Марк ведет губами по линии подбородка, и я послушно, словно заколдованная, поднимаю голову, практически признавая поражение. Это напоминает идиотскую игру в кошки-мышки, и я в этой игре добыча. Как я могла считать иначе? Глупая маленькая мышка, которая потеряла голову.

Марк легко касается губами моих губ, и я выдыхаю судорожно, прилагая все усилия, чтобы не вцепиться в его стальные плечи. Он раздвигает мои губы властно и уверенно, заставляя терять остатки самообладания. Внизу живота разливается предательский жар.

Легкий укус и у меня окончательно сносит крышу, я не могу оставаться и дальше безучастной. Наплевать, я жаждала этого поцелуя и поэтому хочу получить от него все. Марк слишком быстро опомнится и снова станет отстраненно холодным, но сейчас… сейчас мне хочется сделать так, чтобы он потерял дурацкий контроль и сошел с ума так же как схожу я. И у меня есть для него сюрприз. То, что заставит потерять его голову. Я прижимаюсь к Марку всем телом и отвечаю на поцелуй, наши языки и тела сплетаются. Теплый металлический шарик от штанги у меня в языке скользит по его напряженному языку. Марк судорожно вздыхает, а я победно улыбаюсь в душе. Эффект неожиданности творит чудеса. Парень вжимает меня в перила веранды и теперь уже не кажется безучастным. Я чувствую его желание, которое невозможно скрыть, и это заводит сильнее, внушает веру в мнимую победу и на миг меня охватывает торжество. Я все же проняла эту проклятую ледышку! Только вот, пытаясь спалить его огнем страсти, похоже, сгорела в нем сама.


Марк

Охренеть! Какая она мягкая, податливая и послушная. Марку кажется, взял бы ее здесь, прямо у этих треклятых перил на веранде, особенно после того, как по его языку скользнул металл. Словно молния пронзает, и ширинка грозит порваться. Но в голове бьется короткий, самим себе отданный приказ: «нельзя». Девица не стоит риска, усилий, этот поцелуй не приведет ни к чему хорошему.

Марка она бесит, ей самой просто интересно – это совсем не те эмоции, ради которых все стоит ломать. Он отстраняется с трудом, чувствуя, как острые коготки девицы разочарованно царапают его шею.

Взгляд ошеломленный, а губы все еще припухшие от поцелуев. От его поцелуев. Надо что-то сказать, но Марк сам потрясен, поэтому молчит. Член встал в штанах и теперь доставляет физически дискомфорт. Ника тоже молчит. Вся ее самоуверенность куда-то делась, девушка выглядит растерянной и мелкой. Как вчерашняя школьница. Накатывает запоздалый стыд. Он зря поддался на провокацию. Он старше, взрослее, опытнее в конце концов. И последствия для него будут серьезнее. Нужно было сразу ее послать. Далеко, чтобы не пришло в голову лезть еще раз! Только правда в том, что он просто не устоял. Теперь на губах вкус ее кожи и болезненный пожар в штанах. Марк не может ни о чем думать, кроме как о ее мягких губах, о податливом теле в своих объятиях и о ее вкусе – кофе и ванильная жвачка. Девочка-чума, опасная. Та, к которой нельзя приближаться даже под страхом смерти, но к которой тянет так сильно, что не выходит противиться. А все потому, что он давно не трахавшийся слабак.

Но и она хороша! Зачем ей все это? Она что не видит его? Он же похож на – мать его! – Франкенштейна. Он совсем не тот, кто может зацепить богатую балованную девчонку. Или он просто какая-то непонятная зверюшка в ее глазах? Спят же богатые бабы с неграми, бомжами или еще кем-то таким же экзотическим, потому что нормальные парни приелись? Может, и Ника из подобных?

Предположение отрезвляет. Слова так и не находятся, поэтому Марк разворачивается и выходит так, не проронив ни слова. Оставив растерянную девчонку на веранде с чашкой давно стывшего кофе.

Марк отправляется к себе. Ночка сегодня будет бессонная, а все потому, что он теперь знает какова Ника на вкус. Он уже почувствовал, как ее мягкая грудь вдавливается в его тело, он уже в курсе, насколько упругие у нее ягодицы, если их сжать ладонями, и какой шелковый язычок. А при воспоминании о гладком, теплом кусочке металла у нее во рту хочется стонать. Ее невозможно забыть, не получится выкинуть из головы, и этой ночью он совершенно точно знает, кто придет к нему во снах.

Некоторые вещи лучше не пробовать вообще. Например, наркоту. Она вредна для организма и вызывает привыкание. Некоторая особенно ядреная дрянь, с первого раза. Его наркотиком, похоже, стала Ника, девчонка оказалась такой безумно сладкой, что будет тянуть пробовать еще и еще. Но, как и увлечение любым наркотиком, увлечение Никой ведет к саморазрушению и в конечном счете – к гибели. Поэтому нужно сделать все, чтобы выкинуть ее из головы. Жаль только нельзя вышибить клин клином. Он привязан к этому дому. Да и большинство девушек его сейчас, пожалуй, испугаются. Напиться тоже нельзя. Оставалось только одно средство – спорт.

В доме на цокольном этаже есть спортивный зал. Даже груша, вроде бы висит. Чем не повод заняться восстановлением физической формы? На ночь глядя в зал, правда, ходят только идиоты. Но Марку кажется, это определение подходит ему как нельзя лучше. Кто он еще? Идиот.


Ника

Это самый нереальный и крышесносный поцелуй в моей жизни. Я больше скажу, до этого мгновения я вообще не целовалась. Он пробрал до костей, до кончиков пальцев, а внутри до сих пор так горячо и жарко. Так, что щеки начинают гореть. Я бы дала Марку прямо тут, если бы он не отстранился и не ушел. Я не хотела, чтобы этот поцелуй прекращался. Я никогда жизни не чувствовала себя настолько зависимой от действий другого человека. С ним я готова потерять все: невинность, гордость, голову. И такое положение дел слегка пугает. Собственные мысли будто чужие.

Я хочу этого чертова охранника, как кошка. Когда Лизка рассказывала о таком состоянии, я только смеялась. Не верила, что такое может произойти со мной. Я готова пойти на все, лишь бы еще раз почувствовать мятный вкус его губ, прижаться к его крепкому телу. Черт! Я едва не кончила, просто целуясь с ним! Я никогда не носилась со своей девственностью. Просто считаю неразумным спать с первым встречным просто потому, что все подруги уже успели потрахаться. Моим миром управляет желание, а не мода. И так вышло, что никто из тех, кто хотел меня трахнуть, не смог завести настолько, чтобы я согласилась. А вот Марка я готова раздеть сама. Жаль, что он не разделяет моих восторгов.

Почему он ушел? Ему не понравилось? Не верю! Я чувствовала его горячее возбуждение. Боится папочку? Марк не похож на тех, кто боится. Я уверена, если бы он хотел, то не остановился бы из-за идиотских запретов. Тогда почему же?

Оказывается, чувствовать себя недостаточно сексуальной – это в высшей степени неприятно. Я зла, не удовлетворена и расстроена. Поэтому не придумываю ничего лучше, кроме как переодеться в спортивное и отправиться в тренажерный зал, который находится в цоколе. Я вообще крайне редко там бываю, потому что в спорте мне компания, пожалуй, важнее, чем результат. Мой выбор – это пафосный фитнес-клуб с тренером и подружками. Томно ехать на велотренажере и приседать под четким руководством накаченного красавчика.

Сюда же я хожу исключительно побегать на дорожке в дурном настроении. Как, например, сейчас. Просто жизненно необходимо сбросить напряжение в тишине и одиночестве. Только вот я опоздала. Когда переодеваюсь и спускаюсь вниз, меня привлекает свет. Конечно, тут могут заниматься наши охранники, которые всегда находятся на территории особняка, но они живут в гостевом доме, а не в основном, и залом пользуются не после ужина.

Так что вывод напрашивается сам собой. Я хочу повернуть назад, но не могу устоять. Все же заглядываю в зал, чтобы увидеть, как Марк остервенело колотит грушу.

Здесь в одиночестве он не стесняется своего исполосованного шрамами тела. Парень в одних спортивных штанах, тугие мускулы перекатываются при каждом ударе, напрягается пресс, а все движения четкие и выверенные. Два шага и серия ударов по груше, которая с трудом выдерживает агрессивный натиск. Еще несколько шагов и опять серия ударов.

Я смотрю, не в силах отступить или отвести взгляд. Смертоносный танец завораживает, капельки пота стекают по спине и груди, когда Марк лупит по груше, а я стою, закусив губу, и понимаю, что хочу подойти к нему сзади и заставить его продолжить то, что мы с ним начали полчаса назад. И меня дико злит, что вряд ли он оценит такой порыв. Я наблюдаю за ним еще какое-то время, а потом представляю, насколько буду неловко себя чувствовать, если он меня заметит, и поэтому позорно сбегаю, чтобы спрятаться у себя в комнате.

Глава 5. Плюс на минус

Ника

Надо ли говорить, что ночью я сплю отвратительно. А когда засыпаю, то снится мне такое, от чего между ног влажно и горячо, а щеки буквально пылают. С утра я плаваю, прошу принести мне кофе прямо к бассейну и всеми силами избегаю встречи с Марком. То, что вчера было естественным и единственно верным, сегодня дико смущает. Я не могу его видеть, так как не понимаю, что от него жду. Как он будет смотреть на меня? А что если на его красивых губах появится презрительная усмешка победителя? Что с ней делать? Влепить пощечину? А основания?

Как теперь с ним себя вести? Будто ничего не произошло? Но ведь произошло, и я помню вкус его губ, тесные объятия, тугие мышцы и ощущение подавляющей силы. От воспоминаний я снова плыву. Грудь становится тяжелой и хочется застонать от нереализованного желания. Ну почему все так сложно? Неужели я не могу испытывать таких же чувств к кому-то из менее проблемных парней? Не к своему охраннику? Зачем мне эти сложности?

Чтобы не думать сейчас об этом, я провожу ленивый день дома, когда присутствие Марка рядом просто не требуется. Обедаю с папой, снова завожу разговор о том, что мне и без охранника хорошо. Рассказываю про произвол ментов, получаю обещание, что папа со всем разберется, и узнаю, что никаких новостей по поводу убийцы Лизы пока нет.

– Еще мало времени прошло. – Папа вздыхает и трет переносицу. Я понимаю, его тоже волнует это убийство, и у меня возникает мысль о том, что он, возможно, знает больше, чем говорит. Но я даже не спрашиваю. Он не скажет ничего способного, по его мнению, меня взволновать.

– Мне кажется, его и не будут искать. – Я качаю головой. – Всем лень работать.

– Не будут искать убийцу дочки Ленькова? Ник, ты серьезно? Будут, как миленькие, а если не захотят, то получат такое давление со всех сторон, что очень быстро передумают. Нужно просто немного потерпеть.

– И охранника? – вздыхаю я.

– И охранника, – отзывается папа. – В чем проблема, Ник? Он как-то плохо себя ведет? Лишку себе позволяет? Пристает? Ты скажи мне, и я все решу.

Я думаю. Соблазн сказать какую-нибудь гадость велик, но потом я вспоминаю капельки пота на спине, мягкие, требовательные губы, пахнущие мятой, и качаю головой.

– Нет. Он ведет себя хорошо, образцово хорошо. Просто я не привыкла. Я хочу свободу. Встречаться с друзьями, общаться, пить кофе.

– Ну и пей. Кто же мешает?

– Я всегда с ним.

– Ну представь, что это столб. Робот. Да не знаю… что его нет. Масса вариантов.

– Но он человек и он постоянно рядом. – Я откладываю вилку в сторону и встаю, понимая, что мы просто не слышим друг друга. А объяснять те чувства, которые я испытываю, когда Марк возле меня, папе не стоит.

Пока я решаю, что делать не только с Марком, но и вообще, звонит Дина.

– Мы собираемся в клуб, – говорит в трубку она. – Даже Дашка едет.

Это прямой намек на то, что и мне не отвертеться.

– Но Лиза… – делаю слабую попытку отказаться.

– Ник, ну что ты как маленькая? Ты же понимаешь, что ее не вернуть. Так и будешь сидеть в четырех стенах?

– Просто мне не нравится идея хождения по сомнительным заведениям.

– Мы не в сомнительное, – тут же отзывается Дина. – Мы в «Космос»: охрана, фейс-контроль и прочее.

– Папа приставил ко мне охранника.

– Ну и ОК, тащи его с собой. Даже Георгий будет. Пообщаются.

– У них разные возрастные категории, – бухчу себе под нос, но Дина слышит и в ее голосе мелькает интерес.

– Он молоденький, что ли? Тогда тем более тащи.

– А ты не видела его на похоронах?

– Я рыдала, а потом пила, – признается подруга. – И вообще мало, что помню. Так ты приедешь?

Я думаю, прикидываю альтернативные варианты и соглашаюсь. Сидеть дома совсем не прикольно. А клуб – хороший повод постараться отнестись к Марку, как к столбу. Чертовски сексуальному столбу, который меня дико заводит.


Марк

Все же зал – это лучшее средство, как и от сексуального желания, которое в данный момент не удовлетворить, так и от отвратительного настроения. Жаль только силы уже не те, что до ранения. Марк очень быстро выдыхается, зато засыпает тоже моментально.

Ну а утро встречает солнцем и наглой блондинкой на шезлонге, которую он может видеть из окна своей комнаты.