Лана Мур - (Не)случайная для принца

Море, солнце и любовь — три составляющие идеального уик-энда.

Это было слишком прекрасно, чтобы длиться долго. Все закончилось с очередным визитом.

Оставив меня в спальне отдыхать после восхитительного марафона, Рэн в первый раз за несколько дней накинул халат.

Сначала я просто лежала, распластавшись на кровати, наслаждалась прохладным ветерком и предвкушала возвращение самого прекрасного, хоть и не моего мужчины.

Естественно, что я не забыла о Голди, но старательно гнала от себя эти мысли. Пусть все то время, что Рэн решил провести со мной, принадлежит только нам.

Минуты текли, а Рэн не возвращался. Не хотелось быть навязчивой, но столь долгое отсутствие вызывало беспокойство.

Я сползла с кровати и с удовольствием потянулась.

От сковывающего ужаса не осталось и следа. Я чувствовала себя так, будто родилась заново — слегка утомленной, но очистившейся и обновленной. Будто Рэн взял старую меня и слепил нечто иное. С ним я пока еще была не очень хорошо знакома, но оно мне уже нравилось.

Синяки заметно побледнели, а некоторые почти исчезли под золотистым загаром. Поэтому я смело вытащила из шкафа белые шорты и коралловый топ.

Одевшись, покинула спальню и подошла к гостиной.

Рэн сидел напротив Грега и что-то просматривал. Вид у него был сосредоточенный.

Странно, если пришел Грег, то почему Рэн не позвал меня. Могли бы пригласить Ви и неплохо провести время вчетвером.

«Стоп, Мия. Что-то ты разогналась», — остановила я себя. — «Может, у него нет никакого желания впускать тебя в свою жизнь?»

Я постучала, дав знать о своем присутствии, но меня, кажется, даже не услышали.

Что они там такое рассматривают? Кажется, Грег должен был что-то узнать о моем похищении.

Тогда тем более я должна быть в курсе.

Листки бумаги выскользнули из рук Рэна, лицо помрачнело, а на челюстях вздулись желваки.

Я сделала шаг, потом второй.

Рэн поднял на приятеля уставший взгляд.

— А реальность такова, что я и Мия брат и сестра.

В голосе прозвучали обреченность и безысходность.

— Что?! — выпалила я, и мужчины одновременно повернули головы. — Что ты сказал?

— Мия, нет! — Рэн приподнялся и выставил руку, будто хотел меня остановить, но я уже присела на пол рядом с ними и перебирала документы.

Как? Как такое может быть?

Руки дрожали, пальцы не слушались, но я упорно поднимала одну записку за другой, фото, доклады.

Мелькнула знакомая фамилия — оказывается, расследование катастрофы проводил отец Бренды. Сумасшедшей девчонки, устроившей представление на яхте и едва не ставшей причины крушения. Вот и благодарность за услугу. А я все удивлялась, как безбашенной девице удалось пробраться в столь узкий круг привилегированных невест.

Господи, почему я вообще об этом думаю, когда правда, как сказал Рэн, налицо. Ужасающая правда — я спала с собственным братом. Не родным, единокровным, но что это меняет?

От недавнего ощущения чистоты и обновления не осталось и следа.

Я чувствовала себя так, будто по собственной воле по самые уши залезла в зловонное болото, и глянец обновления бесследно исчез под наждачным натиском реальности.

Глаза горели, а в горле встал тугой комок. Я сглотнула, но это не помогло, к тому же еще стало щипать в носу.

Сиди-не сиди на полу, а факты не изменятся.

Исправить мы уже не сможем, осталось только постараться забыть и попытаться начать новую жизнь, но сначала…

— Можно я это возьму? — из вороха бумаг выудила фото мамы и отца Рэна, склонившихся над новорожденным младенцем. Они выглядели такими счастливыми, что подступали слезы. Вторым стал групповой снимок, запечатлевший две пары с детьми: годовалую или полуторогодовалую меня и черноволосого мальчишку с пронзительно-синими глазами. Рядом с родителями Рэна стоял еще один мужчина. Высокий и статный, но его я не знала.

Рэн поднял на меня до краев наполненные болью глаза и рассеянно кивнул.

— Спасибо, — я поднялась. — Сегодня же соберу вещи и уйду.

Ничего не видя перед собой и не чувствуя рук и ног, я отправилась в спальню. Открыла шкаф, не глядя вынимала одежду и складывала в сумку.

Я словно заледенела. Чувств не было. Мыслей тоже. Мною двигало только одно желание — как можно скорее оказаться подальше отсюда.

Ко всем несчастьям, что в последнее время свалились на меня, еще и это. Я думала, что пребывание с Рэном лечит меня, исцеляет душу, а оказалось, что я добровольно рвала ее на части. И сейчас ощутила всю силу и глубину боли.

Если бы умерла прямо сейчас, то посчитала бы это избавлением и подарком свыше. Вот только судьба не желала баловать меня подарками, поэтому я продолжала собираться с бесчувственной механичностью автомата.

— И куда ты пойдешь, — тусклый голос Рэна рассыпался, ударившись о сковавшую меня ледяную корку.

— Наверное, вернусь в общежитие, — я равнодушно пожала плечами. — Разве важно? Главное, мы никогда больше не увидимся.

— Ты полагаешь, что это разумно? — Рэн скрестил руки на груди, но я видела, как пальцы с силой стиснули плечи.

— Во всяком случае, разумнее, чем оставаться здесь, — мой голос сорвался на хрип, и я порывисто вздохнула.

— Мне так не кажется.

Я рывком обернулась, чтобы возразить, но Рэн поднял руку.

— Дай мне договорить. Да, Адам тебе больше не страшен. Он тебе не навредит. Но его друзья могут захотеть отомстить. Об этом ты подумала?

О чем, о чем, а об Адаме я совершенно забыла. Все погребла под собой лавина новой информации, оставившая от моей жизни одни руины.

— Не подумала, — констатировал Рэн. Он подошел ко мне и вытащил, кажется, юбку из оцепеневших пальцев. А покушения? Вряд ли их организаторами были Брендоны. Им ты была нужна живой. Останешься одна и снова подвергнешь себя опасности, — он наклонился и поднял что-то с пола.

Я проследила за ним взглядом и не увидела собственных ног, они утопали в ворохе упавшей одежды. Оказывается, все это время я не складывала ее в сумку, а роняла на пол.

— Как бы ни было странно, но самое безопасное место для тебя — это мой дом.

— С ума сошел? — отшатнулась я. — Я не смогу, — с силой замотала головой. — Не выдержу.

Как? Как смогу смотреть на него, вспоминать проведенные с ним дни, и при этом знать, что он мой брат? Это все равно, что обречь себя на сожжение на медленном огне. Да еще и миссис Нордгейт, которая терпеть меня не может.

— Нет, — еще раз для достоверности мотнула головой и потянула тонкое кружево трусиков, оказавшихся в руке Рэна.

— Подумай, — убеждал он, потом повернулся к Грегу. — Помоги ее уговорить, она не способна трезво соображать.

Грег присоединился к приятелю, и они обрушили на меня двойной шквал уговоров, оглушая и лишая собственной воли.

— Мия, дом большой, мы можем вообще не встречаться, но я хотя бы буду уверен, что в резиденции ты будешь под защитой.

— А ты уверен? — шепнул Грег, но я расслышала. — Под одной крышей с миссис Нордгейт и ее кузеном?

— Если это действительно она, то не сможет ничего сделать в собственном доме. Только не в нем. Поэтому, да, уверен, что там Мия будет в безопасности.

Я смотрела на них не моргая. Мне не чудится? Рэн подозревает мать в покушении на меня?

— Но почему? — выпалила я.

Рэн и Грег обернулись одновременно, и по их взглядам было видно, что они все поняли.

— Мама сильная женщина. Она не прощает ошибок.

— Но я же ничего не знала. Жила своей жизнью. Никому не мешала. И даже этот барк с Адамом. Зачем он нужен? Даже если я действительно дочь твоего отца, то внебрачная. У меня нет никаких прав, я по-прежнему никто.

— Вот в этом и надо разобраться, чтобы покушения больше не повторялись. Ты мне поможешь?

Я посмотрела в невероятно-синие, полные боли глаза.

Почему я сваливаю все это на него? По какому праву? Он такая же жертва обстоятельств, как и я. Ужасное открытие по нам обоим прошлось асфальтовым катком, вместе и стараться выбраться из этого болота.

— Я поеду, — выдернула из рук Рэна треснувшее кружево. — Но только для того, чтобы разобраться, кому и почему я так мешаю.

— Мы разберемся, — пообещал Рэн, протянув мне очередную деталь туалета.

— Имейте в виду, я и Ви, мы всегда рядом, если нужна будет помощь, — говорил Грег, заталкивая вещи в багажник машины и помогая мне сесть.

Рэн попробовал было поддержать под руку, но я отшатнулась от него, будто от раскаленной сковородки.

Он не стал настаивать, только рука медленно опустилась, и пальцы сжались с такой силой, что на кисти вздулись вены.

Видимо, догадавшись, что мне трудно будет переносить его соседство, Рэн сел на переднее сиденье рядом с Грегом. И мы помчались по прямому, как стрела, шоссе, образующее ось «папоротника».

Я обернулась, взглядом провожая то место, где познала и невыразимое счастье, и всю глубину отчаяния.

Наверное, эта вилла навсегда останется в моей памяти.

«Папоротник» закончился, и мы вылетели на мост. Далеко внизу море вздыхало и тяжелыми волнами разбивалось об опоры эстакады. Взбивалась белая пена, разлетались искры брызг. Темная синева смешивалась с золотом и бирюзой.

Пропасть притягивала.

Вот если бы сейчас машина потерял управление, вылетела за ограждение, и мы стали бы частью этих волн. Избавились от тяжести вины. От раскаяния. Свободные, растворились бы в воде.

Потом вспомнила, как задыхалась среди буйства волн, как соль раздирала горло, сдавливала грудь, и опомнилась.

Надо же было до такого додуматься!

Отшатнулась от окна и откинулась на кожаную спинку. Стиснула ладони и зажала их между колен.

— Мия, все в порядке? — оглянулся Рэн и пытливо заглянул в глаза

Я уверенно кивнула и, чтобы немного отвлечься, стала думать о новом месте жительства.

Какой он, дом Рэна? Место, где он вырос? Миссис Нордгейт вряд ли будет рада моему приезду, но насколько невыносимой она сделает мою жизнь, оставалось вопросом. Готова ли я к этому?

Хорошенько подумав, поняла, что теперь, после всего случившегося, я готова ко всему. Выдержу все, чтобы выяснить, кто и за что обрек меня на все это.

Мост закончился, но мы не поехали вглубь острова, а свернули, к уходящей в море горной косе. Я даже не знала, что на ней кто-то живет.

Поднимаясь по серпантину, вьющемуся по горному склону, миновали один кордон, затем другой — резиденция правителя тщательно охранялась.

Дорога становилась все более узкой и извилистой. Здесь вероятность сорваться в пропасть становилась реальнее. Зачем же первое семейство страны выбрало такое недоступное место? Неужели нравится рисковать жизнью каждый раз, когда надо покинуть или вернуться домой?

— На самом деле мы чаще пользуемся вертолетом, чем автомобилями, — повернувшись, пояснил Рэн. Спускаемся и пересаживаемся в машину уже в низине, но сейчас я не хочу, чтобы кто-то знал о нашем приезде. А вот и наш дом, — он указал на примостившийся у крутого склона особняк. Уступ, где он стоял, был настолько узок, что дом, казалось, вцепился в гору и постарался стать ее неотделимой частью. Снизу он был почти неразличим.

Еще несколько виражей, и мы оказались на плато. Забор, отделяющий его от пропасти, был настолько низок и не внушал доверия, что я пообещала себе и близко к нему не подходить.

Уступ оказался намного шире, чем представлялось с шоссе, а дом размерами превзошел все мои ожидания.

По пологой дуге подъехали к помпезному входу.

В дальнем конце ухоженного, ярко-зеленого газона увидела красное пятно и пригляделась — точно, вертолет, сверкал на солнце алым лаком, стеклом и лопастями.

— Ничего себе, — невольно выдохнула.

— Н-ну да, — немного смущенно ответил Рэн. — Теперь это все принадлежит и тебе тоже.

Дом взбирался по склону горы стеклянными этажами и полуэтажами. Дерево и камень причудливо смешались, объединив неприступность крепости и тепло деревенского дома.

— На первом этаже холл, гостиная, столовая. Баня, термальный бассейн. Выше — жилые полуэтажи. Сама выберешь комнату, где хотела бы жить.

Пока я зачарованно рассматривала архитектурный шедевр, Рэн и Грег вытащили из багажника сумки.

— Добро пожаловать домой, Мия, — Рэн потянул тяжелую, как крепостные ворота дверь, сделал шаг и замер, а сумка, выпав из руки, глухо шлепнулась о каменный пол.

Не успев затормозить, я врезалась в его спину и сразу бы отшатнулась, но Рэн, не глядя, перехватил за руку. Будто чувствовал, где я нахожусь в каждый конкретный момент.