Лана Мур - (Не)случайная для принца

Я брыкалась, пыталась пинаться, но мерзавец лишь воспользовался этим, чтобы втиснуть колено мне между бедер, и мусолил шею

Было гадко, омерзительно, а чувствовать на себе его вес и то, как елозил, пытаясь устроиться удобнее — невыносимо.

Такого отвращения к себе, как сейчас, я еще не испытывала. И все, что могла сделать — это только плакать.

Кровать под нами дрогнула.

«Хоть бы развалилась. Может, получится сбежать», — молилась я.

Трещала пижама, которую одолжила мне Линда, в ушах шумела кровь, и я не сразу услышала треск обшивки, но как трясутся стены не заметить не смогла. Тем более, что с полки свалилась статуэтка и едва не прилетела в лоб. В самый последний момент удалось отвернуться, чем Адам не преминул воспользоваться и жестко впился в губы.

Оглушительный звон он уже не смог игнорировать и, ворча, как голодная собака, у которой отобрали кость, поднялся. Дернул молнию на штанах и побежал к лестнице. Как я мечтала, чтобы он все себе прищемил, но такое счастье мне не обломилось.

Снизу послышался какой-то грохот, гул голосов и женский вскрик. Что там происходит? Сломали что-то из приготовленного к свадьбе? Может, отложат?

Ноги дрожали, не слушались, но я сползла с кровати и потерла горящую щеку. Во рту чувствовался вкус крови. Наверное, щека изнутри поранилась о зубы. Хорошо, хоть они целы. Топ висел на одном плече, второе было порвано, и, придерживая его на груди, я осторожно спускалась по лестнице.

Вытягивала шею так, что голова едва не отваливалась, но совсем не хотелось, чтобы меня застукали за подслушиванием, и Адам снова нашел повод пустить в ход кулаки. Хотя, если честно, то в поводах он не нуждался.

Низкие, несомненно, мужские окрики, глухой топот тяжелых шагов и… странная тревожная атмосфера тянула дальше.

Резкие, отрывистые слова, я не могла разобрать, кто говорит, но голос…

От звучания, интонаций, колени подкосились. Не помогло даже то, что изо всех хваталась за перила — рука соскользнула по балясине, и я мешком опустилась на ступеньку.

Может, разум устал сопротивляться и сдался? Слишком долго и слишком отчаянно я желала избавления, вот он и выдает желаемое за действительное.

Снова тяжелые шаги. Топот приближался.

Если каким-то чудом мозги еще остались в моей голове и не вылетели от побоев Адама, то они кричали, чтобы я бежала, закрылась в своей комнате и постаралась чем-нибудь загородить дверь, но ноги отказывались повиноваться.

Оказаться беспомощной куклой в руках мучителя — что может быть унизительней?

Может, удастся выломать балясину и воткнуть ее в живот Адама? Кажется, одна из них шатается.

Когда Рэн взлетел по лестнице, то застал меня за сосредоточенным выламыванием деревяшки.

— Мия! — выдохнул он.

— Не под… — наконец отломав ощерившуюся острыми зубами планку, я нацелила ее на появившегося.

— Мия, это же я, — Рэн старался говорить ровно и спокойно. Подняв руки и показывая, что не представляет угрозы, он приближался скользящими шагами.

Балясина выпала и со стуком полетела вниз.

— Это ты… Ты!..

Больше я ничего не могла сказать. От радости потеряв связь с реальностью, вскочила на ноги, но они подвели, и я упала прямо в руки самого лучшего человека на свете.

Это не может быть правдой.

— Боже! Что они с тобой сделали? — не выпуская меня, Рэн опустился на ступеньки. Он гладил мое лицо, осторожно коснулся распухшей от удара губы. — Никогда себе не прощу, что позволил тебя увести, — прошептал он и уткнулся головой в живот. Я невольно вздрогнула, и он сразу поднял на меня глаза. — Что?

— Н-н-ничего, — мотнулся головой. — Ты ничего бы не смог сделать. Их было больше.

— Подожди-ка, — преодолев мое сопротивление, он приподнял топ и, не веря глазам, осматривал сине-бордовую кожу. Брови сошлись на переносице, а на челюсти перекатывались желваки. — Он за это заплатит, — процедил Рэн.

Мне стало страшно. Хоть, судя по звукам снизу, Рэн заявился не один, но я не в силах смотреть еще на одну драку. Не хотела слышать криков, видеть разбитые лица, кровь. Все, что мне сейчас было нужно — теплая ванна, покой и наконец-то почувствовать себя в безопасности, что в этом доме было невозможно.

— Не надо, — попросила я. — Просто… Просто, уйдем отсюда.

— Да, конечно, — спохватился Рэн. — Сильно болит?

— Выдержу, — улыбнулась я и невольно скривилась, когда он осторожно, словно китайскую вазу, поднял меня на руки.

Когда достигли гостиной, у меня перехватило дыхание.

Конечно, можно было предположить, что Брендоны не распахнули гостеприимно двери перед тем, кто носит фамилию Нордгейт, но то, что я увидела, поразило.

Одна из стен гостиной оказалась почти полностью снесена, а посередине, среди осколков стекла и фарфора, пачкая дорогой ковер, возвышался массивный внедорожник с дополнительной защитой на фарах и перед решеткой радиатора.

Десяток крепких парней в масках, до жути напоминающих тех, что вломились в квартиру Рэна, окружили внедорожник и держали под прицелом автоматов распластанное по полу семейство Брендонов.

Не желая этого видеть, я уткнулась в грудь Рэна, а он крепко, но бережно прижал меня к себе.

— Ты нашел ее?! Отлично! Можем убираться отсюда, — раздался знакомый голос.

Я осторожно выглянула и увидела Грега. Лавируя между неподвижными парнями, он приближался к нам.

— Забирайте их, — кивнул на Брендонов.

Кто-то жалобно пискнул, и я все-таки смогла оторваться от груди Рэна.

Почти так же, как недавно я сама, Линда дрожала и жалобно скулила.

Неприятно, когда унижают. Это я понимала, хоть остальная семья и старалась сохранять достоинство, но их и не избивали.

Хорошо, что руки Рэна заняты мной, иначе, боюсь, он не удержался бы.

— Куда их забирают? — подняла на Рэна глаза.

Плохо глумиться над поверженным врагом, но уж очень хотелось плюнуть в физиономию Адама, да и его отца тоже.

— Секунду, — Рэн повернулся к Грегу, а потом снова к Брендонам. Все это время он держал меня у груди, и руки даже не дрогнули. — Мистер и мистер Брендон, вы обвиняетесь в похищении, в ограничении свободы другого лица, в нанесении телесных повреждений. Их тяжесть будет установлена позднее. За это вы предстанете перед судом, а до него будете находиться под стражей. Мистер Адам Брендон, вам обещаю отдельно, что соседи по заключению будут уведомлены о характере вашего обвинения.

Адам резко поднял голову, и мне показалось, что даже глаза у него побледнели от страха.

Если Рэн узнает, что Адам пытался меня изнасиловать, и это станет известно сокамерникам, то Адаму придется очень плохо.

— Мордой в пол, — прикрикнул на него мужчина в маске, но Адам не шевельнулся и получил прикладом по затылку. Раздался неприятный хруст, и из-под головы потекла красная струйка.

— Прошу вас, не надо, — к ногам Рэна ползла миссис Брендон. — Мой сын будет смирно сидеть под домашним арестом.

— Не думаю, — Рэн отступил на шаг. — Вы сами были свидетельницей его преступлений, и он должен за них поплатиться. Вы сами, миссис и мисс Брендон, обвиняетесь в преступном сговоре с целью похищения и ограничения свободы другого лица. Укрывательстве преступных деяний, и до суда будете содержаться под стражей.

— Только не моя дочь! — не обращая ни на кого внимания, мать Адама бросилась к Рэну и обхватила его за колени. — Пощадите Линду. Она же ребенок. Она не могла противиться действиям отца и брата, — молила она, едва не покрывая поцелуями наследные ноги.

Мужчины пытались расцепить ее руки, но не могли справиться с силой материнской любви.

— Она могла заявить о преступлении, — непреклонно возразил Рэн.

Я не испытывала теплых чувств ни к одному из жуткой семейки, но Линда, хоть и не сделала мне ничего хорошего, но и ничего плохого тоже. И она действительно была еще ребенком.

— Оставь ее, — тихо попросила я.

— Правосудие одинаково для всех, — твердо сказал Рэн.

— Правосудие, — напомнила я. — Ее еще не осудили. Она ребенок.

Видела, как затвердели губы, синие глаза превратились в лед, и взгляд стал отчужденным.

Нет, мне не пробиться через его гнев и убежденность в собственной правоте.

Рэн глубоко вздохнул, выдохнул и повернулся к Грегу.

— Мисс Линда Брендон дождется слушанья под присмотром органов опеки, — бросил он.

Дождался, пока мать Адама перестанет рассыпаться в благодарностях и решительным шагом покинул гостиную.

— Все будет хорошо, они понесут заслуженное наказание. Это я обещаю, — прежде чем Рэн усадил меня в скрывающийся за внедорожником автомобиль, Грег осторожно потрепал меня по плечу.

— Наконец-то я тебя нашел, — Рэн коснулся губами моего виска, и его дыхание окутало расслабляющим теплом. — Теперь нас точно никто не побеспокоит, — Немного помедлив, он отстранился и так сжаль руль, что побелели костяшки пальцев.

Мотор негромко заурчал, и автомобиль мягко тронулся.

Мимо промелькнули сломанные кусты и измятые клумбы некогда ухоженного сада. От подготовки к предстоящей свадьбе не осталось и следа.

Я вздрогнула, почувствовав осторожное прикосновение. Оказывается, даже не заметила, что плачу от облегчения, а Рэн вытирает мне слезы.

Мы выехали через пролом в ограждении и устремились к центральной улице.

Миновали отворот к студенческому городку, где мы Рэном были наедине. Всего лишь день, но как много было пережито.

Театр оперы, недалеко от которого он спас меня от приставаний каких-то бродяг.

Бухта с причалами, откуда мы отправились на злополучную регату и куда нас доставили на вертолете.

Я и сама не заметила, что каждый уголок острова стал неразрывно связан с Рэном. Все напоминало о нем и о проведенном с ним времени. Что со мной будет, когда он вернется к Голди? Как смогу продолжать здесь жить, видеть, вспоминать, но не иметь возможности быть рядом? Смогу ли я это выдержать?

Гавань осталась позади, как и образовавшая ее горная коса, и мы въехали на вантовый мост.

Над нами было пронзительно голубое, без единого облачка небо, под нами — пенные барашки и пронизанные солнцем сине-зеленые глубины, и мы — будто птицы, парящие в теплых воздушных потоках.

Единственное место, куда мы могли попасть по этому мосту — остров-папоротник. Я ни разу на нем не была и даже не представляла, что могу побывать.

Проехали основание «листа» и, кажется, двигались к его окончанию. Туда, где находились самые дорогие виллы.

Не доехав до последнего ответвления, мы свернули направо и уткнулись во внушительный шлагбаум.

— Грег любезно предоставил свою виллу в наше распоряжение и обеспечил охраной, — пояснил Рэн и опустил боковое стекло

Суровый мужчина какое-то время внимательно изучал его, меня и только убедившись, что никого постороннего в машине нет, открыл проезд.

Прямая, как стрела, дорога привела нас к вилле, где снова встретили рассредоточенных по периметру охранников, а воду патрулировали катера.

Да уж, Грег серьезно отнесся к безопасности наследника.

У входа нас встретил темнокожий мужчина. Предупредительно открыл дверь автомобиля и дожидался пока Рэн выйдет. Не сомневаюсь, что его прошлое, настоящее и даже будущее Грег разузнал самым тщательным образом.

— Стол накрыт во внутреннем дворе у бассейна, — с поклоном сообщил мужчина.

— Спасибо, но думаю, что мисс Эмилия сначала захочет принять ванну. Мне тоже не помешает переодеться.

Я с благодарностью посмотрела на Рэна. Больше всего хотелось сейчас смыть всю мерзость, что осела на мне в доме Брендонов.

— Разумеется, — мужчина не повел бровью. — Распорядиться приготовить ванну?

— Думаю, мы справимся сами. Верно?

Рэн так красноречиво на меня посмотрел, и это «мы»… Я чувствовала, как у меня пылают щеки, но при этом холодеют руки.

В памяти сразу всплыл Адам, его липкие взгляды, гадливость от прикосновений, вечные побои, и не смогла сдержать дрожь. Но ведь это Рэн, а не Адам. Смогу ли забыть все, что со мной произошло?

— Мы справимся, — подтвердил Рэн и обнял меня за плечи.

Я оцепенела, напряглась, невольно ожидая, что сейчас придет боль.

Но она не пришла, и я понемногу начала расслабляться.

По-прежнему придерживая меня за плечи, Рэн пересек светлую и просторную гостиную, с потолком, сделанным из какого-то прозрачного материалы, прошел по застеленному мягким ковром коридору. Поворот, еще один, Рэн толкнул массивную дверь, и мы оказались в комнате, планировкой очень напоминающую квартиру Рэна, только без второго этажа.