчивал тонкий силуэт, оставляя в тени лицо, и я не мог видеть его выражение. — Нам внушили это с детства, почти с пеленок, и мы настолько привыкли к этому, что не замечали, чего хотим сами. Что чувствуем. Понимаешь? После знакомства с Мией, ты сильно изменился, и этого нельзя было не заметить. Сначала я думала, что это всего лишь легкое увлечение, как и многие до этого.

— Голди… — мой голос сел. Получается, она всегда знала о моих интрижках и закрывала на это глаза. Наверное, застань она меня непосредственно за изменой, я чувствовал бы себя точно так же.

— Не перебивай, мне итак тяжело, — она коснулось лица жестом, которым можно было бы и отвести растрепавшиеся волосы, и отереть слезы. — Но потом я поняла, что это больше, нежели мимолетное увлечение. Нет, молчи, — подняла руку, будто пыталась прикрыть мне рот. — Даже не когда ты бросился за ней в воду. Это нормальная реакция порядочного человека, а когда вы вернулись. Что-то на этом острове между вами произошло. Нет, это не измена. Я бы поняла. Наверное, не ошибусь, если скажу, что ты до сих пор не изменил мне с ней, даже когда вы были в твоей тайной квартире. Я бы это легче пережила, чем слышать твой голос и видеть лицо, когда расспрашивал о ней Грега, — на последних словах ее голос все-таки сорвался.

Я даже представить не мог, через какой ад она сейчас проходит, открыто признавая то, что многие на ее месте предпочли бы не заметить. И самое ужасное, что я не в силах успокоить ее. Обманывать, лгать, и тем самым еще больше унижать, я был не в праве.

— Голди… я не знаю, что я чувствую к Мии. Да, она мне дорога. Наверное, больше чем дорога, но и ты тоже. С тобой мы почти родные люди. А Мия… может, на нас так повлияла пережитая опасность. Мы с ней оба были на пороге смерти. Черт! Мне кажется, что я запутался.

— Именно это я и ожидала услышать, — тяжело вздохнула Голди. — Да, ты запутался. И я тоже.

От шевельнувшейся в душе надежды, что Голди нашла другого, мне стало тошно от самого себя. Каким надо быть малодушным, чтобы перекладывать на плечи девушки ответственность за наши рассыпающиеся отношения.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, что мы слишком долго жили рядом друг с другом и потеряли себя. Мы потеряли свои желания, мечты, стремления. Понимаешь? Думаю, нам лучше расстаться, чтобы понять кто мы и что нам нужно.

— Голди! Конечно, нет! — я был настолько ошеломлен, что попытался встать. Голди сразу же оказалась рядом и поддержала.

— Да, Рэн. Ты сам подтвердил правильность моего решения. Пожалуйста, прояви уважение и не говори, что это не так. Уж его-то я заслужила. Я останусь рядом и поддержу, пока ты не поправишься, а потом… — она судорожно сглотнула. Видимо, не в силах дальше подавлять волнение. Я сжал ее пальцы и почувствовал, как сильно она дрожит. — Потом я уеду.

— Куда?

До сих пор не верилось, что этот разговор происходит на самом деле. Я был словно во сне. Или анальгетики так шутят над сознанием

— Не знаю. За границу. Хочу быть подальше от всего. Мне необходимо разобраться в себе.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, какое бы решение не приняла.

— Я тоже.

Голди коснулась моих губ в горько-соленом легком поцелуе.

Как и обещала, Голди продолжала приходить каждый день и, словно ни в чем не бывало, щебетать о пустяках. Вот только легче от этого не было ни ей, ни мне.

Я отчаянно старался поскорее поправиться, чтобы прекратить эту пытку. Ребра почти не болели, гематомы заметно побледнели, отеки спали. К счастью, позвоночник и внутренние органы действительно не пострадали, но Уилсон опасался последствий сотрясения и продолжал держать меня в кровати до очередного обследования.

Мама с виртуозом дипломата уходила от расспросов и особенно, если касался дел дяди, делилась грандиозными планами на мое приближающееся тридцатилетие.

Грег влетел в палату в непривычное время. Его щека раскраснелись, а глаза возбужденно сверкали, но когда он заметил женщин, замедлил шаг, и его лицо приняло непроницаемое выражение.

— Ну, нам пора, — мило улыбнулась и начала собираться Голди. — С предстоящим торжеством столько дел. Верно, миссис Нордгейт?

— Ты останешься? — удержав ее за руку, поинтересовался я.

— Не думаю, что это хорошая идея, — точно так же ответила она. — Надеюсь, что к этому времени я уже буду далеко отсюда. Пойдемте, миссис Нордгейт, дел много, а времени все меньше, да и мальчикам надо посекретничать.

Измерив Грега подозрительным взглядом, мама величественно удалилась.

— Ну?! — меня почти подбросило на кровати. Бездеятельность и неизвестность выматывали хуже любых побоев. — Ты что-то узнал?

— Да, — выдохнул приятель, рухнул в кресло и вытянул ноги. — Признаться, потребовалось немало трудов и ресурсов. Те, кто это сделал, далеко не чета балбесам-аквабайкерам. Уж не знаю, почему мистер Каннинг решил положиться на них. Разве что… — приятель замолчал, будто не решаясь озвучить свои мысли. — Разве что хотел сохранить полнейшую секретность, поэтому не воспользовался своими связями.

— Вполне логично, — согласился я. — Тем более, что мама тщательно скрывает его от меня. Этим мы еще займемся. Сейчас намного важнее, где Мия? Она жива?

— Жива.

Из меня будто выпустили воздух, вытащили позвоночник и одновременно накачали адреналином. Я бессильно растекся по кровати, при этом желание действовать раздирало.

— Где она? Не тяни! Какого черта я из тебя все по капле выжимаю, как на допросе?

Хотелось вскочить, тряхнуть его за грудки, но предательского головокружение снова сделало меня невесомым.

— Я предположил, что похитители должны обладать специальными навыками. Отправил запрос туда, поинтересовался там, навел справки в другом месте и в конце концов нашел кончик веревочки. Двусмысленно получилось, — усмехнулся он. — Потянул и вышел на некую организацию, занимающуюся горным спортом. С ними очень дружен один небезызвестный тебе молодой человек по фамилии Брендон.

— Жених Мии? — порывшись в своих стрясенных мозгах, вспомнил я. — Могу догадаться, почему избили меня, но зачем похищать Мию? Ведь я всего лишь хотел обеспечить ее безопасность. Неужели его ревность настолько неуправляема, что он решился на нападение? Неужели не думал о последствиях? За нападение на наследника его ждет тюрьма.

— Честно. Не знаю, — устало сказал Грег. — Но есть кое-какие соображения, и нужна Мия, чтобы их подтвердить. Как ты знаешь или не знаешь, отец Адама был приближен к твоей семье, занимал не последний пост в вооруженных силах, но после смерти твоего отца его отправили в отставку. У них может быть зуб на твою семью.

— При чем здесь Мия? Она не член моей семьи.

— Не хочу пока озвучивать свои догадки. Слишком они дикие.

— Хоть скажи, как ты додумался.

— Вокруг Мии слишком много всего происходит, для обычной сироты из приюта.

— Согласен. Я уже думал об этом. Но ведь у тебя не получилось ничего о ней узнать.

— В документах да. Но ты помнишь, что все знатные, даже относительно знатные мужчины оставляют в хранилище свой материал ДНК? Получив образец Мии, мы можем узнать кто ее отец, если, конечно, он из местных и знатного рода.

— Черт! — я хлопнул по лбу и скрипнул зубами от прострелившей голову боли.

— Да, я тоже не сразу додумался. Слишком это для нас привычное и обыденное, чтобы заострять внимание.

— Но сейчас надо поторопиться, если хочешь успеть. Я узнал, где Брендоны держат Мию, и они усиленно готовятся к свадьбе.

— Вот сейчас ты прям очень рисковал, — если Грег и дальше будет таким образом испытывать мое терпение, то ничего хорошего не дождется. — Принес мне одежду?

— Разумеется, — ухмыльнулся он, вытащив из портфеля джинсы и джемпер. — Ребята ждут внизу.

— А вот это мне уже нравится, — одобрил я. — Сейчас закинусь у Уилсона колесами и поедем.

Дни пролетали за днями, а мои старания покинуть опостылевший дом имели не больший результат, чем в день приезда.

Меня по-прежнему держали на чердаке, как летучую мышь, а если позволяли спускаться, то рядом всегда находился кто-то из семьи Брендон. Чаще всего это была Линда.

— Как приятно видеть, что вы так сдружились, — глядя на нас, умиленно вздыхала миссис Брендон и упархивала по своим делам.

Линда оказалась намного хитрее, чем я полагала. Она щебетала словно утренняя пташка, не замолкала ни на минуту, но при этом не отходила от меня ни на шаг, не спускала глаз и не позволяла подойти к краю сада. Стоило проявить к чему-то интерес, как сразу же находились дела в другом месте, в доме, или же становилось слишком жарко, чтобы оставаться на улице.

Да, мы посмотрели семейные фотографии, о которых я спрашивала, но ничего интересного там не нашла, если не считать младенческих изображений голого Адама. С круглым животом, щеками и лысой головой он напоминал игрушечного пупса, и не верилось, что из розового пухляша выросло чудовище.

Работа над платьем завершалась с устрашающей скоростью, во дворе уже начали возводить свадебную арку, настилать помост, и с тех пор я предпочитала вообще не выходить. От одного вида построек становилось дурно. Они стали вещественным свидетельством моей беспомощности.

Дойдя до крайней степени отчаяния, я проследила за мистером Брендоном, когда он собрался выехать на машине, и спряталась в багажнике.

То ли я была недостаточно осторожна, и он заметил, то ли увидел кто-то еще, но мистер Брендон вытащил меня почти что за волосы и удерживал, пока на его окрик не прибежал сын.

— Смотри за своей невестой, — он бросил меня сыну, словно куклу. — Она — твое будущее.

А потом дом словно вымер или оглох. Никто не высунулся, когда Адам, причиняя боль, грубо тащил меня на чердак.

Я клялась себе, что он не услышит от меня ни стона, ни слова жалобы, но быстро поняла, насколько наивны мои обещания.

Стоны, крики, мольбы — я, наверное, была способна на что угодно, только бы это прекратилось.

Мерзавец избивал меня с садистской неторопливостью и расчетливостью.

Живот, ноги, спина — я думала, что на мне не останется живого места. Он не трогал только лицо и руки, поскольку платье их не прикрывало.

Если и дальше будет так продолжаться, то долго после свадьбы не проживу.

Я бессильно лежала на узкой кровати, все тело было покрыто синяками и ныло. Стук молотков за окном отзывалось в голове тупой противной болью. Кто знает, с теми перспективами, что мне светили, не выбросилась ли бы я из окна, если бы могла просочиться сквозь него. Но это было невозможно, и я продолжала лежать, лениво раздумывая, что со мной сделают, если скажу, что не согласна выходить замуж?

У Адама даже не хватило терпения, чтобы подождать до свадьбы. Решив, что все уже решено, он перестал сдерживать дурной нрав.

Дверь скрипнула, и на кровать упал косой луч света.

Полагая, что Линда снова пришла уговаривать меня поесть, я со стоном отвернулась к стене.

— Линда, я ничего не хочу. Меня начинает тошнить от одного упоминания о еде.

— Надеюсь, что это не Нордгейтский ублюдок?

От голоса Адама меня подбросило на жестком матраце.

— Я приложу все усилия, чтобы сделать тебе моего ребенка, и не собираюсь откладывать это в долгий ящик.

— Не подходи! Не смей ко мне прикасаться, — забившись в угол, пригрозила я.

Адам только ухмыльнулся моей угрозе и продолжал приближаться.

Я пыталась нащупать что-нибудь достаточно тяжелое, чтобы проломить его белобрысую голову, но нашла только бамбуковую палочку. Она служила заколкой для волос.

«Если достаточно сильно ткнуть ею в ухо, то достану до мозга, если он, конечно, есть», — со скоростью молнии пронеслось в голове, и я зажала в кулаке спасительное оружие.

Пришлось подпустить Адама на расстояние достаточное для задуманного. Я уже чувствовала на себе его омерзительно-горячее дыхание.

«Пора!»

Замахнулась, но Адам перехватил запястье.

— Стерва!

От хлесткой пощечины зазвенело в ушах. Адам больно стиснул мои запястья и заломил за голову.